Гладиаторы беговой дорожки

Здравствуйте, многоуважаемые поклонники спорта! Сегодня в нашем репортаже Королева Спорта. Мы начинаем трансляцию со стадиона «Олимп» о предварительных забегах в самом интересном и самом скандаль-ном виде легкой атлетики – 200 метров у мужчин. Если уж легкая атлетика – Королева Спорта, то двухсотметровка – это корона Королевы! Сегодня в Афинах прекрасная погода, температура воздуха – 28,3 градуса и практиче-ски безветренно, лишь несильный попутный ветерок – наиблагоприятнейшая погода для высоких результатов. Красивейший стадион, оснащенный самой современной аппаратурой – настоящее рукотворное чудо архитектуры на-шего века, переполнен до отказа. Необходимо отметить на гостеприимст-во греков, прекрасное обслуживание, все условия для работы пресс-центров. Да, город прекрасно подготовился к юбилейным Олимпийским играм: каж-дый уголок здесь дышит Олимпиадой, в любом магазинчике можно найти Олимпийскую символику, почти на всех крупных улицах установлены цифро-вые экраны, по которым почти круглосуточно передают новости спортив-ных состязаний. Афины дышат Олимпиадой, и весь мир прикован к событи-ям, которые происходят в столице Греции, в этой колыбели Олимпийских игр.
А у нас репортаж о забеге мужчин на двести метров! Гладкие пресло-вутые 200 метров. Этот вид стал самым скандальным, самым спорным в программе Игр. Достаточно много было голосов за исключение 200 метров из программы Олимпиады, и эти голоса до сих пор не утихают. Но спортив-ная общественность, Международная ассоциация легкой атлетики доби-лась права на то, чтоб многолетний труд ведущих тренеров, огромного ко-личества врачей, спортивных психологов, и, наконец, самих спринтеров не пропал даром. Миллиарды зрителей ждут именно этих забегов, и нельзя не учитывать мнения такой огромной аудитории.
Вы, наверняка, наслышаны, что именно эту дистанцию врачи признали самым опасным для человеческого здоровья. Люди постарше помнят о ле-гендарном американском бегуне Куорси, который скончался через несколько месяцев после великолепной победы на Чемпионате мира, помним также и рекордсмена, великолепного спринтера двухсотки Стива Ковейна, смерть которого в «Доме Покоя» наделала столько шума. И буквально позавчера на страницах нескольких спортивных европейских газет появилась статья анг-лийского врача  Джона Бокка. Профессор медицины выступил за отмену за-бегов на 200 метров у мужчин, на 100 метров у женщин, и даже на 110 м с барьерами у мужчин и у женщин. Свое решение Джон Бокк основывает на собственном исследовании. Анализ показал, что на этих дистанциях у спринтеров происходят необратимые процессы в организме, похожие на сотрясение внутренних органов. Сердце и мышцы получают нагрузку, кото-рая, по мнению английского врача, выходят за пределы человеческих воз-можностей. И по прогнозам Бокка, 108 участников забега на 200 метров у мужчин идут, если не на смерть, то в «Дом Покоя». Кроме всего, Джон Бокк предлагает внести психологический контроль спринтеров перед стар-том, и выступает против так называемого китайского метода психологи-ческой подготовки спортсменов, когда последние буквально превращаются в зомби. Впрочем, эти тревожные прогнозы только подхлестнули интерес у любителей спорта и многочисленных спонсоров этих спортсменов, лишь подняли желание в том, чтобы соревнования состоялись. Многими выступ-ление английского профессора было расценено как очередной рекламный трюк. И пока никаких изменений в программе Игр не было, и, судя по всему, не намечаются. Как и планировалось, мы увидим девять захватывающих за-бегов: 6 четвертьфинальных, два полуфинала и финал. Да, сегодня мы уви-дим плоды многолетнего труда тысяч лучших специалистов Большого спорта на самой скандальной короткой дорожке длиною в двести метров. Для этих забегов специально был переделан стадион. И вот двадцать пре-красных дорожек с великолепным покрытием ждут своих победителей.
Что касается прогнозов, то здесь, как сказал один из тренеров на вче-рашней пресс-конференции, разница между лидером и аутсайдером в их лучших результатах всего полсекунды. Так что можно ожидать всего, все, в конечном итоге, зависит от психологического настроя спортсменов. И до-бавить к мнению известного тренера, кажется, нечего. Но, с другой сторо-ны, все же хотелось бы назвать самые громкие имена участников двухсо-тметровки. На сегодняшний день всеобщим лидером и любимцем является Эрик Хас. Его лучший результат – 18,025, что всего на пять тысячных ус-тупает мировому рекорды. Нельзя не назвать и британца Стива Локстера, и тридцатилетнего канадца Курнуэ, и, конечно же, всю китайскую команду. Россию же представляют два выдающихся спринтера, оба представители московской школы: Владимир Майкин и Борис Стурковский, и один предста-витель новосибирской школы Максим Кайдаров. Сегодня все – и признанные лидеры, и впервые участвующие в забеге такого высокого уровня – выйдут на старт. И ни один из них не  может быть уверен в том, что пройдет в следующий круг соревнований...»

Борис Стурковский дружил с Владимиром Майкиным с двенадцати лет. Дружба двух акселератных подростков не могла не состояться: два одиноких существа, практически оторванные от действительности, жили отшельника-ми на сборах и ежедневных тренировках. Готовые стать вечными соперника-ми на беговой дорожке, в жизни они не чувствовали друг к другу неприязни, ибо были очень похожи. Иначе и быть не могло. Одинаковое воспитание, одинаковое отношение к жизни, одинаковое питание, отдых. Оба мальчика с раннего детства явились частичками огромного механизма Большого спорта. Их здоровье еще в юношестве оценивалось в миллионы евро: и Володя, и Бо-рис уже в шестнадцать лет имели выдающиеся результаты. И тогда же были определены только на двухсотметровую дистанцию, они оба пропускали по-бочные старты, оба выступили на предыдущей олимпиаде, явившись самыми неожиданными дебютантами, заняв, соответственно, третье и восьмое места. Своим дебютом тогда они высоко подняли престиж московской школы спринта, заработали огромные деньги... и вот теперь Афины...
Борис и Владимир работали под руководством прославленного тренера Корсунова, который возглавлял спринтерскую делегацию России на Олим-пийских играх: 44 крупные финансовые компании явились спонсорами 19 бегунов и бегуний на короткие дистанции. Общая команда Корсунова со-стояла из двух с половиной тысяч специалистов, включая различных специа-листов, психологов, врачей, массажистов, тележурналистов, различных асси-стентов и даже специальных комментаторов. И в этой огромной команде особое место занимали именно Борис Стурковский и Владимир Майкин, на них была возложена честь московской школы спринта, на них были постав-лены огромные средства спонсоров и государства, на них был потрачен мно-голетний труд сотен специалистов. Ведь именно мужская двухсотметровка привлекала к себе особое внимание всего мира; дистанция, на которой чело-веческое существо развивает наибольшую скорость...

«Двести метров! Вот уже два десятка лет этот вид является самым престижным в легкой атлетике. С этим видом соперничают только корот-кие эстафеты, где выявляется командный дух... И вот в течение трех пред-стоящих дней нам предстоит насладиться накалом борьбы между быст-рейшими людьми планеты.
Нельзя не сказать о том, что именно на двухсотметровке у мужчин в Афинах победителей ждут самые высокие призовые фонды, потому что, я уверен, что в настоящий момент миллиарды телезрителей прильнули, зата-ив дыхание, к голубым экранам.
И вот, внимание! Начинается объявление первых участников первого забега. Первые 18 бегунов... Ждем их, ждем с нетерпением! От российской команды в первом забеге побежит Максим Кайдаров. Владимир Майкин бе-жит во втором, а в третьем забеге нашу команду представит Борис Стур-ковский. Ну а пока, все внимание на участниках первого забега, бесспорным лидером которого является Эрик Хас, который мечтает разменять на этой олимпиаде пресловутые 18 секунд. В прошлом году в коммерческом забеге в Сакраменто ему не хватило всего 25 тысячных секунды. Кстати, после этого его забега средства массовой информации начали трубить о том, что это был его последний старт, что Хас не сможет больше выйти на бе-говую дорожку вследствие перенесенной нагрузки, что любой спринтер, слишком приблизившийся к 18 секундам, не может остаться здоровым и т.д. Но вот мы сегодня воочию наблюдаем, что Эрик Хас в отличной форме, и снова на беговой дорожке, и десятки тысяч его поклонников встречают его аплодисментами.
Вот стоят участники первого забега! Как ликует переполненный ста-дион, все в каком-то возбуждении. Вот нам показывают Эрика Хаса, кото-рый побежит по шестой дорожке... Да, все ликует! Все, кроме этих 18 са-моотверженных спортсменов, которые должны преодолеть так называе-мый предстартовый синдром, успокоиться, напрячь все тело и выложиться на этой короткой дистанции. У них впереди настоящая схватка со време-нем, и от исхода этой схватки зависит в буквальном смысле судьба не толь-ко самих бегунов, но и сотен, а может и тысяч людей, которые стоят за ними. Ведь каждый бегун – это целая школа...
Но вот внимание! Стадион замер на мгновение. Словно весь мир затаил дыхание: сейчас будет дан первый старт! Вот он – рывок восемнадцати молний! Смотрим, какая же из них первой долетит до заветной финишной красной ленточки?..
Какой старт, какой бег! Чувствуется невероятно высокая подготовка спринтеров: ни одного фальстарта, ни единой, как говорят, засидки. Кста-ти, кажется, Хас вновь одерживает победу? Сейчас на табло появятся ре-зультаты. Но Эрик Хас в полуфинале – это безоговорочно. Этот 21-летний чернокожий американец продолжает удивлять своих поклонников... Да, у американца второй результат. А побеждает китайский спринтер Цау Хинь, который занял шестое место на предыдущей олимпиаде. Так что, больших неожиданностей первый забег нам не преподнес. А вот наш Максим Кайда-ров остается за чертой полуфиналистов, у него лишь десятый результат...
... Мы продолжаем репортаж с древнейшей столицы Олимпийских игр. В Афинах, на стадионе «Олимп» – это центральный стадион нынешней олимпиады – готовится к старту второй четвертьфинальный забег у муж-чин на двести метров!
Конечно, примечательно, что эти юбилейные летние Олимпийские игры проходят именно там, где состоялась первая Олимпиада современности, возвещенная великим деятелем спортивного движения Пьером де Куберте-ном. И ныне спортсмены, которые выходят на старт, словно отдают дань этому прекрасному спортивному юбилею своим неподражаемым бегом! Вы снова и снова можете наблюдать на своих экранах движения бегущих ат-летов в замедленных кадрах; движения, которые отрабатывались годами упорного труда и достойные самого высокого искусства! Посмотрите, это и вправду настоящее искусство – бег спринтера: ни единого лишнего дви-жения, все тело наклонено чуть вперед, словно падает, и в движениях чув-ствуется стремительный порыв. Это достижение идеала, некая мера чело-веческого тела и духа. Вот нам демонстрируют Эрика Хаса, этого прекрас-ного бегуна, словно играючи прошедшего в полуфинальную стадию соревно-ваний... А вот и победитель – китайский спринтер Цау Хинь. Его тело уст-ремлено вперед, и несколько ввысь – признак пекинской школы бега –, он словно летит над беговой дорожкой, еще раз насладитесь безукоризненны-ми движениями рук и ног... Да разве можно запретить это великое искусст-во стремительности?! Как можно остановить человеческий дух в его по-стоянном и бесконечном порыве к совершенству?!
Ну вот участники и второго забега. Здесь, кстати, сразу два китайских спортсмена. Вообще, по составу второй забег считается сильнейшим. В нем участвует бронзовый призер прошлой олимпиады российский спринтер Владимир Майкин...
Но, внимание, уважаемые телезрители! Постарайтесь пронаблюдать и получить истинное наслаждение от этого забега. Вот нам показывают крупным планом Владимира: он здесь считается сильнейшим! И не только мы, россияне, но и весь мир уделяют ему пристальное внимание. Смотрите, с какой сосредоточенностью вглядываются глаза мощного атлета на узкую дорожку, ограниченную двумя белыми полосками и длиною всего в двести метров, но каких тяжелых...
Итак, старт дан! Невероятный бег! И наш Майкин был первым или вторым на финише! А какой неудержимый бег всех 18 легкоатлетов – все как один, и только на последних тридцати метрах, развив невероятную ско-рость, Владимир вырвался вперед! Это был он: на табло загорелась фамилия российского спринтера. Да, мы болеем спортом, мы живем и дышим этими прекрасными мгновениями! Спорт стал для нас неотъемлемой частью культуры. Разве можно представить современное общество без футбола, без тенниса, без таких вот мгновений победы! И человечество всегда с бла-годарностью относилось к великим деятелям Большого спорта, своим спортивным кумирам. Разве не поставлены тысячи и тысячи памятников спортсменам еще в двадцатом веке?! Разве можно забыть финского бегуна Пааво Нурми, прыгуна в длину Роберта Бимона? А американский конькобе-жец Хайден, «черная молния» одной из ранних олимпиад Оуэн, а целая плеяда выдающихся американских баскетболистов конца двадцатого века, и, ко-нечно же, Карл Льюис, после которого североамериканская школа спринта долго удерживала позиции мирового лидера на коротких дистанциях! По мнению некоторых социологов, спортсмены нынче чаще становятся куми-рами молодежи, чем, скажем, деятели искусства, даже эстрады и кинема-тографии. Некоторые бьют тревогу из-за этого. Но разве в начале века не кричали о том, что звезды кино и эстрады вытеснили писателей и эстетов, еще популярных в двадцатом веке?! И современное поколение делает свой выбор: оно не может жить без футбола, без хоккея, без этих двухсот мет-ров стремительного бега! И поэтому, мне представляются абсолютно справедливыми слова мэра Афин на открытии игр, который сказал: «Пьер де Кубертен совершил революцию человеческого духа, равную по значимости Великой французской революции». И пусть иногда слышатся голоса ярых противников Большого спорта, которые обвиняют спорт в излишней ком-мерциализации, считают, что спорт калечит здоровье спортсменов, назы-вают спорт отупляющим наркотиком для толпы, но отдельные голоса не могут остановить здравый смысл и благородное Олимпийское движение!..»

Володю поймали, и бегун повис на крепких руках массажиста. Спринте-ра повели, чуть ли не понесли в шикарную раздевалку, где дожидались пси-хологи. А Володя слышал лишь невероятный шум: то ли гул трибун, то ли шумело у него в голове. Думать о чем-то он не мог, но сквозь пелену проби-лись слова: «Вы гладиаторы беговой дорожки... Ave, Cesar...». Кто же их ска-зал? Володя никак не мог вспомнить. У победителя забега болели мышцы спины, горячее дыхание до сих пор обжигало легкие, сердце готово было вы-скочить из груди: он был полутрупом, которого несли оживлять...

Борис ничего не чувствовал, кроме невероятной энергии и легкости в 120-килограммовом теле при росте 188,4 см. Анкетные данные Стурковского лежали перед каждым комментатором, перед всеми тренерами. Уже не было секретом, что Борис – тайное оружие русских. Чтобы придать еще больше популярности молодому спринтеру, личность Бориса была окутана завесой секретности. Он не давал пресс-конференций, ни с кем не встречался. А ведь он был молод, и на прошлой олимпиаде в 18 лет занял восьмое место. Этот возрастной рекорд до сих пор удивлял китайцев и американцев... Как же по-кажет себя Стурковский через четыре года?!
Он ничего не чувствовал, кроме легкости и энергии. Ему было внушено некое вдохновение перед битвой со временем. Борис сидел в полном одино-честве, хотя за ним пристально через специальные приборы наблюдали де-сятки глаз врачей, психологов, тренеров, оценивающее состояние спринтера перед стартом. А бегун не знал ничего, кроме того, что через три минуты он предстанет перед двумястами метрами дорожки...
Борис и Володя уже пытались договориться, что сразу после Олимпиады уйдут из Большого спорта, и будут жить вместе. У них нет никаких профес-сий, но они этого еще не могли понять. Они лишь понимали, что в Риме, по-том в Москве, в Индианаполисе и еще три крупных старта за последние че-тыре года показали, что каждый следующий забег будет даваться труднее, что каждый забег может стать последним. Сорваться, не выдержать установ-ку означало или полное поражение, или то, что случилось уже с десятком других спринтеров: «Дом покоя» и медленная смерть. Иногда Борис говорил себе: это мой последний старт. Он даже пытался заикнуться об этом, но под-вести столько людей, ругаться со взрослыми, которые верят в тебя, делают из тебя героя... К данному забегу подготовка началась три года назад; каким да-леким тогда казался старт в Афинах, но жизнь, запертая в рамки сплошного однообразия вкупе с непрерывностью времени, промчалась так быстро, слов-но все это было сегодня утром.
Установка на полное отсутствие мозговой деятельности, так как о тех-нике и тактике бега нечего было думать – все отработано до автоматизма: вплоть до того, что голос судьи, заранее записанный на пленку, спортсмены принимали, не вникая в их смысл, а стартовый пистолет, поднятый вверх, вызывал напряжение всего существа, готового вырваться вперед. На старт выходило восемнадцать бегущих машин с точно заданной программой, и машины эти работали с полной выкладкой всех ресурсов на протяжении 200 метров. К концу этого короткого пути бегуны развивали скорость до 18 мет-ров в секунду, и при неправильно постановке ступни или неправильного взмаха руки стремительная система выходила из равновесия и тогда... По-добные случаи случались и на крупных стартах: в полуфинале римской олимпиады Михаэль Руббич упал и проехался на собственном теле 14 метров по соседней дорожке. Говорили, что несчастный спринтер попал с травмами в больницу, что травмы несерьезные, но вскоре мир перестал интересоваться неудавшимся гладиатором беговой дорожки...

«... Внимание, уважаемые телезрители! Вот и третий забег позади! И обе наших надежды оказались в полуфинале: Майкин победил во втором за-беге, а Борис Стурковский, заняв четвертое место в третьем забеге, про-шел в следующую стадию соревнований... А у нас впереди еще три чет-вертьфинальных забега, и хотя там нет ни одного российского бегуна, мы не будем прерывать репортаж о состязаниях на двести метров у мужчин.
Кстати, среди комментаторов идет слух о том, что победитель пер-вого забега Цау Хинь не сможет участвовать в полуфинале по состоянию здоровья. Но мне кажется, что это очередной трюк, и для волнений нет особых оснований. Не верится, чтобы китайские тренеры могут допустить провала такого бегуна, как Цау Хинь. Пекинская школа спринта всегда была на высоте именно в области надежности своих бегунов... А пока вы видите, что участники четвертого забега под несмолкаемые аплодисменты, под рев трибун появляются на стадионе...»

Я чувствую тупую безвыходную боль в теле и шум в голове, словно там что-то течет. А перед глазами стоит и стоит белая полоска, ограничивающая меня, отторгающая меня от всего мира, за которую я не вправе выскочить. Я вижу полоску боковым зрением, даже я не вижу ее, а чувствую, летящую ря-дом – она такая ровная, и я боюсь этой белой полосы. Кажется, что могу вы-лететь за эту линию, отделяющую меня от жизни, – и там меня давно ждет смерть. А единственное спасение – красная финишная ленточка впереди, и я, словно бык, бегу и бегу на красную тряпку, и нет этому бегу конца. Вон она появилась, заалела, приближается... и вдруг пропадает; кто-то убрал ее. Я ле-чу к ней как песчинка к огромному магниту, а сзади меня подгоняет черный огненный ветер. Я убегаю от дыхания огня, но огонь так быстр, что я начи-наю гореть... У меня единственный выбор, единственное спасение: добраться до спасительной красной ленты и не выбежать за левую белую полоску. Не знаю, правая полоска ничуть не пугает меня, она не страшна, если даже я пе-ребегу ее; точнее, я знаю, что никогда не перебегу ее, но вот левая...
Володя и Борис полулежали перед специальными расслабляющими ви-деомониторами, по которым показывали какие-то комические заставки. Во-лодя был полностью опустошен и не мог никак отрешиться от воспоминаний о белой полоске. Ведь после старта прошло не более трех часов, и у психоте-рапевтов было еще достаточно времени для настройки установки на полуфи-нал, но... тут появился Адьенис.
Доктор Хамфри Адьенис – спортивный психоаналитик, который возгла-вил на Играх комитет по изучению психологических нагрузок на спортсме-нов. Этот комитет назвали КСК. По инициативе группы врачей делались по-пытки остановить некоторые спортивные состязания, во время которых че-ловеческий организм претерпевал необратимые психические и физические изменения. И на олимпиаде группа КСК добилась беспрепятственного вхож-дения к любому спортсмену, к любому тренеру.
Светловолосый, высокорослый Адьенис тихо вошел к спортсменам. Он был один, и спринтеры не обратили на него особого внимания...
– Здравствуйте, – голос у доктора был низкий, с хрипотцой. По-русски он говорил с сильным европейским акцентом. На его приветствие обернулся только Борис, Володя продолжал лежать, узнав голос, который говорил о гладиаторах беговой дорожки.
– Здравствуйте, – вяло ответил Борис, лениво приподняв голову. Он то-же узнал Адьениса.
– Я председатель группы КСК доктор Хамфри Адьенис, – начал было четко расставлять слова в правильном предложении, как Борис перебил его:
– Я знаю, кто вы и зачем вы... – выражение лица Бориса не просияло от счастья при этих словах.
– Что же, – низкий кашель для придания важности, – тогда сразу перей-дем к делу. Я лично хотел вам сообщить о вашем обязательном присутствии сегодня на открытом заседании КСК, – это не возымело никакого действия на спортсменов, и Адьенис продолжил, – Надеюсь, господа, вам не надо рас-шифровывать название нашего комитета. Вы должны прекрасно представ-лять, о чем пойдет речь на этом заседании. Кстати, там будет и пресса...
– Извините, доктор, – и Борис встал, – но Вы также должны понимать, что менее чем за сутки перед ответственным стартом спортсмены имеют полное право не общаться ни с кем, и никто не имеет морального права тре-вожить бегунов... Это нарушает систему подготовки...
– Господин Стурковский, я не бог, я просто председатель КСК, и имею определенные полномочия, вплоть до отмены старта...
– Пожалуйста, отменяйте старт! – Борис был взбудоражен. – Зачем нас беспокоить? Имеете право, так делайте, только без нас... – Адьенис явно не ожидал такой реакции и молчал, – Я лично считаю, и думаю, со мной согла-сятся мои коллеги и тренеры: подобные мероприятия проводятся Вами не впервые, и ничего, кроме вреда, они не приносили...
– Вреда? Кому? Какой быть может вред... – но Борис не дал закончить медлительному Адьенису.
– Вред нам, спортсменам. Нам как людям, за которые, насколько я по-нимаю, КСК и борется... Я уверен, что Вы просто посеете сомнения, а отме-нить забег не сможете, что бы не говорили про свои полномочия... Не хочу подозревать Вас в том, что Вы просто раздуваете рекламную шумиху по чье-му-то заказу... Пусть даже Вы откровенны и честны, но остановить закру-тившуюся машину?! Да одни букмейкерские конторы заставят Вас переме-нить решение, не говоря уж о спортивных магнатах... Не знаю, это все равно, что остановить стотонную машину, которая движется под горку, одними ру-ками...
– Господин Стурковский, – наконец сумел вставить доктор обращение в эмоциональную цепочку спринтера, – мне кажется, что у нас общие интере-сы. Каждый человек, кем бы он ни был по профессии, имеет право на собст-венное мнение и собственное здоровье. Рабочих защищают профсоюзы, вы же предоставлены самому себе... После сегодняшних стартов уже 16 бегунов имеют поверхностные симптомы психического нарушения. Многих восста-новят, но эти расстройства дадут о себе знать потом, через несколько лет... Я доктор, и говорю, что знаю... Двое из полуфиналистов уже выбыли из борь-бы. Я сомневаюсь, что в финале к финишу придет нормальный здоровый чемпион...
– Но ведь... – Борис уже начинал уставать от этого бесполезного спора.
– Извините, господин Стурковский, можно я закончу, а потом выслушаю Вас... Мы здесь не для того, чтобы, как Вы сказали, сеять сомнения, мы про-сто пытаемся довести до всех правду. И как нормальные врачи не хотим, чтобы победы на беговой дорожке доставались ценой здоровья, а порой и жизни спортсмена. Понимаете, что это явление приобретает размах. Количе-ство срывающихся спортсменов растет не по дням, а по часам. И не только у спринтеров... Если Вы желаете быть самоубийцей, то нам трудно Вам трудно помочь, но мы имеем право запретить показное самоубийство, самосожжение на площади! На таком самоубийстве, на котором греют руки десятки и сотни подонков. Среди таких и ваш Корсунов... Такое не должно поощряться ни человеческими законами, ни мнением общества, и, в первую очередь, самими вами...
– Нет, Вы не сможете отменить старт... Билеты проданы, народ требует жертв...
– Но если большинство участников полуфинала скажут, что они боятся за свое здоровье, что они готовы отказаться бежать, то... можно сделать все. – Адьенис даже вспотел. – Посмотрите на своего друга, у него вполне может развиться психическое расстройство...
– Я предвижу, что случится самый неприятный вариант. Несколько бе-гунов выступят за отмену старта, и сами же пострадают, нарушив установ-ку... А Вы знаете, что значит выйти на старт неподготовленным?..
– Мы – врачи – не можем бездействовать... Когда-нибудь это надо было бы начать...
– А может, имена, которые Вы так любите приводить – просто неудач-ники?.. Может, большинству это ничем не грозит?.. – Адьенис усмехнулся, что Борис невольно продолжил, – Не стоит спорить, господин доктор. Я при-ду, то есть мы оба придем... И я, как мне кажется, буду на вашей стороне, хо-тя и уверен, что старт остановить невозможно...
Адьенис молча подошел к Стурковскому и протянул свою узкую руку, которая была крепко пожата...

Заседание КСК длилось не более двадцати минут... Присутствовали все 40 полуфиналистов, выбывших заменили следующие по результатам. Спорт-сменов сопровождали только тренеры, врачи и психологи команд не были допущены.
Сразу же после вступительного слова доктора Адьениса Эрик Хас вы-ступил с резким заявлением:
– Каждый старт сопровождается предупреждением и скандалом... Это сбивает всю многомесячную подготовку. И я хотел бы задать вопрос госпо-дину Адьенису: где же Вы были, когда жертвовались и до сих, кстати, жерт-вуются здоровье и жизни ради искусства? Так почему же Вы не допускаете, что могут быть люди, готовые пожертвовать собой во имя Большого спорта, во имя преодоления новых возможностей человека? Именно я – такой чело-век! Если у меня отнимут эту дорожку длиною в двести метров, то жизнь по-теряет смысл...
Стурковский со своей стороны снова не удержался и выступил с ответ-ным заявлением:
– А как насчет тех сотен спортсменов, которые клянут этот Большой спорт, доживая в «Доме покоя»? Кто из здесь сидящих сознательно выбрал дорогу в спорт? Нас вырвали из нормального общества в десять лет, а то и раньше... В настоящее время невозможно стать великим спринтером, начав заниматься в пятнадцать лет и позже. Спринтера видать уже в двенадцати-летнем возрасте. Меня лично завербовали  малолетним и сделали винтиком огромного молоха, уважительно называемого Большим спортом! И эта чудо-вищная машина продолжает перемалывать людские судьбы, и лишь едини-цы, как Эрик Хас, перед которыми можно преклониться, находят в этом ис-тинный смысл жизни...
Но спора не последовало. Хас и его сторонники демонстративно встали, назвав это ловким трюком со стороны русских. Уже уходя, Эрик добавил, что, если  после предстоящих двух забегов у него обнаружат какие-нибудь отклонения от физической и психической норм, то молодой бегун сам всту-пит в группу КСК...

«Говорит и показывает один из лучших стадионов мира! Мы, уважае-мые телезрители, начинаем второй репортаж о поединках на 200 метров у мужчин. Сегодня полуфиналы. Считаю, излишне останавливаться на том, какова цена сегодняшней победы, и излишне представлять участников – они практически все известны. Одним из основных событий на этой дистанции явилось то, что на старт не выйдет победитель первого забега Цау Хинь. К тому же из травмы от борьбы в полуфинале отказался еще один – амери-канец Монтгомери, который готовился именно по китайской методике. Специалисты это окрестили кризисом пекинской школы спринта.
В первом полуфинальном забеге на старт выйдет Эрик Хас – рекорд-смен мира, который вплотную подошел к рубежу в 18 секунд, и о котором написано и сказано так много, что, кажется, и добавить нечего. Из самых свежих новостей можно сказать о том, что команда – тренеры и врачи – Эрика подали в суд на комитет КСК, который выступает против проведе-ния некоторых дисциплин олимпийской программы. Главный тренер Хаса заявил в одном интервью, что КСК преднамеренно проводит политику на-рушения установок спортсменов перед стартами, что может привести к непредсказуемым результатам...
Впрочем, от кулуарных новостей вернемся на стадион. Здесь появляют-ся участники первого полуфинального забега. Вот они: двадцать атлетов с отточенными телами. Посмотрите: подобному зрелищу мог бы позавидо-вать любой древнегреческий бог с Олимпа. А о подобных скоростях древние греки, я думаю, даже не мечтали!..
... Вот, внимание! Спортсмены готовятся и принимают изготовку низ-кого старта. Сейчас будет дан старт! Итак, по седьмой дорожке в белом костюме бежит Хас, а по двенадцатой – наш Владимир Майкин. Из восем-надцати прямо в финал попадают только по четыре бегуна с забега, еще четверо попадают в финал по результатам. Так что в финале мы увидим двенадцать самых великих спринтеров мира, самых быстрых людей плане-ты!.. Вот судья поднимает пистолет... Посмотрите, что делается на три-бунах! Флаги американские, европейские, российские, китайские – настоя-щий праздник любителей легкой атлетики! Итак, старт!..
Да, прекрасный бег: впечатление, словно налетел ветер и снес с неви-данной скоростью 20 атлетов... Но вот результаты... Да-а... Ни Эрик Хас, ни Владимир Майкин не попадают прямо в финал. Хас имеет седьмой ре-зультат, что делает выход в финал достаточно проблематичным, а Май-кин теряет все шансы – у него лишь десятый результат. А первые два мес-та у немецких спринтеров. Кажется, специалисты правильно предсказали кризис пекинской школы спринта...
А российским болельщикам остается надеяться на второго нашего спринтера – Бориса Стурковского, который вчера стал известен, к сожале-нию, не на беговой дорожке, а своим скандальным заявлением на стороне комитета врачей КСК... Так что, с нетерпением ждем второго забега..."

Борис понял, что он зря выступил со своим заявлением на ничего не значащем заседании комитета Адьениса. Теперь было очень трудно преодо-леть предстартовый психоз. Он уже не мог думать только о дорожке... И Бо-рис шел за Рафаилом – главным врачом его команды – на стадион. Рафаил молчал, а Стурковский вперся в его спину и думал о своем: где-то в подсоз-нание влезли мысли о бренности бытия, о смысле жизни... Нет, надо сосредо-точиться, и Борис начал мысленно повторять слова установки: перед ним простая задача. Всего лишь надо перенести собственное тело на 200 метров в течение 18 секунд. Он шел, и Рафаилова спина уже перестала маячить перед ним: Борис был один с дорожкой, очерченной двумя белыми полосами...
Он открывал и закрывал глаза, и вдруг снова навязчивые мысли: Зачем он это делает? Для кого он совершает этот немыслимый подвиг? Ради... ра-ди... Но Борис не успел ответить, судья зычным голосом приказал готовиться на изготовку. А в Стурковском уже не было той легкости и энергии, как пе-ред четвертьфинальным забегом. Он слышал, как глухо стучит сердце в глот-ке, как мелкая нервная дрожь охватывает пальцы рук... Но автоматизм мно-голетних тренировок помогает преодолеть предстартовое волнение...
Хоуп! Пах!!! Невероятный инстинкт выбросил тело Бориса вперед, и он пошел в корпус, на выпрямление... Его цель – вперед! Борис летел и чувство-вал, как горит тело, как ноги не могут остановить падающий вперед 120-килограммовое тело, как руки режут воздух, словно масло, и отталкиваются от него. Борис отчетливо видел только красную ленточку: ни белых полос, ни трибун, ничего... Какое-то девятое чувство подсказывало ему, что можно прибавить еще, можно выложиться больше, участить движение руками... От перенапряжения всего тела из всех его пор показался пот, и Борису показа-лось, что это кровь высачивается из его огромного организма... Где предел? Где совершенство? Где-то возле нуля, к которому так рьяно стремится чело-вечество в лице бегунов-рекордсменов...
Борис набегал на финишную ленточку и постарался упасть на него, вы-ставить грудь... Он задел одним из первых, это Стурковский заметил отчет-ливо: значит, впереди еще финал!.. Второй или третий! А может и первый!..

«Усаживайтесь поудобнее, уважаемые телезрители! Сегодня у нас ре-портаж о самом интересном, самом захватывающем забеге – финальном забеге мужчин на двести метров. Вы меня извините за излишне восклица-тельную интонацию, но иначе сегодня не может быть! Весь спортивный мир, все любители спорта с нетерпением ждали этот финальный забег! И буквально через двадцать минут мы узнаем нового олимпийского чемпиона в этом виде программы легкой атлетики...
Невероятными получились эти спринтерские состязания. Во-первых, неожиданным получился сам состав финального забега. Ни Эрик Хас, ни ли-деры китайской школы спринта, ни наш Владимир Майкин не пробились в финал. Кстати, Эрику Хасу не хватило какого-то мультимгновения: всего двух тысячных секунды! Что ж, как говорится, не судьба американскому спринтеру стать олимпийским чемпионом, хотя его и признавали номером один на этой дистанции. Нынешний же состав финального забега примеча-телен тем, что из оставшихся двенадцати бегунов девять европейцев! Это рекордный результат для Европы: огромный успех европейской школы спринта. В эти девять, конечно же, входит и Борис Стурковский – наша главная надежда сегодня!
Что касается прогнозов, то они пестрят вокруг немца Гиммлера, юж-ноамериканца Дилу, британского бегуна Локстера и, естественно, русского Стурковского... Кстати, с Борисом становятся неразлучны самые неожи-данные скандалы.
В первую очередь, Эрик Хас считает, что устные заявления Бориса Стурковского на стороне небезызвестного комитета КСК является лишь хитрым трюком. Русский спринтер, по мнению американца, своими требо-ваниями отмены стартов преследовал цель расстроить эмоциональный и психологический настрой своих соперников. Хас считает также, что Стур-ковский должен предстать перед судом своей совести. Настоящая победа должна добиваться только на стадионе! Необходимо отметить, что, по мнению известного американского психоаналитика, Эрик Хас тяжело болен: он получил серьезную психическую травму от неожиданного поражения. Врачи считают вполне возможным то, что легендарный американский спринтер покинет беговую дорожку... Эти заявления мгновенно облетели  всю мировую прессу.
И, наконец, последнее: Борис Стурковский вчера вечером неожиданно предстал перед журналистами с заявлением, в котором обвинил «Пекинскую школу», применяющих искусственный психологический тренинг для спорт-сменов, что буквально превращает спринтера в зомби. Стурковский отверг обвинения Хаса, и считает, что бегуны перед стартом должны проходить не только медицинский, но и психотерапевтический контроль. И сегодняш-ний финал, по мнению Стурковского, должен стать последним стартом без подобного контроля...
Впрочем, я кажется, несколько отвлекся... Под невероятный грохот ста с лишним тысяч болельщиков на стадионе появляются финалисты. Вот и настал этот финальный забег у мужчин на двести метров – самый попу-лярный, самый скандальный вид в легкой атлетике. И не случайно победи-тель именно сегодняшнего забега получит самый большой гонорар в исто-рии легкой атлетики! И я уверен, что несколько миллиардов любителей спорта в настоящий момент прильнули к экранам, чтобы полюбоваться этим праздником бега, присутствовать на гениальном спектакле победы человеческого духа, стремления над временем. Сегодня состоится очередной поединок человека со временем и пространством! Быть может, именно се-годня финалисты смогут разменять пресловутые восемнадцать секунд!.. Три миллиона евро – таков дополнительный гонорар спринтеру, который первым перешагнет этот рубеж!
И вот они: двенадцать великих, да! именно великих, ибо выход в подоб-ный финал – уже величайшее достижение... Двенадцать великих атлетов сегодня разыграют звание сильнейшего спринтера, самого быстрого челове-ка на планете! Скоро грянет стартовый выстрел, и вы сможете пронаблю-дать ту предельную скорость, которую способен только развить человече-ское существо...
Внимание, волнующий миг! Судья приглашает атлетов к старту... Стотысячный стадион замирает, словно весь мир притаился в эти корот-кие мгновения... Представляете, я волнуюсь и мне даже трудно говорить...
И вот старт!..
Вот он и состоялся – короткий блистательнейший бег, краткие мгно-вения искусства, которое не может надоесть!..
Но смотрите, что происходит на стадионе! Что творится на трибу-нах! Все внимание на нашего спринтера, на Бориса Стурковского, который продолжает бежать и приветствовать трибуны... Смотрите, он бежит по кругу почета: откуда силы у спринтера?! Это наш победитель!
Да! Борис Стурковский – олимпийский чемпион! И самое главное, по-смотрите на результат Бориса – 17,895. Он впервые и  сразу на одну деся-тую секунды преодолевает барьер в восемнадцать секунд! И представляе-те, у него еще достаточно сил для приветствия зрителей – такого не быва-ло давно! Что творится, что творится на трибунах и на стадионе!..
Представляю, что чувствуют в этот момент русские тренеры и наши болельщики. Нам как раз показывают наших тренеров, и мы видим на их гла-зах слезы радости...
А вот и Борис Стурковский – быстрейший человек на планете! Вот он – слава России... Извините, мне тяжело говорить, я не могу, я плачу от сча-стья, я глохну от ликования трибун...