Мотылек... Рассказ на тему Метро 2033

- Доброе утро, Мотылек… - он ласково провел по ее нежной щеке кончиками пальцев.
– Привет, моя радость… - она открыла глаза, как говорили родители -  цвета небес и улыбнулась в ответ.
Ее тонкая ручка поймала широкую ладонь и прижала к себе.
- Ты как тут оказался?.. – после этих слов девичья улыбка тут же потухла, как теплый свет одинокой свечки, когда сквозняк задул огонек, на лице появилась тревога. – Работа! Как же… - она тут же попыталась вскочить на ноги, слабая ладошка уперлась в его грудь, но молодой человек даже не подумал и шелохнуться, лишь шире улыбнулся.
- Глупышка моя… - приблизил свое лицо к ней и ласково поцеловал мягкую щечку. – Сегодня день нашего палаточного городка… - мужские губы прикоснулись затем к уголку сладких уст. – Подъем на два часа позже…
Ее тело расслабилось – спешить ведь теперь некуда. Прикрыла веки, наслаждаясь ласковыми поцелуями. Нежная ладонь, ранее пытавшаяся оттолкнуть, теперь легко скользнула по ткани рубашки на спину, тепло обнимая его тело. Вторая – нежно легла мужчине  на шею.
-М-м… Целых два часа?
- Ну.. уже на пять минут меньше… подмигнув, он поцеловал кончик милого носа.
- И чем мы.. что мы будем делать? – в волшебном звонком голосе Мотылька, прозвучали едва уловимые нотки дразнящего намека.
Через мгновение она почувствовала его страстное дыхание у своего ушка… Легкое прикосновение губ… А затем шепот:
- А что ты хочешь?..
Она в свою очередь ласково прикусила мочку уха, слегка потянула в сторону…
- Все хочу…
- Прямо все-все?
- Да… - лишь произнесла она нежно, шепча.
Он поцеловал кончик ее носа, отстранился немного, позволил себе быть плененным взглядом хитрых глаз любимой… В который раз, лишь заглянув, он терял забывал обо всем, цепочка плавно идущих мыслей разбивалась, а звенья разлетались осколками, порождая хаос, а затем складываясь в единой картине милого лица… Лицо любимой Мотылька и мерцающие задорные огоньки во взгляде… Но его взгляд все же скользнул вниз на чувственные губы девушки.
Она смотрела неотрывно в его карие глаза, пыталась угадать его следующий шаг.
Играя, он пробежал пальчиками по ее животу… Затем ладонь бережно легла на слегка дрожащее тело девушки, поглаживая… В следующий миг она прикрыла веки, от сладостного прикосновения и блаженно выдохнула... Губы опускались ниже…

В палатку забежал запыхавшийся часовой. Глаза бегают, солдат пытался что-то показать жестами, размахивая руками… Вот он немного успокоился и уже выбегая, закричал на парочку: «Подъем!».
- Обманщик… - обиженно ударила по плечу его. – Говорил два часа…
Он приложил палец к ее губам и прошептал:
- Наверное, проспал балбес… Теперь шуму наделает. Тоже, как и ты, забыл, каким днем живет. Я скоро. Успокою его, может…
- Буду ждать, – чмокнув его палец, она многообещающе улыбнулась.
- Я рядом, Мотылек. Я с тобой, моя радость…

***
Двое - Гриша и Саша. Два челнока-барыги. Два друга и два соперника. Хоть, и годов им не мало, но все равно, каждый остался ребенком в душе…
Они шли по различным свалкам, боясь наткнуться на встречные караваны. Гриша говорит, что где есть большие цепочки торговцев, с охраной, с товаром, прямо вываливающимся из сумок, всегда есть большая засада бандитов. А зачем испытывать судьбу, тем более, не уготовленную тебе самому? Лучше идти стороной, по своему личному маршруту, как маленькому настоящему каравану.
Саше нравилось это потому, что можно было много чего интересного найти в мусоре, валявшемся под ногами.
«Фантазии тебе не занимать». – как обычно, качая головой, приговаривал Гриша, глядя, за товарищем вновь что-то разглядывает, да еще рассуждает при этом на что оно похоже…
Но потом Гриша повторял те же слова, но с другой интонацией. Без той доли насмешки. Искренне. Ведь теперь Саша держал в руках не консервную банку, и не просто кусок провода, а, к примеру, фонарь. Ну, фонарь – это если у Саши плохое настроение и фантазия бедна… А ведь, может и кружку с подогревом собрать. Вот такие мелочи иногда и приносили доход двум чудным парням. Их маршрут не был слишком долог, они останавливались всегда на старых точках, на которых появлялись несколько лет подряд. В основном, это небольшие поселения или общины. Так они из дня в день бродили по своему маршруту, своего личного маленького каравана.

- Что-то вы  припозднились… Должны, вроде, раньше прийти? Случилось чего? –к караванщикам подошел невысокий мужчина небрежно одетый в непонятные лохмотья, но, когда он приблизился, становилась различима серая телогрейка на распашку, черная майка, обтягивающая круглое брюшко. Но отношение окружающих, было отнюдь не как к бедняку. Он, по обыкновению, прежде чем завести разговор, пристроился рядом с Сашей и Гришей, скрестил руки на груди, затем почесал свою бороду, окинув взглядом товар и окружающих, возможно будущих покупателей.
Были такие люди в каждом поселении, которые, как говорил Гриша, «делают очередь». Сплетники и бездельники по сути, но всегда с ними можно обсудить последние новости, узнать что-то интересное. Как правило, тоже сплетни. Но когда «глухой день» для торговли – обычно всегда говорил Гриша, а Саша просто кивал, поэтому все «крылатые» фразы принадлежат ему – нет ничего лучше разговора с такими людьми.
- Да,   тут такое дело… - Гриша огляделся по сторонам, скорее,  не для того, чтобы  обнаружить шпионов, как для того, чтобы повысить цену следующих слов.
Мужичонка понял правильно намек и с интересом приблизился, ожидая услышать нечто очень интересное.
- Петро, слышал, что работорговцы совсем потеряли стыд?..
- Да? Ну, у них и вовсе нет совести, как я думал, а тут оказывается…
Гриша, было, обиделся на шутку Петро.
- Не хочешь слушать – не надо. – но потом все же не смог удержать должной паузы и продолжил. – В общем, напали они на палаточный городок.
Мужичонка открыл рот, пытаясь что-то сказать в адрес работорговцев, но, ни одно слово точно не характеризовало этих бандитов. Все было мало. Нет такого слова…
- Вот… - он почесал только свою бороду и замолк, уставив взгляд в пол.
- Мы от не знали… Оставили там засаду или нам искать обход. И, что ты думаешь? Пошли в обход, а это ж такой крюк… - Гриша покачал головой. – Завтра собираемся туда отправится, поглядеть… эм… ну, может, остался кто живой…
«Знаю я вас, барыг, – про себя сказал Петро. – Пойдут мародерничать. – с этим он отправился молча домой, с мрачным лицом. – Сплетники! Вот испортят вечно настроение… А может все и в палаточном городке и хорошо, у них же праздник там сейчас… Балбесы побоялись идти… Наверное, насолили чем-то. Точно все врут!»


***

- Доброе утро, мотылек… - он ласково провел по ее щеке кончиками пальцев, а затем нежно поцеловал в лоб.
– Привет, моя радость… - она открыла глаза, как говорили родители -  цвета небес и улыбнулась в ответ.
Но вот на его лице, почему-то улыбки не было.
- Я заснула?.. – она притронулась рукой к нему.
Он замялся, отвел взгляд в сторону…
- Да, мое счастье. – наконец взглянув в ее глаза он попытался улыбнуться, но вышло очень фальшиво из-за незнакомой грусти.
- Ох… Прости, родной… Я все проспала? Сколько у нас еще осталось времени? Сейчас же праздник городка, да?..
Губы коснулись ее милой щеки, но не так, как поцелуй любимого, а как будто это был поцелуй скорби и предвещающий расставание…
- Да, милая… Все хорошо, не беспокойся… - неопределенно ответил он, но Мотылек ему поверила.
Ведь они и вправду были в той же палатке. Вот, наверное, освещение изменилось… Наверное, она проспала очень долго.
«Бедный Славка… Прождал меня все это время».
Тревога утихла, она рада, что рядом он, что губы вновь ее касаются…
- Ну, сколько осталось времени? Можно и успеть, наверное… А мне странный сон приснился. Кошмар просто. Обними меня. Тебя рядом не было и я испугалась…
Ее пальцы скользнули с его щеку на шею, затем на плечо, потом еще ниже…
Он зашипел, сморщив лицо, сдерживая жгучую боль, стоило ее руке притронуться к влажному боку. На пальцах Мотылька остались следы крови.
- Что это? – не веря своим глазам, смогла прошептать она. – Слав?.. Ты…
- Все хорошо… - вновь фальшивая улыбка, он еще не понял, что врать теперь уже просто глупо. – Не беспокойся… - как заведенный повторял он эти слова.
Она обозлившись на Славу, силой оттолкнула его от себя… Хотела посмотреть на его рану, но… Но…
- Прости, Мотылек…
- Где мы?.. – она крутила головой в попытках узнать это место, в котором они оказались.
- Прости…
- Ну что ты заладил, негодяй! - Она ударила по его плечам кулачками. – Подлец! – чуть не плача. – Отвечай!
Слава поймал руку Мотылька, поцеловал, а потом прижал к своей щеке.
- Ответь… - по ее лицу начала скатываться слезинка, голос дрожал, а свободная рука более не в силах бить, упала на плечо Славы. – Пожалуйста…
- Городка больше нет. – еще раз поцеловал он ее ладонь. – Нет больше того часового. Нас скоро тоже не станет. Не станет, – его глаза уставились куда-то в угол этой комнаты. Тюрьмы. – Не станет…
- О чем ты, Слав?.. Я с тобой… Я тут. Слышишь? – Мотылек заключила его объятия, прижавшись к его телу щекой. – Я с тобой.
- Не станет… 
- Дурак мой… - легкая ладошка погладила по его волосам. – Тебе больно?
Он будто бы очнулся ото сна, в котором только что пребывал, притронулся бережно к ее волосам правой рукой, как в первый раз, когда он боялся просто задержать на ней свой взгляд на несколько секунд, когда боялся ее спугнуть. И теперь он боялся, что еще мгновение, неосторожное движение или дыхание…
И все!
Мотылек улетает от него…
Левая рука вытянулась куда-то в даль, словно он удаляется… Но он этого не хочет. Пробует, пытается дотянуться, хочет удержать улетающий миг.
Нет!
Время уходит. Судьба говорит – «не суждено!». Нельзя!
Все это время он только и слышал:
«Нет! Ты ей не пара! Убирайся! Прочь!»
Все это время его били по рукам, стоило только притронуться к своей мечте… Вечно ускользающей мечте…
- Мне не больно, когда ты рядом… Я люблю тебя, Мотылек…
- А я…
Не успели девичьи губы договорить те важные слова, которые ожидал услышать он каждый новый день после первой встречи. Неприятный лязг засова прервал все мысли, оборвав все слова…
Все. Время ушло.
Внутрь завалились трое бандитов. Те, что жгли, грабили, убивали в тот день, должный стать праздником. Ворвались именно в то мгновение, когда он и она наконец остались вместе… И теперь они не дали покоя…
- Так сладкие мои. Чмокайтесь и пора расставаться! Ты просил пару минут – они вышли… Подвинься!
Большой, как мутант, с рожей, к слову, тоже не уступающей тоннельным отродьям, нос набок свистит, пропуская через себя воздух и называли его не как человека.
- Эй, Сволочь, поаккуратнее с ними там… Ничего не ломай им только… - некто, оставшийся за дверью, прокричал главарю троицы.
Слава заслонил своим телом Мотылька, исподлобья гладя в глаза говорившего. Двое других – явно простые шавки на поводке у хозяина, готовые ползать на брюхе за ведущим, лишь бы заслужить обглоданную кость со стола, лишь бы посмотрели на них – одетые даже в одинаковые рабочие комбинезоны, покорно стояли за спиной первого.
По одному жесту своего главного, они сорвались с места и набросились на Славу. Защитник Мотылька сначала сопротивлялся, даже удалось одному ударить по лицу кулаком, но второй достал палкой по раненому боку Славы. От сильной волны боли защитник, чуть не потерял сознание. Еще удар с боку. Другой – нашел его, хоть он и  пытался закрыться теперь… Сделать вдох в следующие несколько секунд было невозможно. Руки обидчиков грубо схватили ослабшее тело Славы и откинули на холодный грязный пол. Он сплюнул кровавую слюну с осколком сломанного зуба.
Слабое движение, неловкая попытка подняться, но его тело вновь оказывается на полу прижатое подошвой ботинка одной шавки…
- Эй! Мне еще он нужен и не как кусок мяса! – схватив за волосы пытающегося вырваться Мотылька, она била маленькими кулачками по лапе обидчика. – Вот, дрянь какая… - зашипел Сволочь, когда Мотылек укусила его, и отвесил пощечину.
Слава стиснув зубы, схватил за ногу одного прихвостня… Удар в живот тут же сбил всю злость…
В глазах потемнело вовсе. Слава держал веки широко открытыми, но ничего больше не видел, только тьму, которая заволокла все, словно любимая Мотылек обняла его… и потух взор. Его пальцы осторожно притронулись к лицу – до глаз он боялся притронуться – затем он тыльной стороной ладони начал растирать глаза, в надежде, вернуть себе зрение…
- Я хочу видеть… Не закрывай мне глаза, пожалуйста… Дай мне ее еще раз увидеть… - запаниковав, что способность видеть отобрал от него Бог, прикрыв веки ладонью, как это делают упокоившимся, просто из жалости, ведь он не выдержит, если будет все видеть. – Нет!


***

Музыка, заставляющая подпевать ей и идти пританцовывая. Веселый детский смех. Громкие голоса. Запах домашней пищи, приготовленной заботливой рукой хозяйки и чей-то матери. Каждый надел сегодня свой праздничный наряд, прибереженный для особого дня.
- Подонки! – сплюнул Гриша под ноги.
Нет всего того больше! Нет людей, нет веселья, нет… Ничего больше нет. Просто, оказывается, не всем было в этот день весело. Просто кого-то гложет зависть, когда у других праздник. А иногда, не всегда значит, что все братья и сестры друг другу, что если перед тобой стоит внешне похожий на тебя - это не всегда человек, пусть у того две руки, две ноги, голова на плечах.
- Может… Пойдем отсюда? – робко предложил Саша.
Его друг и конкурент не ответил. У его ног лежала детская игрушка. Он, было, хотел пнуть ее, но что-то заставило его присесть на корточки, аккуратно взять в руку пластмассовую куклу, второй вытереть с ее личика грязь. У куклы были забавные глазки, ярко отблескивающие синевой.
«Наверное, Сашок сделал бы из нее что-нибудь интересное…», – почему-то промелькнула в голове эта мысль.
Торговец бережно положил куклу на прежнее место. Только он оторвал руку от пластмассового подобия девочки-ангелочка. Как совсем рядом, буквально в паре десятков сантиметров от игрушки лежал патрон крупнокалиберного пулемета.
«Как интересно…», - поспешив схватить патрон, усмехнулся Гриша.
- Нет. - Саша завертел головой.
Его товарищ остановился. До патрона осталось всего ничего, но движения он продолжить побоялся – обычно, просто так его напарник не говорит.
- Что?! – удивился Гриша.
- Посмотри! Что ты видишь? – начал тараторить Сашка.
- Хгм! Патрон! Что ж еще-то?
- Да нет, дурак! Ты встань-встань… Смотри – это выбор!
- Какой выбор, фантазер ты, мать моя женщина! – разозлился Гриша, но поднялся на ноги и встал рядом со своим напарником, взглянув на то место, на которое указывал Саша.
- Смотри, смотри! – почти кричал тот «фантазер». – Это же выбор! Справа кукла, а слева – патрон! Это неспроста!
- Ты чего?..
- Не знаю, как ты, Гришман, а я выберу игрушку и уйду подальше… Я не крыса, которая наживается на горе людей… Детей!
«Так ведь патрона тут не было сначала… - почесав подбородок, задумался над словами своего напарника Гриша. – Мистика, да и только… Может, ну это все?..», – спросил он себя и взглянул на Сашу, который склонился над куклой, подобрал ее, погладив по искусственным светлым волосикам, прошептал что-то ей и спрятал во внутренний карман своей потрепанной куртки.
Наконец, собравшись с мыслями, Гришман, как его называл Сашок, подошел к патрону ближе, присел на корточки…
- Я тоже не крыса! – твердо сказал он. – Пошли отсюда, Сашок. Здесь мы опоздали…

***
- Эй, я же просил по башке осторожнее! – заревел Сволочь. – Он, что?.. Спятил что ли? Кусачая…Так! – после рявкающего голоса, послышался еще один удар по лицу девушки. – Ее – выведите и придержите на месте. Просто придержите!
Подручные вновь не произнеся ни звука, выполнили приказ… А что они могут делать еще?
Шорох. Шаги. Тихий плачь. Шум в ушах. Бешенное сердце колотится о ребра пойманной крысой, которая пытается вырваться из клетки.
- Я на героя гляну!
- Что там у тебя, Сволочь? – спросил тот голос, чей обладатель скрывался за дверью.
- Походу… - в непроглядной тьме Слава чувствовал нависшее тело Сволочи над собой, слышал его сиплое дыхание. Казалось, протяни руку, и она упрется в бандита…
- Я тебя вижу! – прокричал вперед Слава.
Он смотрел куда-то вдаль, хотя бандит был в полуметре от него и водил своей широкой ладонью перед широко раскрытыми глазами.
- Чокнулся… - как-то расстроившись даже, сказал Сволочь.
Шорох ткани, движения…
Бандит достал пистолет, глянул на него, рассматривая мелкие царапинки. Осталось снять с предохранителя и дослать патрон… Но ему нравится тянуть время, нравится, когда люди вспоминают его имя, корчась от боли…
Бандит сказал тихо:
- А я вот тебя тоже вижу. И последний раз. Жаль ты не можешь видеть, даже как-то неинтересно стало… Но ты испорченный товар, дружок… Ох… Запомни, дружок. Может на том свете пригодится. Хах! Если что-нибудь хочешь сделать хорошо – сделай это сам. А не проси кого-нибудь…
«Прошу Господи.. спаси ее…».
- Сам, дружок…
Слова бандита мешали ему. Мешали сказать все слова напоследок… Последнюю просьбу… Они вклинились ржавым лезвием ножа в его голову, в его мысли.
Славой овладел приступ ярости, он теперь хотел сказать Сволочи «заткнись»! Или набросится на него и убить. Просто убить. Зубами загрызть.
Слава вытянул вперед руку, а Сволочь издеваясь, подставил пистолет так, что бы его жертва почувствовала холод металла.
- Чувствуешь? Чувствуй… Последнее ты уже видел… Теперь почувствуй, дружок… Скоро будет больно! Хотя может и не будет…
- Тебе.
- Чего?
- Я сказал – тебе! Будет! Больно! Сволочь! – каждое слово с трудом давалось ему, злость переполняла его.
- А ты смешной! Хах!
Слава быстро моргнул несколько раз, затем его взгляд поймал глаза бандита. Сволочь от неожиданности даже сделал на пару секунд удивленное выражение лица, хотя его давно никто не мог удивить, скорее мог, но, то должен быть восставший труп или зрячий слепец. На лице павшего защитника появился оскал.
Слава ударил кулаком в пах Сволочь и набросился на бандита, который от боли и неожиданности не смог отреагировать, поэтому так легко повалился а спину. Но замешательство его было не долгим… Палец уже готов нажать на спусковой крючок… Да забыл Сволочь, что с предохранителя оружие не снято.
Парень вцепился бандиту в шею зубами, как бешенный пес, перегрызая глотку своему обидчику… Противная упругая кожа… Твердые мышцы… Свинцовый привкус крови…
Сволочь закашлялся, захлебываясь кровью. Слава повалился рядом со своей жертвой на спину, отплевываясь…
Через несколько секунд, отдышавшись и поборов чувство рвоты, пленник поднялся на ноги. Ярость в нем кипела, вкус крови только сначала показался противным, теперь он давал Славе понять, что его враги терпят боль, что они слабы… У них тоже кровь течет.
- Теперь смешно, Сволочь? – сплюнув в лицо бандиту, сказал парень.
Тут же в тюрьму вошел один из тех двоих шавок, которые прятались за широкой спиной Сволочи. Наверное, ему удалось рассмотреть, что перед ним отнюдь не его главный, который сейчас лежит на полу, тот самый пленный и лицо явно было видно, измазанное в черной крови.
Верный прихвостень работорговцев затаил дыхание. Было слышно, как он сделал короткий вдох и замер. Пленник напрягся, готовый прыгнуть в любой момент на свою… теперь уже жертву.
Бандит вдруг дернулся, и пустился было в дверь, но Слава, опередил его, набросившись на спину того и повалив лицом в пол. «Жертва» не успел подставить даже руку… Разъяренный защитник, схватил за волосы поваленного бандита и, обезумев, начал колотить лицом об пол того…
Слава толкнул приоткрытую дверь тюрьмы и оказался в более просторном помещении, нежели первое, однако по виду они ничем не отличались – такая же тюрьма. В углу стоял небольшой стол, за которым сидел, очевидно, тот, что скрывался все это время за дверью и не входил в тюрьму. Слава пожелал бы приятного аппетита, если бы были другие обстоятельства, так как этот незнакомец застыл с ложкой в руке, не прошедшую уже пол пути к раскрытому рту… Да вот, обстоятельства другие.
Второй прихвостень Сволочи заломил руки Мотыльку… его Мотыльку… Но стоял он спиной и поэтому ничего не понял.
Что такое оружие Слава знал. И знал, что у него в руках пистолет, не приведенный в боевую готовность.
Первая пуля угодила в лицо того, что за столом сидел… Четыре других – немому слуге бандита.
Навряд ли кто-то сейчас спохватился… Завоеватели празднуют очередную победу! Но все же выхода уже нет. Пусть они еще останутся на несколько минут, час… Это ничего не изменит. Они остались по-прежнему в тюрьме. Всего лишь Слава получил несколько мгновений наедине с Мотыльком.
Он попробовал улыбнуться… Но потом вспомнил, что наверное, сейчас он выглядит, как чудовище. Вытер рукавом рубашки кровь с лица, потом осторожно, будто бы боясь спугнуть дрожащего Мотылька, подошел и обнял ее.
- Не бойся, Мотылек, – покачивал ее в своих объятиях, будто бы убаюкивая. – Ну успокойся… Я рядом. Я с тобой. И мы так и останемся вместе. Никто нас не разлучит.
Он прижался щекой к ее лицу и приставил дуло пистолета к своему виску, рассчитывая так, что бы пуля прошла не только через него… Что бы они остались вместе навсегда. Что бы, наконец, поймать свою мечту, пусть и таким способом. Все равно другого выбора нет. Все равно его не будут жалеть – застрелят где-нибудь в тоннеле. А ее…
- Ты ничего не почувствуешь, моя радость, – мужские липкие губы коснулись нежной щеки. – Я с тобой. Я рядом.

***
Гриша шел, как обычно, впереди их маленького каравана, а Саша замыкал. Они решили найти другой путь, который идет в обход прежнему, ведущему в палаточный городок. Помимо того, что каждому было тяжело смотреть на развалины былого веселого и дружного поселения, еще  имелись веские причины опасаться мародеров. А те за один тот патрон, оставленный Гришей, готовы биться до смерти.
Было темно, но фонарь караванщики не использовали – боялись, что свет привлечет беду, да и было-то у них батареек на один всего фонарик. Да и они готовы в любую секунду сесть. Саша постоянно вертелся на месте – ему в каждом шорохе, каждом эхе его шагов представлялась злых монстров. Гриша же напротив, уставился вперед, да так и шел, словно точно зная откуда ждать опасности. Саша часто спотыкался, чем сильно раздражал своего товарища.
- Не крутись там! – громким шепотом пытался успокоить трусливого напарника, Гриша, вглядываясь в темноту и крепко сжимая в руках рукоять автомата.
Автомат был один на двоих. Никто не умел стрелять, да и держать его умел только Гриша. В общем, от того, что у кого-то в руках было оружие – толку мало.
Не внемля словам своего напарника, Саша снова резко крутанулся, дабы успеть поймать того, кто за ним наблюдал со спины, но тут ноги запутались и он повалился на шпалы.
- Да что ты, мать моя женщина! – зло зашипел Гриша, потом сделал шаг назад, следя за темнотой впереди.
Только торговец с автоматом отпустил из виду тоннель впереди себя, как тут же каждый почувствовал необъяснимую тревогу. Как бывает, когда некто пристально смотрит тебе в спину, словно прожечь взглядом пытается… Точно так же только в разы сильнее. Сама смерть на них смотрит и улыбается. И караванщики это чувствуют на собственной шкуре.
- Гриш… - оба уставились в темноту перед собой, откуда доносился, ничего хорошего не предвещающий, скрежет. – Гриш?! Стреляй…
- В кого?! – дрожащими руками водя стволом из стороны в сторону, кричал уже Гриша.
- Быстрее!.. А-а-а!..



*** 

- Слав, постой… Не надо.
Ее нежный голос завораживал… Ее слова наполненные безмятежностью и от того, некой силой, гипнотизировали, подчиняли сознание Славы. Рука с оружием безвольно опустилась, глаза неотрывно смотрели на ее, следя за каждым движением девичьих губ… В уголку рта у нее был кровоподтек, еще на лице имелся маленький ушиб, очевидно так Сволочь постарался… Он рассматривал ее, как будто видел впервые… Ярость в нем вновь готова была закипеть и он мог перегрызть глотки всем, кто хоть в мыслях хотел прикоснуться к его Мотыльку.
Но ее следующее движение сбило всю злость. Тоненькие пальчики ласково прикоснулись к его щеке, опустились ниже на шею, дальше по груди и ниже… Ее пальчики ловят его ладонь и сжимаю сильно.
Он опускает свой взгляд, уставившись в пол.
- Глупый… Так останься со мной… Будь рядом! Ты меня совсем не знаешь…
Мотылек потянула его за руку, увлекая за собой…
Что с ней произошло?! Почему она так спокойна?! Это сон?! Она, наверное, поняла, что это всего лишь страшный сон. Они лежат рядом на кушетке Мотылька. Заснули… Теперь лежат вместе…
Почему Слава не хочет себя видеть рядом?.. Почему говорит они?.. Может потому, что он всего лишь сон?..
…Из-за того, что он здесь всего лишь тень… Никто. Она проснется и забудет через минуту о нем. Ровно минуту…
Он поднял руку с пистолетом перед своими глазами. Всего две мысли остались в голове: «сон» и… «прости, мотылек».
- Быстрей, Слав! Сюда…
И снова ее голос… Он ворвался в его голову и перепутал все мысли.
- Я тут, Мотылек. Я рядом…
- Доверься мне… Слав?!
Он схватился за бок, сгибаемый внезапным приступом кашля, упал на колени…






***

Саша копаясь, жутко шумя, вытащил не без труда единственно рабочий фонарик и, зажав кнопку, выставил его перед собой на вытянутых руках, точно оружие какое. Больной желтый луч высветил несколько метров темноты перед караванщиками, моргнул пару раз, не в силах удержать натиск темноты, но затем вновь отвоевал вновь свои несколько метров.
Гриша держал палец на спусковом крючке. В любую секунду готов его нажать.
- Смотри! Там! С боку… внизу... Вон! – луч высветил не все пространство, но и его силы хватило, что бы увидеть опасность.
Гриша затаил дыхание. Он нетерпеливо гладит спуск автомата…
«Покажись…».
Саша в отличие от своего напарника, только сейчас разглядел, что в стене тоннеля есть небольшая дыра, а точнее, нора. Судя по размерам «оно» должно быть размером с большую собаку… Или это большой червь?
- Гриш… Гриш!?
- Что!?
- Оно идет!.. Может… Побежали отсюда скорее!!
- Никогда! Не дождется, тварь! Пусть только попробует меня взять!

В следующее мгновение из низкого лаза в свете Сашиного фонарика показалась голова человека…
…Девушки.
Но тут автомат выстрелил.
Его товарищ с фонариком, в этот момент уже кричал что-то вроде «нет»…
Но выстрел заглушил все слова, опередив Сашу. Гриша так и замер на месте, уставившись в темный лаз, даже когда его друг бросился к девичьему телу, он так и стоял.



***

Слава следовал по узкому лазу за своей любимой. Ему становилось хуже, но отпускать Мотылька он не желал, ради нее не сдавался. Лаз постепенно становился для него уже, Слава раздирал локти в кровь, плечи… Но он терпел. Сознание затуманивалось, ему хотелось прикрыть веки и остановиться. Слабость одолевала.
Из сонного состояния его вырвал, раздавшийся звук выстрела. Он тут же поднял свою голову, что бы увидеть свою любимую! Ударился затылком сильно, но боль ничего не значила… Ведь Мотылек его теперь лежала не двигаясь…



***
- Видишь! Видишь! – радостно подпрыгивая рядом с Гришей, тараторил Саша. – Я же говорил, что это выбор. Теперь мы – герои!..
Его друг лишь молча, покачал головой.
- А потом о нас байки слагать станут… - поправив на второй рюкзак, он приостановился, а затем поспешил догнать товарища. – И будет считаться хорошей приметой встретить нас в тоннеле… А что бы путь был гладким – нам стоит дать два патрона при встрече! Да!..

…Гриша промахнулся. Девушка, просто испугавшись, прижалась к полу, затаив дыхание.
Но теперь все хорошо. Если не считать того момента, когда Саша чуть не умер от страха, когда Слава ухватил его за ногу, потянув резко на себя…

Но теперь все хорошо. Славу, отдав свой рюкзак напарнику, на своих плечах Гриша. Автомат он, кстати, оставил по-прежнему при себе.
Мотылек следовала чуть позади караванщика с оружием, придерживая раненного парня за ладонь…
Слава улыбался ей. Шептал постоянно: «Я с тобой, глупышка… Я рядом…».
- Это я с тобой, глупый…



***

- Доброе утро, Мотылек… - он ласково провел по ее нежной щеке кончиками пальцев.
– Привет, моя радость… - она, открыв свои голубые глаза, как говорили родители, глаза цвета небес, улыбнулась в ответ на его теплые слова.
Ее тонкая ручка поймала широкую ладонь и прижала к себе.
- Почему ты так удивленно смотришь?.. – Слава притронулся сухими губами к нежной девичьей щеке.
- Мне такой странный сон привиделся… - Мотылек погладила его по волосам.
- И что за сон? Про нас? – игриво улыбнулся, вновь не удержавшись, поцеловал в щеку уже окрасившуюся легким румянцем.
- Да… - неуверенно ответила она. – Но он какой-то... недобрый…
- Ну что ты, глупенькая? – широкая ладонь заботливо погладила по ее волосам. – Тогда не вспоминай о нем. Прогони прочь и забудь. Думай о нас сейчас. Думай о том, что будет… Глупенькая, все уже позади... Милая… Мотылек мой.
Лучше представь то, как мои губы притрагиваются к твоему миленькому носику, а моя рука дотрагивается к твоему телу.… Вот тут - к животику твоему, – руки и губы повторяли каждое движение, сказанное им. – Представь, теплое прикосновение моей ладони плавно заходит под твою маечку. Щекочущее и ласковое, как дыхание любимого. Моя рука движется выше… - по ее телу прошли мурашки от его прикосновения, радостная улыбка сменилась робкой. – Ладонь повторяет все твое тело… Другая в это время гладит твое бедро…
- Эй, голубки! – послышался знакомый голос.
- Гриша. – Слава разочарованно выдохнул. – Наши спасители зовут. Надо идти…
- Подождут! – она тихо рассмеялась. А затем страстно прильнула к мужским губам.