Как жены привязывают к себе мужей

И началась совместная жизнь. Жили у родителей Селянова, с которыми Лена без проблем подружилась.

Он приходил с работы и видел  у порога, улыбающуюся ему женщину. Он ел, потом он смотрел телевизор или делал еще что-то, но Лена старалась быть рядом. Она чувствовала кайф от мужского обаяния Селянова. И ей хорошо было просто сидеть рядом с ним, хорошо до такой степени, что она  почти постоянно непреднамеренно улыбалась.

Правда, чуть ли не сразу после женитьбы, начались мелкие скандалы, они ошеломляли Селянова тем, что  начинались беспричинно. Он не знал тогда, что у всякой женщины эмоциональное напряжение гораздо выше, чем у мужчины. И время от времени случается эмоциональный перегрев. И всякая дама интуитивно знает, что, поскандалив, можно сбросить пар и восстановить   хорошее  состояние духа.

Лена была заботливой женой, как почти все молодые жены, она опять же  частью интуитивно, а частью сознательно чувствовала, что  именно через заботу лежит путь к власти в семейной жизни. Мужчина и не догадывается, что женщина, поправляя на нем шарф, завязывая ему галстук, или застегивая верхнюю пуговицу рубашки,  делает знаковые жесты, которые означают ее власть над ним.

Он покорно подставляет свою шею, ему нравится, что о нем заботятся, и он уверен, что происходит это потому, что женщина любит его. Отчасти это правда,  женщине радостно видеть покорного в этом отношении мужа, и она смело идет дальше. Уже только она вскоре будет решать, что им и когда есть,  как и во что нужно одеваться, какие вещи следует покупать для того, чтобы в квартире был уют.

Мужчина считает себя существом более умным, и он не понимает, что, пользуясь его ленью и привычкой к тому, что есть какие-то «женские дела» женщина замыкает на себе  семейную власть. И мужчина, большая часть жизни которого связано с семьей, не замечая как, оказывается в женских  руках.

Именно в этот период перехода власти в женские руки и формируется мужская  зависимость от женщины. По-настоящему сексуальных женщин, на самом деле, мало. И эти дамы легко могут привязать к себе мужчину своим телом. А всем прочим приходится стирать, гладить, готовить и постоянно, порой на каждом шагу опекать мужчину, как малого ребенка, пока тот не станет принадлежать конкретной даме. Когда эта привязка совершается, мужчине чрезвычайно тяжело разорвать эти путы, и он даже не понимает в чем тут дело.

Он может не любить свою жену, и иметь более молодую и привлекательную любовницу, но ему в прямом смысле слова страшно уйти из своего, уже часто совершенно неуютного гнезда, и передать себя в  руки более  приятной подруги. И этот  бессознательный страх ухода есть страх одиночества, подсознательно в  мужчине уже выработалась привычка к опеке со стороны конкретной женщины, и даже если это опека закончилась, ему страшно остаться без этой женщины, которая сделал приворот  в тысячу раз более сильный, чем любая колдунья.
 
Селянов не понимал почему, в общем-то, милая и не злая Лена в некоторые моменты их семейной жизни становилась совершенно непреклонной, и ее невозможно было переубедить. Ее невозможно было убедить, что в субботу посидеть с мужиками за пивом, это нормально.

И она начала отчаянную и упрямую борьбу с этой привычкой Селянова. Она находила тысячу поводов, чтобы ограничить его контакты с приятелями. Она объясняла это заботой о Селянове, но на самом деле ей не нравилось, что, уходя к ним, муж на время становился свободным. Она видела и чувствовала эту свободу  в его глазах, в его  повадках, которые становились такими же, какими  были до их встречи.

Мужчина думает, что он просто живет с женщиной. На самом деле он находится под неусыпным и бдительным наблюдением до тех пор, пока женщина заинтересована в нем.

Но  почти всякий мужчина все-таки сопротивляется такой опеке. Размышляя потом о совместной жизни с Леной, Селянов не мог  понять, почему он так упорно отказывался  выносить  мусорное ведро, и часто ожесточенно спорил с женой, отказываясь сделать то, что сделать ему было нетрудно. А все дело было в том, что он отстаивал свое право быть главным хотя бы в мелочах,  потеряв свою самостоятельность, Селянов  желал иметь хотя бы иллюзию ее.

Но Лена мстила ему за непокладистость в мелочах тем, что отказывала иногда в супружеской близости.

Селянов мог терпеть ночь, но на вторую уже уговаривал жену. Она отвечала, что устала. Тогда Селянов говорил: «А тебе разве чего делать надо? Ты лежи себе и лежи, только мне не мешай». Лена переворачивалась резко к нему лицом и говорила с ужасом в глазах: «Сережа, ты что говоришь? Разве я бревно?»

Селянова выручало только то, что и  жена уже не могла долго обходиться без него.