Шел последний октябрь

Хриплый вздох слетел с сухих, обкусанных до рваной корочки, губ. Тонкая рука взметнулась вверх, поправляя накинутую на плечи теплую вязаную кофту. Как то криво у него вышло в этой жизни: может в следующий раз получится? Не удалось пожить, ничего толком не видел и умрет не в уютной седой старости, а в незрелую юность, когда уйма планов на будущее и кажется, что до встречи со смертью еще много времени…
Тупая боль сдавила грудную клетку, там, где глубоко внутри поселилась, раскинувши свою липкую паутину, опухоль. Рак.
Врачи, еще казалось бы совсем недавно, уверявшие, что все будет отлично и жизнь до ста лет обеспечена, отпустили домой. Умирать.
Бледные пальцы сжали ворот рубашки, а кашель, уже давно привычным приступом начал рвать грудь и кровавой пеной выступил на бледных губах.
Ветер доверчиво зарылся в темно-рыжие волосы, ластясь, пытаясь хоть как то согнать эту боль, овеять живительной прохладой, но тут же сменял слабые дуновения на сильные яростные порывы, бешено хлопал открытой створкой окна и стучал сухими ветками рябины о металлический карниз, заходясь в неистовой злобе от своего бессилия.
-Не стой у окна – простудишься, - в дверном проеме показался Денис.
-А сейчас то уже какая разница? – тихий ответ, чтобы еще сильнее не растревожить его нервы. Ему ничуть не лучше - он просто вынужденный зритель в этой трагичной пьесе. Щелкнуло закрывающееся окно.
Шел последний октябрь.
Денис подошел сзади, осторожно обнимая Стаса со спины. Последнее время он все чаще просыпался ночами, испуганно прислушиваясь к тяжелому дыханию в тишине. Боялся, что проснется утром, а тот будет уже мертв. Конечно, парень понимал, что даже уход из жизни, для такого больного не будет безболезненным. Он просто боялся.
-Может быть, следующим летом поедем куда-нибудь? Отдохнем, чтобы ты быстрее поправился.
Стас лишь тихо усмехается на это и поворачивается, обнимая, прижимая крепче к себе.
-Может, в следующий раз…
Они оба понимают, что следующего лета уже не будет. Да и не нужно оно им поодиночке.
Шел последний октябрь.