Срезанные подсолнухи

Как много в искусстве прекрасного! Кто помнит все, что видел, тот никогда не останется без пищи для размышлений, никогда не будет по настоящему одинок.
(Ван Гог)

Он сидел на холодном мраморном полу
в самом центре
пустой мастерской,
как ось.
Пальцы на его сухих и тонких руках
венчали мозоли
и пятна краски.
По анфиладе тех комнат
пустых,
В одной из которых он сидел,
Гулял сквозняк.
А там, снаружи, ветер выл,
И вьюга издавала прощальный
Исступлённый вой.
Как вздох тифозного на смертном одре.
А форточки,
распахнутые так наивно, широко,
Звенели,
бренчали,
били стёклами, словно в набат.
Он, сидевший на холодном мраморном полу,
Был так одинок и пьян
эйфорией
боли и горечи,
оставленной в наследство
фатальным
осадком невстреч и обид.
"Смирение - страшная сила!" -
Воистину нам говорят!
И даже зрачки его, устремлённые в одну точку,
Были пусты и распластаны,
Как яичные желтки
на сковородке.
Такие жалкие и обречённые,
Они плавали в масле грёз.
И такими дойдут до нас -
Сквозь века,
Метафизику,
Пространство Евклида.
И ещё не раз и не два
Дети наши
Будут рассказывать внукам своим
Легенду о том,
Кто сидел на холодном мраморном полу
в самом центре
пустой мастерской,
И смотрел через плоскость
кривых и потёртых зеркал
в окно,
на мир -
наш мир.
И воскликнул тогда:
"Искусство!",
И все изменилось...

Но боль утихала,
Сквозняк мастерскую покинул.
А слова прекрасного,
Слова-завета,
отнюдь не услышал никто.