Креативный Гоголь

«Редкая птица долетит до середины Днепра» написал Гоголь и блаженно откинулся в кресле. «Хороша строка! Редкая птица...» Вспомнил Днепр и закурил
«Да уж, редкая... Хороша строка. И поэтична и отражает масштаб события. Редкая птица... редкая».
Внезапно что–то заставило насторожиться. Сгорбился над столом, тонкими пальцами откинул прядь со лба. «В чем дело, что–то не так... Днепр широк, птица, конечно, перелетит, и большие расстояния покрывают, но что–то не так. Ну да, поэтично. Птица летит, типа. Днепр широк и все такое». Окурок обжег пальцы. «Твою мать! Редкая птица долетит». Вдруг обожгло мозг мыслью. Жалом коварным пронизало все естество. «РЕДКАЯ!!! То есть какая-то все же долетит!»
Снова откинулся в кресле, заложив руки за голову. В мыслях проносятся родные места. Птицы. «Редкие... е-мае!!!» Вскинулся Гоголь, заходил по комнате. «Редкая! Это что ж значит?! Редкая, это, типа, которой в нашей полосе не водится?! Ооох, москальская мовь!!! Рееедкая! Ну да, мать... Павлин точно не долетит... Страусы вообще не летают. Рееедкая... Так красиво было... Редкая птица... Вот уродство». Закурил и не заметил, как выкурил сигарету.
«Не поймет издатель... Потону в объяснениях «не всякая», «не каждая»,
«некая» ». Тряхнул головой, отгоняя пошлость и дурновкусие. «Редкая птица... долетит до середины Днепра... Ее!!! Это что ж получается-то?! Наша не долетит, а именно «РЕДКАЯ» - то и долетит!!! Павлин долетит?! А обратно?!»
Гоголь схватил черновики и, скомкав, предал их огню. На столе остался лежать лист, в конце которого виднелась строка «Редкая птица долетит до середины Днепра».
Холодный ветер хлестнул по щекам... «Гулять и думать... «редкая» долетит, дрянь, до середины... Не каждая, О! Не каждая, не всякая... Это близко! Не всякая птица». Гоголь остановился и сказал сам себе: «Не всякая, всяяякая, слово-то какое поганое: «всяяякая». Язык вываливается. Всяка бяка долетит до середины Днепра!»
Мимо со свистом и гиком пролетела тройка с лихачом, обдав снежным вихрем.
«Редкая, значит, долетит до середины, а наша-то может и перелетит... Все не о том. Это ж метафора, образ. Надо легче мыслить. Надо процитировать потенциальному читателю...». Заложив руки за спину и опустив голову на грудь, двинулся Гоголь к будке полицейского. Уверенно постучал. «Скажи-ка, братец, как тебе такая фраза: «Редкая птица долетит до середины Днепра»... Постовой тупо смотрел на Гоголя, хлопая красными от водки и недосыпания глазами. «Ну-с?» требовательно спросил Гоголь. «Нее, барин, редкая точно не долетит. Да и откуда у нас редкие-то?! Разве только в шапито да зверинцах...». С окаменелым лицом, плотно сжав побелевшие губы, Гоголь молча положил в толстую ладонь постового рубль и зашагал в ночь.
«Быдло! Стоит придумать восхитительную вещь, и все... Невежество растопчет. Попрет, обсмеет...» «Редкая не долетит... Ворона долетит!» Широта Днепра, размах крыльев... Теперь Гоголю представлялись только: длинный павлиний хвост над Днепром, ибо размаха крыльев, и вообще птицу эту в полете над Днепром даже гениальное сознание представить было не в силах...
Как известно, Гоголь был не в себе. А все вероятно, из-за того, что иной издатель и читатель просто не образован. Так гибнут поэты.
«Редкая птица долетит до середины...»