Написано на Big Bang 2011.
Спасибо Ёжичку за поддержку,
а Нянявчику за идеи!
Пролог
Новая игра установилась благополучно и обещала быть интересной. Даже если на один раз – молодой человек надеялся хотя бы приятно провести время. На коробочке с диском он читал:
«Космическая пылинка начинает своё путешествие в широкий мир. Вместе с ней вам предстоит пройти по избранным эпохам развития жизни на Земле и истории человечества, выживая в самых разных условиях, спасаясь от врагов – а главное, за ограниченное время найти друзей и спасти их от вызовов эпохи. Эти существа всегда опережают свой век, и им комфортнее будет перейти в другую форму и другой мир. Но осторожно – не всем. Однако в любом случае в вашей власти помочь им! Пройдите двенадцать увлекательных уровней – и вы будете поражены неожиданным финалом!»
Ну что ж, приступим!
Глава первая. Звёздное семечко
Сначала она была всего лишь крохотной пылинкой. И ничем не отличалась от мириадов других таких же. Космос дышал, гоняя туда и обратно волны пылинок, подобных ей, звёзды сияли вокруг, посылая снопы лучей в чёрную мглу, и некоторые пылинки стремились попасть в такой сноп. Им казалось, что от этого они и сами начинают сиять.
Наша пылинка не искала чужого сияния. Ей всегда казалось, что она слишком незаметная, куда более бесцветная, чем пылинки рядом… И что, может быть, когда-нибудь одно из светил само её позовёт… или хотя бы заметит и согреет. Она всегда держалась в тени, вздыхала и смотрела по сторонам. И никто с ней не дружил. Потому что когда к ней подлетали, подсаживались – она не умела проявить к ним интереса. Только посочувствовать, когда жаловались – но этого другим пылинкам было мало. Они пытались расспросить её, о чём она таком постоянно мечтает. А она и объяснить-то не могла толком ничего – кроме того, что её найдут.
– Да кто тебя будет искать, – смеялись вокруг, – ты же полное ы-ы-ы, ты пустышка! Ышка-пустышка!
Так её и прозвали Ышкой. И она всё глубже погружалась в свои мечты…
* * *
Но вот однажды в чёрной космической пыли, где нет ни дня, ни ночи, всё-таки засиял звёздный свет. Пылинки не удивились – пока они спали, их могло отнести куда угодно. Но Ышка, стоило ей проснуться, сразу полетела в сторону источника света. Ей в одно мгновение стало ясно – это то самое, чего она так долго ждала.
Несколько смелых пылинок устремились за ней. И очень скоро взволнованно зашептали:
– Это блуждающая звезда!
– И мы её точно никогда не видели!
– Говорят, они очень опасны!
– Они утягивают за собой туда, где живёт беда!
И постепенно пылинки разлетались, возвращались назад, уносились в стороны. Ышка смотрела на них изумлённо – как можно было бояться такого мягкого, ласкового света?
Звезда была поистине огромной. И не просто шаром во много раз больше пылинки – а обладала куда более сложной формой. Если бы Ышка знала хоть что-нибудь об обитаемых планетах, то подумала бы, что Звезда выглядит как дитя человеческое, как прекрасная девушка. Была она вся светлая и сияющая – и так и манила к себе.
– Здравствуйте, – пискнула Ышка.
– Здравствуй, дитя. Ты та, кто мне нужен.
– Я? Неужели же?
– Да. Если я упаду на землю, я могу и погибнуть. А если упадёшь ты – то сначала тебя никто и не заметит. А потом ты будешь развиваться, становиться всё сложнее, как и мир вокруг тебя. И всё это будет не зря. Если ты отправишься на землю – ты поможешь многим.
– А разве вы не сможете сделать это лучше меня?
– Во мне сразу узнают звезду. Захотят погасить, уничтожить – надеясь, что моё тело принесёт им молодость, могущество, бессмертие или магическую силу. А тебя никто не узнает, хотя ты такое же дитя небес, как и я. Ты можешь пройти весь путь до конца – а я уже в конце пути. И даже, может, за концом.
– А зачем вы тогда падаете на землю?
– Не «зачем», а «почему». Потому что меня подбило. Но лететь до земли далеко – и мне посчастливилось встретить тебя. Та сила, что подбила меня, вполне примет тебя как замену.
– Но я же такая обычная, ничем не примечательная!
– Так я тоже! Далеко не самая прекрасная и сияющая из звёзд. Которая случайно попала под удар и не хочет повторить судьбу упавших на землю сестёр.
– Они все погибли?
– Те, которых я сама видела, – да. И самое ужасное, что мы отсюда ничем не могли им помочь. Я слышала только про одну звезду, которую на земле защитили, и она там нашла свою любовь. Но это было так давно, что, должно быть, это всего лишь легенда.
– А может быть… вовсе и нет? Мне кажется, случайного ничего не бывает. И не мечтается ли вам в глубине души именно о такой судьбе?
– Ты знаешь… быть может. Может, я очень много мечтала – и потому подшибло именно меня. Только мне безумно страшно…
– Я полечу с вами и поддержу!
– Спасибо… От судьбы ведь и правда не уйдёшь. Только если уж ты со мной столкнулась – то и ты от своей не уйдёшь тоже. И меня-то ты берёшься проводить в мир людей, а тебе-то придётся начинать вслед за этим с миров, где людей нет.
– Не страшно. Я выведу вас к счастью, а потом попробую справиться сама. Я уже столкнулась с тем, о чём так долго мечтала. Значит, и вы мечтали не зря…
Растроганная Звезда раскрыла ладонь – и Ышка приземлилась на неё, в родное тепло, сейчас остро ощущая, что обе они – плоть от плоти небесного света…
Падение их несколько замедлилось, и они успокоились… но потом снова начало ускоряться. Только они уже ничего не боялись.
* * *
Лес сверкал яркими красками, оглушал птичьим хором, и если где-то и было страшно и темно – то, наверно, там, в глубине. А Звезда с Ышкой тихо надеялись, что туда им не понадобится. Они расположились на опушке и любовались окружавшей их красотой. Благо еда им была вроде бы не нужна и нападать тоже никто не спешил.
– Ну как, стоило упасть сюда? – спросила Ышка у старшей подруги.
– Пожалуй. Тем более с тобой у нас получилось мягкое приземление – другие звёзды ведь и руки-ноги ломали…
– Начинаю верить, что и правда на что-то гожусь…
– Конечно. Ты ведь единственная, кто не свернул с моего пути… Это неспроста.
На этом месте их прервали. К Звезде, усевшейся на траву и поджавшей под себя ноги, скрытые длинным белым платьем, подошёл неизвестный. У него были тёмные растрёпанные волосы и глаза тоже тёмные, смеющиеся, похожие на ягоды с дерева, под которым сидела Звезда. В волосах незнакомца запутались бело-розовые лепестки, военный мундир был небрежно расстёгнут на груди, и виднелась цепочка с жутковатым амулетом. Даже грозный меч у пояса внушал меньший трепет.
– Приветствую в наших местах столь прекрасную даму! – неизвестный галантно поклонился.
Звезда замерла. Интересно, он видел, как она свалилась с неба?
– Д-добрый день, – пролепетала она.
Ышку никто не заметил, и она затаилась на плече у Звезды.
– Куда путь держите? – поинтересовался неизвестный воитель.
– Я пока не знаю, я впервые в этих местах…
– Я сам обретаюсь не совсем здесь, но могу проводить в какое-нибудь хорошее место. Где вас накормят, напоят, уложат спать и не дадут в обиду.
Звезда улыбнулась. Она чувствовала, что этот человек её и впрямь не обманет, станет защищать до последнего… А когда Воитель взял её за руку – по телу её прошёл трепет, а Ышка резко ощутила себя лишней.
Всю дорогу через поле Воитель развлекал девушку разговорами и смущал комплиментами. И она сама не замечала, как всё сильнее опирается на его руку и всё теснее к нему прижимается.
– Мне кажется или ты уже нашла свою любовь? – тихонько спросила Ышка, когда Воитель привёл Звезду на постоялый двор и ушёл договариваться об ужине и ночлеге, ненадолго оставив её за дубовым столом одну – вернее, наедине с незримой подружкой.
– Я ничего об этом не знаю… и, наверное, это глупо, но я готова полностью ему довериться.
– Я, пожалуй, побуду ещё с тобой, чтобы убедиться, что оставляю тебя в надёжных руках.
* * *
За вечер Воитель успел отогнать от своей новой знакомой нескольких подозрительных типов – в том числе одного явного колдуна. Последнему пришлось отрубить голову, пока он не успел пустить в ход хоть одно из своих заклинаний. А покончив с этим и вытирая о траву чёрную кровь с меча, воин поинтересовался:
– За вами охотятся, милая дама? Вас в чём-то обвиняют? Непохоже, чтобы все эти люди просто слетелись на вашу красоту. Хотя меня это бы не удивило. Но чёрный колдун…
– Они охотятся за моим светом. Знаете… было бы проще, если бы вы видели моё падение с небес… но я вам откроюсь и так.
– Да, конечно, я пойму. Я ведь и сам почти изгнан из небесных чертогов…
– За что же?
– Скажу вам честно – за разгульный образ жизни и безобразное поведение. Но совсем не выгонят, это во-первых, воевать-то некому, а во-вторых, вас я обижать не собираюсь ни за что. И другим, как вы уже могли убедиться, тоже в обиду не дам. Будем пока странствовать вместе, согласны? А там, быть может, я сумею вернуть вас домой. Ведь вы, выходит дело, живёте всего этажом выше нас, небесных воинов?
– Не стоит себя утруждать, – Звезда очаровательно улыбнулась. – Туда почти невозможно попасть, да мне, похоже, и не захочется.
– Я польщён. И наконец-то мне стало ясно, почему вы за весь вечер не проглотили ни кусочка. Не потому что эти нехорошие люди вас отвлекали, а потому что вы светило…
– Мне сдаётся, что это ненадолго. Вам я могу доверить своё сияние. И я хочу попробовать вот это…
* * *
Перед самой ночью, пока ждала Воителя в отведённой им комнате, Звезда тепло попрощалась со своей крохотной подружкой:
– Спасибо, ты мой талисман!
– Надеюсь, тебе будет везти и дальше!
– Счастливого пути, моя масенькая Ышка! – сейчас в первый раз её прозвище прозвучало так нежно и ласково.
Звезда послала пылинке воздушный поцелуй, и он сдул её, закружил, повлёк куда-то во тьму – к новой жизни…
Глава вторая. В бульоне
Теперь она была этакой беленькой чепуховинкой – почти прозрачной, волнистой, покрытой множеством ресничек, помогавших быстро плавать – хоть взад, хоть вперёд. А плавать было где – вокруг расстилалось бескрайнее море, населённое самыми разными созданиями, и поменьше, и побольше Ышки. Последних приходилось опасаться, прятаться от них, рождать в глубине своего существа электрические разряды и щёлкать ими особо настырных желающих съесть. Маленькие же создания могли Ышки не бояться – ну, кроме совсем уж крохотных, которые оставались у неё в желудке, когда она процеживала через себя морскую воду.
Существование Ышки здесь было бы простым и бездумным – если бы она не помнила, как и откуда сюда попала. А главное – зачем. Стоило проплыть даже весь океан – но найти тех, кому нужна помощь. Этим Ышка потихоньку и занималась, совершенно не отличая новый день от предыдущего. Создания вокруг жили своей бестолковой, суетливой жизнью, подчинённой, с другой стороны, простым и понятным целям: поесть, не быть съеденными, размножиться… А Ышка упорно думала: ей нужен кто-то, у кого есть мечта, и этого кого-то она сразу узнает по необычному поведению.
* * *
И вот однажды Ышка заплыла в коралловый город, где в каждой расщелине кто-нибудь да притаился. Были существа малоподвижные, почти приросшие к месту, были и очень юркие, шныряющие повсюду. Однако и те, и другие старались затеряться в океане красок…
– Ой! – это Ышка попыталась проплыть между чем-то, что приняла за острые обломки скал. Но коричневые иглы вдруг шевельнулись – и чуть не задели её волнистый плавник.
– Простите, – раздался глуховатый голос. – Я вас не заметил. Вы не ранены?
– Нет, нет, ничего… Я такая прозрачная, меня и не видно. Я вас тоже не заметила. Вы кто?
– Морской Ёж. Лежу и прикидываюсь, будто меня тут нет. Извините, ядовит и опасен. Но вас есть не стану. Всё больше пробавляюсь тем, что умерло и упало на дно.
– По-моему, вы очень коварный. Иголки-то ядовитые зачем отрастили?
– Для самозащиты. Много тут есть любителей кусать за брюхо. Но, может быть, вы и правы. У моей родни яда нет. Я привил его себе сам – позаимствовал у одной медузы. Ещё не знаю, не убьёт ли он меня самого – но пока, как видите, мыслю и существую.
– А вам есть… ради кого или ради чего? Или просто чтобы выжить?
– Чтобы стать сильнее и полезнее. Я ведь иногда прячу мелких рачков среди своих игл. А иногда даю советы более подвижным и менее осторожным представителям своей породы.
– Ну надо же… А счастья вы хотите?
– Могу не успеть. И отчасти боюсь даже пробовать. Вдруг передам яд потомству и убью их ещё личинками. Или, того хуже, отравлю избранницу…
– А может, и обойдётся. Если общаться на расстоянии иголок. Всё равно же вы икру мечете или что-то вроде? И ведь может статься и так, что ваши дети родятся уже ядовитыми… И от вас пойдёт новый могучий род…
– Это было бы… наверно, замечательно. Но исследователь имеет право рисковать только собой.
– Как хотите, – вздохнула Ышка. – Удачи вам, должно быть, ещё увидимся.
В глубине души она решила, что этого необычайного Ежа надо обязательно с кем-нибудь познакомить.
* * *
Морская Лилия качалась на волнах, вернее, будто танцевала в толще воды, взмахивая длинными щупальцами-«руками». Этого было мало, но хоть какое-то движение. Мечталось, правда, о том, чтобы навсегда вырваться из череды одинаковых дней, отправиться в большое путешествие. Хотелось быть каким-то другим существом, более подвижным, таким, чтобы его возможности совпадали с его отвагой и жаждой приключений. Да и половинку бы себе найти хотелось не ту, что положено, а ту, которая бы понравилась. Необычную…
От этих мыслей Лилию оторвало восхищённое восклицание:
– До чего же вы красивая!
– Привет, а ты зато прозрачная! И плавать можешь где угодно…
– Вам бы попасть в течение – вы бы тоже смогли. Раз уж не хотите расти на стебельке…
– Какая бойкая малышка! Ты кто?
– Масенькая Ышка, всего-навсего.
– Забавно. Из тебя может выйти толк. Жалко, что ты слишком маленькая, чтобы утащить меня в путешествие.
– Ну уж до течения дотащу как-нибудь, хватайтесь за мой хвостик!
«Лепестки» Лилии оказались колючими, как еловые иголки. Но Ышке очень хотелось помочь красавице – так что терпела.
Вскоре течение завертело их, повлекло… На пути им встречались самые разные существа, и Ышка, за которую Лилия уже не держалась, радостно ей всё комментировала.
– Ой, куда это мы приплыли? – спросила морская красавица. – Невероятно похоже на мой родной риф!
– Это другой такой же. Я надеюсь, вам тут скучно не будет. Ой!.. Здравствуйте, Ёж. Осторожно-осторожно, он ядовитый.
– Здравствуйте, сородич, – Лилия на всякий случай отодвинулась, опустилась рядом с Ежом на дно, заодно оглянулась в поисках каких-нибудь вкусных остатков. – Видишь ли, малышка, мы дальняя родня. Есть ещё морские звёзды, морские огурцы и эти, как их…
– Змеехвостки, – подсказал учёный Ёж. – Похожи на звёзд, но у них не лучи, а именно что хвостики, тянущиеся от круглого тела.
– Ага, они самые, – Лилия грустно пошевелила лучами. Почему-то её вдруг опечалила мысль, что не настолько уж это близкое родство – как ни крути, а всё-таки разные существа. А у него такие красивые коричневые иголки, они так хорошо смотрятся рядом с её тёмно-фиолетовыми лучами…
* * *
Ышка наблюдала за их дружбой много дней и ночей. Более удивительного общения ей не приходилось встречать нигде во всём этом огромном море. Лилия пока что оставила свою мечту о путешествиях и осела здесь. Её рассказов об увиденном и так хватило бы надолго.
Ёж слушал, качал иголками, вздыхал… Иногда говорил: мол, вы могли бы повидать ещё больше удивительного, а вместо того скрашиваете моё одиночество…
– Успею ещё, – отвечала Лилия. – Как-нибудь наша прозрачная малышка снова мне поможет, и я отправлюсь в новое странствие. Говорят, течение круговое, так что я обязательно вернусь!
Однако уплывать она не спешила.
– Боитесь всё же не вернуться? – спрашивал Ёж. – Или… вернуться слишком поздно? Этого вам бояться не надо. Мне не становится хуже. Кажется, эксперимент удачен.
Но и Ышка, и Лилия понимали, что всё это одни разговоры. Что Ёж будет держаться до последнего, и только голос его станет слабеть. И что он только и мечтает отослать Лилию как можно дальше от себя и надолго – раз уж сам не может уйти умирать в тихое, уединённое место…
Морская красавица как-то призналась Ышке:
– Я хочу уколоться его иголкой. И остаться умирать вместе с ним. Всё равно ведь у нас не будет общих детёнышей – и будущего тоже никакого не будет.
– Он тебе не простит такого шага.
– Он не узнает.
– Ты можешь умереть быстрее, даже мгновенно… Подумай, каково будет ему.
– А что же тогда делать?
– Я могла бы попробовать… – Ышка задержала в себе воду, а потом вытолкнула, решаясь, – забрать вас из этого мира. Чтобы вы стали другими существами, одной породы…
– Правда? Только ему скажи, нельзя же через его голову!
* * *
Лилия всё-таки укололась – чтобы завершить свой путь здесь. И теперь они с Ежом лежали рядом на дне, а Ышка кругами плавала над ними, готовя переход.
Вода закружилась водоворотом, сверкающий водяной столб взметнулся к небесам… и Ышка успела увидеть, какими теперь становятся её друзья. У Лилии – длинные исчерна-фиолетовые волосы, строгое выражение лица, серые глаза, ладная военная форма. У Ежа очки, книга под мышкой, длинные одежды, каштановые волосы до плеч, и вроде бы меч на поясе, как у Воителя – и какие-то колбы, склянки под рукой, и красная искра во взоре…
Ышка помахала им хвостиком, снова проваливаясь куда-то к иной жизни. Не в их мир – в другой.
Глава третья. Покорение тверди
Теперь она была рыбкой. По-прежнему маленькой, юркой и почти прозрачной. Но именно рыбкой, с твёрдым скелетом, плавниками и хвостиком.
Вода в море осталась всё такой же, а вот обитателей прибавилось. И многие из них были большими и опасными… Прятаться стало сложнее, и друзей заводить – тоже.
Спасением могла бы стать суша. Но ни сама Ышка там не выжила бы, ни вообще кто бы то ни было ещё не научился там жить. Конечно, и хищники тоже, но…
Ышка часто плавала вдоль кромки воды и печально смотрела на пустынный берег. Волны приходили и уходили, разные существа оставались на мелководье и старались как можно быстрее вернуться в родную стихию. Кто не успевал – те погибали.
Но изо дня в день Ышка замечала одну и ту же рыбу – большую, покрытую тёмно-серой чешуёй. Это была сильная рыба, она всегда могла просто вильнуть хвостом и уйти на глубину… Но изо дня в день она всё дольше и дольше оставалась на суше. Лежала неподвижно, бока её раздувались, и иногда она даже пыталась приподняться на плавниках.
Однажды Ышка подплыла к удивительной рыбе, когда та наконец возвращалась в море.
– Здравствуйте, я давно за вами наблюдаю… не нарочно… Я хотела бы спросить – а зачем вы это делаете?
– Я знаю океан как свои пять лучей на плавниках, но подчас, дитя моё, мне кажется, что сюда я только спрятался, а мой настоящий мир не здесь. Будто меня из него изгнали. И я пытаюсь туда вернуться и всё там изменить. Я знаю, я старый и глупый мечтатель…
– Вы не глупый, вы совсем не глупый, я вас очень даже хорошо понимаю! А… вы не оставляли в том мире свою половинку?
– Мне кажется, мне помнится смутно, что её я потерял раньше, не смог уберечь…
– Печально. Но, может, она тоже где-нибудь в этом мире? Хотите, я поищу?
– Не выйдет, сдаётся мне. Не стоит вам себя утруждать. Я должен сам во всём разобраться и со всем справиться. А счастья со мной всё равно никому не видать.
Ышка не стала спорить с Рыбой-Изгнанником. Просто подумала, что и его с кем-нибудь познакомит. У неё же уже получалось…
* * *
Но дни шли, а никто не находился, и только приходилось удирать от всё более свирепых рыб. А Изгнанник всё так же в часы, когда прилив сменяется отливом, пытался вылезать на сушу. Упрямства ему было не занимать, и каждый день он выигрывал чуть ли не полминуты.
Ышке он не мог не внушать уважения, и она в его программу вмешиваться не смела. Оставалось только продолжать поиски – и время от времени приплывать сюда.
Однажды они заметили, что зелёные водоросли, пережившие отлив, не все засохли.
– Смотри, – сказал Изгнанник, – песок становится землёй, и они пытаются тут укорениться. Мир меняется на глазах.
– Да уж, скоро все оценят сушу и как повылезут туда жить…
– И я боюсь, что история мира снова пойдёт по тому же самому пути. Когда появятся люди – они снова будут злы и несправедливы, будут отвоёвывать друг у друга каждый клочок земли. Будут совершать подлости и так и не научатся понимать друг друга.
– И вы всё ещё надеетесь что-то изменить?
– Я до последнего буду пытаться. Даже в меру тех возможностей, какие у меня будут, окажись я одним из первых жителей суши.
– Вы будете учить их мудрости?
– В том числе и на своих ошибках.
– Вас могут не понять. Даже просто не поверить.
– Я догадываюсь…
Ышка задумалась. Может, ему помочь, сделать так, чтобы он смог показать всем этим существам, каким станет мир в будущем?
– Хотите, они сами всё увидят? Потому что рассказать – это одно, а посмотреть, на небе вместо экрана, – совсем другое…
– Ты можешь такое сделать? Похоже, ты тоже не так проста, малышка…
– Я теперь поняла: я здесь, чтобы помочь вам… И сейчас я хотя бы знаю, как.
* * *
Киносеанс получался странным. Нет, изображение было чётким и без помех. Но морские обитатели, высунувшиеся из воды, никак не могли понять, что за существ им показывают. Люди слишком отличались от них – а Изгнанник, к сожалению, мог проецировать на экран не всю историю жизни на земле, а только собственные, становившиеся всё более ясными, воспоминания.
Огромная страна, вроде бы избавившаяся от вторжения, но захваченная людьми, которые под самыми правильными лозунгами добивались собственных низменных целей. Бегство в открытый океан – Изгнанник, седой и печальный, и тогда прятался под воду, как рыба. Только в корабле, и тогда он был в команде, собравшейся со всего мира. И до поры до времени они все вместе сражались с вооружёнными злодеями – но потом Изгнанник решил найти корень всех бед и повернуть историю вспять. Чтобы возвратить былую мощь своей державе и улыбку на лицо угасающей белокурой тени. Хотя вряд ли бы ему удалось помешать смерти забрать её, это решать не людям, да и сам перезапуск мира ничего хорошего не сулил. В итоге Изгнанника пришлось останавливать. Сдался он сам, и убить его пришлось ученику и воспитаннику. Оба понимали, что по-другому не выйдет…
– Я бы всё равно не остановился, – пояснял сейчас Изгнанник зрителям. – Я бы остался врагом… ему, им всем… потому что не мог терпеть тот мир, который меня окружал.
– А чем тебе нынешний-то мир не нравится? – спросила какая-то рыба.
– Пока нравится. Но я хочу, чтобы он избежал ошибок того мира, из которого я родом. Здесь это ещё возможно, потому что будущее создаём мы сами.
– И что же надо делать?
– Потихоньку переселяться на сушу. И стараться там друг друга не обижать…
* * *
Ышка очень сомневалась, что речи Изгнанника будут услышаны. Но, может, хоть какая-то компания вокруг него соберётся – пусть даже просто смотреть кино и слушать истории…
Прозрачную рыбку больше заинтересовала личность так печально угасшей возлюбленной Изгнанника. Что-то показалось Ышке подозрительным. Уж очень картинно эта нежная блондинка умирала – закатывала голубенькие глазки, молила о чём-то, толкала на какие-то шаги…
Если эта интриганка появится здесь – жди беды, а не счастливого воссоединения. Следить за всем предстояло ещё пристальнее…
И всё-таки главный момент Ышка упустила. Однажды, когда она приплыла к началу очередного отлива – вокруг Изгнанника уже кружилось необычное существо. Тонкое тело, прозрачные крылья, большие глаза, переливавшиеся разными красками. Сильные лапы и страшные челюсти. Гигантская стрекоза или нечто вроде. Слишком совершенная для этой эпохи. И уже что-то нашёптывает Рыбе-Изгнаннику.
Ышка тихонько подплыла ближе, прислушалась.
– Наконец-то я нашла тебя!
– А я даже не надеялся… Только вот что я могу тебе дать…
– Что-нибудь, может, и можешь… Цени мой дар и свой второй шанс, дорогой!
– Ладно, я постараюсь сделать мир для тебя самым лучшим, больше ты не будешь на меня обижаться, что я вечно пропадаю…
«Вроде идиллия, – подумала Ышка. – Но ведь ещё чуть-чуть – и будет как в прошлый раз, и будет он всё делать как она хочет, а какая же тогда справедливость для всех? Нет, надо вмешиваться».
И она закружилась, создавая вихрь и унося в нём вместе с собой Интриганку. Пусть даже Изгнанник будет плакать… Ведь он бы всё равно не поверил, что его возлюбленная – такая, а когда понял бы всё – было бы поздно. А сейчас он просто подумает, что ему всё привиделось, и, одинокий и мудрый, продолжит путь к цели. Что ему ещё останется?
Ну, а если Интриганка теперь тоже попадёт в другой мир – Ышка уж сумеет за ней приглядеть… Ох, нет! Их растаскивает в разных направлениях!
Глава четвёртая. Ради детей
Теперь она была всё ещё беленькой чепуховинкой, но пушистой и на четырёх лапках. Видела неважно, зато слух и особенно нюх безошибочно выводили её куда надо.
Самым большим лакомством для Ышки в её нынешнем облике были яйца динозавров. Одно такое она как раз учуяла и уже взбиралась на него, чтобы мелкими, но очень острыми зубками прокусить плотную кожуру. Но тут рядом засопели, затопали – и Ышка поспешила затаиться в траве. Наверняка это родители пришли проверить гнездо…
Вскоре, впрочем, выяснилось, что у этой пары динозавров детей ещё нет. И даже не факт, что когда-нибудь будут. Всё равно на глаза им показываться не стоило, и Ышка невольно продолжала слушать их разговор.
– Ты нехороший! Ты меня используешь – и всё! А сам хочешь, чтобы я даже не смотрела на других трёхрогих!
– Так ведь все же так делают! Это нормально!
– А я так не хочу! Другие-то самцы мне совсем неинтересны, но ты мне даже с подругами общаться не разрешаешь!
– Да что там твои подруги… Дуры они все!
– Сам-то ты…Они ничем не хуже меня. Так что ты выбрал одну из многих.
– Ничего подобного. Я выбрал ту, которая только одна мне и подходит!
– Вот боюсь я, что только на этот брачный сезон! А так нечестно! Мало того, что мне яйца нести – так и охранять их тоже мне!
– А ты хочешь, чтобы я охранял, а ты в это время болтала с подружками?
– Такого я не говорила. Надо по очереди. А то ведь у подруг свои кладки, а в наше время от яиц и на минуту отойти нельзя. С тех пор, как появились эти, мелкие, с усами, хвостами и шерстью! Ведь вот мелочь, одним когтем раздавишь, а яйца лопают. Так мы скоро все вымрем…
Ышке, когда она это услышала, стало очень стыдно. И она сказала себе, что не обязана идти на поводу у той сущности, в чьём теле сейчас находится. За сородичей она, конечно, не в ответе, но сама больше ни одного яйца не съест.
– Да ладно, – возразил тем временем Трёхрогий своей подруге, – совсем уж всех не съедят…
– Зря ты так беспечен. Они крохотные, но их много. Вот начнут собираться в стаи… Я уже подумала – может, нам с подругами создать общий детский сад и подменять друг друга у кладок?
– И вы там будете целыми днями трепаться о своих глупостях? Какой ужас. Да ещё, если ты займёшься этим вот прямо сейчас – так тебе стеречь чужих детей? Уж лучше я сам буду сторожить своих!
– Тогда я подумаю. Может, этот сезон и буду твоей, если и потом тоже…
И они потихоньку куда-то двинулись, окликая тех, чьи яйца были здесь закопаны в песок.
Ышка проводила их взглядом, запоминая, конечно, скорее запах. Это были травоядные динозавры, но отнюдь не мирные. Вернее, не безобидные, а очень даже умеющие постоять за себя. Толстая кожа, мощные хвосты, тяжёлые головы с костяными воротниками, защищавшими шею, и тремя разнофасонными рогами. Такие страшные, что даже красивые. Во всяком случае, Ышке нравилось их разглядывать. Интересно, что будет с ними дальше и не им ли понадобится её помощь?
* * *
Время шло, а эти двое Трёхрогих так и не становились настоящей парой. У сородичей уже давно закончились брачные игры, даже вывелись детёныши… а упрямый динозавр всё так же ходил за своей ещё более упрямой избранницей. Видать, сильно зацепила, если сезон кончился, а интерес остался…
Трёхрогая, может, это даже и ценила – но всё равно пока не сдавалась. Как-то Ышка опять услышала часть их объяснения.
– Ну почему же ты не хочешь…
– Я-то, может, и хочу. Просто ведь у нас обязательно появятся дети, а давать жизнь новому поколению в таких условиях…
– О чём ты? Я же обещал, что буду охранять наших детей от мелких, да и более крупных, любителей полакомиться!
– Это не самое страшное. Ты же замечаешь, что с каждым днём становится холоднее? Нашим детям может не хватить ни еды, ни места под солнцем. Замёрзнут ещё крохотными…
– Вот за что, кажется, я тебя и люблю – больше никому из наших самок и в голову не придёт беспокоиться о таких вещах! Хотя лучше бы ты жила сегодняшним днём и нам бы досталось хоть немножко счастья…
Ышка даже прослезилась. Быстро умылась лапками и решила вылезти-показаться.
– Ой! Грызун! – Трёхрогая сначала отступила на шаг, потом с брезгливым выражением на морде занесла ногу, стараясь раздавить мелкую пакостную тварь.
– Погодите! – запищала Ышка. – Я не ем яиц! Я не обычный грызун!
– Да что в тебе необычного, кроме цвета шерсти? – свысока вопросил Трёхрогий. – Как тебя, пятно ты белое, ещё до сих пор не углядели и не слопали?
– Потому и не слопали, – набралась смелости Ышка, – что я ещё могу вам пригодиться.
– Это каким же образом? – осведомилась Трёхрогая. – Скажешь своим соплеменникам не есть наши яйца?
– Да я с ними почти и не общаюсь, они меня не признают… Именно что из-за цвета шкурки. Но если вы позволите – я могла бы сделать больше…
– Говори, – разрешил Трёхрогий.
– Если вы боитесь, что вашим детям достанется мир, в котором им не будет места – я могла бы переправить их в другой. Там будет и тепло, и еда, и безопасность…
– Мы же будем по ним скучать… – вздохнула Трёхрогая.
– Ну, может, ещё и не понадобится никого никуда отправлять. Но если условия будут такие, что в них не выживешь – тогда вы могли бы отправиться вместе с потомством.
Трёхрогий вопросительно взглянул на подругу. Та подняла на него глаза – и теперь в них светилась надежда.
* * *
Ышка была на свадьбе, даже плела гирлянды из огромных, невозможно ярких цветов. Их оставалось всё меньше и меньше, потому что холода и вправду наступали, и чем-то этот праздник напоминал последнюю вспышку перед угасанием или краткую весну в пустыне. И это в краю, ещё недавно бывшем самым благодатным на свете и буквально исходившем плодоносящей силой!
Чуть позже Ышка бегала вокруг свежей кладки, засыпанной всё ещё горячим, прогревшимся за долгие дни песком, и распространяла вокруг неё «запах страха» для своих сородичей – пусть им и в голову не придёт сюда соваться. Правда, чтобы выделить нужное вещество, Ышке сначала самой пришлось хорошенько испугаться. Повезло, что было кого – бродящей рядом толпы тех самых трёхрогих подруг… Никто из них не должен был видеть рядом с яйцами мелкого зверька. Не объяснишь ведь каждому могучему ящеру, что именно этот грызун – не враг, а друг!
Песок с каждым днём остывал, и под конец Трёхрогим уже приходилось согревать яйца своими телами. Получалось тоже не очень-то. Ведь чем холоднее становился воздух – тем больше остывала и их кровь…
Но малыши всё-таки вывелись. И в этот день пошёл снег, укрывая последние травинки.
Все друзья и подруги – Трёхрогие уже давно откочевали в южном направлении. Там ещё можно было двигаться поживее и находить еду для своих, уже сильно подросших, детёнышей. Чету безумцев с их приплодом они вынуждены были оставить, предрекая им скорую гибель.
Ышка поняла, что пора действовать. И начала творить своё волшебство, уже в сердцевине вихря прощаясь с друзьями и краем глаза следя за происходящими с ними переменами.
Суровый светловолосый воин с глазами цвета северного неба и его подруга, брюнетка с характером – и их дети, маленькие, но уже тоже очень красивые, почти все с волосами как тёмное золото и кареглазые… Им явно будут завидовать, может, даже вредить – но они должны, не могут не выстоять…
Глава пятая. Небо для ненормального
В этот раз Ышка не изменилась нисколечко. Но ещё больше её удивило, что и мир вокруг остался, в общем-то, прежним. Только, видимо, сейчас она оказалась дальше на юг – здесь ещё не было никаких признаков надвигающейся зимы.
На ближайшем дереве, на одной из нижних веток, полускрытое листвой, сидело странное существо, покрытое редкими чёрными перьями. На концах крыльев у него были загнутые когти, почти не плоше чем на ногах, а в пасти поблёскивали мелкие белые зубы.
– Ты кто? – спросила Ышка.
– Чернокрылый, – гордо ответило существо.
– А что ты там делаешь?
– Летать учусь.
– Здорово! А получается?
– Более или менее. А почему ты не смеёшься?
– А надо?
– Ну вся родня смеётся, говорит, что я с ума стряхнулся…
– Нет, я смеяться не буду. Небо – это замечательно!
– Особенно когда это единственное место, куда можно спрятаться.
– У тебя неприятности?
– Отчасти. Места под солнцем становится всё меньше, и еды тоже. Да ещё меня изгнали из племени. Как будто сами не понимают, что надо покорять небо, чтобы летать наравне с добычей…
– Когда поймут – поздно будет. Ты уже всё съешь!
– Если раньше не заклюют… то есть так или иначе не разорвут.
– Хочешь сбежать куда-нибудь? – Ышка подобралась – может, надо будет прямо сейчас сотворить волшебство.
– Если только в небо. Я не буду спускаться вниз – и однажды полечу по-настоящему.
Ышка поняла, что ей встретился второй экземпляр Рыбы-Изгнанника. Сразу же вспомнилась Интриганка, которую она когда-то утянула за собой, но не удержала. А вдруг она появится здесь, рядом с Чернокрылым?
– Хочешь, я буду тебя кормить, на случай если никакие букашки не проползут по твоему дереву и не пролетят мимо?
– Как мило с твоей стороны. Спасибо. Надеюсь, до такого не дойдёт. Уж с дерева на дерево я как-нибудь перепорхну.
– Всё равно – я буду где-нибудь рядом.
* * *
И вот через несколько дней около дерева, на котором обосновался Чернокрылый, появилась странная ящерица. Она могла не только лазать, но и прыгать с ветки на ветку – и даже парить, если расстояние оказывалось слишком большим. Тогда она растопыривала рёбра, и по бокам у неё вырастали будто крылья, покрытые круглыми яркими пятнами. Этакие голубые обманные глаза… И, глядя в них, Ышка не могла не заподозрить, что это и есть Интриганка. И стала слушать, о чём та будет говорить с Чернокрылым.
– Твои сородичи всё ещё могут залезть на дерево только до половины. И совершенно не умеют прыгать. И пусть у меня нет перьев, а у них пытаются прорезаться – но мои крылья куда полезнее, чем их зачаточные обрубки. Полетим вместе?
– Когда как следует научимся.
– Если хочешь – то до самого солнца.
– Хорошо бы…Надо же, у меня откуда-то вдруг столько друзей…
– А что, есть кто-то ещё?
– Есть одна малышка, правда, она-то никогда не сможет летать… Но я придумаю, как взять её в полёт.
– Хм, смотри, чтобы крылья твои не сломались от твоей доброты.
– Скорее их сожжёт солнце… Ой, а вот и масенькая Ышка. Добрый день, знакомьтесь…
Она и в самом деле решила показаться. Ну некрасиво же в конце концов подслушивать, тем более её прямо восхитили слова пернатого друга о том, что без неё он никуда не полетит. Такое дело надо было обсуждать серьёзно, открыто и всем троим.
…Разумеется, никакой симпатии между Ышкой и Интриганкой не возникло. Если только напоказ. Это наивный Чернокрылый радовался, что его друзья так хорошо поладили. А маленький зверёк и летучая ящерица всё время насторожённо и подозрительно друг за другом наблюдали.
Больше всего Ышка боялась, что Интриганка её вспомнит. Узнает в ней ту, которая не дала ей заморочить Рыбу-Изгнанника. И как-нибудь да отомстит. Но, несмотря на такой нешуточный риск, надо ведь было выяснить, что же замышляет эта, с голубенькими глазками на крыльях, и зачем она тащит Чернокрылого туда, куда он так стремится.
А если это всё же не Интриганка? Но в любом случае она подозрительна!
* * *
Ничего нет невозможного для тех, кто не отступается от своей цели. Правда, наглая ящерица по-прежнему умела только перелетать с дерева на дерево. В предстоящем полёте она явно собиралась держаться за своего приятеля птицеящера. Он-то летал уже весьма прилично.
А для Ышки сделали нечто вроде коврика – сплели из прочных травинок. Чернокрылый собирался нести его в лапах, а его маленькая подружка сидела бы там, как в сетке.
Вообще-то, когда они попробовали поднять это сооружение в воздух, Ышке стало ужасно страшно. Одно дело падать с немыслимой высоты в безвоздушном пространстве, а другое – подниматься, цепляясь коготками за столь ненадёжную конструкцию. Но Ышка поклялась в мыслях, что сожмётся в комочек и даже ни разу не пискнет. Сколько бы ни пришлось лететь…
Стартовать решили на рассвете – «тогда солнце ближе», как объясняла Интриганка. Ышка, кстати, могла бы просветить остальных насчёт того, что до Солнца долететь невозможно, да даже до Луны нельзя, очень скоро нечем станет дышать. Но беленькая зверюшка предпочитала помалкивать – спугнёшь ведь злодейку!
И вот они полетели – выше и выше. Ветер свистел в ушах у Ышки, и не разобрать было, что там бормочет ящерица.
Потом на миг показалось, что солнце и впрямь совсем близко и слепит глаза… а в следующий раз Ышка открыла их уже в совершенно другом мире.
Случилось самое страшное из всего возможного. У Интриганки, оказывается, была такая же сила, как у самой Ышки…
* * *
Людской облик голубоглазой не изменился – такая же худенькая, бледная до прозрачности, вечно несчастная и страдающая. Только наряд теперь богатый, тяжёлый, неудобный – и маленькая корона на клонящейся головке. В этом мире интриганка была королевой. И мачехой Чернокрылого.
Из него получился мрачно-красивый, мечтательный принц, на которого отец возлагал большие надежды. Но мачеха всё время возводила на него всякую напраслину, мечтая, чтобы наследником стал ребёнок, которого она ждала. Чернокрылого она предпочла бы видеть если не на плахе, то хотя бы в вечном изгнании.
А Ышка служила горничной. Одной из бесчисленных тружениц, протиравших полы и окна в огромном замке. Работы было столько, что и не продохнуть – к вечеру уже пачкалось то, что отдраила утром. Но девушка хотя бы трудилась в компании, и сплетни распространялись с быстротой огня в сухой траве.
И вот однажды Ышка, которую в этой реальности принц не помнил даже в лицо, смогла за него заступиться. Интриганка жаловалась королю, что Чернокрылый нагло к ней приставал. Но Ышка-то знала, что всё было совсем наоборот. Товарки, хихикая, позвали её подслушивать – а раз речь шла о королеве, нельзя было ни отказаться, ни их шугануть.
Таким образом, свидетелей оказалось множество. Королева, конечно, отбивалась – мол, как можно, все эти девицы нагло врут, потому что сами по очереди ночуют у принца, и, разумеется, не хотят видеть в этой очереди её величество… И король даже почти поверил – но всё-таки какой-то осадок у него в душе остался. Мол, не знаю я, кто там к кому приставал, но в любом случае это грязно… И за обоими стоит следить.
* * *
Все служанки, замешанные в разоблачении, сидели в подвале и ждали своей участи. Приходил принц, благодарил, обещал, что скоро потихоньку их выпустит. Но девушки плакали и говорили, что пока жива королева – ни им, ни его высочеству, никому не видать ни покоя, ни счастья.
– Может быть, – сказала одна, тёмненькая, совсем молоденькая, обычно очень молчаливая, – когда она родит – я смогу её порешить.
Она посмотрела на принца огромными карими глазами, и по щекам её скатились две слезинки.
Ышка поняла, что так оставлять всё это нельзя. И под утро, когда все забылись сном, она начала привычный уже магический обряд.
Правда, продолжала она его уже так, чтобы все видели – чтобы король прямо в ночном колпаке погнался за вихрем, уносящим королеву, и потом не смог обвинить в этом похищении ни принца, ни ещё кого-нибудь. Если только служанку, которой потом недосчитались, или каких-нибудь колдунов из сопредельных земель…
Куда потащило Интриганку и её нерождённое дитя – Ышка опять не разглядела. Вместо этого перед её взором мелькнула прощальная картинка, видимо из недалёкого будущего. Чернокрылый говорил той тёмненькой девушке:
– Ну всё, милая, всё кончилось, и с чем бы тебя сюда ни посылали из соседнего государства – теперь тебе незачем брать грех на душу…
Глава шестая. Руки мастера
Побывав человеком – но только смутно запомнив своё лицо и свой общий облик – Ышка вновь вернулась в звериную шкурку. Только зверёк теперь был побольше. И вертелся около пещеры, изредка заходя погреться.
В пещере жила семья. Мама, папа и хмурый мальчик, который вечно подбирал щепки и палочки, не попавшие в костёр, и строгал их каменным ножом. Иногда получались замысловатые узоры, а иногда вдруг даже что-то полезное – вроде ложки или рукоятки для топора.
Белую кошку парнишка не замечал – даже когда она ласково тёрлась о его ноги. Он вообще мало кого замечал, часто забывал поесть, постоянно думал о чём-то своём. Кошку Ышку только мама мальчика всегда гладила и подкармливала. Ышка, если честно, этим даже злоупотребляла – уж лучше питаться остатками от чужого ужина, чем самой убивать мышей и птичек.
А мальчик однажды удивил всех. Взял и вырезал из сучка фигуру кошки – очень выразительную, с сердито выгнутой спиной.
– Это она на меня сердится, – пояснил он всем.
Но Ышка и не думала сердиться. Это ж надо было суметь разглядеть в простом кусочке дерева спрятавшегося там зверька! С этого дня она прозвала мальчика Мастером.
* * *
А в другой пещере жила девочка. Вот ей-то кошка очень нравилась. Девочка её подманивала, гладила, звала к огню… Часто распускала волосы и пела странные, заунывные песни.
– Жалко, что ты не чёрная, – роняла она иногда.
Это была очень красивая девочка, с лицом не грубым, как у большинства сородичей, а словно с картины куда более поздних времён. Изящная, гибкая, грациозная. Волосы чёрные-чёрные, и она будто могла дважды в них вся завернуться. И только глаза чуть пугающие – жёлтые, как у хищного зверя.
Про неё говорили, что она может предсказывать погоду и успех на охоте, да и в других делах. Все женщины племени это отчасти умели – но у Желтоглазки такие вещи получались лучше всех.
– Вот подрасту, захочу замуж – так будет моим тот, кого выберу, непременно будет! – часто похвалялась она кошке. – Хоть и говорят, что раз у меня такой дар – то лучше всю жизнь одной, но я в это не верю!
Ышка только громко мурлыкала в знак согласия. Этот мир всё ещё изумлял её тем, что люди не понимали ни единого её слова. Хорошо хоть она понимала всё…
* * *
Мальчик-Мастер девчонками пока не интересовался. Потихоньку начинал ходить с отцом на охоту, но по-прежнему ему и лучше удавалось, и больше нравилось мастерить. В том числе, правда, и оружие. Крепкое, сбалансированное, бьющее без промаха.
Сам он промахнулся один только раз. Целил в утку, а стрела угодила в камень перед чужой пещерой. Костяной наконечник с хрустом сломался, Мастер выругался:
– Я же целил куда надо! И на ветер сделал поправку!
– Ха, – раздалось от входа в пещеру. – Есть вещи посильнее ветра!
Парнишка покосился на девочку, вышедшую из-за зарывавшей вход шкуры. Две полоски из того же материала да длиннущие волосы составляли весь наряд девчонки.
– Да ладно, тоже мне… – хмыкнул Мастер. – Или ты нарочно камень клеем намазала?
– Клей ведь не притянул бы с расстояния! Нет, так случилось, потому что так должно было случиться. Я загадала: вот этот камень упал, и если, пока он будет тут лежать, кто-нибудь благодаря нему тут появится… то это неспроста.
– Ну и какая тебе от меня польза?
– А может, если я подольше на тебя посмотрю, ты мне понравишься.
– Ну вот ещё, некогда мне… Ой, а вот кошку твою я знаю, она и к нам иногда приходит, мать её всегда привечает…
Ышка и в самом деле вышла посмотреть, с кем там беседует Желтоглазка. И обрадовалась.
– Она не моя, – помотала головой девочка. – Она и ко мне приходит как сама захочет. Слушай, если вдруг захочешь меня увидеть – нарисуй углём на кусочке коры… ну, например, летящую птицу. И привяжи ей к лапке. Я пойду за ней – и так доберусь до тебя.
Кошка одобрительно замяукала, снова пытаясь потереться об ноги Мастера. Тот рассеянно погладил её по голове:
– У меня есть дела поинтереснее… – подобрал обломки стрелы и ушёл.
* * *
Однако через пару дней Мастер сам подозвал Ышку. И подал ей фигурку, которую сам однажды вырезал.
– Сможешь взять в зубы и отнести той девчонке?
Белая кошка с готовностью и очень громко замурчала. Парень даже за ухом её почесал:
– Ну всё понимаешь, не то что родители временами! Беги!
Желтоглазка будто ждала, что так и будет. Правда, подарок её удивил и обрадовал – она-то надеялась всего лишь на рисованное письмо.
– Надо же, оказывается, он ещё интереснее, чем мне сперва показалось! Ну, веди меня к этому… самородку!
Мастер ждал девочку у пещеры. Кивнул, вроде бы небрежно, но в глазах мелькнул интерес.
– Привет, а я ей ленточку повязала, фигурке твоей… Из шкуры, правда, зато пятнистую. А если бы я очень постаралась – то, может, даже и смогла бы её оживить.
– Да ладно заливать-то! Да и есть у нас уже одна кошка…
– Спорим, что научусь?
– Это же невозможно! Этого не умеют даже те, кто вызывает дождь и рисует самые лучшие рисунки для удачной охоты! Скорее уж я найду что-то, какой-то материал прочнее камня и кости!
– Вот и посмотрим, кто справится быстрее!
* * *
Ышка долго наблюдала за их дружбой-соперничеством. Кажется, скорее они подрастут и у них начнётся романтика, чем кто-то из них добьётся своей цели…
Может, помочь? Или ещё пожить здесь, понежиться, поработать почтальоном, получая ласку от обоих? Подождать какого-то момента, знака?
…День начался с необычного. Точнее, сначала всю ночь бушевала гроза, совсем близко, почти над пещерами. А утром Мастер вышел посмотреть, куда ударила молния. И даже присвистнул.
Почти у самой пещеры лежал здоровенный кусок скалы, расколотый пополам. Было видно, где именно молния оставила свой изломанный след. И внутри раскола, и вокруг, на срезе, камень странно блестел. Где чёрным, оплавленным, где более ярким…
Мастер ходил вокруг камня, трогал, рассматривал:
– Какой он странный! Непохоже, чтобы отломился от какой-нибудь из здешних скал…
– Мяу, – сказала Ышка и посмотрела на небо. Уж о метеоритах она кое-что знала…
Желтоглазка пришла сама, бесшумно, и глаза её засветились при взгляде на камень.
Ышка облегчённо вздохнула. Небесное железо могло быть и опасным – выпадут волосы или зубы, дети родятся чудовищами – но этой девочке такое не грозит, и Мастера она защитит. Род, который пойдёт от них, будет непобедим!
Теперь, после подарка с небес, можно дарить и свой, прощальный. Должна же у ребят остаться кошка, когда она, Ышка, исчезнет!
Деревянная фигурка была у Желтоглазки, как всегда, с собой. И вот сейчас она шевельнулась в руке у хозяйки и мяукнула.
– Ой! Оно само! – воскликнула девочка.
– Оно тоже, – Мастер указал на упавший с неба камень.
Оба рассмеялись, и Ышка с чистым сердцем оставила их и их мир.
Глава седьмая. Под каждой крышей свои мыши
Она по-прежнему осталась белой кошкой, только вот мир вокруг был совсем другой. Территория, по которой можно было бродить, сузилась до размеров сада, обнесённого высокой стеной. Правда, подчас Ышке казалось, что живи Мастер в одном углу этого самого сада, а Желтоглазка в другом – добираться друг до друга им было бы вдвое дольше, чем в родном первобытном мире. За садом почти не ухаживали, самые запущенные его уголки напоминали настоящие джунгли, тут было где спрятаться, погулять и поохотиться не только кошке, но наверняка и более крупным хищникам. Да и людям, само собой, тоже можно было скрыться…
Лес – то есть сад, конечно – будил инстинкты, манил к себе. Хотя можно обойтись и без ночных прогулок по чащобам, когда тебе позволено есть прямо с хозяйского стола, из золотого блюда… Да и спать в ногах у хозяйки, когда той одиноко – а одиноко ей почти постоянно. Кому, как не кошке, могла она жаловаться на судьбу – служанки ведь разболтают!
Когда Ышке довелось самой побывать человеком – кажется, она напоминала свою теперешнюю хозяйку. Только смотрелась намного, намного проще. Может, это так казалось из-за того, что где было служанке взять такие роскошные шёлковые одежды и столько драгоценностей… Но сама Ышка считала, что у хозяйки и кожа нежнее, и волосы золотые, а не рыжеватые, и глаза – не глупые голубые плошки, как у куклы, а изумительные светло-карие… Только вот судьба у неё невезучая.
Господин и повелитель вытащил её из нищеты – она была хорошего рода, но её семья совершенно разорилась. Полностью обеспечил и спрятал от всех здесь. Она любила его безумно, и не из одной благодарности – просто, как признавалась кошке, была поражена, зачарована с одного взгляда. А этот фрукт, овеянный сомнительной славой первого при дворе сердцееда, навещал очаровательную девушку совсем не так уж и часто. Приходил, осыпал нежностями, преподносил подарки, говорил, что с ней хорошо, так хорошо… но надолго остаться он не может.
– Я, наверно, сама виновата, – восклицала хозяйка Ышки – кошка уже давно называла её про себя Грустинкой. – Я даже родить ему не могу, не то чтобы быть достойной подругой, поддерживать интересную беседу и прочее, прочее…
Кошка ласково тёрлась о её руки, подставляла шейку, чтобы почесали. Как бы ей хотелось разубедить Грустинку! Но пока Ышка могла только знать то, что знала, и предполагать то, что предполагала.
Хозяйкин возлюбленный, в качестве прозвища заслуживающий как самый мягкий вариант – Ветреника, проводил время с очень многими женщинами. Они обожали юного печального красавца, наперебой заманивали его к себе – но, по наблюдениям Ышки, самому Ветренику от этого было мало радости. Он как будто считал себя обязанным вести именно такую жизнь – но душой отдыхал, кажется, только рядом с Грустинкой.
«Почему же он не женится? – недоумевала Ышка. – Почему не хочет признавать, что она для него единственная?»
Оказалось – просто боится. Как-то он признался своему доверенному лицу – этот человек мог бы быть его другом, если бы не был слугой – что когда-то, почти в детстве, полюбил женщину, отданную другому и не имевшую права с ним даже говорить.
И, вроде как, Грустинка напоминала Ветренику его любовь – потому он и решил взять девочку к себе, обеспечить, научить всему, потом, может быть, даже выдать замуж, у них там это было обычное дело.
И сначала он смотрел на неё и вздыхал – мол, не она, не та, второй такой никогда не будет… А потом стал понимать, что всё больше и больше к ней привязывается. И это его испугало.
Конечно, злилась про себя Ышка, легче любить недосягаемый идеал, чем живую, нежную девочку, которую по дурацкому капризу решил облагодетельствовать – а вместо того каждый миг делал её несчастной, и тем несчастнее, что иногда она всё же бывала на верху блаженства…
Ну вот что тут сделаешь, в такой-то ситуации? Не за нос же кусать Ветреника – это Грустинке радости не прибавит… А говорить с людьми Ышка по-прежнему не могла.
Вот было бы хорошо, думала она, если бы они оказались в другом мире, не среди знатных вельмож и придворных дам, интриг и сословных предрассудков! Если бы вспомнили друг друга, узнали заново и начали всё сначала… Только хорошо бы, чтобы сначала Грустинка и Ветреник на это согласились, нельзя же давать людям счастье такое, какое сама для них придумаешь… Ну или хотя бы согласие девочки получить, парень пусть спасибо скажет, что его душу в переплавку не пустят! Тоже мне, романтический принц-поэт, герой-любовник и благодетель в одном флаконе…
Поразмыслив, Ышка решила сделать то, что было в её силах. Если она не может поговорить – то вполне в состоянии показать. Лучше всего во сне…
* * *
И вот Грустинка проснулась перед рассветом, заливаясь слезами. Она старалась всхлипывать тихонько, чтобы ни за что на свете не разбудить лежавшего рядом господина и повелителя. Но он уже и сам открыл глаза – сон-то им снился один и тот же!
Ышка тихо мурлыкнула и навострила ушки.
– Что случилось? – ещё в полусне спросил Ветреник. – Тебя кто-то обидел?
– Нет, нет… Просто мне приснилось, господин… будто вы на мне женились… и больше никогда не покинете.
– А разве это не так, моя единственная? Вот закончим школу – и сразу поженимся!
– Какая может быть школа для женщин? Тем более для такого ничтожного существа, как я? Это только там, во сне…
– Разве же это приснилось, радость?
– Да, мой господин, я же всего лишь одна из бесчисленных ваших женщин…
– У меня нет никого, кроме тебя! Мне никто больше не нужен!
– Ох, не травите мне душу, это всего лишь сон… Не делайте мне больно, я и так уже скоро умру!
– Не надо так говорить, что ты!
– Я слишком много плачу… И… я не стою вашей любви, я должна вас освободить…
– Не вздумай. Я всё равно тебя отыщу, даже через тысячу лет, и мы будем вместе, только вдвоём…
– Я боюсь верить в такое… Я недостойна.
– Я сам не стою тебя, ты одна меня любишь…
Ну всё, подумала Ышка, пока они в таком настроении – самое время перебросить их туда, в мир их сна. Всё равно ведь и впрямь Грустинка почти при смерти, и ей суждено испустить последний вздох вдали от возлюбленного. Кошка недавно подслушала при дворе, что Ветренику грозит долгое, если не вечное, изгнание…
* * *
В новом мире, конечно, тоже встречались богатые и знатные. И кто-то из них позволял себе забирать девушек в личное пользование, делать рабынями, а потом, натешившись, оставлять умирать или как-то пристраивать. Но, к счастью, Грустинку и её избранника вынесло к людям вполне обычным.
И теперь можно было спокойно любоваться на их совместные школьные будни. И знать: всё будет хорошо. Даже если иногда просыпаются тревожащие воспоминания, бросающие тень на настоящее, даже если соперники и соперницы делают свои ходы и выстраивают комбинации. Даже если родители против и хотят женить мальчика повыгоднее… Всё равно всегда можно встать и сказать: она для меня единственная, и больше мне никто не нужен! И ничто не будет запутывать, ни память и иллюзии, ни осознание своего якобы права купаться в женском внимании. Не с чего теперь Ветренику считать себя выше избранницы, скорее наоборот – всплывающие иногда воспоминания о прошлой жизни заставят его относиться к девушке ещё более бережно и трепетно…
Словом, Ышка могла спокойно продолжать свои странствия.
Глава восьмая. Кит на ладошке
Ну и странным же существом она теперь стала! Ведь увидят – испугаются… И даже не только люди.
Какой-то болотный кит, большой, прозрачный, текучий… И жить в таком месте неприятно – не совсем болото, но умирающее озеро. И пасть страшная, вон, лягушки боятся, хоть Ышка их и не ест – просто, как и обычные, морские киты, фильтрует воду и глотает то, что останется за зубами…
И все шепчутся, что ей в её нынешнем виде только людей пугать. А ей совсем не хочется, да они здесь и не ходят. Если придут – она затаится, потому что ведь увидят – точно не обрадуются.
Что же ей тут предстоит, кому же нужна её помощь, когда вокруг только глушь да тина, комары да лягушки – хотя бы, конечно, понимающие её речь, только вот что в этом толку?
Может, стоило подняться над озером, полететь туманом куда ветер понесёт? Главное, не напугать никого…
Последнее оказалось совсем не так просто. Всё равно каждый и всякий, глядя на небо, когда Ышка по нему пролетала, видел очертания гигантской рыбы. Ну и что с того, что она дружелюбно хлопала хвостом и вроде как даже улыбалась? Всё равно по округе пошли слухи один другого хлеще, и в конце концов о странном туманном существе узнали охотники на демонов.
* * *
Когда Ышка впервые их увидела – то первым делом подумала, что приехали бродячие артисты. Их было двое – высокая красивая женщина и молоденький, тоже очень хорошенький мальчик, оружия при них не наблюдалось, одежды сверкали яркими красками.
– Это не рыба, – сказала красавица приятным низким голосом. – Видите, какой у неё хвост? И фонтан над головой… Это кит.
– И всё равно, – зашумели со всех сторон, – какая разница, нечего летать над нашей деревней!
Ышка начала виновато сжиматься в комочек. Получалось плохо – тело кита уменьшалось в размерах, но не изменяло своей формы. И это зрелище действовало не лучшим образом на всех, кроме охотников.
– Эх, вы, – сказал мальчишка. – Оно вас само боится!
– Давненько нам не попадались столь мирные духи, – подтвердила и женщина. – Понять бы, что ему здесь надо…
– Хочет что-то сказать – да не может, – вздохнул парнишка. – Ну иди сюда…
Ышка, всё уменьшаясь, продолжала снижаться – прямо в маленькие загорелые руки. Подумалось вдруг – слишком маленькие.
– Ты сильно-то не доверяй, – сказала спутница мальчика. – Кто его знает, чего оно хочет.
– Да можно подумать, я хоть кому-то доверяю, – он смотрел на капельку тумана в своих ладонях. – Будешь плохо себя вести, энергию тянуть, других духов подманивать или что – испарю.
Ышка отчаянно замахала хвостиком – мол, поняла.
– Ну всё, – сероглазая красавица повернулась к местным жителям. – Мы забираем этого духа. И сами с ним разберёмся. Идём, мой юный друг.
Может, обоих охотников и задержали бы, предложили ужин, ночлег и приятные знакомства… Но странный облачный кит был всё ещё с ними, а ему стоило находиться как можно дальше от деревни…
* * *
Так началось их странствие. На другой же день Ышка узнала поразительное. Хотя это-то ещё можно было заподозрить – но потом сказать себе: да ладно, это только кажется, не может быть такого!
Но однако же глаза Ышки её не обманывали. Приютившее её дитя человеческое ушло купаться в речке, решительным жестом велев спутнице не подглядывать – а приблудного духа поманило с собой. И, когда они уже плескались в воде, спросило:
– Удивляешься, кит? Так обычно безопаснее. И я привыкла. У нас же не разрешается играть на сцене женщинам – а меня отец с детства скрывал под видом мальчика, других-то детей у него не было… А потом наш театр сгорел, и только я и осталась… – девушка резко оборвала себя, а потом добавила: – И нет, не косись так в сторону берега, нечего ему подглядывать, он в конце концов священнослужитель, хоть и переодевается в женское платье… Настоятель синтоистского храма без единого прихожанина.
А вот это был уж точно шок. Главное – Ышка не понимала – зачем?
Сам Охотник потом, подмигивая хитрым серым глазом, объяснял приблудному духу:
– Так надо. Без этого ни одна моя молитва, ни одно заклинание не подействует. Это традиция. И, надо сказать, мне она нравится. Девки не пристают, парни быстро разбираются, что не по адресу… А девочку я потому и позвал в напарницы, что мы с ней – как две половинки одной картины…
При этих словах взгляд его туманился, а сам он становился очень серьёзным.
* * *
Ышка прошла с ними множество дорог. Видела, как Охотник – монах и красавица в одном лице – палит из ружья в странных и опасных существ. Обычно он так хорошо прятал своё оружие, что каждый раз казалось – достаёт из воздуха. Видела Ышка, и как Охотница в один миг меняет одежду, распускает волосы и танцует изумительный танец, водящий духов в транс и гонящий их прочь. Говорила – жрицей никогда не была, научилась в театре… Значит, видимо, дар. Она ещё и боевыми веерами бросалась – раз, и срежет…
Ышка от её танца никогда бежать не хотела. Цепенела, замирала, любуясь. Отмирать получалось только тогда, когда обоим охотникам приходилось совсем плохо. Первый раз за всю жизнь Ышка могла хотя бы время от времени становиться большой и сильной. Лупить хвостом, туманить врагам глаза, рассеиваться на мельчайшие частицы, а потом восстанавливаться, даже если из всех них оставалась одна-единственная…
Другие духи частенько обзывали облачного кита предателем. Ышка объясняла, что не может по-другому, что они вредят людям, угрожают их жизни, и она не может этого допустить. Некоторых духов она даже убалтывала – не все ведь были злобные, некоторые просто не могли ничего поделать со своей обидой и печалью… Главным в работе охотников всегда было – выяснить, чего же дух хочет, иногда Ышке это удавалось намного быстрее товарищей. Ну, то есть это ей казалось, что иногда – на самом деле она-то могла общаться с духами на одном языке…
* * *
И вот однажды трое товарищей нарвались на по-настоящему сильного противника. Гигантская рыба отравила озеро, грозилась погнать волну на рисовые поля. Мол, или вы все умрёте, или будете каждый месяц бросать в озеро по одному человеку.
Здесь о том, чтобы договориться, не могло быть и речи. Только бой – сразу же и без пощады. Ышка кинулась в схватку первой, прикрывая друзей, полетела чешуя и клочья тумана, вода в озере закипела и окрасилась кровью.
Охотники даже стрелять толком не могли, не видели ведь, куда. И всё же их выстрелы попадали в цель, в зелёную, сочащуюся ядом рыбью плоть, не причиняя никакого вреда туманному телу кита…
Только вот туман постепенно тоже принимал зелёно-бурый цвет. А вода в озере становилась светлее и светлее. Наконец жуткая рыба всплыла кверху брюхом – и растаяла. Ышка же выползла на берег, пытаясь собрать себя из кусочков.
– Ты что же, выпил весь яд, китик? – кинулась к ней Охотница.
Ышка качнула хвостом, покрытым буро-зелёными разводами. Мол, а куда его девать было…
– Ты нас теперь покинешь? – девушка опустилась на траву подле товарища, и на глазах у неё выступили слёзы. – А мы ведь так и не узнали, каким было твоё желание…
Охотник присел рядом с напарницей. Ему тоже было грустно. Только вот что тут поделаешь, нет на свете лекарств от такого яда…
– Наверно, наш кит хотел именно этого – уберечь и людей, и нас с тобой…
Он бережно обнял девушку за плечи, и она благодарно к нему прижалась.
– Ну не плачь так сильно, не надо, он к нам ещё вернётся, если сможем отпустить…. Ну пожалуйста!
Он склонился совсем близко – и коснулся девичьих губ поцелуем.
Когда оба открыли глаза – то увидели, что тело духа-помощника истаивает, но хвост всё ещё дружелюбно помахивает.
– Кажется, – сказала Охотница, отдышавшись, – мы наконец выполнили его желание.
Глава девятая. Принц с лопатой и другие странности
Умирать оказалось не больно и не страшно. Просто ещё один переход – только растянутый во времени. А потом Ышка осознала, что теперь стала белым хорьком. И сидит под деревянным настилом, осторожно выглядывая в щёлочку.
А на настиле происходило интереснейшее действо, в центре которого была прекрасная и отважная девушка. Ышка даже на миг подумала, что видит театральное прошлое своей дорогой подруги Охотницы. Но потом поняла – нет, не она. И голос не её, как ни меняй для сцены, и глаза не карие, а серые, лучистые.
В любом случае полюбоваться было на что. На ходу слагая стихи, девушка повествовала о том, как новая эпоха сломала её жизнь и как она расквитается с теми, кто всё это устроил…
– В следующий раз я назову вам имя! – пообещала она, поклонилась и ушла за кулисы.
Зрители были заинтригованы, а Ышка только краем глаза видела, как девушка снимает роскошный парик. Её собственные волосы, недавно остриженные, были довольно светлыми, и вся она сейчас казалась такой беззащитной, несмотря на всю свою недавнюю воинственность…
– Как же я устала! – вздохнула она.
Хорёк вытянул своё длинное тело из дырки в полу и подбежал к девушке. Та восторженно ахнула и протянула руку – погладить:
– Не укусишь ведь?
Вопрос был риторическим – Ышка собиралась не кусаться, а дружиться. Вскоре она уже сидела у девушки на руках и всё так же осторожно выглядывала наружу.
* * *
Этот театр на глазах становился живой легендой современности. Хоть и говорили, что играют там дилетанты, но в их спектаклях всегда была злободневность, интрига и необычные приёмы – и хорёк стал одним из них. Ышке доводилось и танцевать, и носить в зубах таблички с важными надписями, и чуть ли не через огненное кольцо прыгать…
А вокруг всё кипело и бурлило, изменяясь. Наступали машины, наступали чужие люди из-за морей и океанов, кто-то хотел их выгнать, кто-то радостно приветствовал перемены, благодаря которым открывались новые горизонты. Кто-то уходил в леса, кто-то звал на борьбу, чьи-то тёмные или просто сильные чувства порождали настоящих чудовищ…
В их существование верили не все, особенно в этот век наступающего прогресса. Но Ышка-то их чуяла, поскольку сама успела побывать духом. И скоро ей стало ясно, что и над головой её новой хозяйки – Артистки тоже сгущаются тучи…
Это было видно только на представлениях. В остальное время Артистка не очень убедительно, гораздо хуже Охотницы, прикидывалась парнем. У неё и манеры были мягче, и глаза глядели с особой, чисто девичьей печалью, с жаждой большой любви. Как бы ей шёл повседневный девичий наряд, и, в отличие от Охотницы, которую как-то в свободное время учил одеваться, причёсываться и краситься напарник, Артистка прекрасно справилась бы сама. Но упорно считала, что в таком виде разгуливать не стоит. Хотя инкогнито её и было шито белыми нитками… Но, однако же, пока никто не спешил её разоблачать. Может, потому, что вместо того все рвались на представления, где она выступала в главной роли.
А вот там-то как раз её жажда мести становилась видимой и осязаемой, чёрно-красное облако нависало над сценой и наползало на зрительный зал. Ышке в такие моменты становилось жутко. Но и перестать смотреть она не могла – зрелище завораживало всех, кто его видел.
Ышка очень боялась, что демон мщения поглотит девушку, породившую его, сорвётся с цепи и обрушится не на тех, кто наверняка заслужил, а просто на всех подряд…
* * *
Очередное представление было в самом разгаре. Артисты не произносили ни слова – всё происходящее комментировала хозяйка Ышки. Хотя, при всей условности декораций, костюмы и жесты актёров были сами по себе очень выразительны.
Пьеса повествовала о некоей волшебной стране, окружённой волшебной стеной. Через эту стену могли пройти только люди с чистыми помыслами. Замышлявших зло стена не пропускала, и всё первое действие показывалось, как отбрасывало желающих пройти, как поражало их всевозможное оружие. Все враги, надо сказать, были сильно похожи на известных политиков – сторонников иностранной экспансии.
Во втором акте рассказчик сменился – на сцене появился женский персонаж, и, конечно, его вела сама Артистка.
– Однажды, – звонким голосом повествовал молоденький парнишка, – к стене прилетела злая ведьма на метле. А стена была до самого неба, и потому ведьма превратила метлу в лопату и прокопала подземный ход. А следом к стене пришёл некий принц. Он не считал себя настолько хорошим, чтобы пойти напрямую через стену. Поэтому он тоже взял лопату и выкопал свой ход. А потом нашёл ведьму – и стукнул её по голове лопатой. А она возьми да и превратись в прекрасную принцессу…
Артистка в это время сбросила страшную маску и раскрыла объятия своему спасителю.
– Но только вот зря он поверил, что расколдовал её. Когда он стал королём, а она королевой – за ней в его страну пришли её родные, её друзья, и скоро всё было захвачено. У них-то не было волшебной стены! Вот и вы, люди, не верьте королеве, которую король привёз из-за моря!
Зал зашумел, зрители не столько даже хлопали, сколько бушевали и кричали: «Долой!» Чёрно-красное облако всё сгущалось, у него вырастали голова и лапы, оно рвалось из театра и манило за собой толпу.
На лицо Артистки легла тёмная тень, сделав его ужаснее всякой маски. Девушка, как в трансе, пошла к выходу, а за ней облако и толпа.
Ышка в панике выскочила из-под пола, вспрыгнула на плечо хозяйке, прихватила за ухо зубами…
В ответ вместо девичьего вскрика ей ответил незнакомый страшный голос:
– Я хочу отомстить!
– Остановись! – запищала Ышка, перескакивая с плеча Артистки на облако и забираясь в его тёмные глубины. – Ты сожжёшь весь город!
– Туда ему и дорога! Здесь все продались и перепродались!
Внутри у демона мщения было дымно, удушливо и горячо. Там и сям посверкивали, будто раскалённые угли, внутренности чудовища.
Ышка пыталась добраться до чего-нибудь, во что можно было бы впиться зубами – и навсегда остановить полёт этого жуткого существа. Но её жгло со всех сторон, она задыхалась и в конце концов вынырнула с другой стороны тучи на воздух.
К этому времени процессия уже почти дошла до дворца. Ещё немного – и прямо в здание ударила бы молния.
Но тут со стороны дворца показалась стройная фигура. Длинные тёмные волосы развевались по ветру, одежды сверкали белизной. Прекрасный юноша подошёл вплотную к Артистке – и занёс над её головой лопату.
Туча разинула пасть с огромными зубищами. Но удар обрушился раньше – и всё случилось точно так, как было на сегодняшнем спектакле. Демон мщения исчез, видимо, приняв всю тяжесть лопаты на себя, и тень с лица Артистки тоже исчезла.
– Ты кто? – спросила она, и глаза её снова были огромными, лучистыми и жаждущими любви.
– Я принц, я сын королевы, которого она родила от первого мужа. Я долго жил с отцом, а он известный заклинатель духов. И он поведал мне, что поскольку лопата сделана из чистого железа, то её испугается даже такой сильный демон, как этот.
– Так ты не был на сегодняшнем спектакле?
– Нет. Но если вы показывали это же – то ведь вам тоже кто-то поведал такую легенду…
– Да, помнится, приходил в театр один странный человек, продавал лекарства, вот он и рассказал.
– Всё сходится, это и был мой отец. Он так и говорил, что наша встреча когда-нибудь состоится. И, поверь, я обязательно разберусь с теми, кто повинен в смерти твоих родителей. Тебе больше не придётся делать это самой.
Ышка, уже довольно давно шлёпнувшаяся с высоты на брюхо, в лёгком обалдении слушала этот разговор. Когда взгляд её сфокусировался, она увидела в дворцовом окне знакомое лицо Интриганки.
Так вот кто – мать принца и та самая королева, которая навела сюда иноземных захватчиков! Ышка уже хотела привычно выпихнуть её из этого мира – а потом подумала: может, не стоит тащить эту ходячую неприятность куда-то ещё? Пусть здесь история сама расставит всё по местам! А то вон, у неё уже и сыночек подрос, единокровный брат Чернокрылого, считающий своим отцом какого-то премудрого аптекаря… В том мире, конечно, этот мальчишка стал бы причиной смерти законного наследника – а в этом, возможно, прибьют его самого, принца с лопатой. Вот и пусть. А девочку Ышка им не оставит!
Передумав всё это за одну бесконечную секунду, белый хорёк закружил вихрь, чтобы исчезнуть вместе с Артисткой.
Интриганка ухмыльнулась. Ей и в самом деле было в этом мире неплохо. Хоть часть народа и возмущается политикой, которую проводит послушный ей король, зато другая часть королеву обожает. А вот мальчику здесь и впрямь грозят неприятности. На трон его не посадить, и вообще он слишком большой идеалист… Уж лучше Интриганка отправит его в другой мир, вслед за этой очаровательной и неумелой смутьянкой, которая ему так понравилась!
Глава десятая. Опалённые крылья
Ышка засекла, что происходит, и потому не могла себе позволить полететь куда вынесет. Надо было проследить за сыночком Интриганки, у которого явно имелись виды на Артистку.
И вот теперь Ышка обнаружила себя в виде маленькой птички, вроде пингвина, только не больше воробья. И шлёпала она на красных лапках за тем самым длинноволосым красавчиком.
Лопату он уже где-то потерял, и одет был попроще, но глядел всё так же задумчиво и печально, будто пытался решить все мировые проблемы зараз. Ышку он называл своим маленьким инопланетным другом, кормил вкусненьким и поверял ей все свои тайны… Артистки среди этих тайн пока не наблюдалось – одна сплошная политика.
Это в прошлой жизни Пламенный, как прозвала его Ышка, был принцем, пусть и не совсем настоящим. А здесь его жизнь была целиком и полностью вне закона. Парню очень не нравились недавно установившиеся на его здешней родине порядки, и он подался в непримиримые борцы с режимом.
Надо сказать, режим был и вправду не прекрасен – к власти пришли те, кто умел только воровать. Кажется, даже Интриганка получше управляла своими соплеменниками, которых натащила в страну покорного ей короля. Сейчас Ышке казалось, что в том государстве порядка было больше и что история Артистки была скорее исключением. Сведением личных счётов.
Здесь многие в одночасье потеряли всё. И далеко не только деньги и положение – как раз это, диаметрально и демонстративно сменив ценности, кое-кто очень даже оставил при себе, а главное – сумел сделать так, чтобы ещё и деткам по наследству передать. Честные же люди потеряли прежде всего Родину и всё, во что верили, за что были готовы жизнь отдать. Но гораздо труднее оказалось ради всего этого продолжать жить.
Кто-то приспосабливался, кто-то оставался служить – ведь какой бы ни был режим, а Родину защищать и работать на её благо всё равно надо. А кроме того, кормить детей и не подвергать их опасности. И, может, объединяясь, постепенно выкинуть из системы всех предателей.
Пламенный избрал другой путь. Ему легко было считать всех подряд соглашателями – он-то семьёй пока не обзавёлся, родители его погибли в смуту, как некогда у Артистки, и ближе всех ему были такие же, как сам, молодые и непримиримые.
Нет, он был ещё лучше многих, он действительно любил Родину, не получал удовольствия от убийства и разрушения, не видел главного смысла своей жизни в том, чтобы играть с огнём, ходить по краю и водить за нос слуг режима. И даже денег из-за границы не брал, хотя предлагали. И вообще всё больше убеждался, что бомбами, даже если кидать их только в плохих людей, ничего не добьёшься. Из-за этого он часто ругался с товарищами. Правда, Ышка всё равно его недолюбливала и не могла ему доверять – хоть и не получалось у неё по сто раз на дню не попискивать от переживаний за этого балбеса и не улыбаться его поступкам…
* * *
И вот однажды Пламенный в очередной раз удирал от полиции, а Ышка сидела у него за пазухой. Парня ранили в ногу, и бежать он не мог, и уже, забившись в какую-то щель между домами, тихо сползал по стене. Но тут рядом открылась дверь, высунулась рука с фонариком, и тихий голос позвал:
– Сюда!
Когда дверь закрылась уже за спиной Пламенного и Ышка выглянула наружу – то увидела Артистку. Всё такую же юную – только лицо поблёкло, глаза потускнели и уже не искали, на кого бы смотреть с восхищением. Было видно, что она много плакала, и понятно, что не меньше пережила.
– Ой, какая у вас птичка! – и на краткое мгновение взгляд стал прежним. – Сейчас я займусь вашей раной, а потом покормлю малышку…
Ышка сразу потянулась к вновь обретённой хозяйке и всячески демонстрировала свою приязнь. А Артистка, разумеется, совершенно не помнившая, что уже встречалась когда-то со своим сегодняшним гостем, ловко и умело хлопотала, стараясь облегчить его страдания, и даже не расспрашивала, кто он такой. Вот о себе между делом сообщила:
– Моего супруга убили террористы, совсем ни за что, просто рядом оказался, когда бросили бомбу в министра… И теперь я одна держу эту харчевню.
Взгляд Пламенного остановился при этих словах, лицо помертвело, руки сжались в кулаки… К счастью, Артистка подумала, что это всё от боли в ноге.
* * *
Отлёживался он у неё долго. Когда смог хоть мало-мальски ходить – то по ночам брал на себя кухонную работу потяжелее и очень жалел, что ему нельзя высунуться на рынок за продуктами.
И каждый раз, когда Артистка и Пламенный встречались взглядами – Ышке казалось, что вот-вот полетят искры. Но ни она, ни он не решались сделать первый шаг.
Наконец революционер решил уходить, исчезать – и прощался, как прощаются навсегда.
Взгляд Артистки был таким, каким помнила его Ышка по прошлой жизни – в нём довольно ясно читалось: «Я готова идти за тобой, куда бы ты ни пошёл…»
Пламенный решительно тряхнул головой – мол, нет, нельзя, не стоит. Повернулся – и исчез в ночи, унося с собой свою пернатую любимицу.
…Через несколько дней Ышка тихонечко притопала снова в город – одна и никем не замеченная. Сунула под дверь харчевни исписанный листок. Текст записки навсегда запечатлелся в её памяти:
«Прости, я один из тех, кто лишил тебя счастья. Правда, я всегда запрещал своим людям причинять вред простым гражданам, не запятнавшим себя сотрудничеством с режимом. И конкретно за ту трагедию кое-кто остался лежать в овраге с пулей в груди. Но всё равно – я больше подле тебя не появлюсь. Это слишком больно и слишком опасно для тебя».
Ышка затаилась, подождала под дверью. Вскоре высунулась заплаканная Артистка, посмотрела по сторонам, прислушалась к шорохам… И всё-таки засекла мелькнувшее в кустах белое пятнышко.
– Ну иди сюда, малышка… Отведи меня к нему!
Карликовый пингвин отчаянно замотал головой – мол, ни за что. А потом птичка принялась царапать лапой на земле:
«Буду жить у тебя. У него другая. Забудь».
– Не хочу в это верить! – всхлипнула юная вдова. – Я дождусь, он вернётся! Хотя бы за тобой, птичка…
* * *
Ышка, конечно, занималась самодеятельностью – указания остаться у Артистки нынешний хозяин ей не давал. Но в целом не так уж и соврала.
В отряде у Пламенного была одна девица, бывшая спортсменка, вынужденная уйти из команды, когда государство резко сократило им финансирование. Эта девушка умела и стрелять, и бегать, и через заборы перемахивать, она красила волосы в синий цвет и беспощадно мстила новой власти за свою загубленную карьеру – и слушала только Пламенного, только ради него укрощала свои порывы. Несколько раз прозрачно намекала ему на чувства – но он будто не замечал ничего. И сейчас, видя, что Пламенный тоскует, Спортсменка всячески старалась его утешить, стать незаменимой… Вот и пусть, она девушка настойчивая, рано или поздно у неё получится. А Ышка останется у любимой хозяйки и наворожит ей парня получше!
Только вышло-то не так. Через три дня Пламенный, как побитая собака, приплёлся под покровом ночи к харчевне и начал тихонечко посвистывать.
Но на свист вышла совсем не птичка, а молодая вдова. И всплеснула руками:
– Ты вернулся?
– Я не собирался. Просто проверить, получила ли ты моё письмо и не у тебя ли моя птица. Прости.
– Не уходи… Я не могу потерять и тебя…
И в этот момент что-то просвистело в воздухе. Пламенный крикнул:
– Ложись! – и упал, подминая девушку под себя.
И за их спинами – то есть уже над головами – грянул взрыв, повылетали стёкла…
– Мы тебя выследили! – закричали из кустов. – Нас на бабу променял!
Ышка, выскакивая из горящего дома, успела увидеть сверху всех этих людей. Каждый из них не раз получал от Пламенного выговоры за излишнюю жестокость… И среди них была обезумевшая от ревности Спортсменка – синие волосы развевались по ветру, а в руке была новая бомба.
«Ну что за жизнь, – вздохнула Ышка, шлёпаясь на землю. – Придётся вернуть их туда, откуда они сюда попали. Уж мамочка-то этого балбеса не бросит – а он не бросит девочку!»
* * *
– Какой странный сон мне приснился! – говорила Артистка Пламенному, так и стоявшему напротив неё с лопатой в руках.
– И мне, – эхом откликнулся принц. – Всего на секунду задремали – а будто целая жизнь…
Из окна улыбалось кукольное личико королевы, а из-за кустов посверкивал чей-то внимательный взгляд. Заклинатель духов хотел знать, будет ли ему на сегодня работа или обойдётся всё…
Глава одиннадцатая. Дыхание моря
Ышка носилась над морем в стае других чаек, издавая такой же, как они, тоскливый крик. А на берегу стояла темноволосая девушка и бросала птицам хлебные крошки. Глаза у неё были карие, грустные-грустные, и она будто всё пыталась что-то разглядеть в морской дали… Чайки слетались к ней, брали хлеб прямо из рук, а Ышка так попросту уселась на плечо. И осталась, даже когда еда закончилась.
Грустная девушка присела на корточки и опустила руку в воду. Будто хотела, чтобы волны пришли и ушли, а в её ладони что-то осталось.
– Где-то он теперь… Иногда мне кажется, что корабль никогда не вернётся. Я непременно уплыву на следующем – стану сестрой милосердия!
В этом мире шла война. Началась с пустяка, а охватила пожаром все страны. Каждый народ защищал свои земли как и сколько мог – но пока только один ещё держался против огромной армии, покорявшей мир.
Здешняя страна была не маленькой, но почти вся жизнь там сосредотачивалась вдоль побережья. И главной защитой был флот, и главные сражения – на море. Оно кормило, оно же и убивало, и погребало.
Девушка, к которой прибилась теперь Ышка, считалась непростой. Все были уверены, что она, как и все её предки, умеет увидеть в волнах судьбу – каков будет улов, вернутся ли отцы, мужья, сыновья и братья в родную деревню… К ней даже бегали гадать на женихов. Вот только себе она ничего предсказать не могла.
Ышка очень переживала за Водяницу – так она про себя называла новую хозяйку, столь близкую к древней стихии. Того, кто украл девичье сердце, чайка пока не видела, но знала, что он намного старше Водяницы и что он дал ей понять: дело его жизни – война, а молоденькие влюблённые девочки его мало интересуют.
– Он был на прошлой войне, – рассказывала Водяница всё понимавшей морской страннице. – На той, которую мы проиграли. Ещё до моего рождения. А после никак не мог устроиться в мирной жизни, приспособиться, всё пытался с кем-то сквитаться… Меня спасал, уже когда началось это… новое вторжение… Но точно так же он спас бы любую. А сейчас вот рубится где-то… Он нездешний, он вечный странник, он когда прощался со мной – сказал, что давно уже умер, и только оболочка ходит по земле…
* * *
И вот снарядили следующий корабль – все, кто ещё мог держать в руках оружие, отплыли на нём, и женщины тоже – готовясь помогать кто как может. Сейчас никто уже не вспоминал о суевериях – каждый был просто бойцом. И Водяница сдержала своё слово. Поцеловала в лоб младшую сестрёнку, наказала ей взять на себя нелёгкий труд предсказательницы, натянула военную форму и отплыла. И, конечно, Ышка последовала за кораблём.
Соединяясь с другими такими же судами, он шёл на помощь основной эскадре. Водяница нервничала, в тысячный раз перебирала свой медицинский арсенал, всматривалась в зелёную воду за стеклом иллюминатора, будто боялась увидеть в ней кровь. Война была так близко…
Впрочем, их корабль было решено оборудовать под плавучий госпиталь. И в основном он должен был стоять на якоре у тихого, затерянного острова – и только в случае чего лететь на помощь, но лучше бы прятаться до последнего.
…Первую партию раненых доставили, не успело судно пришвартоваться. Водяница вместе со всеми бросилась вперёд – и вдруг замерла и едва устояла на ногах. Узнала.
Тёмные длинные волосы волной разметались по носилкам, серые глаза на бледном лице изумлённо моргнули. Прежде чем впасть в забытьё, Странник тоже узнал девушку.
* * *
Десять дней он метался в горячке – между жизнью и смертью. И, конечно, Водяница не имела права всю свою заботу, всё время и силы отдавать только ему одному – но думала о нём непрерывно. Слушала биение собственного сердца в ритме волн – прилив-отлив – и пыталась разобрать, что оно ей предсказывает… А Ышка, переживая вместе с хозяйкой, всё боялась упустить момент, когда ещё можно успеть помочь…
Впрочем, помощь пока не понадобилась. Организм Странника справился сам. Обошлось без ампутаций, лихорадка прошла, и испытанный жизнью воин открыл глаза под пристальным взглядом своей сиделки.
– С возвращением! – Водяница не удержалась, схватила его за руку, прижала её к сердцу…
И он чуть заметно улыбнулся:
– Я воскресну, когда мы победим…
Только этой надеждой он и жил. Но в строй так и не вернулся. Не успел поправиться до решающего сражения. А после, когда вражеский флот был разбит и оттеснён, когда десанты защитников Родины погнали захватчиков уже по чужой земле, до самой их цитадели – после всего этого командование распорядилось, чтобы Странник, на том же острове, где лечился, обучал отныне солдат из союзнических войск, из стремительно освобождаемых стран.
Разумеется, Водяница тоже осталась на острове. Хоть им с Ышкой и хотелось подчас спрятаться куда подальше от стонов раненых, от ужасов всё ещё не оконченной войны…
* * *
Утро началось с громкого, очень громкого торжественного сигнала по радио. Дежурный связист не мог не огласить весь остров теми новостями, которые передали только что.
– Слушайте все, слушайте! Сегодня была подписана капитуляция! Мы победили!
Эта весть полетела над волнами, над скалами, над палатками, поднимая всех, увлекая за собой… Водяница встретила Странника на выходе из лагеря – воина тащили за собой его ученики. Девушка бросилась ему на шею, и он даже подхватил её, оторвал от земли… И в этот миг Водяница была так счастлива, как ни разу за всю свою жизнь.
Ышка кружилась над морем, в стае сородичей, и тоже громко радовалась победе. Счастье переполняло и птичье сердце – вот только чайка точно знала, чего ещё не хватает. Она должна была убедиться, что Странник сможет найти себя в мирной жизни. И не потерять ту, что всегда рядом, подле него…
* * *
– Думаете, войны больше никогда не будет? – Странник сделал выпад в сторону воображаемого противника. – Война идёт постоянно, только другими средствами! Надо всегда быть наготове и не дать себя ни обмануть, ни покорить!
Военная академия на острове славилась по всей стране. И парни, которые прибыли сюда в этом году, смотрели на старого воина, как на ожившую статую героя. Они были слишком молоды, чтобы успеть в последнюю войну взять в руки оружие. Те тяжёлые годы запомнились ребятам только голодом, страхом и беспризорщиной, и от всего этого, как казалось, их навсегда защитили, избавили старшие.
И вот теперь человек-легенда, который прошёл две войны и, как говорили, хаживал с обнажённым мечом против вражеских боевых машин и даже выходил из подобных схваток победителем, – теперь Странник говорил мальчишкам, что и им предстоит стать настоящими защитниками и ни на минуту не расслабляться. Некоторые из новоиспечённых курсантов смотрели на него, как на параноика – небось, он всё ещё там, на прошедшей войне, и никак не поймёт, что времена изменились, и нет у него ничего, кроме воспоминаний…
Но вскоре, по окончании торжественной части, ребятам пришлось изменить своё мнение. Очень молодая, хорошенькая девушка пригласила всех в столовую. А потом взяла Странника под руку, и он повёл её впереди остальных к столу, показывая всем своим видом, что настоящий офицер, даже когда голова его поседела, а старые раны заставляют хромать, должен быть любезен и предупредителен с прекрасными дамами.
Девушка улыбнулась, расцвела, все услышали что-то вроде тихого: «Дорогой, ну как ты сегодня?» – и тут только заметили, что на руках у обоих блестят кольца. Нет, ну надо же… Может, и их, сегодняшних курсантов, полюбят такие красавицы, когда они станут героями? Даже если в старости…
…Ышка сделала прощальный круг над островом. Она и не заметила, как долго здесь прожила. Просто не могла наглядеться на восстававший из руин, разраставшийся и расцветавший военный городок – и на трепетное, но так же крепнувшее с каждым днём взаимное чувство Водяницы и её избранника, больше не считавшего себя живым мертвецом. Ышке даже не понадобилось ничего для них делать – только наблюдать и поддерживать. И она на секунду испугалась – а не развалится ли тут всё, если она исчезнет из этого мира?
Но ведь вряд ли её странствия заканчивались здесь – хоть такая судьба была прекрасна, но всё же Ышке чем дальше, тем сильнее хотелось, чтобы и на неё кто-нибудь посмотрел с любовью… А значит, стоило помахать острову крылом и отправляться дальше.
Глава двенадцатая. Симфония болтов и проводов
А вот такого с Ышкой ещё не случалось. Не доводилось пока побывать существом не из плоти и крови, а из металла, с батарейкой вместо сердца, с лампочками вместо глаз. Маленький робот-уборщик, послушный командам – голосом или с пульта. Не имеющий, вроде бы, собственной воли – но почему-то в электронных мозгах блуждают, роятся собственные мысли…
Та, чей голос только и мог привести Ышку в движение, лежала под брюхом тяжёлой военной машины. Видны был только её ноги в камуфляжных брюках и армейских ботинках. Девушка долго и увлечённо ковырялась в механизме, потом наконец выползла из-под него и поднялась во весь рост.
Она была маленькой, худенькой, но явно не хрупкой, с очень светлыми, почти белыми волосами и тёмными печальными глазами, с вечным задумчиво-отстранённым выражением лица.
– Подойди сюда, – голос был тихим, но каждое слово отдавалось во всём механическом существе. – Тут надо подмести.
И вскоре Девушка-Механик пристально и одобрительно следила за работой маленького рукотворного помощника.
Скрипнула дверь. Вошёл немолодой мужчина с длинной, тщательно расчёсанной бородой и в расшитых золотом одеждах. Ласково улыбнулся девушке:
– Я смотрю, вы закончили новую модель?
Она только молча кивнула и опять задумалась.
Ышка вдруг вспомнила, у кого встречала такой взгляд. У той юной наёмницы, которой благоволил Чернокрылый и которой она, Ышка, не дала взять на душу грех убийства Интриганки. Та девочка вот так же мало говорила – неужели Механик тоже не та, кем кажется, и постоянно думает о своей нелёгкой судьбе?
– Сколько же может наука! – с явным уважением продолжал гость. – Такая маленькая штучка и так чисто работает! Никакой магией не добьёшься подобного…
– Я могу сделать и лучше, – тихо промолвила девушка. – Это ведь на пробу. Из остатков.
– Я хотел бы просить вас, чтобы вы подарили мне именно это своё творение.
– Короли не просят. Берите.
– Вас я хотел бы именно просить.
– Берите. Только пока она слушается одну меня. Сейчас, – и Механик обратилась уже к Ышке: – Запоминай – это король. Запомни его голос. Слушайся его.
Маленький робот замигал лампочками, будто переводя взгляд с одной на другого и обратно. Ышка чувствовала, как информация намертво впечатывается в её электронный мозг. Но если бы могла – она бы тихонько, жалобно свистнула, прощаясь с хозяйкой…
* * *
Постепенно Ышка начала понимать, что происходит. Здесь тоже шла война. Между тем государством, где было собрано механическое тело, ставшее вместилищем пришлой души, и коалицией нескольких иных стран. Впрочем, здешнее королевство уже давным-давно могло считаться империей, ибо его властелин подчинил себе много земель. А сам слыл наиглавнейшим местным тираном и злодеем, которого местная пропаганда призывала стереть с лица земли вместе с его державой. Хотя, наблюдая за ним изо дня в день, Ышка могла уверенно сказать, что всё сложнее.
Власть его тяготила, в том числе физически, а он, только молясь неизвестным богам о том, чтобы здоровья хватило, изо всех сил старался сделать так, чтобы люди сохранили всё, что он для них построил. Как-то он обмолвился, что ему пришлось брать власть, чтобы она не досталась временщикам и ренегатам – а потом удерживать любой ценой, пока готовил себе преемника.
У короля вообще была привычка думать вслух – когда он был уверен, что на все щели накинута магическая завеса безмолвия и никто, кроме маленького уборщика, его не слышит. Робота Проклятый Властелин, конечно, недооценивал – а может, наоборот, ощущал своей магией, что это не просто машина, а понимающее существо, которое к тому же сохранит все тайны…
* * *
Что до Механика, то она была военнопленной. Проклятый тогда лично приходил в лабораторию, которая пряталась в горах, на границе между его державой и коалицией. Он очень хотел своими глазами увидеть ту главную силу, которой владели враги. У них была техника при полном отсутствии магии, а у него наоборот.
И вот были захвачены все те, кто напускал на армию Проклятого ядовитый газ и заразные болезни. Лабораторией руководил солдафон и полный придурок, один из главных поджигателей войны – его, по слухам, даже на родине не любили. Но, конечно, сам он был не в состоянии выдумать что-нибудь, кроме пакостей. А королю хотелось взглянуть лично на изобретателя вещей хоть и смертоносных, но хитроумных.
Но всех, кто был в здании, вроде бы уже вывели, и среди них явно не было человека, понимающего в таких тонких материях. А магия подсказывала Проклятому, что всё же в лаборатории кто-то остался.
Ышка очень ярко видела картину, представшую перед королевским взором. Будто сама там побывала. Хотя Проклятый, конечно, не повествовал об этом вслух, только изредка ронял какие-то фразы, но каждая из них рождала в электронном мозгу целую картинку, красочную, осязаемую…
…В тёмной комнате, на полу, сидела девушка в камуфляже, с короткими светлыми волосами, и её остановившийся взгляд был прикован к разбитому экрану.
– Почему ты не уходишь? – спросил Проклятый.
– Зачем? Все… все мертвы… И наши… и ваши.
– Но твоя-то жизнь не кончена!
– Это я их всех убила. Сегодня я узнала, что мы ставили опыты на людях, на военнопленных, на своих же заключенных…
– Ты – разработчик всего этого адского оружия? Так ведь ты с самого начала работала на убийство…
– Но я не знала…
– Что работаешь на армию? Смешно.
– Что во время испытаний погибло столько невинных. И что в последнем бою ядовитое облако понесло на мирные деревни…
– Не переживай. Ты не виновата. На мне гораздо больше крови, и за каждую оборванную жизнь я отвечу. Хочешь, возьму твои грехи на себя?
– Говорите прямо – чего вы от меня хотите, чужеземное величество?
– От тебя – чтобы ты меня научила, или хотя бы показала, как получаются и как работают чудеса техники.
– Чтобы с их помощью снова убивать людей?
– О нет, я хочу дать тебе возможность изобретать целыми днями, но только для мирных целей. В крайнем случае – для обороны. Ведь моя страна только защищается, а твоё правительство в первых рядах стравливает народы, чтобы пожинать плоды на выжженной земле. Тебе нужен мир? Мне он тоже нужен. А для этого мне надо кое-кого приструнить. Хотя бы припугнуть их смесью магии и технологии. А потом начнётся другая жизнь. Без меня – мне бы только страну отстоять…
– А с моей страной что будет?
– Ничего. Капитулируете и задумаетесь, нужно ли вам такое правительство. А поскольку твоя страна во главе коалиции – то следом задумаются и остальные. Ты пойдёшь не против своих – только против тех, кто заставил тебя страдать.
– Я вам не верю. Но, впрочем, что мне уже терять…
* * *
Раздумывая над этой историей, Ышка всё время вспоминала Водяницу и Странника. Только здесь всё получалось наоборот: Проклятый всей душой привязался к девочке, а Механик любила только технику и покой – и хорошо хоть умирать раздумала.
Войска коалиции тем временем продолжали наступать. Правда, подданные Проклятого героически отбивались – им было что защищать. Но пока ещё нельзя было предсказать исход войны, и ничто не предвещало начала обещанной королём Механику новой эры. А Проклятый слабел с каждым днём. Он ведь сам себя проклял, чтобы стать сильнее – не для себя… Связался с опасной магией и молился, чтобы она сгубила только его одного.
Механик, казалось, жила в каком-то своём мире, разбирая доставшуюся чужой армии родную технику и собирая по-новому. А вот Ышка очень боялась, что всё сложится не лучшим образом. А ведь она как раз и являлась единственным на сегодня образцом того самого техномагического слияния.
Означать это могло только одно.
И маленький робот, на глазах у механика и Проклятого, продемонстрировал свободную волю. Сам собой покатился в сторону границы, мигая глазами-лампочками и пища:
– Если не остановитесь – придут роботы гораздо больше и сильнее меня! И сами собой вас побьют.
Ошалели все. Часть союзнических войск побежала в суеверном страхе. В ходе войны явно наметился перелом. Хотя Проклятый так и не понял, что именно и как сработало – он ведь даже опытов над малышом-уборщиком не ставил. Зато Механик сразу взялась проверить экспериментальным путём, проявится ли тот же эффект при создании робота побольше.
День его появления стал началом победы. Хотя кто бы ответил, чья же душа поселилась в нём…
– Вот подпишут капитуляцию – и я спокойно умру, – сказал тогда король.
– А может, ещё рано? – тихо, но очень убедительно произнесла Механик. – Преемник ещё совсем молод. Может, поделим наши грехи пополам?
Кажется, до конца войны Ышке можно было уже и не оставаться.
Глава тринадцатая. Последний уровень
Молодой человек сидел на скучной-прескучной лекции и почти ничего не записывал – это всё равно не пригодится, не только по жизни, но даже на экзамене, в учебнике по теме написано лучше. Сидел и вспоминал игру, которую уже почти прошёл. Сегодня он её закончит.
Ну что, игра красивая, правда, уж очень линейная. Мало было таких развилок, в которых больше одного варианта вело бы к приемлемому решению и переходу на следующий уровень.
На первом, после долгих полётов по космическому пространству, одиночное падение, конечно, позволяло продолжать. Но если уговорить Звезду лететь вместе – это засчитывалось как большое достижение. Первый друг, первая сведённая романтическая пара.
На втором и вариантов-то не было – только успеть правильно построить диалог до того, как яд убьёт Морского Ежа. А ведь ещё, как и на всех уровнях, приходилось тратить время на поиски еды и прочую борьбу за выживание.
На третьем уровне (который, кстати, очень веселил Игрока стремительным развитием сухопутной жизни, одно «песок становится землёй» чего стоило) можно было бы, например, вернуть Рыбу-Изгнанника в мир людей. Но это дало бы петлю – его судьба повторилась бы добуквенно. Он бы снова погиб и снова стал бы рыбой. И столь затяжное прохождение уровня порядком бы испортило таблицу результатов. А вот если не трогать его бывшую жену – тогда выйти с уровня вообще нельзя было. Мало того, что ты оставляешь на нём безобразие, так ещё и в дальнейшем – пусть пятый уровень показался бы совсем лёгким и безмятежным, зато девятый, кажется, потерял бы смысл.
Вот четвёртый уровень имел два равноправных варианта прохождения. Всё зависело от момента, когда начать уговаривать динозавров. Если в самом начале – тогда их детёныши успевали вывестись до холодов и откочевать вместе с родителями на юг. А если позже – тогда приходилось превращать всю семейку в людей. Преимущество это давало только одно – дополнительное красивое видео с собственно превращением, каких в игре было немало. Четвёртый уровень показался Игроку одним из самых нервных – там было так легко вообще ничего не успеть до зимы…
На пятом можно было, в принципе, миновать всю часть в людском мире, если выкинуть Интриганку до того, как она применит свои умения. Правда, это давало антибонус – не столько в эстетическом плане, сколько в укоряющей надписи в таблице: «Упущено личное счастье и романтический интерес». Не стоило сбрасывать со счетов девочку-наёмницу – это даже выигрышем во времени не окупалось. А вот если дать означенной девочке убить Интриганку – это не позволяло пройти дальше.
На шестом уровне можно было просто ускорить события, самостоятельно спровоцировав падение метеорита.
На седьмом был вариант перетащить влюблённую парочку в другой мир тоже раньше, не спрашивая их согласия, но это опять же занижало текущий уровень совершённого добра.
Восьмой занял игрока надолго. Там были боёвки с духами, притом в команде, и далеко не сквозь все можно было прорваться с первого раза. Правда, как ни выстраивай маршрут, через какие именно схватки ни подбирайся к финалу – всё равно не минуешь озера с ядовитой рыбой и не сможешь поступить по-другому…
Десятый уровень можно было и пропустить, если на девятом вовсе ничего не делать. Даже странно, хотя один раз интересно поглядеть и на длинный путь, в итоге приводящий на исходную. Нет, конечно, был у десятого уровня и другой вариант прохождения: вернуть назад на девятый только Артистку, подставив Пламенного под слабый взрыв, уложив в больницу и предоставив заботам Спортсменки. Но в этом случае Артистка оставалась одна и в печали, и это ложилось большим чёрным пятном на репутацию играющего. Куда-то кроме девятого уровня перетащить бедную девочку возможности не было, как не было и варианта свести её, например, с Аптекарем. Ну да, таинственного и премудрого заклинателя духов пришлось бы слишком долго уговаривать не просто спасти Артистку от демона (хотя это-то можно было проделать и самому), а ещё и поработать героем её романа… Кстати, вот по этой же причине нельзя было пройти игру, если оставить Интриганку на предыдущих уровнях. В этом случае просто не существовало бы такого персонажа, как принц с лопатой, он же Пламенный, и опять же Артистка осталась бы одна. Стоило также отметить, что выкидывание с девятого уровня Интриганки не позволяло двигаться дальше. Видимо, некуда было выкидывать…
Одиннадцатый уровень оказался странным, чуть ли не только чтобы любоваться. В сражениях поучаствовать не дали, даже на видео толком не показали. И весь смысл уровня – в том, чтобы ничего не делать. Был, конечно, вариант остаться на этом уровне и дальше не идти – но ведь сделали же зачем-то ещё двенадцатый и бонус?
Двенадцатый, кстати, тоже не порадовал нелинейностью. Получить нужную информацию – и сделать свой ход, вот и всё.
В общем, чем дальше – тем больше игра молодому человеку наскучивала. На уровнях, населённых людьми, его персонаж уже не мог вести ни с кем диалоги, только слушать чужие разговоры и как-то реагировать. Ну ладно, зато красиво и про любовь – всё-таки не только девчонкам на такое приятно посмотреть.
И вот теперь, когда Игрок, по давней привычке, прошёл каждый уровень всеми возможными способами, когда на странице достижений уже красовались портреты всех друзей, которых нашла себе маленькая пылинка, – оставалось гадать, что же будет на самом последнем, бонусном уровне. Парень сам себя мучил – не стал выяснять это вчера. И хорошо ещё, что сегодня в институте можно было без последствий отсутствовать, присутствуя.
* * *
Ну вот, наконец, все дела переделаны, и можно садиться играть. Знакомая заставка, привычный вопрос: «Начинаем новый уровень?» Сиреневый фон – и новая внешность главной героини.
О, такой Игрок её уже видел. И, кстати, так и предполагал, что на последнем уровне пылинка будет пребывать в человеческом образе.
Но уж чего он совсем не ожидал – так это того, что экран мигнёт и погаснет, не успеет он и разглядеть, в наряд какой эпохи одета девушка. А в следующую секунду перед ним снова мелькнут длинные золотисто-рыжеватые волосы, наивные голубые глаза, нежные розовые губы – только уже не на мониторе. А рядом со стулом, с которого игрок чуть не упал.
– Ой, ты кто?
– Я – масенькая Ышка. Ышка-пустышка.
– А что ты делаешь у меня дома?
– Ну… я покинула очередной мир и попала сюда…
– Так, а ничего, что все миры до этого были внутри компьютера, а этот – реальный?
– Не знаю, для меня они все одинаковые…
– Однако же, – парень протянул руку, коснулся её волос. Надо же, настоящие, блестящие и в то же время мягкие… – А знаешь ли ты, Ышка-мышка, Ышка-малышка, что это я провёл тебя по всем мирам? Вот только никак не ожидал, что ты в итоге окажешься у меня.
– Ой, а я так и думала, что меня кто-то направляет. Я ведь такая глупенькая…
– Не переживай, зато ты самая хорошенькая девушка во всей игре, и это я серьёзно. Рад тебя видеть, надеюсь, твоё явление не сломало мне компьютер, и вообще давай я тебе хоть чаю сделаю и бутербродов нарежу… Если ты в самом деле не набор цифровых сигналов.
– А я не знаю, я только что роботом была…
…Вскоре они уже сидели на кухне и пили чай, а в комнате весело гудел вполне исправный компьютер, проигрывая мелодию заставки к игре. На экране красовалась надпись: «Поздравляем! Ты прошёл всю игру и получил суперприз!»
Ышка из-под ресниц поглядывала на Игрока. Парень он был красивый, хоть и в очках – тёмно-рыжие волосы, ни одной веснушки, умное лицо и мечтательный взгляд… А сам Игрок всё больше убеждался, что Ышка совсем не дурочка – и теперь главным было убедить в этом её саму.
– Может, я тебя и направлял, но ведь выбирал-то я из вариантов, которые ты придумывала сама! Ты молодец, ни разу ни к чьим бедам не осталась равнодушной. Ты не Ышка, ты ы-ы-ы какая няшка, вот. Оставайся со мной!
– Я бы очень хотела, но кто же знает, какая у меня задача в этом мире?
– Ты пойми, этот мир настоящий, в отличие от всех предыдущих! Остальные помещались на диске с игрой, а игру я купил на развале, на котором я всегда их покупаю, только вот продавец в тот день был незнакомый. Он мне подмигнул и посоветовал игру про тебя.
– Надо же… Может, я и правда закончила здесь свои странствия? Мне всегда хотелось остаться подле кого-то, кому не был бы нужен кто-то ещё.
– Ну уж это я тебе точно обеспечу!
…Кстати, выключая компьютер, диска в дисководе они не обнаружили.
Записано: май–июнь 2011, Луговая
Окончательная вычитка: июль-сентябрь 2011
Приключения масенькой Ышки
© Copyright: Отраднева Любовь, 2011
Свидетельство о публикации №211120801745
Свидетельство о публикации №211120801745
Рецензии