Последняя битва

Генерал Хич П. Пирг-младший праздновал победу: город сдался почти без сопротивления. Конечно, генералу Хичу на руку была такая легкая победа: до пенсии оставалось всего несколько недель, и положенный на лопатки мегаполис мог бы стать достойной точкой в завершении карьеры. Остался только один сопротивляющийся объект, в котором разместился штаб партизанского сопротивления. Но что такое один объект на фоне поверженных миллионов? Поэтому генерал Хич махнул рукой на партизан, налил себе бокал хорошего полусухого и чокнулся с зеркалом, мысленно представляя на месте отражения миссис Хич, лукаво прикусывающую пухлую нижнюю губку.

Стук в дверь оторвал Хича от приятных дум.

- Войдите!

- Мой генерал! – в комнату зашел юный розовощекий лейтенант Кром Сан. – Третий взвод сдался в плен партизанам!

Хич поперхнулся полусухим и исподлобья посмотрел на вытянувшегося в гитарную струну Сана. Подобный оборот никак не отразился бы на карьере Хича в целом, но мог омрачить торжественную церемонию проводов на пенсию.

- Лейтенант, я же Вам ясно давал понять: объект должен быть взят. Пошлите семнадцатую роту, они все равно уже бухают неделю. И не беспокойте меня по пустякам.

- Есть, мой генерал! – как-то не по-молодецки вяло ответил Кром Сан и, развернувшись на каблуке, вышел.

Сколько их там – партизан этих? Десятки, сотни, тысячи? Вряд ли больше – объект маловат. Не поместились бы. Семнадцатая справится.

Генерал Хич крякнул, посмаковал во рту глоток полусухого и опять предался приятным раздумьям о прелестной юной миссис Хич.

В коридоре раздались гулкие шаги. Хич напрягся: кто-то вновь решил его побеспокоить. Воевать не хотелось: хотелось наблюдать, как в поверженном городе робко просыпается жизнь.

- Мой генерал! Семнадцатая разгромлена.

Неприятно. Нет, Хичу вовсе не было жать солдат – коли не умеют воевать, сидели бы по домам. Генерал воевать умел, поэтому не привык слышать о поражениях. Но отказываться от полусухого в пользу никчемного партизанского штаба не хотелось. Тут, как назло, сверху поступила разнарядка взять чертов объект без промедления.

Генерал вздохнул:

- Кидайте все наши силы.

- Как это все? – недоуменно спросил лейтенант Сан.

- Берите количеством, - отрезал Хич и снова отхлебнул полусухого. Миссис Хич в отражении повернулась спиной и обнажила белое, как головка козьего сыра, покатое плечо.

Лейтенант Сан бросил на партизанский объект все силы: сначала пала пехота, потом кавалерия, потом авиация и, наконец, ракетные войска.

Миссис Хич манила уставшего от бесконечных войн генерала своим упругим телом: он даже приник губами к ледяному зеркалу, стараясь коснуться ее бесстыдных прелестей.

Кром Сан ворвался без стука:

- Мы проиграли, мой генерал! Проиграли... - лейтенант сполз по дверному косяку и забился в граничащих с конвульсиями рыданиях. Миссис Хич презрительно сморщила носик.

- Черт тебя дери, Сан! - приканчивая третью бутылку, взорвался Хич. – Мне опять все самому делать?


Объект никем не охранялся, но Хич почувствовал неладное: его ждали. Двери распахнулись, и генерал вошел вовнутрь: объект полыхал. По стенам были размазаны лучшие силы армии. Где же этот штаб? Хич перешагнул через скрюченное тело убитого солдата и двинулся дальше. Объект жил, дышал, задыхался: где-то на верхних этажах все еще шла ожесточенная борьба. Как кучка партизан смогла уложить целую армию, которая в два счета разделала город под орех?

Вдруг Хич почувствовал слабость: ноги подкашивались, а от полусухого начала кружиться голова. Творилось что-то неладное. Он добрался до верхнего этажа и увидел, что его солдаты дерутся сами с собой. Вокруг не было ни одного чужака.

Последнее, что увидел генерал Хич П. Пирг-младший перед смертью – миссис Хич, падающую в объятия молодого любовника.


- Температура спала, - Элина погладила влажный от испарины лоб сына и улыбнулась мужу.

- Слава Богу! Я уже начал переживать.

- Дорогой, ты же знаешь, что переломный день для гриппа – третий. Сейчас сварю нам кофе. Пусть малыш поспит. Завтра надо будет вызвать бабушку. Я за эти выходные одурела в четырех стенах.