МОЙ БРАТ

МЛАДШИЙ БРАТ КОЛЯ

Уже за полночь тревожно зазвонил телефон. Мария, жена моего младшего брата Николая, сквозь слезы сообщила, что он в тяжелом состоянии. Приезжайте скорее, может, еще застанете в живых. Подъехал мой зять на "Жигулях", и вот мы уже едем по заснеженным улицам Кашар, по Миллеровской трассе в Верхие-Макеевку. Благо, переносов нет, только кое-где метет через дорогу. На душе муторно. Восьмого марта Николай по телефону поздравил с Женским днем мою жену и дочерей. И вот тебе на! Внезапно, через сутки, такая беда...

НАС У МАТЕРИ было трое. Ко¬гда отца призвали на фронт, мне, старшему, было пять лет, Николаю
- два года, а сестра Аня была еще грудной. Отец не вернулся с войны, и мать, Анастасия Самойловна, на свои худенькие плечи приняла все тяготы то¬гдашней жизни. На ее руках было нас трое и двое стариков. Дове¬
лось нам   хлебнуть горя и в оккупацию, и в мирное, после¬ военное время, пока   не стали
на свои ноги.
Муки и зерна хватало в лучшем случае до травы. Вся надежда на огород. Картошка, капуста, огурцы, помидоры, тыква, свекла - наше спасение. Сотки две огорода после войны мы засевали яровой пшеницей - "гирькой".
Земля в огороде наносная, пло¬дородная, зерна получалось поря¬дочно, мешка три. В добавление к
тому, что выдавалось в колхозе на трудодни. Вот все наше бо¬гатство, не считая молока нашей
кормилицы Зорьки и  шерсти с овцы Катьки.
Созревшую пшеничку срезали резаком. Затем посреди двора дедушка Самошка, инвалид с детства, цепом вымолачивал ко¬лосья. Я собирал солому, укла¬дывал ее в небольшие кучки. Ко¬ля брал эти кучки, прижимая к себе, и почти вслепую нес в сарай. И каждый раз спотыкался о порог, падал, поднимался, и все-таки доносил охапку в дальний угол.
Николай с раннего детства отличался от меня упорным тру¬долюбием. При посадке бросал картошку в лунки, потом сам ко¬пал лопатой, подменяя бабушку, поливал маленьким ведерком из копанки капусту и помидоры, по¬лол огород.
Всю свою жизнь, даже будучи уже пенсионером, выкашивал на   корм скоту большую луговину в конце левады, вязанками высохшее сено переносил и укладывал в сарай.
Николай Алексеевич был  настоящим крестьянином, любил живность.  На подворье всегда была корова с телком - летошником, двое-трое поросят, гуси, утки. И конечно, собака и кот Васька, который, сидя у ворот, поджидал хозяина с рыбалки.
Как и всем, трудно было в послевоенные годы, но мы все трое окончили по семь классов (на больше у матери не хватило сил). Аня уехала в город Гуково и теткам Михайловским, там и сложилась ее жизнь.
-Ты, братику, езжай учиться в техникум, а я буду дома помогать матери и тебе, - посоветовал мне Коля солидно, по-хозяйски.
Окончив школу, Николай работал скотником дойного гурта. В пло¬хой одежонке в дождь, жару и морозы он возле скота, в поме¬щениях, где гуляют сквозняки и все работы выполняются вруч¬ную - до седьмого пота. Пришлось Николаю Алексеевичу хлебнуть лиха и на лесозаготовках для колхоза, оттуда он вернулся с туберкулезом. Сказалась работа с туберкулезным скотом, невы¬носимые условия в промерзлой тайге. После излечения в Миллеровском тубдиспансере доктор посоветовал поберечься, жела¬телен легкий труд и хорошее питание. Ну, а где взять в то¬гдашнем колхозе этот самый легкий труд?
Главный зоотехник колхоза имени Ленина Кладиев Филипп Кириллович посочувствовал Ни¬колаю, у него самого сын не так давно умер от туберкулеза, помог устроиться на курсы техников искусственного осеменения жи¬вотных. Дело новое, и к нему с не¬доверием относились не только рядовые животноводы, но даже и некоторые руководители колхоза.
-Раз так надо, ты, Николай Алек¬сеевич, делай свое дело, а мы, для верности, запустим в стадо быка-производителя.
Но не тут-то было! Техник-осе¬менатор встал на дыбы, его под¬держал главный зоотехник, и на удивление всем телята от се¬мени племенных производителей рождались крепкими, здоровыми и жизнеспособными. Из лучших телочек сформировали племен¬ную группу. Стадо коров МТФ че¬рез несколько лет стало чисто¬породным, и гурт держал первенство по надою молока на фуражную корову.
Затем правление колхоза поручило Николаю Алексеевичу другой ответственный участок работы - заведовать централь¬ным зернотоком. С болью в сердце он расставался со своей уже полюбившейся работой.
-Я совершенно не знаком с учетом, да почерк у меня такой, что напишу - сам не прочитаю.
И тем не менее до самой пенсии проработал он завтоком, и не один человек в колхозе не может сказать о нем плохого слова. Многое знал и видел Николай Алексеевич, жизнь есть жизнь, и всегда держал язык за зубами, никого не отдал под суд, хотя сам почти каждый год находился на волосок от тюрьмы. Понимал это и председатель колхоза и всегда шел ему навстречу.
Все годы прожил в стареньком отчем доме, не скопил денег и на машину, жил скромно, по-чест¬ному, хотя были такие дельцы, которые склоняли его на сом¬нительные дела, даже пытались подействовать на него через меня.
-Я хочу прямо смотреть людям в глаза. Все, что нужно для жизни, у меня есть, не шайка детей по лавкам сидит.
Личная жизнь его поначалу не складывалась. Жена Меланья рано умерла от сердечного при¬ступа, детей у них не было, а Николай очень любил малышей. С пеленок у него в доме вырос Саша - сын сестры Ани. Племян¬ник почитал его за отца. Николай душой прикипел к парнишке и болезненно переживал, когда тот уехал к матери, женился. С нетерпением ждал он весточек от Саши, а они приходили все реже и реже: у него началась своя жизнь...
Мать с годами часто болела, я настаивал, чтобы она стала жить у меня, даже подготовил ей отдельную комнату. Николай смог бы тогда устроить свою личную жизнь. Мать не согласилась:
-Никуда я не пойду из своего угла. Здесь и умирать буду.
После смерти мамы наш двою¬родный брат, ныне покойный, Анатолий Иванович Квиткин предложил Николаю:
-Пришла пора подумать о себе. Негоже такому мужику жить од¬ному, грех. Посватаемся к Марии Лещенко. Женщина вдовая, двое детей, живут своими семьями, есть внуки – забава будет вам на старости.
-Я не против, а как она?
- Все будет путем. Сватать прямо сейчас. Пригласим брата Ивана Алексеевича и с богом!
Оказывается, там нас уже жда¬ли, Анатолий Иванович все де¬лал наверняка. С его легкой руки получилась отличная семья. Они прожили в любви и согласии по¬чти десять лет. Дети Марии, зять и невестка оценили выбор мате¬ри и называли Николая батей, всегда прислушивались к его советам. Внучата не отходили от деда Коли, он с любовью отно¬сился к ним, они ему отвечали тем же.
Ничто не предвещало близкой кончины. Были у него, как у лю¬бого пожилого человека, свои болячки. Спиртным он не увле¬кался, А вот с сигаретами "При¬ма" не расставался даже ночью. Мучили его головные боли, и Ни¬колай слишком налегал на таб¬летки.
Брат страстно увлекался кни¬гами, любил рыбалку и лошадей. Много лет подряд он выписывал журнал "Коневодство", из газет предпочитал "Сельскую жизнь" и районку "Слава труду", хотя, как положено коммунисту, выписы¬вал по разнарядке "Молот" и газету "Правда".
В живых я его не застал. Он еще лежал на диване, я взял его за руки, они были уже холодные.
Проводить Николая Алексеевича в последний путь собрались друзья, соседи, все те, с кем пришлось ему работать. Минул год. Невозвратно уходит время в небытие, а в душах родных и близких не затухает боль.
В моей памяти младший брат остался как надежная опора не только для своей семьи, но и для нас, родных ему людей. Благодаря ему я окончил техникум. Это он, продав корову, помог мне купить "Москвича", выкупить дом в кол¬хозе имени Ленина. Не без его материальной помощи сестра Аня построила дом в городе Гуково.
С теплотой и любовью относил¬ся он к жене Марии, ее детям и внукам, дружно жил и поделялся с соседями, никогда не оскорбил ни одного человека. Достойно прошел свой жизненный путь по этой земле мой младший брат Коля.
                И А Квиткин    с Кашары                «Слава труду» № 35 2007