Колодец заплатки

С соседнего холма было отчетливо видно, что замок стоит на колодце. И сам он больше походил не на настоящий замок, а на колодезный замшелый сруб, чьи создатели просто не знали, чем заканчивается сруб, и строили его вверх, пока не закончились серые камни и литые острые крыши.
Вянек смотрела на замок, пока глаза не стали слезиться, а сама она не промерзла под порывами ледяного промозглого ветра, дующего со стороны замка-колодца. Потом нежно повела рукой и слетела с холма вниз. Лиловые тряпичные тапочки тут же намокли от холодной росы, да и солнце здесь, внизу, казалось, больше не грело, а только светило белым светом. Вянек вздохнула и направилась к замку легкими взлетающими шагами, уже понимая, что все будет не так просто, но надеясь, что здесь ее ждут.

Как и живущие в замке, Вянек происходила из старинного рода, и на ее тонких пальцах с детства свивались в узор бледные шрамы Плетущих. Непосвященные, долго смотрящие на эти шрамы, впадали в странное просветленное состояние, и забывали связи между словами. После того, как четверо слуг потеряли дар связной речи, мать, скрепя сердце, надела на дочь тонкие серебристые перчатки, которые Вянек не снимала потом долгие годы, меняя пару на пару бесчисленное количество раз. Ее так и прозвали: рыжая с серебром, и, смеясь над своим прозвищем вместе с окружающими ее, она долгими ночами плакала над своим старинным проклятьем, раздирая перчатки, которые не давали ей ощутить прохладу воды или тепло кожи. На следующее утро на тумбочке перед кроватью уже лежала новая пара.
Она была легкой, красивой и чувствительной, эта тонкая рыжеволосая девушка, и, видя ее, люди непроизвольно улыбались и жмурились, как от теплого лучика солнца. Вянек помогала всем, кто нуждался в помощи, потому что вид неполноты приносил ей физическую боль: резко покалывала невидимая игла в основании шеи и сводило руки, именно там, где узлами завязывались шрамы.
Вот и сейчас, когда ее судьба настояла на визите в замок-колодец, у нее начинала непроизвольно болеть шея. Уже сам вид замка приносил ей боль своим одиночеством и высокомерным отторжением. Все, что видела Вянек, было холодным. И она едва не отдернула руку от покрытой плесенью тяжелой дверной ручки, когда почувствовала, что по ее рукам побежала легкая дорожка измороси.
Дверь бесшумно отворилась, и девушка впорхнула внутрь.
Внутри было темно.
Это было настоящее дно колодца, и Вянек так испугалась, что у нее свело горло. Она онемела, и только стояла, мелко дрожа, держась теплыми ладонями за шею, словно надеясь отогреть свой звонкий нежный голос простым теплом. Как только дверь за ней захлопнулась, темнота наполнилась перестуком шагов и эха от них, и Вянек вздрогнула и завертелась, стараясь определить источник звука: эхо и настоящие шаги в темноте окружали ее, плясали вокруг, ударялись о стены и потолок, врывались ей в уши со всех возможных сторон.
- Гостья прибыла, - со смешком произнес глубокий мужской голос, и тут же Вянек утонула в холодном зеленоватом свете свечей.
Все еще ничего не видя, она шагнула вперед и уткнулась в прохладный атлас черного камзола. Непонятно почему, но ей сначала показалось, что это чешуйчатая змеиная кожа; через секунду чешуйки слились с тканью. Вянек подняла глаза и стала прозрачной.
Бледное лицо, черные волосы и стрелы бровей, ледяные, почти белые глаза, искривленные в усмешке тонкие губы - это мог быть только Вонж из рода Кусающих.
- Я так тебе понравился? - спросил Вонж, разглядывая пламя свечей через ее тающие глаза.
- Это… Это наша ритуальная форма приветствия, - пролепетала Вянек, стараясь снова вернуть себе сущность и отойти от его легко пахнущего хвоей тела.
- Никогда не слышала, - без интонаций произнесла стоящая за ней девушка.
Вянек отпрянула от Вонжа и увидела наконец Клариссу, в чьих глазах никогда не было радужки, только огромные черные зрачки. Если долго смотреть в эти зрачки, можно увидеть Вселенную со всеми ее тайнами, что хранилась внутри Клариссы из рода Сохраняющих. Но этого почти никто не выдерживал. Кларисса оказалась невысокой, миловидной, коротко стриженной девушкой с огромными глазами, но когда она начинала двигаться, казалось, что это тело досталось дереву или кукле, и она не знает, как верно с ним обращаться: ее руки дергались, как у марионетки. И только голос всегда оставался одинаковым: ровным, бесчувственным. Однако, Вянек с первой секунды почувствовала свое несовершенство рядом с этой девушкой со зрачками в вечность.
- Приветствую вас, - сдавленно пробормотала она и поклонилась.
- И тебе наши приветствия, - равнодушно произнесли сбоку.
Пытаясь избавиться от абсурдного чувства, что ее окружили, Вянек обернулась к говорящему. Это оказался хрупкий бледный юноша в огромных очках. Его светлые лохматые волосы были собраны в хвост пронзительно синей лентой. Да, она совсем не так представляла себе Сдерживающего, Сида. Она-то думала, что он сильный и… широкий. Но в Сиде не было ровным счетом ничего широкого. Даже черты его лица казались тонко выточенными из гранита.
- Проходи, - выдержав паузу, произнес Вонж, и Вянек снова немного исчезла от его голоса. - Мы как раз собирались ужинать.
- Но ведь на улице полдень! - удивилась Вянек.
- Замок считает иначе, - произнесла Кларисса и показала на распахнутое окно.
За окном слабо мигали звезды.
- Вы всегда ужинаете на полу? - удивилась Вянек.
- Мы ужинаем за столом, - ровно поправила ее Кларисса, накладывая себе фасоли и нежного салата.
- Она всегда ест фасоль с салатом, и больше ничего, - подмигнул девушке Вонж. - Ей так удобно.
- Если реальность тебе не нужна, повторяй движения - и под конец перестанешь ее замечать, - сказала Кларисса. - Только глупые люди каждый день совершают что-то новое, изменяя реальность под себя. На это тратится слишком много силы.
Повисло секундное молчание, после чего Сид слегка наклонился к Вянек:
- Отвечая на ваш вопрос: да, мы всегда ужинаем на полу. Традиция ужина на потолке для нас неприемлема: Кларисса не любит тратить энергию на левитацию.
- А я люблю, - ответила Вянек и покраснела.
- Я иногда ем на потолке, - кивнул Вонж. - Если хочешь, можем организовать обед на двоих.
- Перестань, Вонж, - Кларисса посмотрела на него, и Вонж рефлекторно вздрогнул. - Вянек - наша гостья, и ты не имеешь право на ней практиковаться. Даже если это твоя вторая натура.
- Практиковаться? - пролепетала Вянек. Она чувствовала, как ее рыжие волосы распрямляются от огорчения.
- Вонж не может без интриг. Он обязан творить зло, - объяснил Сид. - Симпатичных девушек он соблазняет самым ужасным способом, а потом бросает их.
- Но однажды он должен будет полюбить! - горячо возразила Вянек, и ее волосы снова завились в кудри. - И тогда сам познает страдания.
- "Познает страдания", - повторила Кларисса и положила в рот фасоль.
- Тебе действительно нужен человек сильнее, Ворон, - кивнул Сид. - Так что познать муки безответной любви тебе придется.
- "Познать муки безответной любви", - повторила Кларисса и положила в рот фасоль.
- Не придется, - хмыкнул Ворон. - Я знаю одну вещь, которая поможет мне пережить это.
- "Пережить это", - повторила Кларисса и положила в рот фасоль.
- И что же это за таинственный секрет? - спросила Вянек, с трудом отрываясь от черных зрачков Клариссы.
- Люди страдают не от того, что не могут быть с любимым человеком: чаще всего могут. Люди страдают от того, что не могут рассказать о своих чувствах любимому человеку - и, Кларисса, не повторяй "рассказать о своих чувствах любимому человеку". Я рассказываю, и не чувствую особенных мучений.
- Видишь, девочка, у Ворона уже есть "любимый человек", - сказала Кларисса и встала из-за стола. - Я сотворю вам воды под Сводом.
- У тебя есть любимый человек? - спросил Сид.
- Да, - раздраженно ответил Ворон. - И это самый замечательный любимый человек на свете. Прошу меня простить, мне, кажется, нездоровится.
- "Мне, кажется, нездоровится", - донесся из коридора высокий голос Клариссы.

По зеленым стенам дрожало зеленое пламя факела. Сид вел Вянек в ее комнату, и та мелко дрожала и куталась в прозрачную розово-лиловую накидку. Несмотря на свое полное равнодушие, Сид почему-то казался Вянек иным, чем он был сначала. Потом она поняла: синяя лента в его волосах стала такой резкой, что разрезала темноту его тени.
- Ты думаешь, Ворон прав?
- Ворон, как и Кларисса, слишком любят слова, - ответил Сид. - Это единственное, что их сближает. Иногда они сидят перед горящим в камине словом целый вечер - и думают только о нем, перекатывая его, как глоток вина. Но, увлекаясь словами, часто забываешь о смысле. А смысл не в словах. Смысл в том, чтобы дотрагиваться, смотреть, осязать, чувствовать живое тепло жизни в другом человеке. Это реальность. А слова - это… Просто слова.
В глазах Вянек что-то вздрогнуло, и она на миг почувствовала холод в ступнях, склизкие стены коридора, пряный запах из кухни. Ее нутрь переместилась из головы в глаза, и она стала видеть и чувствовать по-настоящему. Потом все вернулось.
- Вот почему тебя называют камнем, Сид, - поняла Вянек.
- Именно, - кивнул Сид. - У меня нет эмоций. Только органы чувств. И это куда удобнее теорий Ворона.
- Но это грустно, - вздохнула Вянек, стоя на пороге своей спальни.
- Мне не бывает грустно, - ответил Сид, передал ей факел и ушел.


Они сидели на рухнувшем балконе, и смотрели с холма. Из главного зала все слышали молчание Клариссы, читающей книгу.
- Не может быть! - сказала Вянек.
- Но это так, мои имена всегда меняются, гораздо чаще, чем имена Сида, - усмехнулся Ворон. - Как меня звали до ужина?
- Перестань, тебя всегда звали Ворон! - рассмеялась Вянек.
- До ужина его имя было Вонж, а с утра - Верен, - монотонно ответил Сид, разглядывая черную розу в саду. - А вчера у него сменилось двенадцать имен, и наш садовник ничего не заметил. Люди вообще не замечают такие мелочи. Имя давно сменилось, а им кажется, что оно старое.
- Варс, ты шутишь! - покачала головой Вянек. - Тебя же всегда звали Варс!
- Вот видишь, - сказал Варс, и они с Сидом переглянулись.
Кларисса в зале перевернула страницу.

- Некоторые люди любят тереть свою судьбу о судьбы других, - сказала Кларисса. Вянек подняла глаза от шитья и вопросительно посмотрела на нее. - И протирают в своей судьбе дыры. Потом эти чужие судьбы исчезают, а у тебя остается дырявая судьба, и из нее уже ничего путного не сошьешь.
- Моя судьба привела меня сюда. Это хорошо? - спросила Вянек.
Кларисса посмотрела на нее и ничего не ответила.

- Ты можешь думать что угодно, но я думаю, что твоя судьба сыграла с тобой злую шутку, - хмыкнул Варс. - Посмотри, какая здесь публика: что ты можешь изменить в нашей судьбе? Ничего. Что мы можем изменить в твоей? Ничего. Мы с тобой даже говорим в разных плоскостях, но главное ты - теплая, а мы максимально прохладны. Я вижу, что ты стала снова носить свои перчатки. Это ведь не потому, что ты боишься показать нам свои смешные шрамы.
- Мне холодно, - ответила Вянек и поежилась. - Мне все время холодно, даже у камина. У вас холодное пламя.
- Наши дрова со дна озера, нам не нужно много тепла, - мягко ответил Варс. - Мне очень жаль, девочка, что судьба привела тебя сюда. Это не твое место. Мы как ящерицы под камнем в колодце, нам не нужен такой пушной зверек.
- А мне не жаль, - сказала Вянек и посмотрела ему в глаза.


- А Кларисса… Какая она? Я мало говорю с ней, мне кажется, я ей совсем не нравлюсь, - спросила Вянек. Они с Сидом мыли тарелки, и вода, попадая в синюю раковину, исчезала в черноте.
- Кларисса - чудо и чудовище, - ответил Сид и поставил на полку белую тарелку. - Она никогда не спит. И она очень тяжелая. Однажды Варре хотел в шутку поднять ее, но не смог. Варре говорит, что иногда ему кажется, что Кларисса - касатка.
- Касатка? - удивилась Вянек.
- Да. Такая рыба или вроде. Только, в отличие от касатки, ей не нужно подниматься на поверхность с глубины.
- Почему? - спросила Вянек, забыв протереть тарелку.
- Ей не нужен воздух, - сказал Сид и замолчал.

- Ты говорил, что у тебя есть любимый человек, но ты спишь со мной, - сказала Вянек, проводя пальцем по подушке.
- Это так. Я говорил, что у меня есть любимый человек, но я сплю с тобой, - кивнул Варре, его черные волосы смеялись.
- Как же так? В детстве папа говорил, что любит меня, а потом, перед смертью, сказал, что никого не любил. А ты сразу говоришь, что не любишь меня, но спишь со мной.
- Разве ты не сама решила, что тебе все равно? - спросил Варре.
- Я надеялась, что могу помочь тебе, - ответила Вянек, опуская голову.
- Но ты не та, кто может помочь мне, - улыбнулся Варре. - Что же нам с этим поделать?
- Я все равно надеюсь, что ты смягчишься по отношению ко мне, - прошептала Вянек.
- Ах, это пожалуйста. Надейся. Эту вещь почти невозможно предсказать.
Они помолчали.
- Насчет твоего отца… Кларисса позавчера просила тебе рассказать: твой отец умер до твоего рождения, девочка. Тот человек, который изображал твоего отца, каждый день получал новый сценарий, как ты пару перчаток. Он не умер, и сейчас ведет тихую жизнь рыбака далеко от твоих владений.
- Это правда? - спросила Вянек дрожащими губами.
- Кларисса чаще говорит правду, я думаю, что это правда, - вздохнул Варре. - Но не переживай: такое случается во многих, очень многих семьях, только люди не получают каждый день сценария. Мне жаль.
- Это хорошо, что он жив, - тихо сказала Вянек.

- Чего вы боитесь больше всего? - спросила Вянек, когда все они чистили рыбу на обед. - Я вот боюсь зимы и маленьких ниточек, которые прилипают к одежде. А вы?
- Я боюсь Клариссу, - сказал Воннегут. - Она - самое страшное существо в мире.
- Я тоже боюсь Клариссу, - согласился Сид равнодушно. - Я и правда не видел ничего ужаснее нее.
- Кларисса, а чего боишься ты? - спросила Вянек, смеясь.
Кларисса отрезала сочную голову зеленой рыбе и прищурилась:
- Себя, - ответила она.

- Мне кажется, вы все здесь ужасно одиноки, - вздохнула Вянек, выглядывая из окна. - Поэтому в замке и холодно.
- Скажи это Сиду, - зло ответил Воннегут. - Он не может быть одиноким. Одиночество - прежде всего собственное ощущение, а потом уже положение в пространстве.
- Это не так, - сказала Кларисса. - Просто тебе хочется так думать, чтобы досадить Сиду.
- Зачем бы мне досаждать Сиду?
- Потому что ты любишь и тебе больно. А он не умеет любить, и ты его ненавидишь. А он не умеет ненавидеть, и тебе нечего на это ответить, - Кларисса подняла на него свои черные глаза. - Глупо бороться с теми, у кого есть меньше, чем у тебя. Ты все равно проиграешь.
- Ты все не так понимаешь.
- Я все не так говорю. А понимаю я всегда правильно, ты мог бы и запомнить это, - Кларисса захлопнула книгу и вышла.

- Удивительно, - задыхаясь от быстрого бега, пробормотала Вянек, и за спиной у нее проявилась тень, слегка отставшая. - Я только что видела… Оказывается, Сид и Кларисса - любовники!
- Нет, - ответил Войстойне. - Они не могут быть любовниками.
- Но… - попыталась сказать Вянек, но Войстойне поцеловал ее так, что ее рыжие волосы засветились.
- Даже мы больше любовники, чем они, потому что у нас есть ты.
- Я не понимаю, - расстроилась Вянек.
- Они партнеры по деловому предприятию, - объяснил Войстойне. - По счастью, оба очень умны, поэтому это не выглядит слишком грязно.
- Но почему с Клариссой спит Сид, а не ты?
- Это элементарно до глупости. Видишь ли, у меня есть любимый человек, - ответил Войстойне. - А Кларисса не любит тех, кто ей не принадлежит. Иногда мне кажется, что это ее и погубит. Сид никому не принадлежит.
- Я не понимаю, - грустно повторила Вянек.
- Тебе не обязательно понимать, - рассмеялся Вит. - Между нами с тобой потеряно звено переводчика языка вечности. Это не страшно, что ты не понимаешь: у тебя просто нет технических возможностей для понимания.
- И все-таки, не понимать - больно, - сказала Вянек и отвернулась.

- Подойди сюда, - сказал Сид. Вянек подошла к нему и тоже посмотрела наверх.
- Как красиво! - воскликнула она. - Какие огромные звезды! Ты умеешь читать по звездам?
- Пока только по слогам, - ответил Сид.
- И о чем говорит вот эта красная звездочка, прямо над нами?
- Бу-дет вой-на, и все ум-рут.
- Больше не читай мне по звездам, - сказала Вянек и ушла.

- Раньше нас было четверо, но Нессу убила Кларисса, - рассказал Вайт. - Они были единокровными сестрами, и не могли существовать в одном мире слишком долго. Кларисса убила ее во время войны.
- Какой войны? - спросила Вянек побелевшими губами, и в груди у нее высветилась красная звездочка.
- Наши бойцовские состязания. Скоро мы будем проводить их снова. Ровно три часа мы имеем право убить друг друга или серьезно ранить. Это дает возможность почувствовать настоящую опасность.
- И как же вы можете после этого доверять друг другу?! - воскликнула Вянек.
- А мы и раньше не доверяли, - ответил Вайт.
- Это ужасно! - покачала головой Вянек.
- Это честно, - возразил Вайт.
- Это ужасная честность!
Вайт посмотрел на нее смеющимся взглядом и ничего не сказал.

- Кларисса, это правда, что у вас будет война? - спросила Вянек.
- Да, - ответила Кларисса и отрезала нитку ножом.
- Вы… Вы не могли бы повременить с ней, пока я не уеду? - попросила Вянек. - Я не могу видеть, как люди, которые живут бок о бок, пытаются убить друг друга.
- Но если я отложу войну, ты никогда не сможешь уехать, - сказала Кларисса и отрезала нитку ножом. - Пока ты не повернешь свою судьбу или чью-нибудь еще, ты не сможешь уехать из замка. А судьбу сейчас проще всего повернуть на войне. Не переживай, девочка. Война - это сущая глупость. Кто же там так стучит? Невозможно работать.
- Это мое сердце, - ответила Вянек и отошла.

- Сид, разве тебе хочется убить Клариссу? - спросила Вянек, когда они пили ясно-лимонный чай в беседке, увитой виноградом.
- Но я не смогу убить Клариссу, - ответил Сид. - Она намного сильнее меня.
- Разве тебе хочется, чтобы Кларисса убила тебя? - вздохнула Вянек.
- Да, - подумав, ответил Сид. - Иногда мне хочется, чтобы Кларисса убила меня, - и он на мгновение стал прозрачным.
- Так ты не так уж ничего не чувствуешь, Сид, - удивилась Вянек.
- Это не то, что ты думаешь, - равнодушно ответил Сид.

- Вен, мы должны это прекратить, - грустно вздохнула Вянек.
- Ты говоришь это уже в четвертый раз, - отметил Вен, начищая легкое копье.
- Когда будет война?
- Завтра до полудня.
- Меня пугает это копье, - поникла Вянек.
- Именно это? - усмехнулся Вен. - Или копья вообще?
- У вас у всех копья?
- Да.
- Тогда меня пугает именно это.
- Почему? - удивился Вен.
- Потому что им будешь убивать ты, - сказала Вянек и отвернулась.

Белое ледяное солнце залило равнину. Кларисса была вся в черном, и ее черная прядь слегка касалась ее груди при порывах ветра. Вонж был в черно-зеленом, а Сид - в белом, только сильно выделялась его синяя лента в светлых волосах. Вянек одела то, в чем она приехала, надеясь, что скоро сможет уехать и никогда больше не видеть замок-колодец.
Кларисса остановилась и воткнула свое копье в землю.
- Здесь, - сказала она.
Вонж остановился напротив нее и воткнул свое копье в землю.
- Здесь, - сказал он.
И Вянек увидела, как через Сида на секунду стал виден замок. Потом он слегка отошел и воткнул свое копье чуть поодаль.
- Здесь, - сказал он. - Вам право первых.
Кларисса и Вонж легко вытащили свои копья из замерзшей земли и стали биться. Вянек закрыла глаза. А потом открыла снова. Ничего не менялось: Вонж ничуть не уступал Клариссе, и Вянек стала надеяться, что все обойдется: ведь это всего три часа, но через час стало видно, что Вонж стал уставать.
Кларисса в развороте махнула копьем, и выбила копье из руки Вонжа.
- Нет!!! - вырвалось у Вянек, и она поняла, что стоит уже между ними, закрывая Вонжа. - Кларисса, пожалуйста, пожалуйста, не убивай его! Я люблю… - и она с удивлением посмотрела на острие копья, показавшееся из ее груди. - Вонж… - прошептала она, силясь оглянуться, как насаженная на иголку бабочка.
- Не позорь меня в битве, - прохрипел Вонж и выдернул свое копье у нее из спины.
Вянек посмотрела на Сида, и вдруг поняла. Она улыбнулась и превратилась в поле красной герани. Кларисса, Вонж и Сид с удивлением оглянулись.
- И что нам теперь делать? - спросил Сид.
- Я полагаю, война закончена, - ответила Кларисса, поднимая с земли свое копье.
- Да нет, что нам делать с геранью? - покачал головой Сид. - Мне казалось, это домашнее растение.
- Раз ей так захотелось, пусть растет тут, - ответила Кларисса и направилась к дому.
Вайр не сказал ни слова, а только смотрел на поле герани.

- Вайр ушел, - сказал Соррен. - Ушел с утра.
- Да, так и есть, - сказала Кларисса, разрезая фасоль. - Эта девочка стала хитрой, она изменила нас всех своей смертью. У нее была сильная судьба, которая повернула всех.
- Вайр не вернется? - спросил Соррен.
- Нет, - ответила Кларисса и положила в рот фасоль.
И на полгода все они замолчали.

- Я ухожу, - сказал Соррен с утра.
- Я знаю, - ответила Кларисса, качаясь на больших качелях. - Где твоя синяя лента?
- Она уже давно потерялась, Кларисса, - мягко ответил Соррен. - У меня уже полгода короткие волосы.
- Я схожу с ума, - признала Кларисса. - Этого я и боялась.
- Я думал, ты боишься себя.
- Именно. Но когда ты уйдешь, здесь не останется никого, кроме меня, - Кларисса доверчиво и безумно посмотрела на Соррена. - Почему люди уходят от меня?
- Потому что ты касатка. Тебе не место среди людей, - Соррен направился к лестнице, но на секунду остановился. - Твои волосы, Кларисса. Они стали коричневыми. И теперь они растут.
- В детстве у меня были коричневые волосы, - сказала Кларисса. - Я сама сделала их черными. Но теперь я больше не властна над ними.
- Прощай, - сказал Соррен.
- Я знаю, почему ты уходишь, - сказала Кларисса и ушла в замок.

Вайр с ревом перевернул мусорный бак и стал перебирать его содержимое. Его длинные черные пряди лезли в глаза, и он отбрасывал их тонкой грязной рукой. У него был нож, но ему не хотелось резать их. Ему хотелось подвязать их лентой.
Вот уже полгода он скитался по помойкам, пережидая холодное время в подвалах, а теплое под мостами. И радовался, если находил хоть какие-то отбросы и картонную коробку, чтобы переждать ночь. Он был единственным нищим в городе, и люди шарахались от него, как от чумной крысы, и он был рад этому.
Многие хотели убить его, поэтому, когда на соседней улочке послышались шаги, Вайр схватил нож и спрятался за канистрой. Шаги замерли как раз напротив канистры.
- Вайр, - сказал Соррен.
Вайр спрятал лицо в ладонях и засмеялся.

- Как ты нашел меня? - спросил Вайр, когда они стояли на мосту над черной рекой и пили вино, которое когда-то приготовили Несса и Кларисса.
- Я знал, что найду, - ответил Соррен. - Во мне изменилось не только имя.
- Мне жаль твои волосы, - кивнул Вайр. - Я сразу понял, что Кларисса сойдет с ума. Поэтому и ушел. Мне нужно было забыть обо всем.
- Тебя так задела эта девочка? - спросил Соррен, глядя в черную воду.
- Она заставила меня задуматься о том, что во мне было не так, - кивнул Вайр. - И я понял, что нет смысла скрывать, кого я люблю. Это было слишком опасно, и я ушел.
- И кого ты любишь? - спросил Соррен.
- Того, кто не становится прозрачным, когда я смотрю на него.
- Иногда люди не становятся прозрачными, потому что их тоже любят, - склонил голову Соррен.
Вместо ответа Вайр вынул из кармана режуще-синюю ленту.

Кларисса танцевала по зеленым замшелым плитам, разбрызгивая вокруг себя черную кровь из разорванных вен. Длинные коричневые волосы обтекали ее водопадом, и казалось, что Кларисса превращается в касатку, что-то поющую на глубине, почти не различимую в зеленой мутной воде, просто черные громадный силуэт, выплывающий из тьмы и снова скрывающийся во тьме.
- Почемупочемупочемупочему? - слышалось в ее песне.
Она в последний раз махнула хвостом и окончательно ушла на глубину, унося с собой замок-колодец.

- Это была моя лента, - запинаясь, сказал Соррен и поднял глаза на Вайра.
- Это твоя лента, - согласился Вайр.
- Разреши мне взять ее, - попросил Соррен, чувствуя, как отросшие вмиг волосы щекочут плечи.
- А что ты дашь взамен? - спросил Вайр. - Эта лента долго была всем, что у меня было.
- Дай мне ее, и я покажу, - улыбнулся Соррен.
Вайр протянул ему ленту, и Соррен бросил ее с моста. Вайр вскрикнул и рванулся за ней, но Соррен удержал его.
- Подожди. Это всего лишь лента. Посмотри, что будет.
Вайр встал рядом. Лента, разрастаясь, обогнула мост и окружила из огромным, режуще-синим шлейфом, а потом исчезла. С невообразимой высоты, кружась, к их ногам упали две тонкие ленты - синяя и зеленая. Соррен и Вайр взяли их и подвязали свои длинные волосы.
- Ты понял? - спросил Соррен, улыбаясь Вайру.
- Да, - ответил Вайр, улыбаясь Соррену.
И они отвернулись от черной воды, в которой однажды почти промелькнула гладкая спина касатки, в зрачках которой горела бесконечная вечность и осуществившийся страх остаться в полном одиночестве.

13:17 4 Февраля 2008 г.