Недосягаемый - Глава 1

Он во мне ценит больше ум и дарования, чем сердце, хотя оно — единственная моя гордость, оно одно источник всего, всей силы, всех радостей и страданий. Ведь то, что я знаю, узнать может всякий, а сердце такое - лишь у меня...(с)



Снег белыми крупными хлопьями летал над опустевшей улицей, он медленно падал на заиндевевшие ветки деревьев, опускался на скамейки вдоль дороги, ведущей в парк, по которой не раз любил бродить Ворон один, вдохновляемый красотой осенней листвы. Вот и сегодня молодой юноша шел по давно заученному маршруту, однако ни красота падающего снега, еще вчера покрывшего землю серебряным полотном, ни пленительные звуки скрипки, доносившееся из глубины парка, больше не радовали его...
- Это опять слепой скрипач играет, - подумал Ворон, - Бедный, он так же одинок и безутешен, как и я теперь...
Юноша медленно опустился на скамейку, не подумав, что прежде следовало бы смахнуть с нее снег. Нет-нет, он помнил, что на дворе уже давно не то неповторимое лето и не та великолепная осень, что, кажется, еще вчера так торжественно царствовала в этом городе. Ворон все осознавал...Однако ему казалось, что это не лето отцвело, это не осень так быстро и величественно отгомонила и отшумела, а что это он сам увял и умер...
- Взгляните, дети, это же просто зимняя сказка!- юноша внезапно вспомнил слова преподавателя культурологии философского факультета, на котором он учился. Ворон устремил взгляд к небу и горько усмехнулся.
Сколько надежд, радости и счастья обещала ему эта зима! Сказка...Вся жизнь его раньше была сказкой, только, увы, он этого не осознавал. Юный, так плохо еще знавший жизнь, однако немало бед повстречавший на своем пути, он, кажется, еще вчера жаловался на проблемы взаимоотношений с тетей и  с двоюродным братом Нине - девушке, которую он считал своим единственным другом. Ворон нервно схватил свою голову озябшими руками: его густые черные волосы покрылись инеем. Тогда он закрыл свои большие синие глаза и тихонько заплакал...
- Тебе что, жить надоело? - злобное эхо недавно услышанных слов все еще продолжало звучать в его сознании.
- Замолчи! - выкрикнул юноша, и, словно постыдившись своих слов, закрыл лицо руками, пытаясь стереть холодные соленые слезы, стекавшие по его щекам.
Ворон хотел все забыть, но не мог. Юноша отчетливо помнил, как он, разочарованный, возвращался домой из института. Он шел, не разбирая дороги и не замечая прохожих вокруг...
- Ворон! - услышал он, как кто-то окликнул его, но сам даже не повернулся на зов. Юноша думал о своем, о том, что жизнь его потеряла всякий смысл, но, несмотря на это он не винит ЕЕ...
Красный свет светофора расплывался в глазах странного парня, и ему казалось, что он никогда не сменится зеленым. Когда человека спешит, пытаясь избавится от  назойливых мыслей, а, порой, и себя самого, хочет прийти к себе домой, закрыться в своей комнате, и, наконец, там, в полной тишине, выплакаться, тогда минуты ожиданья кажутся ему часами. Красный цвет в конце-концов сменился зеленым, и парень начал быстро переходить дорогу. Но что это? Алые капельки мелькнули у него перед глазами и так же быстро испарились в воздухе, заставив Ворона остановится и вскрикнуть от внезапного видения, которое во второй уже раз вызывало у него дрожь. Кровь? Нет, это не капельки крови падали с небес – это всего лишь снег кружился в своем призрачном танце.
- Я схожу с ума…- мелькнуло в мыслях  у юноши, слишком поздно заметившего, что синий Мерседес, который так неожиданно возник перед ним, ехал прямо на него и притом оглушительно сигналил.
-Тебе что, жить надоело?  - Какой-то высокий и сильный мужчина схватил его за рукав и быстро оттащил растерявшегося парня снова на тротуар, тем самым, может быть, вырвав его из рук смерти.
- А что было дальше – юноша уже  практически не помнил. Возгласы окружившей его толпы, крики, ругань, - все это перемешалось в его голове, стальной сетью свалилось ему на плечи, сжимая и сдавливая все внутри. Парень забыл, как ему удалось вырваться из этой суматохи и оказаться здесь, в своем тайном убежище, все еще хранившем память о былых временах, нелегких, постоянно пытающих его, но все же таких дорогих для сердца.
Каждое дерево в этом парке, спящее теперь, укутанное в пушистое снежное одеяло, напоминало ему о прошлом. Даже морозный воздух, казалось, был все еще пропитан ароматами белой сирени и душистого жасмина… Нет, это просто невыносимо! Что толку продолжать искать утешение в том, что давно перегорело и смотреть на пепел былого, пытаясь разглядеть в нем очертания безмятежной романтики? Взгляни на мир реальными, серьезными глазами, а не глазами вечно порхающего в облаках мечтателя, Ворон! Ты же Ворон в конце-концов, а не Воробышек там какой-нибудь!
- Да…да, все так, только мне обломали крылья, и я теперь, израненный и бескрылый, больше не могу летать ни воробышком, ни вороном, - так он отозвался на зов внутреннего голоса, пытающегося успокоить его, поддержав мудрым словом.
Вступив в спор с самим собой, с голосом Сердца и Разума,  юноша вдруг осознал, что у него разболелась голова и что он совсем замерз.
- Какой же я все-таки дурак! – он, наконец, вынес не очень утешительный приговор для себя самого. Юноша поднял голову, устремив вызывающий взгляд  в сторону института, пытаясь разглядеть сквозь туманную пелену слез и черно-белые ветки деревьев «горящие» окна, за которыми, как он думал, все еще слушали лекцию гордая Нина и торжествующий Дон-Жуан, предатель Влад, ныне ее новый  дружок – воздыхатель.
 - Нина, милая Нина, как же я любил тебя тогда! Пусть я не разбрасывался комплиментами и признаниями, однако, объятый пламенным чувством привязанности, я восхищался тобою, доверял тебе все свои тайны… Я вознес твой образ до самых небес, положив тебе под  ноги все свое богатство творчества и наивность души! А ты, глупая, отвергла мои душевные порывы, поверив дурным и нелепым слухам, кинулась в объятья к первому встречному, за миг забыв все святое, что связывало нас! Ты ударила меня по щеке, сказав, что я недостоин твоего внимания. На лице моем осталась мелкая царапина, а в сердце – глубокая рана. Ничего, она заживет со временем, как и все остальные.  Но знай же, Нина, что ты еще не раз поплачешь, проклиная тот день, когда сделала это! Ты будешь искать меня, но будет уже слишком поздно менять шипы на розы…
Отчетливо себе представивший,  как к ней, Нине, сейчас прикасается лживый бабник,  одурманивший ее разум льстивыми речами, бездарный сплетник, ничтожество, которое не достойно даже называться этим оскорбительным слово, Ворон до боли сжал кулаки и стиснул зубы. Разочарование, уныние и печаль сменились ненавистью и злобой, в глазах юноши загорелся какой-то новый, яркий огонек, а в глубине разбитой души возникло странное, непонятное чувство, неизвестное ему доныне. И он, охваченный  непреодолимым желанием покинуть этот парк, быстро зашагал навстречу алому закату солнца, расползающемуся по всему небосводу. Беспечный ветер гладил поседевшие от замерзшего снега волосы юноши, тихонько напевая при этом  свою зимнюю балладу…
Впервые, одержавший победу на дуэли с голосом Сердца, Разум торжествовал…