Вот это мама!

Прочитала у одного очень хорошего автора на Стихи.ру вот этакую вещицу для не-ханжей. Язык довлатовский просто покоряет. Ну, а смысл...!!!!!!!


Много лет назад, еще при жизни Довлатова в Бостоне проходила конференция эмигрантских писателей. Живущая там вместе с мамой -- влюбленной в литературу начитанной интеллигентной женщиной -- писательница и журналистка Людмила Штерн пригласила на обед приехавшего из
Парижа Виктора Некрасова. Некрасов согласился и попросил Довлатова составить ему компанию. Передаю рассказ Сергея Довлатова, ничего не прибавляя и ничего не выбрасывая.

Сели за стол. Некрасов налил себе и Довлатову по полстакана водки. Выпили за здоровье мамы.

Мама: -- Виктор Платонович, вы знаете французский язык?
Некрасов: -- Очень хорошо. Я в детстве учил французский и долгое время жил у тети в Париже.

Снова налил полстакана себе и Сергею. Выпили за писателей, живущих в эмиграции.

Мама: -- Скажите, а у вас бывает ностальгия, тоскуете ли вы по России?
Некрасов: -- По разному бывает. С одной стороны, мне повезло, я живу в одном из величайших городов мира, рядом Лувр, Версаль, Собор Парижской Богоматери... С другой -- я человек русской культуры, и, конечно, порой мне ее не хватает.

Налил. Выпили за великую русскую культуру.

Мама: -- А с кем вы общаетесь в Париже?
Некрасов: -- Я дружен с Пикассо, Ильей Эренбургом,Сартром. Также встречаюсь c Азнавуром, Морисом Шевалье и с другими молодыми талантливыми людьми.

Разлил и, уже без всякого тоста, влил в топку одним глотком.

Мама: -- Виктор Платонович, а кто ваш любимый писатель?
Некрасов (к Довлатову): -- Сережа, хорошо идет. Разливайте. И к маме: -- Их несколько -- Дидро, Жан Жак Руссо и Достоевский.

Опять без тоста заглотнул еще полстакана.

Мама: -- Виктор Платонович, вам можно позавидовать. Вы живете в городе такой культуры, занимаетесь любимым делом,встречаетесь с интересными людьми...

Некрасов, никому не наливая, сам врезал очередные полстакана. Помолчал.

-- Знаете, мамаша, Париж, Лувр, Достоевский -- это все ***ня.
Вот под Сталинградом, помню: сидим в окопе. Ни *** не жравши, мороз – минус тридцать, жопа к земле на хуй примерзла, а немец из всех пушек как въебачит, и думаешь -- все, ****ец! И скорей бы уж, думаешь, ****ец, на хуй такая жизнь всралась!

Людмила Штерн, в ужасе: -- Виктор Платонович, здесь же мама!
-- Да маму я вообще ****ь хотел!

Мама радостно-удивленно посмотрела на Некрасова и нежно промолвила:
-- Да-а...?