Артур убалтывает на Балтым

     Весна. Деревья совсем недавно украсились новой листвою. Тепло. Настоящее лето. Скоро государственные экзамены и прощай школа! В смысле – институт, который все почему-то так называли. Не по привычке. Вроде студенческого сленга. И лекции и семинары – порой просто – уроки.

     Зимой Артур довольно часто встречался с одной и той же девушкой, Мариной. Она, старше его на пару лет, коротко стриженая блондинка, много курящая и никогда не отказывающаяся от наполненных рюмок, не нравилась мне.
    
     Пару лет назад окончила ВУЗ, работала где-то в НИИ. Довольно вульгарная молодая женщина.
    
     Но Артур пояснил:
     - До чего горячая!
     - Я и не сомневаюсь.
    
     Но я не всё знал тогда, а Мерцаев не уточнял.
    
     Через некоторое время Марина нашла другого кавалера. Разбежались, одним словом.
    
     Я, честно, порадовался за товарища. Ну, что он всё время с ней? К тому же, Маринка, я видел, пренебрегает нашим обществом. За столом она в основном помалкивала. Выпивала и курила. Потом Артур уводил её в другую комнату. И так каждый раз.
    
     Визиты её всегда с одной целью: выпить и… сами понимаете.
    
     Артурчик после расставания с подружкой нередко в разговоре крыл её последними словами. И нехорошая, к тому же, изменяла ему. что недавно открылось
    
     - Я же тебе сразу говорил: высокомерная слишком и не только... Если исходить из её поведения, можно догадаться, насколько она верна тебе, когда её окружает немало мужчин в институте.
    
     ...Поздним вечером мы шагали по проспекту Ленина. Артур заскочил в телефонную будку и стал кого-то поливать матом через трубку.
      
     Вышел возбуждённый, злой.
    
     - Ты кому пожелал доброй ночи таким макаром? - поинтересовался я.
     - Кому, кому... Маринелле, жучке.
     - Понятно. Никак не простишь?
     - Я к ней почти каждый вечер звоню. Или ночью. Ору, она ревёт. Просит в покое оставить.
     - Ты же сам признавал, что она надоела тебе. Расстались и все дела. Чего названивать?
     - Как чего? Как?!
     - Ну, да, мне тоже интересно.
     - Да я эту курву, стерву настоящую, век бы её не видать… Люблю её, чёрт побери!!!
    
     Я даже остановился. Удивил: говорит о любви. Впервые! Да ещё в такой форме пытается передать чувства?    
    
     - Неожиданное признание! Умалчивал...
    
     - Я сам-то понял после расставания с ней. Привык к падлючей и всё. Ей же нравилось со мной, но далеко ездить, с ВИЗа (отдалённый район Свердловска, Верх-Исетский завод. - прим. автора). Вот и променяла меня на соседа там какого-то. А у меня в это время любовь проявилась неожиданно. Типа была ранее  спрятана. Ну, где-то на задворках души. Не знаю, как объяснить.
     - Не перестаю удивляться, друг, тебе.
     - Чё я, не человек, что ли, влюбиться не могу?
    
     Минула зима. Артур успокоился, а однажды представил мне молоденькую девушку Светлану. Скромную, красивую.
    
     Позже доверительно сообщил:
    
     - Она местная. Недавно познакомились. Жениться решил.
     - Не верится.
     - Почему? Я скоро получу диплом. Надо семью создавать. Нечего болтаться.  Меня и брата батя так воспитал. Погулял – хватит. Детей надо, род продолжать. Как говорят-то: деревья в клумбу сажать.
     - Нет, клумба - другое. Не быстро ли ты принял решение?
     - Нормально. Но Света пока не соглашается. Думает.
     - Ты хоть не обижаешь этого ребёнка?
     - Как можно?! Никогда! Видел ведь, какая она? На пианине играет даже. Как замутит какого-нибудь там Бетховена. Это тебе не плясовая цыганочка. Тут вникать надо.
     - Вот и цени.
     - Я всё равно добьюсь своего. Она станет моей женой. Вот увидишь.
     - Дай бог. Выбор одобряю.
    
     Весенним днём я повстречал Артура возле главного корпуса СЮИ (Свердловский юридический институт). Он шагал с деловым видом, держа в руке папку.  Мы поздоровались.
    
     - Игорь, - начал Мерцаев заговорщицким тоном. - Тут такое дело. Кореш у меня новый образовался. На Балтыме… Знаешь, за городом озеро?
     - Слышал. Только не бывал там ни разу. По дороге на Верхнюю Пышму.  Далековато.
     - Если негде остановиться. Тридцать километров. На автобусе доедем.
     - Зачем?
     - Обожди минутку, - И Мерцаев громко крикнул:
Диляра!
    
     Я обернулся. Возле общежития НХ (факультет правовой службы в народном хозяйстве) на оклик Артура остановилась девушка-заочница. Она работала в одном из общежитий ВУЗа. Красавица-брюнетка в очках, которые нисколько не портили её внешность.

     Дилю знали все студенты. Многие подкатывали к ней чисто с мужским интересом. Беззлобно хохоча, девчонка нередко давала отпор мужскому полу. Нередко… Но не всегда.
    
     Не так давно она вышла замуж и находилась месяце на восьмом беременности.
    
     Артур подскочил к Диляре и о чём-то оживлённо заговорил.
    
     Та сначала улыбалась. А потом стала отвечать ему. Но разговора я не слышал.
     И что ему от неё надо? Какие дела с хозчастью?
     Неожиданно Диля громко захохотала и указала собеседнику на свой большой живот.
     Мерцаев глупо улыбнулся, хлопнул себя ладошкой по лбу и вернулся обратно.
    
     - Ты что, к беременным пристаёшь? - усмехнулся я.
     - Да… по-дурацки вышло. Давно хотел её оболтать, да всё дела.
     - Понятно, о чём разговор.
     - Представляешь, ведь знаю – ей рожать скоро, а как увидел, рванул, будто охотничий пёс. Всё из башки повылетало. Начал ей плести: пошли типа к тебе или ко мне. Я шампани возьму.
     А она лыбится и тихонько отнекивается. Ничего не понимаю. Хорошо её знаю и давно. Всё заигрывали друг с другом. Вот я сейчас и напёр. Тогда она и предъявила мне животик. Да ещё сказала: раньше надо было думать. В такое положение попал.
     - Положение у неё. У тебя ещё имеются шансы наверстать упущенное.
     - Вряд ли. Своя женитьба не за горами, надеюсь.
     - О, нотки верности слышу в голосе твоём.
     - Не совсем. Я тебе что про кента и озеро говорил-то? Надо же вроде прощания с молодостью устроить.
     - Мальчишник?
     - Конечно! Правда, там три бабы намечаются.
     - Это мероприятие обычно по-другому, проще называют. И почему женщин много?
     - В самый раз: тебе, мне и хозяину.
     - Кто таков?
     - Новый знакомый, говорю же. Между прочим, твой однофамилец. Саней зовут. Так вот, у него на Балтыме завязки какие-то. Короче, он в субботу приглашает в гости. Там коттедж двухэтажный. Девки сделают пельмени. Водочка. Всё по уму. И комнат дополна.
     - С какой стати радушный приём? И мы ничего не должны, долю?
     - Абсолютно. Я Сашке помог в одном дельце. Он конкретно заявил: стол и девчонки за ним. Я сразу о тебе вспомнил. Говорю, для хорошего человека надо бы.
     - Чего?
     - Ничего, а кого. Водку… То есть, девушку. Дополнительно.
     - Ну и?
     - Я тебе сколько толковать должен, что намедни Сашка с тремя девицами ждёт нас?
     - Знаешь, мне это как-то не в жилу. У моей Илонки аналогичный случай произошёл перед сорвавшейся свадьбой. Тоже на мальчишник женишок сходил. Да ты знаешь эту историю. Я ей слово дал, что со мной такого не случится. То бишь, останусь ей верным.
     - Кто узнает-то?
     - Я. Чего достаточно. Девчонка еле в себя пришла после той мерзости. И она не простит подобного дубля, а у меня намерения не слабее твоих. Так что я пас. Езжай один. Ты узнал в этом году, что такое любовь? Узнал. Дорожишь ею. Я тоже.
     - Прекрати. Не хочешь – тебя силой никто не потащит на лежбище с подружкой.
     Но посидим, как люди, там классно. Когда ещё увидимся? Госы, потом отъезд.
     - Ну, хорошо, если только так. Отметим пятилетку нашей дружбы и вечером вернёмся в город, - неуверенно сказал я. А в душу закрались смутные подозрения: едем-то к совершенно не знакомым мне людям.
     - Замётано.
    
     Через пару дней мы с Артуром, прихватив гитару одного студента, забытую в комнате Артура, направились на рейсовом автобусе к загородному озеру.
    
     В уютном коттедже нас ожидал хозяин Александр – мужчина лет тридцати с высоким лбом (если точнее – лысиной) и усами. Здесь же заканчивали последние приготовления к трапезе три молодые девушки.
    
     Мы расположились в просторном помещении на первом этаже.
    
     Салаты и другие закуски девчонки разложили по тарелкам. Все выпили, познакомились. Девушек звали Таня, Лера и Лариса.
    
     - Так, мальчики, наверное, пора варить пельмешки? - спросила Лариска.
    
     По её тону и манере поведения я понял, что это близкая подруга Саши. Кроме того, поддав, она по-свойски щекотала тому усики и поглаживала по бедру.
      
     От моего внимания не ускользнуло и то, что все дамы влюблёнными глазами смотрели на Александра. В первую очередь стремились угодить именно ему.
    
     Сашка причёской и усами напоминал Александра Розенбаума. Я сказал ему об этом.
    
     - Мне он здорово нравится, Игорь. Ты его песни знаешь?
     - Естественно, - сказал я и запел:

     "Глухари на токовище бьются грудью до крови,
     Не на шутку расходились, быть бы живу.
     Так и мы когда-то жили – от зари и до зари,
     И влюблялись, и любили, мчались годы с той поры…"

     Артур и девушки стали подпевать.
    
     Поели, попили, попели... Я увлёкся, а тем временем на улице стемнело. Конечно, автобус в город пойдёт не ранее утра.
    
     Саша предложил всем располагаться в комнатах, сам же ушёл с Ларисой наверх.
    
     А комнат с диванами на первом этаже только две.
    
     В одну из них Артур повёл пьяно улыбающуюся Татьяну, приобняв её за талию.
    
     - Какой ты нахал, - кокетничала та, однако, быстро перебирала ногами, дабы не споткнуться по пути.
    
     Я зашёл в свободный «номер» и, не раздеваясь, лёг на диванчик. Ко мне не вошла, а, скорее, ввалилась Лера.
    
     - И чего ты разлёгся тут?
     - А где? Других мест не предлагали.
     - Я спать с тобой всё равно не стану! - вызывающе выкрикнула девица.
     - Вот уж чего мне точно не надо именно от тебя. Бухущая… я таких девочек не переношу с семи лет.
     - Между прочим, я тоже Сашу люблю. И то, что он сегодня с киской-Лариской – совершенно ничего не значит, имей это в виду, мальчишечка.
     - Слушай, девчоночка, коли вы тут все, без исключения, влюблены в дядю Сашу, не пошла бы и ты к нему в апартаменты? - немного возмутился я и пропел: - Если б я был султан, я б имел трёх жён…
     - А не пошёл бы ты сам, знаешь куда?! - начала скандалить девушка. - Проваливай. Здесь я лягу спать!
     - Если тебя не пускают в господские хоромы, можешь улечься там у порога. Или падай рядом. Пальцем не притронусь, - сказал я и повернулся к стене.
    
     Тут же острая боль пронзила меня. Это Лерка, как пантера, вцепилась в мою спину зубами.
    
     От неожиданности я вскрикнул и вскочил на ноги.
    
     - Ты что, совсем обнаглела?!
     - Вали отсюда! - гаркнула пьяная деваха и попыталась ударить меня по лицу.
    
     Я легко поймал её кулачок и аккуратно опустил драчунью на ложе.
    
     Ну и история. В город не на чем добраться, спать не дают – кусаются. Что же предпринять?
    
     А Лера что-то орала благим матом.
    
     Я вышел в холл, где недавно происходило пиршество.
    
     Из-за соседней двери показалась взлохмаченная голова Татьяны. Потом выглянул Артур.
    
     - Что за шум, а драки нет? - спросил он.
     - Куда ты завёл нас, проклятый старик? - ответил я строчкой из известной переделки про Ивана Сусанина.
    
     Тут же почувствовал, как сзади на моё тело обрушился град ударов.
    
     - Да прекратишь ты или нет?! - крикнул я на взбесившуюся Леру. - Артур, ты как хочешь, а я пешком двину отсюда. До утра дойду. И то лучше, чем в этом публичном доме.
     - Мы, выходит, по-твоему, б…?! - заорала Лерочка.
     - Нет, вы очень приличные девушки, любящие поочерёдно, а в некоторые дни и коллективно, одного мужчину. Желаю счастья! Хотя сегодня, как понимаю, не день коллективного творчества.
    
     Я взял гитару и направился к выходу.
    
     С лестницы спустился Александр:
     - Вы что тут разорались? Игорь, в чём дело?
    
     Я, фактически травмированный укусами и ударами одной из подруг хозяина, на этот раз не сдержался:
    
     - При чём тут я, лысый?! Сам устроил гадюшник из сменщиц! Отвали, дай дорогу!
     - Как ты меня назвал?
     - Не слышно, что ли? Уйди, лысый, не отсвечивай! Или кепку надень.   
   
      Артур, верный товарищ, моментально одевшийся, принял мою сторону.
    
     - Сашка, успокойся. Ты же ничего не знаешь! Лерка первая на Игоря бросилась. Он её не задевал, а она его выгонять начала... Жаль, не на меня, я бы моментом усмирил эту шавку! - Артур повернулся в сторону скандалистки.
    
     Та дико завизжала и скрылась из виду.

     "Ну и взгляд у моего другана, - мелькнула мысль, - гипнотизирующий, что ли? Глазищи-то огромные, чёрные".
    
     - Видишь, я лишь посмотрел на неё, а крику сколько, удовлетворённо произнес Артур и обратился к организатору "банкета": - Она ведь обиду на тебя вымещает на Игорёхе. Собрал тут своих любовниц. Ревности с бешенством начались.
    
     Вышли на улицу. Прошли с десяток метров. Нас догнал Александр, за ним медленно плелись его нетрезвые «амазонки».
    
     - Лысый, - спокойно сказал я, - ты нас до города провожать собрался?
     - Я хочу знать, почему ты так меня называешь?
     - А как прикажешь? Кучерявым, что ли?
     - Да я тебя за эти слова, урою, - и Сашка бросился на меня.
    
     Со всего размаху я врезал Александру по пресловутой лысине гитарой. Самое удивительное, что новый, добротный инструмент с громким треском разлетелся на несколько частей, которые осколками различных размеров рассыпались поблизости. Струны издали последний укоряющий звук «бну-у-у-у…», застывший на несколько секунд в воздухе.
    
     Я испугался, что сильно поранил хозяина. Подумал даже: уж не его ли черепушка трещала? Но Александр стоял в метре от меня, и я видел - его плешь без повреждений.
    
     Почему-то подумалось: вот так резкими ударами десантники ломают кирпичи об голову. И без последствий.
    
     Затем я, не понятно с какой целью, бросил гриф шестиструнки в сторону Сани. Он легко поймал его. Держал, крепко сжав в ладони, а струны, как тонкие и упругие змейки хаотично раскачивались, негромко поскрипывая.

     Я посчитал несправедливым нанесение удара не кулаком, а предметом. Всё произошло машинально: он бросился, я ударил. А в руке инструмент.

     В некотором отчаянии или оправдании себя умышленно вооружил Сашку гитарным грифом.
    
     Если бы он нанёс им удар...  А это вам не фанера.
    
     Александр стоял и не предпринимал никаких действий.
    
     Я на всякий случай сказал:
    
     - Можешь нападать, но знай - я ещё в Советской Армии оставил подписочку о неприменении... А ты мне дашь законный повод. Тогда – без обид, - и намеренно сложил руки в локтях: смелее, дружок, мне это ничем не грозит, хотя подумал: - если нанесёт удар деревяшкой, вряд ли успею уклониться.

     Самоуверенность иногда выручает. Сашка застыл в нерешительности.

     Видя, что противник не собирается нападать, я направился в сторону дороги.
    
     Рядом привычно мелкими шажками, только что не приставными, перемещался Артур.
    
     - Здорово ты ему по башке-то. А как разлетались деки… Чистое кино, - похохатывал он.
     - Да брось ты. Мне вот мужика жалко стало. Ни за что получил. Опять же не девок же бить надо?
     - Но он же сделал шаг к тебе и замахнулся, я видел.
     - Ладно, Сашкина черепушка выдержала, качественная. А что Димке-то скажем о его гитаре? Десятку стоит, а попробуй, достань её. Мне в девятом классе мать на базе покупала. До магазина не всегда доходят.
     - Так, для Димона версия простейшая: украли в автобусе. Поставим ему литр. Аккурат по стоимости балалайки. Он возмущаться и не подумает. Спокойный чувак.
     - Чуяло моё сердце – добром сей кутёж не закончится. Сами виноваты, и другим досталось: кому по башке, кому по нервам. А кого и покусали. Девки дуры порядочные. Или куры… из одного курятника. Лерка и вовсе психопатка. Но не пойди мы туда ничего бы и не произошло.
     Завтра я к Илоне. Ты со мной как свидетель защиты – подтвердишь, что я чист перед ней. Она по глазам поймёт, что не всё в порядке. А я врать ей не могу. Придётся всё рассказать, иначе переживать будет, мучиться. Ты же знаешь её. Девиц и драку она простит, будучи уверенной, что я не предал её.
     - Я тоже почти ничего не успел. Быстро вы там хай подняли. Вернее, девка эта.
    
     Мы шагали по ночной, совершенно пустынной дороге. И ведь ещё идти и идти…
    
     - И чё ты, Игорь, ей не врезал?
     - Я живу по принципу, почти как в песне Высоцкого: «Я женщин не бил до семнадцати лет, в семнадцать ударил впервые…»
     - С семнадцати молотишь, а говоришь – не бил.
     - То в песне, а я до сих пор лишь обороняюсь.
    
     Сзади послышался шум мотора. Неужели повезло? Ну, хоть какие деньги, у нас есть, остановитесь граждане, посочувствуйте студентам…
    
     Водитель «жигулёнка» не обратил внимания на наши страстные размахивания «клешнями» и поехал себе дальше.
    
     - Всё, до утра, точно. Эх, Артур, ты бы хоть остался. По моей вине страдаешь.
     - А я что? Я с тобой. Вплоть до того, если бы ты пал в том поединке. То мстил бы и мстил, гадам!
     - Ты что распалился? Все живы. И Санька, слава богу. Сейчас его, наверное, насилуют, а ему и так хорошо перепало.
     - Лысый! - заржал Артур - как ты его приласкал. Сперва Розенбаумом. Он, аж, расцвёл, а потом…
    
     До нас вновь донёсся шум движка. Ну, что делать? Третьего нет. А то бы за руки его и удерживать посредине шоссе, как Труса в «Кавказской пленнице». Да я бы и сам встал. Только не оставляйте двух страдальцев, люди!
    
     Приблизившийся к нам «уазик» вежливо притормозил рядом. На переднем сиденье находился майор Советской Армии. В зубах папироса. Он спокойно поинтересовался:
    
     - Куда вам, бойцы?
     - Товарищ майор, - почти торжественно начал я. - Следуем от Балтыма до Свердловска. Километра три уже отпахали.
     - Пожалуй, все пять. Ну, чего стоите, прыгайте на заднее сиденье.
     - Спасибо!!! - хором выкрикнули мы и быстренько влезли в автомобиль.
     Как здесь тепло. Взгляд мой упал на офицерский погон. Эмблема войск связи!
     - Товарищ майор, разрешите обратиться!
     - Обращайтесь.
     - Я несколько лет назад учебку окончил, на Декабристов, напротив парка имени Павлика Морозова…
     - И я там служу.
     - Вот здорово. Я в третьей роте начинал. Вас не припомню.
     - Второй год здесь. Из ЦГВ перевели.*
     - А начальник всё тот же, а командиры рот?
    
     Зазвучали знакомые фамилии, короткие рассказы об офицерах.
    
     Незаметно мы доехали до кинотеатра «Совкино».
    
     - Тормозните здесь, пожалуйста, - сказал Артур и полез в карман (как и я) за деньгами.
    
     Военный, через зеркало заднего вида, уловив наши движения, произнёс:
    
     - Не надо, ребята. Мы же не таксуем. И вы не чужие. Ясно же – люди в беду попали или что-то у вас другое случилось, если шлёпали в город, в такую даль пешим ходом.
     - Но тогда хоть… - я бросил взгляд на Мерцаева. Тот кивнул головой. - …заедем к нам. Тут рядом, в «Ермаке», у нас там комната, сторожим, в общем. Угостим вас, всё необходимое для позднего ужина однополчан имеется.
     - Спасибо, парни. Не обижайтесь, правда, не можем. В части ждут.
     - Понятно. Огромное вам спасибо, - я и Артур пожали руки офицеру и солдату-водителю.
    
     Выскочили из автомобиля и пошли через «плотинку» и «Площадь 1905-го года» к гостинице.
    
     А Сашке Артур позже передал, как я переживал за нанесённый ему удар. Тот сказал, что не в обиде. Мы даже хотели увидеться, выпить «мировую», но не получилось.
    
     Через какое-то время я встретил у Артура в «Ермаке» Димку, владельца почившей гитарки.
    
     Тот, улыбаясь, посмотрел на меня и спросил, как вышло, что у нас в автобусе свистнули его инструмент?
    
     Я пересказал ему версию Артура.
    
     - Ну, ну, - усмехнулся паренёк, - а я сообразил: Дмитрию известна правда.
    
     Надо сказать, разговор происходил в ходе угощения, выставленного Артуром и «шестиструнную подругу» мне простили.
    
     Однако я не рассказал о следующем дне после балтымских злоключений.
    
     Проспали мы часов до одиннадцати. Я ещё дремал, когда услышал довольно громкий хлопок. Это Артур открыл банку импортного компота из слив и припал к ней. Потом поднёс её мне:
    
     - Пей, холоднячок. Купил на днях. Тут, в гастрономе, выбросили.
    
     Я допил компот и сказал:
    
     - Ну, что, друг, собирайся.
     - Куда? За пивом? Вряд ли оно есть, а вот вино…
     - Никаких опохмелок. К Илоне сдаваться пойдём.
     - А, помню. Я свидетелем, - засмеялся Мерцаев. - Не боишься, если я ей заверну, что ты надругался над Леркой, невинной девочкой из ПТУ?
     - Она тебе первому пасть порвёт, а потом выяснениями займётся.
     - Да ну, культурная дама.
     - Короче, обещал – пошли.
    
     Артур в задумчивости почесал затылок:
    
     - Я разве против? Ну, давай, хоть в гастроном заскочим. Там сухое «Медвежья кровь» на розлив продают.
     - В магазине? Странно…
     - Да, завезли много болгарского «Алиготе». Все его берут, светленькое. А этой кровавой кислятиной напонили ёмкости для сока и по стакану наливают. Копеек 40, что ли. По двести пятьдесят хряпнем  для смелости – и вперёд.
     - Нет, к Илонке только трезвыми. Ты поддашь, наговоришь там. И не спорь.
     - Хорошо, поехали. Но ненадолго. Мне надо к Свете. В кино собирались.
     - Может, ты тоже каяться собрался? Тогда тебе такой свидетель, как я, ни к чему.
     - Прекрати. Я же тоже не согрешил.
     - Но пытался?
     - Это недоказуемо и ненаказуемо. Никто не видел!
     - Хорош, да? Нас тут двое, ты чего разошёлся-то?
    
     Через час  мы стояли перед квартирой  Илоны. Она же и открыла нам двери. Вошли.
    
     - Привет, Лоночка, - почти прошептал я от волнения.
     - Здравствуйте, мальчики, проходите в комнату.  О, от вас исходит чудный запах одеколона О*Жён.**
    
     Я наклонился и слегка прикоснулся губами к щеке девушки.
    
     Она немного тревожно взглянула на меня:
    
     - А от Игорька ещё и водочкой попахивает. Вот не пойму какой… «Пшеничной»? Я по этой части не дока.
    
     Артур поспешил вмешаться:
    
     - Илона, он же и пришёл типа повинным челом бить. А я подтверждать должен.
     - Должен? - улыбнулась Лона. - Что бы он ни сказал? Знаю я вас, хитрецы.
    
     Я, смущаясь и нервничая, рассказал Илоне всё, что произошло вчера на Балтыме.
    
     Артур в конце рассказа, видя, как потускнел взгляд моей подруги, воскликнул:
    
     - Ну, Илона, всё было совершенно интеллигентно. А потом та Лерка бросилась на Игоря! А он-то как джентльмен держался. Она кусает его - Игорь терпит. У Лерки клыки, будь здоров! Как у волчицы. Наверное, и рубаху повредила. Урон понёс человек. А кровищи было море. И, главное, перевязать нечем. Так вот и шли. а из него кровь хлещет.

     - Артур, не преувеличивай, - прервал я заступника.
    
     Илона смотрела то на меня, то на Артура.
    
     - Я понимаю. И про укусы, и поговорочку знаю: кто сказал, что гитара не ударный инструмент? Но что-то не верится мне, будто вы поехали с единственной целью покушать пельмешек…

     Я не знал, что мне ещё добавить, как убедить девчонку – мы просто решили отметить скорое расставание. Не найдя другого аргумента, привлёк к себе Илону и крепко поцеловал её в губы.
    
     Она вырвалась и покрасневшая прикрикнула:
    
     - Ты же знаешь, я не переношу, когда меня целуют при… - девушка посмотрела на Артура и более мягко добавила: - Ведь это неудобно. И товарищ твой… Что ему, так интересны наши разбирательства?
    
     Мне показалось, поцелуем я несколько реабилитировал себя в глазах любимой.  Артур поднялся со стула:
    
     - Вы тут поворкуйте, а я на балконе покурю.
    
     Когда он вышел, я вновь обнял Илону. На сей раз она не оттолкнула меня и ответила на мой поцелуй.
    
     - Ты так страстно меня… чуть не до укуса, - прошептала она и положила голову мне на плечо. - Пожалуй, поверю тебе. Но, чтобы больше никаких отходных, понял? - погрозила девушка пальчиком. - Могли бы и ко мне прийти вчера. Родители на даче.   
     - Точно. Я со страху-то  внимания не обратил, что кроме тебя в доме никого.
     - Ага, испугался, негодник? Есть причина, значит?
    
     «Начала шутить, значит, всё в порядке», - несколько успокоился я.
    
     Вернулся Мерцаев. Молодец, верно определил время, когда нас следовало оставить наедине. Покурить он пошёл… некурящий.
    
     - Присаживайся, Артур, а я на кухню. Надо же покормить вас, - поднялась Лона.
    
     Вскоре из кухни донёсся запах разогреваемой пищи. А потом Илона крикнула:
    
     - Артур, ты какой гарнир предпочитаешь, картофельное пюре или кашу? А-то Игорь говорит, он каши в армии наелся.
     - Любой предпочитает! - ответил я за товарища. - А лучше и того, и другого.
    
     В комнату вошла Илона с подносом в руках. Я принял его. Она расставила тарелки на стол, положила вилки и вновь ушла, сказав: - Для алкоголиков у меня сегодня сюрприз.
    
     Мы с недоумением переглянулись. Когда Лона вновь вернулась, в руках она держала четыре бутылки пива.
    
     - Это для вас. Говорю же – зря не пришли вчера. Мама где-то коробку прикупила вашего любимого напитка. Фу, гадость горькая, как вы его пьёте? Чувствую, для Игоря матушка старалась. Папа стаканчик только и выпил.
    
     Артурчик, держа в руках тёмную бутылку, с восхищением произнёс:
    
     - Чешское! Надо же, молодец твоя мама, - и тут же зубами ловко сорвал металлическую пробку.
     - Артур, - с некоторым укором произнесла Лоночка, - открывашка  перед тобой.
    
     - Пардон, не заметил, - нелепо улыбаясь, заговорил друг, - Извиняюсь, привычка… То есть, случайно…

    Девушка поставила перед нами хрустальные бокалы. Себе же принесла чашечку кофе.
    
     Мы с удовольствием поели, запивая еду классическим напитком.
    
     Затем мой товарищ откланялся и ушёл.
    
     Илона нарочито строгим голосом произнесла:
    
     - Показывай раны, пострадавший.
    
     Я снял рубашку. Лона, словно доктор пациента, осмотрела меня.
    
     - Так, кошачий укус в области левой почки. Не дай бог, если бы где-нибудь на груди. Меня не проведёшь!
    
     Я посадил Илону к себе на колени. Запустил руки в её распущенные волосы…
    
     И, правда, чего меня унесло вчера на Балтым? Наскрёб приключений, а моя девчонка тут скучала одна.
    
     - Но ты, Игорёша, не думай, что я всегда тебя так отпаивать буду, - снова хитро улыбнулась Илонка, обнимая меня за шею. - Это тебе случайно повезло.
     - Мне с тобой случайно повезло. Если бы не та встреча на остановке…
    
     Мы ещё о чём-то говорили и говорили с Илоной…  Минут пять, если мне не изменяет память…

    
     *- ЦГВ – центральная группа войск Советской Армии. В 80-ые годы дислоцировалась на территории Чехословакии.

     ** О*Жён - это была целая серия одеколонов совместного производства фабрики "Новая заря" (Москва) и "ЛОреаль" (Париж), появившаяся в середине 80-ых годов. Запах необычного одеколона тогда знали все.


     О начале и развитии отношений Игоря и Илоны в книге "Мерцающий Артур" (рассказ "Подстава Артура и о моей любви на 4-ом курсе":
http://proza.ru/2011/10/08/753).