Нью-йоркская жажда

Марине,
после выборов.

Я шел по 27-ой авеню. Загруженность движения создавала легкую суматоху, но всё было организованно и гармонично. Людей, спешащих по своим делам, было в разы больше, чем в Москве, но, несмотря на это, никто не рвался вперед со злым лицом и не матерился тихонько себе под нос. Нет, лица у всех были блаженные, как у детей. Мне нравилась эта нью-йоркская толпа. Нравилась намного больше, чем московская. Черные и белые – все гнались за своими мечтами, у каждого в голове ползали свои тараканы, но эти американские тараканы, судя по всему, были приятнее и добрее. Желтые такси стояли в пробках, клубы пара поднимались из канализации. Огромные рекламы на небоскребах сверкали, картина в духе США.
Я давно привык к этому, за два с половиной года здесь со мной не произошло ничего плохого, мне это нравилось. Я тогда шел обедать… и, вдруг, в толпе встречных, метрах в пятнадцати, я заметил до боли знакомое лицо. Светлые волосы. Очки в странной оправе – на месте. На этом лице залегла парочка морщин. Аккуратных и сделавших Марину женщиной из девушки. Марина Протасова, вот как ее звали. Моя университетская одногруппница, мы не виделись 17 лет. Предостаточно воды утекло.
Я надвинул шляпу на глаза и двинулся ей навстречу. Незаметно обошел ее и оказался за спиной, спина у нее была всё та же. Она шла быстро и курила. Видимо книга Алена Карра 17 лет назад не помогла. Я уже предвкушал ее рассказы о жизни во все эти годы. Помнится, когда-то давно, у нее имелась парочка хороших историй, которые послушать мне бывало интересно.
Я быстренько приблизился к ней сзади и схватил её за шею. Резко упер в спину трость и шепнул в самое ухо: «Не дергайся блондинка, у меня пистолет. Закричишь – и я выстрелю!». Она вздрогнула и выронила сигарету. Я немного разыграл момент, но не придумал, что бы еще ей сказать, и резко развернул её к себе лицом. «Агааа!» - я воскликнул. Она удивилась и воскликнула примерно то же самое.  Видимо она оценила шутку, мы посмеялись, обнялись и решили пойти выпить. Встреча была безумно неожиданная.
Мы рассказывали друг другу множество историй. В этом оба были искушенными людьми, это было здорово.
Я узнал, что Марина трижды была замужем, но ничего благополучного не складывалось, а последний муж внезапно повесился два года назад и оставил ей приличное состояние. Поэтому она меня угощала, я был в те времена не особенно богат. Её новый жених – 22-ух-летний студент ждет её в Москве дома, скоро у них свадьба. Я пообещал приехать погулять. Но все равно не смог бы - въезд в Россию мне временно запретили, из-за одного инцидента из прошлого.
Еще Марина много рассказывала о своих одеялах. Когда мы учились, она занялась продажей дорогущих одеял и пледов. Как выяснилось – это оказалось делом всей её жизни, она обожала эти свои шерстяные изделия. А в те годы мы смеялись над ней, продажи тогда шли не слишком успешно. Через несколько лет после университета, она сколотила приличный капитал на этих одеялах. Но потом запила, и проиграла всё до гроша в карты. Азартные игры и алкоголь время от времени появлялись в её жизни. Тогда она осталась буквально на улице и без одеял. Продула всё под чистую. В те времена она водилась с разными низкими людьми, без прошлого и будущего, без лица и гражданства. Крепко пила, кое-как продолжала существование. Пришлось тяжело, но она выжила. И встретила хорошего мужчину. Бросила пить, и они поженились. Он поставил её на ноги заново. Но через несколько лет в бытовой заварушке она чуть не убила его, изрезала ему лицо осколком стекла и больше никогда его не видела.
Марина говорила о своей жизни с удовольствием, с каким-то голодом. Но я видел, что она довольна. Ей нравится, как звучат все эти истории.
Её лесбийские похождения тоже немало меня позабавили. Она встретила девушку и их связь длилась около года. А когда Марина назвала имя её подруги, я был в шоке! Это была Аня Модестова, еще одна наша одногруппница. Мы неплохо посмеялись, когда Марина вспоминала об их отношениях. В студенческие годы мы считали Аню не слишком привлекательной и она создавала впечатления, будто она всегда немного грязная. Марина говорила много, говорила, что полюбила Анину душу…
Вобщем жизнь её была бурной. Постоянные повороты и удары судьбы, мужчины, деньги, одеяла, разные страны. Но она смотрела на всё это с иронией и ей нравилась эта жизнь.
Тем временем прошло уже несколько часов и мы порядочно наболтались и напились. Тут Марина вскочила и объявила, что ей больше нельзя, иначе она снова сорвется и запьет. Тем более жених так далеко – в Москве. Здесь некому за ней следить. Она расплатилась и мы вышли.
Немного прошлись и подвели итоги нашей встрече. Моя шляпа отражала лучи солнца, нью-йоркский воздух щекотал ноздри – всё было прекрасно. Но тут произошла страшная роковая вещь – я понял, что забыл в ресторане трость. Попросил Марину оставаться на месте и полетел обратно.  Это была уникальная вещь, моя любимая трость с набалдашником из слоновой кости в форме головы гуся. Я нашел её под нашим столиком, уфффф. Спокойно пошел обратно. Но Марины не было на том месте. Её не было нигде – я оббегал все магазинчики и телефонные будки поблизости. Но её не было нигде, ни записки, ни следа, ничего..
Прошло много времени, но я до сих пор не знаю, почему она тогда исчезла. Есть одна догадка, но она недостойна быть озвученной. Шумный Нью-Йорк поглотил её или это сделала её шумная жизнь… Я больше никогда не видел Марину.