Инопланетяне

 «В жизни нужно найти своих и успокоиться»
                А.Балабанов
            

Стемнело. За городом это происходит заметнее. Заговорившись, мы не увидели впереди за сугробами поворот. Артем резко нажал на тормоз, и вывернул руль  вправо, но было поздно. Машина не слушалась, она уже жила своей жизнью. Проскользив  несколько метров боком,  врезалась в огромный сугроб.   На счастье снег оказался мягкий, морозы в этот год стояли крепкие. Удар получился несильным и пришелся на водительский угол. Машина взмыла колесами вверх и застыла. Артем пытался включить заднюю скорость и съехать, но автомобиль беспомощно вертел  колесами в воздухе. Вот незадача. Лопаты не было, троса тоже. Городская беспечность. Звезды светили ярко, на темном небе. Далеко, далеко впереди простирались белые заснеженные поля. Все это, и тепло в машине клонили ко сну. Но нужно было как-то выбираться. Сзади в километре дымились  крыши домов, близлежащей деревни. Маячила перспектива топать пешком туда и биться в запотевшие стекла, нарушая субботний покой деревенских жителей. На  дороге, поблескивая фарами, показался автомобиль. Я выскочил и стал махать. Но нужды большой не было. Люди были деревенские, сознательные. Увидев аварию,  стали тормозить задолго до нашего места. Водитель оказался из этой деревни. Рядом сидела жена. Ехали из  города. Выйдя и оценив  ситуацию, он сказал, что нужно ехать в деревню за трактором, его ВАЗовской  шестерке  не под силу, вытянуть наш джип. Согласившись, я сел к ним в машину, а Артем остался: вдруг повезет и на загородной зимней субботней вечерней дороге появится большегрузный автомобиль или трактор.
Водитель свернул влево.
-Ты же не туда поехал, заворчала жена. А, ты меня сначала хочешь завести, спохватилась женщина. Ну да, да.
Подъехав к дому, мы остановились, снег был по самую крышу. От домов остались только дымящие трубы. Впереди, среди сугробов по узкой дороге, кутаясь в белый пуховик, шла молодая симпатичная девочка, лет семнадцати.
-А, что и молодежь у вас есть?
- Да есть немного, отозвался водитель. У нас даже школа есть, десятилетка.
Высадив жену, он закурил, и мы тронулись с места.
-А дома у вас сколько стоят?
-Раньше, стоили недорого, тысяч тридцать, пятьдесят. А в прошедшем десятом годе одна риелторша купила здесь дом за триста тысяч. Денег ей, что ли некуда девать. Теперь все, как с ума посходили - двести триста  просят.
-Т.е. год назад у Вас можно было за сто тысяч рублей, два дома купить?
- Совершенно верно. Не ахти какие, но жить можно.
Я улыбнулся. Вспомнилось, что один мой знакомый стоматолог за эти деньги, может очень хорошо вылечить Вам два зуба.
Зуб-дом, зуб-дом. Забавно.
Проехав с километр, мы затормозили у небольшого одноэтажного строения, больше похожего на старую трансформаторную будку. Перед воротами снег  был расчищен, рядом стояла пожарная машина, рожденная за долго до окончания прошлого века. Покрытая сугробами снега, она больше напоминала, памятник. Мы вошли в здание. Внутри был полумрак. Сразу за дверью, на земляном полу, стоял второй такой же «газон», цвета выцветшего красного знамени. Слева,  между ним и маленькой отделенной каморкой был небольшой проход, по которому мы устремились внутрь. В углу за старым письменным столом, освещенным тремя тусклыми лампами дневного света, подперев голову руками, сидел человек. Он был небольшого роста, худого телосложения, коротко острижен, в темном свитере и защитного цвета спецовочных штанах. Говорил неспешно, потягивая сигаретку.
Первым заговорил мой попутчик.
-Мужики в аварию попали, позвонить надо трактористу.
-А, что за машина.
-Хонда, джип.
-Понятно.
Мой попутчик, стал набирать номер телефона, и неспешно тщательно подбирая слова, говорил. От этих людей веяло вселенским спокойствием. Они не боялись ни кризиса, ни обрушения рынка. Ничего.  Этим спокойствием дышало все здесь. И оно медленно переползало ко мне. Тракторист отказал, сославшись на мороз.
 -Пойду, съезжу  к Петровичу, а ты Валерке позвони.
 В ответ сидевший за столом медленно кивнул, выпуская на волю струйку сигаретного дыма. Я присел за стол, спиной к батарее, сваренной из толстых труб, окрашенных коричневой краской. Было жарко, меня разморило. Подумал, что в моей квартире, с дорогими немецкими батареями, часто бывает прохладно. А батареи каждый год нужно  прочищать.
-Машина, работает?
- Эта, да. А та, что на улице нет.
-А сколько ей лет?
-А кто ж её знает.
-А тушит пожар?
-Тушит.
- Бывают?
-Бывают. Вот снег сойдет, станут  траву старую жечь, и начнутся пожары. Каждый год горят.  Нынче обещают  закрыть пожарку. Нет денег на содержание.
- А чем тушить будете?
-В соседней деревне есть один авто.
Он неспешно затянулся. А я огляделся по сторонам. На облезлых беленых стенах, висели старые репродукции, и картинки. На одной из них солдатик приставил руку к фуражке, а из  протянутой к нему со стороны руке, свисал наградной знак. Надпись гласила: «Служи дурачок,  получишь значок». На вид моему собеседнику было лет около шестидесяти. Загорелое, сухое  в морщинах лицо было приятно.
-Ты посменно здесь?
- Сутки, через трое.
 -Что платят, если не секрет?
 -Выходит, где-то три с половиной тысячи в месяц.
 -Женат?
 -Дааа. Протянул он.
-А жена где работает?
 -В магазине продавцом.
-А дети есть?
-Да двое. Старший в городе. А младшой после армии, здесь со мной работает. Завтра его смена. 
-А старший, что в городе делает?
-Таксует понемногу. На жизнь хватает. Семья у него. А младший  с нами живет.
-Скотину держите?
-Да нет, не прокормишь её нынче.
-А где народ работает?
-По всякому. Кто в школе, кто в магазине. А кто, нигде.
-А что предприятий нет в селе?
 -Да нет, есть один фермер, чеченец. Дурит нашего брата. Чуть с запахом придешь, тысячу штрафа снимает. В месяц по полторы две тысячи платит.
 -А он здесь живет?
 -В городе.
-А сколько у вас здесь народу живет?
- Тысячу двести человек.
 -А река есть?
-Два пруда есть. Один правда частник забрал, рыбу разводит. А во втором еще можно рыбачить. Говорят, тоже скоро заберут.
-На выборы-то пойдешь?
-Не хожу. Нету смыслу. Какая разница.
 Он затянулся. Глаза его глядели куда-то внутрь. Зазвонил мобильный. Взял трубку.
- Да, на повороте там. Хонда, джип. Да нет, говорят не сильно. Ну, попробуй. Он отключил телефон.
-Сейчас Юрич попробует погрузчик завести, дернет вас.
Откуда в них столько спокойствия и уверенности. Меня совсем разморило. Я подумал, что хотел бы  остаться здесь в этом теплом, неспешном, уверенном крае. Отсидеть смену, придти домой, поесть щей, покидать снег, покурить с товарищами за неспешной беседой. А в субботу пойти с женой в баню, и придя по морозу домой,  выпить рюмку самогонки а потом глубоко и  спокойно уснуть.
-Тебя как зовут? Я протянул ему руку.
-Леха. Он протянул в ответ свою.
-А меня Александр.
-Тебе сколько лет, Леха?
-Сорок восемь.
-Здесь родился?
-Нет, в соседней деревне.
Зашел подвозивший меня мужичок. Сейчас погрузчик дернет вас. Он снял тулуп, набрал в ведро воды и вышел на улицу.
-А его как зовут?
-Венка.
-А у него есть дети?
- Да, взрослые, двое. В городе живут.
За воротами загудели моторы. Зашел Венка.
Все вытащили вас.
Уходить не хотелось. Опять туда в дикий капитализм. Надоело. Как говорит Леха, нету смыслу. Не понятно, ради чего. Ради дух недель отдыха в теплых странах, итальянского унитаза и немецкой машины. Все бегут напергонки, толкаясь локтями. Дурят, тащат, хватают на бегу. Самовыражаются. Свету белого не видят. Локти уже стерлись. Я бы покимарил здесь, чайку бы попил. Это старость или усталость.  Дауншифтинг какой-то. Стряхнув с себя эти мысли, я вышел на улицу. Леха вышел за мной.
-Спасибо тебе, Леха
-Не стоит, приезжай еще. Он протянул теплую, мягкую ладонь.
Артем стоял рядом, и благодарил, какого-то кавказца. Похоже азербайджанца. Тот стоял у небольшого продуктового фургона, который очевидно  нас и вытащил, угождающее кланялся, и говорил, что не стоит благодарностей.
-приезжайте.
Мы ехали домой. Молчали. В машине было тепло, на душе  хорошо и спокойно. Среди бескрайних степей заваленных снегом, и огромного звездного неба, в небольшой хибарке, сидел Леха и неспешно докуривал свою цигарку.