Крысиный король. 10

    Спустя несколько часов стыд не ушел, даже стал сильнее. Я была недовольна собой, и это не позволило мне остаться в доме герцога. Как загнанный зверь, я бросилась в единственное оставшееся мне пристанище. Сидя в экипаже по дороге к дому Норвина, я находила в себе все больше и больше причин быть недовольной. Входную дверь дома Норвина я постаралась открыть как можно тише. Свет на кухне горел, и тот угол, который был виден, плавал в сигаретном дыму, подсвеченном лампой. Норвин сидел за столом и пил чай. На столе перед ним лежала открытая книга. Все выглядело бы как позднее чаепитие, если бы не тот факт, что уже близилось утро.
    -Ты поздно, - констатировал очевидный факт Норвин. Он оторвался от книги, встал из-за стола и вышел в прихожую.
    -Да, это потому, что с самого начала пообещала, что приду рано, - я попыталась отшутиться.
    -А я не сомневался, что так и будет, - Норвин облокотился о косяк кухонной двери, не спеша ко мне подходить.
    -Ох, не ругай! Ты не представляешь, что произошло.
    -А ты не представляешь, сколько лжи я слышал от своих учеников после подобного вступления!
    Я удивленно посмотрела на Норвина. Он стоял, облокотившись спиной о дверной косяк и сложа на груди руки. Его лицо было непривычно мрачным, а взгляд – жестким. На некоторое время я с испугу забыла все слова. Я просто открывала и закрывала рот, понимая, что надо снова отшутиться, но чувство юмора спешно скрылось от такого взгляда. Вместо него из глубины начала прорываться прежняя ярость.
    -Получается, что что бы я ни сказала тебе сейчас, объявляется ложью заочно? Это непедагогично и не поощряется ни одной судебной системой, - процедила я сквозь зубы.
    -Кроме Ночной, - парировал Норвин. – А ты все больше руководствуешься именно ею в своем поведении. Ты будто забыла, как вела себя твоя Ночная мать, и куда это может завести тебя.
    -Ты опять за свое! – я скривилась, как Истван, но быстро одернула себя. – Норвин, я устала, ты тоже, так не пойти ли нам спать, если ты не желаешь выслушать мои оправдания?
    -Да, оправдания мне не нужны. Мне нужна правда. От чего такого ты устала, куколка? От разовых приключений? Или они из разовых перешли в регулярные?
    -Не в последнюю очередь я устала, что твоя мать подслушивает под дверями, - мрачно ответила я, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Больно мне не было, но казалось, что внутри одна за другой рвутся нити. Я поняла, что не боюсь потерь, каковы бы они ни были. – Я устала от выводов, которые она делает из несвязных обрывков, и докладывает их тебе.
    -Я никогда не слушал того, что она говорила о тебе, - возмутился Норвин. – Ты знаешь, что я всегда был на твоей стороне. Но сегодня… в твоем опоздании нет ничего страшного, и ее слова я бы проигнорировал, но, Дисса, твое нежелание, чтобы я сопровождал тебя, было просто оскорбительно. Ты словно хотела видеться с кем-то наедине, где я мешал бы. Слова матери стали для меня лишь подтверждением подозрений.
     -Я не хотела брать тебя с собой по другой причине, - вздохнула я. – Должна была прийти Диана, а после того, как ты увидел ее, ты словно подцепил болезнь Иствана, которая заключается в молчаливом и мечтательном созерцании стены. Ты стал вести себя странно.
    Норвин смущенно усмехнулся и провел рукой по волосам.
    -Признаюсь, впечатление было сильным. Первые несколько дней я даже не мог выкинуть ее из головы, но теперь это все в прошлом. Теперь все по-прежнему, Дисса.
    -И это хорошо для тебя, - буркнула я. – Сегодня она принесла яд для своего мужа.
Норвин замер. В его взгляде читались удивление, недоверие, отвращение, но было и еще что-то в самой глубине глаз, что говорило о том, что ему не все равно.
    -Только не говори, что ты удивлен, - заметила я, прерывая возникшую паузу.
    -И да, и нет, - Норвин качнул головой, словно отгоняя мысли, затем вернулся за кухонный стол и достал из пачки сигарету. – Для поступка Ночной в этом нет ничего удивительного, но я никак не мог ожидать этого от такой женщины. Женская прелесть все же не может служить доказательством невиновности. Яд нашли при обыске передачи?
    Я невольно нахмурилась, понимая, что Норвин, как Дневной, даже ночью соображает четче.
    -В том-то и дело, что ее передачу не проверяли. Она просто добавила яд в его лекарство и оставила ее у всех на виду рядом со стопкой книг. Представляешь, барон вертел бутылочку на столе, а она даже не нервничала, - в третий раз за ночь я начала пересказывать эту историю.
    -И ты отпустила ее? – удивился Норвин, когда я закончила.
    -Да, а на что она мне нужна? Отец, кстати, не ругал меня за это.
    -Отец? Ты же сказала, что его не будет сегодня ночью.
    -Его и не было. Я сама приехала к нему, чтобы рассказать обо всем. Ты же понимаешь, я просто не могла не сделать этого.
    Норвин хмыкнул.
    -Ты поговорила с ним?
    -Ну конечно!
    -Я имею в виду наше дело. Ты напомнила ему о моем письме?
    -Норвин, оно вылетело у меня из головы, - честно, но не без раздражения ответила я. – К тому же отец ожидал посетителей, и у него хватило времени лишь коротко выслушать меня.
    -Как же вы похожи! У одного вечно нет времени, у второй все вылетает из головы! А я вынужден ждать и бесконечно оправдываться перед начальством! – Норвин был крайне недоволен, а я вдруг разозлилась.
    -Ну, извини, Норвин, что лорд Протектор знает лучше, что делать, а ты просто не ведаешь, что творишь!
    -Это я не ведаю?! – Норвин был так взбешен, что повысил на меня голос. – Я же отдал этой работе половину своей жизни!
    -И ты думаешь, что знаешь все? – спросила я. Голова кружилась, будто я выпила шампанского. Картины, мысли, слова, которые я почти десять лет скрывала от Норвина, прорывались наружу. На такой уютной и привычной кухне повеяло холодом. – Ты хороший учитель, может быть, лучший в этом проклятом городе, но все же ты Дневной, и мышление твое ограничено этим. А ведь есть и вторая сторона, которая просто не позволит игнорировать себя. Норвин, я люблю тебя, но если бы ты знал, как тяжело мне прятать от тебя то Ночное, что живет во мне. Отец дал мне эту работу, клянусь тебе, я ее не просила! Но все же должна заниматься ею, и просто не могу делать вид, что все по-прежнему.
    -Я и не требую! – Норвин мотнул головой. – Но, неужели, тебе безразличны наши цели и идеи?! Неужели ты все это время притворялась? И неужели, черт возьми, я так тебя ограничиваю?!
    Я молчала.
    -Ответь же мне, не молчи!
    -Норвин, мне не плевать на то, что ты делаешь, но все же я не могу поверить в это всей душой, как верит Фрида. Ты и твоя мать ждете от меня определенного поведения, и я вынуждена была подчиняться этим правилам, не задумываясь, хорошо это или плохо. Но с недавнего времени я просто не могу так жить…
    -Ты притворялась… - Норвин откинулся на стуле, словно пытаясь оказаться как можно дальше от меня. Я молча покачала головой. Опустошение внутри нарастало.
    -Нет, я просто хотела, чтобы все было хорошо, - тихо ответила я.
    -Что значит «с недавнего времени»? – жестко спросил Норвин.
    -Я встретила человека, с которым мне свободно, - от безразличия я утратила осторожность, но мне был даден еще один шанс:
    -Ты имеешь в виду отца, разумеется? – строго спросил Норвин. Я не воспользовалась им почти сознательно, так как вспомнила, что обещала госпоже Алисе рассказать все Норвину самой. Иногда брошенные в запале обещания сами вынуждают исполнять их.
    -Нет, не отца. Просто мужчину.
    Норвин отодвинулся от меня еще дальше.
    -Теперь я вижу, что ты маленькая Ночная лицемерка.
    -Зря я это тебе сказала, - вздохнула я, сразу же остро осознав сделанное.
    -Ты зря не ушла к этому человеку сразу, но вот сказав мне это, ты проявила хоть видимость честности. Теперь я знаю, какая ты.
    -Не знаешь. Норвин, ты злишься, это понятно, но я люблю тебя и хотела быть с тобой. Но моя жизнь изменилась, и все вокруг меня изменилось, и многое внутри меня изменилось, и я просто не могу делать вид, что все по-прежнему… Ничего уже не может быть, как раньше.
    -Похоже, что так, - сухо ответил Норвин. Я посмотрела на него. Его лицо было жестким, а взгляд почти угрожающим. Он поднялся из-за стола и молча вышел из кухни. Я повздыхала на ней еще минут пять, то поглядывая на часы, то на плиту, то на кружку с остатками чая, которую Норвин оставил на столе. Это была его кружка, и он пил из нее все время, что мы жили вместе. Я встала, вымыла ее, выбросила окурки из пепельницы и только потом решилась подняться в спальню. Как только я открыла дверь, Норвин, лежащий спиной, произнес:
    -Я предпочел, чтобы ты спала у себя.
    -Может, мне пока уехать к родным? – устало спросила я. – Нам обоим стоит обдумать все, как следует, и поговорить снова.
    -Да.
    -Мне уехать сейчас или завтра?
    -Мне все равно.
    Я плотно прикрыла дверь в некогда нашу спальню и отправилась в свою комнату. Там при свете настольной лампы я огляделась, прикидывая, что возьму с собой. Я уходила отсюда во второй раз, и мне вдруг стало любопытно, станет ли он последним, или мне так и будет суждено скитаться между двумя домами?
    Вытащив из-под стола сумку, в которой все еще лежали некоторые вещи из Ночного дома, я стала бросать в нее одежду, которой дорожила. Ее набралось совсем немного. Потом я поснимала со стен рисунки, разложила их по папкам и отправила в ту же сумку. Рисовальными принадлежностями, как бы я их ни любила, не имело смысла загружать сумку. В доме герцога их было пруд пруди, благодаря Джило. Я лишь захватила любимый карандаш и набор перьев. Еще в сумку отправились два блокнота для набросков и мой старый дневник, который я пыталась вести, начиная с Дневного колледжа. Когда я засунула кое-какие документы и пару книг, то в сумке еще осталось немного места. Туда я не без колебаний определила два своих кактуса, всегда умудряющихся цвести попеременно, и старую орхидею, которую когда-то подарили госпоже Алисе, и та так ее возненавидела, что чуть не залила. Я выкрала ее и выходила. Она с трудом пережила мое прошлое отсутствие, и я боялась, что этот раз ее добьет. Цветы мне пришлось переложить и обмотать бумагой, так что застежка сумки еле-еле сошлась.
    Я посидела на своей кровати, вздыхая, пока на улице не рассвело, и спустилась вниз по лестнице с сумкой. В коридоре, уже надев пальто, берет и сапожки, я вдруг задумалась, что делать с ключами. В результате, я заперла ими дверь, а потом бросила их в прорезь для писем. Они со звоном упали на коврик у двери. Я развернулась и зашагала по безлюдным улицам. Серое и холодное зимнее утро, как ни что другое, соответствовало настроению. С каждым шагом сумка становилась все тяжелее, и до цели я добралась совершенно изможденной.
    -Что забыла? Титул? – такими словами встретил меня Лех, вместо дворецкого открывший мне дверь. В доме было уже тихо, почти все легли, один только Лех мотался по коридорам в своих тяжелых думах. Я решила внести в них еще и свою лепту.
    -Брат, не зли женщин, а то вовек в картах удачи не видать.
    Вместо ответа старший сын герцога выразительно покосился на сумку.
    -И да, ты узнаешь это первым. Я собралась пожить здесь, - сообщила я и, не собираясь дожидаться комментариев, пошла через холл к лестнице. Хотелось только одного – спать, причем спать так глубоко, как я спала тогда в темнице Иствана.

    -И кого же надо благодарить за воссоединение семьи? – спросил меня Джило следующей ночью. Я проспала целый день и вечер, и теперь все еще валялась одетая поверх покрывала кровати в то время, пока Джило разбирал мои рисунки. Он вынимал их из папок и раскладывал на столе спальни по какому-то своему принципу.
    -План образовательной реформы Норвина и твоего друга Иствана, - усмехнулась я. Джило вытянул руку с рисунком перед собой, чтобы взглянуть на него на расстоянии, и покачал головой.
    -Одно другого не лучше. Впрочем, Истван – зло знакомое.
    -Смирись, брат мой, - вздохнула я и подперла рукой голову. Джило налюбовался рисунком и отправил его в стопку на самом краю стола, смахнув при этом конверт с письмом, которое прибыло рано вечером.
    -Что это? – спросил Джило, вынырнув из-под стола, под который был вынужден лезть, чтобы поднять письмо. Я снова вздохнула.
     -Письмо от старшего барона Рокоша. Он уведомляет меня, что Диана сбежала. Она быстро собралась, скажу я тебе.
    -Еще бы, - хмыкнул Джило, разглядывая печать на конверте.
    -Он пишет, что слуга из дома сына пришел с коротенькой запиской от нее, не объясняющей совершенно ничего. Судя по тону, он ничего не понимает и не может поверить своему счастью.
    -А что она написала? – спросил Джило со странной интонацией в голосе. На мгновение мне стало безумно интересно, что же на самом деле он испытывал к Диане?
    -Что она уходит. Искать ее не надо, а лучше объявить мертвой. В свете того, что Иствана не казнят, ее поведение показалось борону несколько странным. Теперь мне придется подбирать слова, чтобы рассказать, что же произошло с Дианой. А им самим придется подбирать слова, чтобы передать эти две новости сыну. Черт, я думала, что хоть встреча с родителями пройдет спокойно, но не тут-то было.
    -Ты пойдешь туда?
    -Нет, постараюсь ограничиться перепиской.
     -Как все далеко зашло, - тихо и холодно промолвил Джило. – Еще на свадьбе я чувствовал, что это безумие, но промолчал. Но сейчас я молчать не хочу. Дисса, оставь его, не связывайся с ним! Пусть сейчас все идет для вас, как по маслу, но это может быть ловушкой!
    -Джило, мне кажется, ты преувеличиваешь.
    -Неужели ты веришь, что после побега Дианы он в раз забудет ее? - Джило посмотрел на меня. Было очень странно видеть, что он переживает больше, чем я.
    -Нет, эта одержимость у него надолго, - признала я.
    -И ты сможешь быть с человеком, который тебя не любит?
    -Если все пойдет плохо, я уйду. Кажется, я начала обучаться этому искусству, - полушутливо ответила я.

    Весь оставшийся вечер я провела за сочинением писем, сидя в библиотеке. Лола, так назвали котенка, то спала у меня на коленях, то лезла на стол, интересуясь бумагой, а еще больше карандашами, которые катались и со стуком падали на пол, если удачно подцепить их лапой. Все в доме утверждали, что имя Лола ей не подходит, и пытались найти того негодяя, кто первым так обозвал рыжую кошечку, но все попытки остались тщетными, и имя прилипло к котенку намертво. 
    С письмом коменданту с точной датой визита барона и баронессы я справилась быстро. Письмо отцу, где я рассказала о своем уходе от Норвина, было чуть сложнее, а вот на описание происшествия с Дианой ушла куча времени и бумаги. Я переписывала и переписывала письмо до тех пор, пока не перестала верить в написанное. Уже на рассвете вспомнив, что лучшее враг хорошего, я запечатала конверты и послала курьера на почту. Пусть Дневные почтальоны побегают.
    Я почти не выходила из дома, и все мое общение состояло из членов семьи и активной переписки. Сутки текли за сутками, и каждые двадцать четыре часа отдаляли меня от Норвина все дальше. И хотя я начала обдумывать письмо ему вскоре после ссоры, но так и не продвинулась дальше приветствия. В первую ночь я просто устала от писем. Во вторую я только села за письменный стол, как Лех и старый герцог позвали меня играть в преферанс. Я выиграла немного карманных денег у Леха, но потом мы оба продули их герцогу. Ближе к утру я только успела коротко ответить на письма коменданта, Дневного следователя и барона Рокоша и рухнула спать. Третью ночь почти целиком мы все провели в компании странного молчаливого господина, который оказался управляющим делами герцога и его советником. Тут мне ничего не надо было писать, только подписывать.
    В четвертую ночь должна была состояться встреча Иствана с родителями. Я не пошла на нее не только потому, что решила так заранее, но еще и из-за сильного снегопада, который было гораздо приятнее наблюдать в окно, чем испытывать на себе. Я не знаю, ждал ли меня Истван, но письмо от него пришло уже следующим вечером.
"Здравствуй, дорогая!
Куда делась моя жена? Ты не убила ее?
Передо мной лежит письмо, которое ты написала моим родителям. Все очень разумно и здраво, но не Диана. Бедняжка, она слегка сошла с ума ото всего этого. Я тоже скоро свихнусь, если ты не придешь ко мне.
p.s. Спасибо, что пустила ко мне маму".

   -Диана покинула меня, следом уйдешь ты, - сказал Истван, глядя в окно, как заря расцвечивает зимнюю серость розовым. На улице было холодно, а в его темнице – тепло. На стеклах красовались узоры. Истван немилосердно проскреб в них окошечко и теперь выглядывал наружу. Мы провели вместе всю ночь целиком, теперь мне не надо было спешить.
    -С чего ты взял? – в отличие от Иствана я любовалась именно узорами, а не видом утреннего города. В переплетении перьев и резных листьев мне хотелось найти лицо какого-нибудь знакомого. От стекла отчетливо веяло холодом, а морозные узоры остались лишь морозными узорами, и я вернулась к кровати и села на нее, поджав под себя ноги.
    -Вы все уходите, - заметил Истван, выдержав свою обычную паузу. Он дохнул на стекло и продолжил расширять окошечко. Я горько усмехнулась. Со дня ссоры с Норвином прошла почти неделя, а я так и не нашла в себе сил написать ему.
    -Я… ушла от своего Дневного.
    -Почему? – Истван настолько удивился, что даже отвлекся от окна.
    -Не знаю, - ответила я, теребя кружево подола темно-серого платья. – Наверное, потому что мы все уходим.
    -Ах ты прекрасный тиран, - усмехнулся Истван и взглянул вверх на потолок своей темницы.
    -Я не прекрасный и не тиран, - заупрямилась я. – Я либеральна до состояния растворения.
    Он снова повернулся ко мне, затем, тяжело ступая, подошел к печурке и подбросил туда поленце. Он с минуту смотрел на пламя, потом выпрямился и встал напротив меня.
    -Что ты сказала Диане, что она сбежала? Или что она сказала тебе?
     Я печально смотрела на него, облокотившись спиной о стену.
    -Говорила она.
    -Что? – жадно спросил Истван. Боль в его глазах стала так привычна, что я почти ее не замечала.
    -Она говорила, почему хотела убить тебя.
    -Она даже не сказала, что это я сам попросил ее принести яд?
    -А ты просил?
    Истван отрицательно покачал головой.
    -Я охотно принял бы смерть из ее рук, но заставлять ее делать это я бы не стал.
    -Она говорила, что ты ведешь ее к гибели и тянешь в пропасть. Говорила о твоей жуткой власти над ней. О том, что ей самой не под силу разорвать круг ваших отношений.
    Истван шагнул к кровати и опустился рядом со мной.
    -Я знал, что так будет. С той самой ночи я ждал этого. Принуждение не могло не быть отомщенным. Это ожидание отравляло самые сладкие минуты нашей близости. Я лежал рядом с ней и не мог заснуть от тревоги, что рано или поздно она осознает, что я сделал с ней…
    -Я не верила, что это у тебя получилось, - улыбнулась я. Истван повернул ко мне голову, а затем провел пальцами по лицу. Я чувствовала его ногти на щеке.
    -Ты знаешь обо мне столько и не боишься. Ты жила с Дневным, но не Дневная, ведь они испытывают ужас перед всем этим. Так кто ты?
    Я смотрела на него, как кролик на удава, и молчала не в силах побороть глубоко въевшийся страх признаться в своем уродстве.
    -А разве Джило не сказал тебе? – я ответила вопросом на вопрос, чтобы оттянуть время.
    -Мы не видимся уже давно, - рука Иствана упала, а сам он опустил голову.
    -Он так ругал меня за то, что я с тобой, - сказала я, еще дальше уводя его от темы.
    -Я потерял почти всех друзей, - после долгой паузы сказал Истван. Я вспомнила всех тех, кого он считал друзьями.
    -Это не правда! Те, кто были на твоей свадьбе, выжили.
    -Тени не трогают своих, - усмехнулся Истван. – А тогда мы праздновали свадьбу все вместе.
    -Тогда в лесу я видела их лишь краем глаза, но отчетливо слышала звук колокольчика, - сообщила я. Истван поднял голову.
    -Колокольчика? Они были рядом. Испугалась?
    -Нет, - я мотнула головой. – Я была не одна.
    -Все же, кто ты?
    -Я такая же, как те парни за дверью, - когда я все же нашла силы признаться, это получилось легко и с усмешкой. Истван резко дернулся и взглянул на меня, нахмурившись.
    -Ты из охраны? Тебя подослали ко мне, чтобы…?
    Я не сразу поняла его, но потом рассмеялась.
    -Дубина, я двойная, а не охранник!
    -Двойная?! – в глазах Иствана было безграничное удивление. Он разглядывал меня, как некое диковинное создание.
    -Совершенно забыл о вашем существовании, хотя все время гадал, что же не так с этими серыми ребятами. Они – железные типы, как Дневные, но начинают орать и ломиться в мою дверь, когда я пытаюсь наколдовать вино! – Истван расслабился и отвлекся. Он был почти весел, я же просто хохотала.
    -Подумать только, какой конфуз! Герцогиня Мнишек и вдруг двойная дочь. Как она только это пережила… - в голосе Иствана звучало злорадство. – Неудивительно, что о тебе никто не знал.
    -А барон Рокош и двойная – это как? – поинтересовалась я.
    -Это интересно и это правильно, - Истван обнял меня за плечи и притянул к себе. «Льстец!» - подумала я, но вслух сказала:
    -Истван, скоро тебя выпустят, но ты лишишься титула.
    Он озадаченно взглянул на меня и провел ногтями по своей щеке.
    -Так что же? Мне надо написать родителям, чтобы они срочно озаботились изготовлением нового наследника, чтобы род не прервался? – Истван приподнял брови и чуть скривил рот. Признаться, я ожидала более буйной реакции, но в принципе, она могла еще последовать.
    -Твой старший сын, если таковой будет, примет твой титул.
    -Тогда это мне надо срочно озаботиться наследником, - Истван сделал свой вывод. – Но от меня только что сбежала жена!
    -Это уже твои проблемы, - буркнула я и попыталась скинуть его руку.
    -Ну уж нет! Ты спасла меня от плахи, от яда, а теперь собираешься бросить? – он обхватил меня и удержал на месте. – Не получится!
    -Что-то ты не слишком скорбишь об утрате титула, - заметила я, когда мне надоело вырываться.
    -Раньше меня бы просто разорвали на части безо всякого суда, - ответил Истван, все еще удерживая меня. – Я же отделался только тем, что потерял лишнее слово перед именем. Я всегда подозрительно относился к нему, но, выходит дело, мне есть, за что благодарить правление Бенедикта.
    -Кого? – вырвалось у меня, и лишь через секунду я поняла, что так зовут моего отца. Истван взглянул на меня с шутливым изумлением, а я покачала головой. Я много знала об отце, но вещей, которые мне еще предстоит узнать, было гораздо больше.
     -Встретишь меня, когда я выйду? – еле слышно спросил Истван. Я чувствовала его дыхание у себя на шее. – Я покажу тебе дом, как и обещал.

    Я стояла во дворе тюрьмы рядом с экипажем, и нас обоих заметало снегом. Он то сыпал с неба крупными хлопьями, то начинал метаться, следуя порывам ветра, из стороны в сторону. Оранжевые фонари заставляли снежинки вспыхивать, затем пропадать снова. По каменным плитам двора волнами неслась поземка. Ветер трепал черные ленты моей шляпки и заставлял болезненно щуриться от холода.
     Створка двери открылась. В сопровождении коменданта и его помощника вышел бывший барон Рокош. Поверх обычной рубахи и брюк, заправленных в сапоги, на нем был лишь бархатный камзол. Ветер со снегом тут же набросились на него, но он продолжал спокойно шествовать по двору мне навстречу. Ветер трепал его волосы, швырял пряди в лицо, но он словно не замечал этого. Комендант с помощником, казалось, трусили следом за ним, так тяжела была его походка. Подмышкой Истван нес небольшой узелок.
    Я прекрасно понимала, почему он пригласил меня ехать с ним. Он мог прогнать всех призраков леса, но справится с призраками прошлого, живущими в собственном доме, он едва ли был способен сам.
    -Барон и баронесса уже ждут нас, - сказала я после того, как он наклонился и поцеловал меня. Истван лишь молча открыл дверь экипажа и подержал ее для меня. Он сел рядом со мной и со вздохом откинулся на кожаную спинку сидения. Экипаж тронулся.
    -Домой, наконец-то.