Возвращение к истокам. Гл. 8-я. На переправе

Глава восьмая. На переправе


       В тех местах в начале ноября уже вовсю господствует зима. Так было и тогда: уже стояли крепкие морозы, да и снегу выпало много, но Обь ещё не встала. Нам же предстояло перейти через всю её ширь, чтобы в деревушке на том берегу взять повозку и до Александровского добираться уже на ней. 
       К Оби пришли засветло. Спрятав лыжи в укромном месте, ступили на лёд, вернее, на торосы, выстроившиеся перед нами клочковато-острыми грядами, между которыми прятались опасные полыньи, припорошенные снежно-ледяным крошевом. Шли на расстоянии друг от друга – этого требовали условия безопасности.

       Момент, когда я провалилась в полынью, был настолько неожиданным, что я не сразу поняла произошедшее. Несмотря на то, что в воде оказались только ноги до колен, я испугалась, но инстинкт самосохранения сработал безошибочно, и я успела ухватиться за передний торос, рюкзак сзади зацепился за другой. 
      Услышав мой крик, отец резко остановился. Когда он обернулся, я увидела, что цвет его лица слился с цветом белого снега, – несколько секунд он стоял, будто в ступоре, потом послышались команды, вернее, звуки фальцета, которыми он подавал их.
       Я постаралась сделать так, как приказывал отец: крепче обхватила глыбу льда перед собой, подтянулась на руках и попыталась вылезти из воды. Когда рюкзак освободился, вместе с ним боком перевалилась на лёд, – откатившись от полыньи, встала и на мокрых трясущихся ногах подошла к отцу.
Он снял с меня рюкзак и спросил:
- Идти можешь? - я кивнула, хотя от холода зуб на зуб не попадал. – Тогда пойдём, а то замёрзнем – да и темнеет уже.
       В метре от берега на тоненьком льду провалились оба, но там было мелко, и мы выбрались без труда. Позже я поняла, почему папа не подбежал ко мне, когда я оказалась в полынье: мы могли провалиться оба, и финал скорее всего был бы печальным, хотя верёвками обвязаться всё же надо было. В доме, куда мы пришли, нас растёрли спиртом, отец принял ещё внутрь и всю ночь потом вскрикивал во сне – видимо от пережитого.

       До Александровского доехали благополучно, почти благополучно – конь попался уж больно сноровистый – всю дорогу вредничал, но отец как-то справился с ним. Из Александровского до Томска я вылетела самолётом, затем поездом доехала до Чанов и там автобусом до Кыштовки. Дома меня не ждали, приняли как чужую, особенно усердствовал отчим: «езжай туда, откуда приехала» – были его слова. На душе было тяжко – так тяжко, что места себе не находила. Долго не могла устроиться на работу, об этом и написала отцу.

       «Чрезвычайно обеспокоен твоим положением, - отвечал он. - Ты напрасно уехала, можно было и здесь год поработать, утрясли бы всё. И вообще, жаль, что уехала, мне кажется – ты поторопилась».

Реминисценция:
       Дома на работу я устроилась – учительницей начальных классов в пару к маме, тут и отчим немного успокоился, и мне психологически стало легче. Переписка с отцом продолжилась.

20 февраля 1964 г.

       Рекомендую прочесть – если будет возможность – роман Доры Павловой «Совесть»*. На меня эта вещь произвела впечатление своей жизненной правдивостью.

* В начале 1962 года роман печатался в журнале «Москва». Речь в нём идёт о борьбе за изменения в советском обществе накануне XX съезда КПСС, конкретно – о жизни работников проектного института на рубеже двух эпох. Но роман этот я так и не прочла.

       Вскоре я получила письмо, в котором отец с тревогой сообщал о состоянии своего здоровья.

10 марта 1964 г.

       24-25 декабря (1963-й год - Авт.) у меня был ужасный приступ – похоже на заворот кишок. Спасла случайность, но рентген показал, что петля в кишечнике так и осталась. Думаю, дотянуть до лета и провериться как следует в Томске, потому что всё время чувствую – просто ощущаю – какое-то ненормальное состояние…

Реминисценция:
       На мой взгляд, в это время у папы вовсю проявились симптомы той страшной болезни, которая привела его к гибели (впоследствии выяснилось, что у него был рак желудка). Хотя возможно, эти симптомы проявлялись и раньше, о чём он косвенно сообщал в своих предыдущих письмах. Какая случайность его спасла – не сказано.

11 марта 1964 г.

       В этом письме отец описывает своё возвращение из Александровского после того, как проводил меня на самолёт до Томска. К этому времени я уже сообщила ему, что мама с отчимом и их детьми переехали в Казахстан и что после окончания учебного года я должна буду уехать туда же.
      
       Итак, письмо:

       Начну по-порядку, т.е. со времени отъезда из Александровского.
До Ларино доехал благополучно на том же «Парашютисте», на котором ехали и мы с тобой. Там отдохнул немного, а вот выехать оттуда стоило больших трудов: пять раз перепрягал – сама ведь убедилась, какой сноровистый конь! Около Волково он опять зауросил, снова раза четыре перепряг, а потом сделал подбрюшник и до Волкова доехал без происшествий. Да, забыл сказать: в Ларино (когда конь вредничал) меня пристукнуло оглоблей и раскровенило нос, – отметина была около месяца. Так что из Ларино выезжал израненный.
       В Волково переночевал, а утром следующего дня знакомые довезли меня до Оби – до того места, где мы переходили с тобой. Я благополучно перебрался через реку, встал на свои лыжи, забрал твои и вечером был дома.
       Нам провели телефон, а на будущий год обещают сделать посадочную площадку. В Александрово уже стали летать 24-х местные ЛИ-2. В этом году в Александрово должны прибыть двенадцать тысяч человек, сейчас там шесть, а всего в районе девять тысяч. Как уже говорил – здесь ожидается большое строительство, ввиду того что в этих местах открыты большие запасы нефти. Через наш район на этот год запроектировано строительство нефтепровода до Омска, возможно, он пройдёт и через Кыштовский район.
       Крепись, Тамара, духом не падай и не считай себя слабее других, потому что это не так. Может, в Джезказгане будет лучше, но в любом случае мысль о ВУЗе не бросай.
Отец.

27 марта 1964 г.

       Свою растерянность по поводу поступления в ВУЗ выбрось из головы. Надо стараться внушать обратное и пора воспитывать постоянство и твёрдость духа. Иногда мы сами искусственно усложняем жизнь, возводя отдельные трудности в непроходимую стену всяческих неудач с кажущейся невозможностью их преодоления. Браться надо с другого конца – с нацеленности именно на преодоление, ведь трудности и дальше будут.
       Да, хорошие друзья часто лучше родственников…
       О Валерии.
       Согласен – похож, но что теперь можно изменить и как? Ты ведь знаешь его настроение. Но как ты догадалась выслать его фотографию? Я ведь сам хотел просить тебя об этом. Фотографию, конечно, вышлю обратно – как ты просишь, но может быть, оставишь?.. Нет, не согласна наверное. Тогда, можно, я до следующего письма задержу её у себя?
       Пятого апреля мне исполняется сорок лет.
PS. Твои мысли сейчас должны быть направлены на подготовку к поступлению в ВУЗ. Это моё желание и совет.
Папа.

Реминисценция:
       На этой фотографии брат снят в восемнадцатилетнем возрасте, и по внешнему виду удивительно точно повторяет образ отца в его восемнадцать лет. Но, как я уже писала, Валерий знал о непризнании его сыном, поэтому не хотел общаться с отцом. Своего единственного сына папа так никогда и не увидел.


Фото из Интернета неизвестного автора из села Молчанова Томской области.
Место, где мы переходили реку с отцом, очень сильно напоминает это.


http://www.proza.ru/2011/12/10/32