История сорок четвёртая О том, что форсунки надо п

История сорок четвёртая
О том, что форсунки надо продувать в соответствии с ПТЭ!


Честно говоря, это совсем не морская история, а скорее всего приморская. Поэтому никаких ужасов и просто страшилок вы в ней не найдёте.
Есть у меня свояк, родной брат моей родной жены. А так как он гораздо старше меня, то кажется, что он был всегда. Наверное, так оно и есть. И служил Слава в советские времена механиком на адмиральском катере в звании мичмана. Естественно, что была у него квартира в одном из приморских районов города, в котором находилась военно-морская база. Хоть этот район и далековато от центра, Вячеслав не сетовал на судьбу, а нёс службу в соответствии с должностным статусом, званием и военно-морским уставом.
У меня квартиры не было, жена и кроха-сын жили у моих родителей на Украине, а я  уже шестой год мыкался по кораблям своей родной конторы в поисках койки и какого-нибудь пропитания. Сейчас даже и не верится, что шесть лет подряд все мои пожитки свободно вмещались в не самых больших размеров саквояже. Это сейчас слегка «забурел», а тогда... Впрочем, это в этой истории не главное, хоть и каким-то боком, но придаёт нужное направление повествованию.
Так вот, если посмотреть со стороны рыбного порта  в сторону района, где жил свояк, то напрямик это не больше трёх километров. Но вся проблема и состояла в том, что между нами протекала полноводная река, которая не позволяла появляться у родственника в любое время. А в объезд - это более тридцати километров, так что каждый день не поездишь.
И вот, в очередной мой нечастый набег на кухню свояка, он предложил:
- Свояк, ты же хоть и не звёздный военмор, а только полосаточный, но присягу ведь принимал нашу, а не сапожную. Значит, День Флота и твой праздник! Верно?
- А то! Я же тут и служил свои сорок пять суток и по этой причине являюсь командиром группы сигнальщиков на минном тральщике! – гордо подтвердил я, уплетая за обе щеки суп. Знаете, суп и сам по себе блюдо вкусное, а под стопочку так  вообще прелесть!
- Тогда приезжай в воскресенье часикам к восьми утра, поможешь загрузиться и пойдём на морвокзал. Там адмирал парад примет, потом мы его пару часов по заливу покатаем, а после вернёмся на базу отмечать свой День!
Думаете, что я колебался? Думаете, что у меня появилась тень сомнения? Думаете, что?... Да вы что, ребята, с ума сошли, что ли? Кто же от такого отказывается?...
Короче говоря, в воскресенье в семь тридцать я уже был на причале – полусонный и зверски проголодавшийся. Поднялся ведь к первому автобусу, а в каюте шаром покати. Зато одет был по тем временам очень модно – красная рубашка из Голландии, вельветовые брюки из Швеции, кожаный пиджак из Дании и тёмно-жёлтые туфли на полуплатформе производства обувной фабрики имени Девятого мая! В общем, красавец да и только!
На причале - полная неразбериха! Aдмиральский катер уже сидел в воде почти по самую ватерлинию, а матросы носили и носили на него ящики с продуктами, посуду, напитки и прочее. А я стоял весь в прикиде и истекал слюной, борясь с голодными спазмами. А что вы хотели – молодой, всего двадцать шесть отроду.
Меня спасла Ирина, жена свояка, щедро отвалив пару бутербродов и кружку чаю из термоса. Жить стало веселее и я даже пытался помогать в загрузке катера.
Надо сказать, что адмиральский катер «Океан», хоть и небольшой, казался мне чем-то вроде плавучего дворца. Салон во всю длину катера устлан малиновым ковром, переборки и мебель или сделаны «под дуб» или на самом деле дубовые, шикарные кресла и серебряная посуда даже в повседневных условиях, первый в моей жизни видеомагнитофон я увидел именно на «Океане», а сегодня вообще беспредел в хорошем смысле этого слова! Ещё бы – сам шеф-повар самого большого в городе ресторана приехал со своими посудой и продуктами! Солидный армянин, с брюшком, но не жирный, усики а-ля фюрер, весь такой в бабочке и накрахмаленый! В общем, куда я попал со своего дырявого матраса в нежилой каюте разобранного для ремонта сухогруза? 
Наконец, всё утряслось и мы отошли от причала. Ребята, вы не представляете, какой это кайф – стоять на верхнем мостике и управлять катером с тремя винтами! Мне даже казалось, что катер подталкивает меня под локоть и просит добавить скорости! Низ-зя! Отстань! Есть правила, которые регулируют скорость кораблей на фарватере и ещё много всяких-разных инструкций и ограничений! А ведь так хочется!!! Так что кыш!
А свояк и его командир – лейтенант Егоров. в оба моих уха почти слово в слово кричали свою собственную инструкцию:
- Левее! Куда, твою мать, лезешь на буй! Ошвартуемся – сразу прыгай на причал, что бы адмирал не заметил! Ты что, лодку не видишь? А потом мы  после парада по заливу покатаемся, а ты подожди на морчике! Правее держи, правее! Адмирал со свитой и семейством пообедают, попьют, да и нам оставят, будь спок! Ну а мы уже на базе оттянемся по полной! Прямо давай!
Примерно так. А я стоял и думал: «Ну и козлы вы все! Да я во все времена считался лучшим рулевым в нашей конторе! Меня всегда, когда был ещё матросом, на все узкие фарватеры и входы-выходы на руль вызывали!» Понятно, что ребята выпендривались, но немного скребло...
Как только коснулись причала, я перепрыгнул через борт, а Егоров. уже докладывал адмиралу о готовности экипажа катера к выполнению боевой задачи.
Потом был военно-морской парад. В устье реки вошли корабли и давали залп за залпом, подлодки пробкой выскакивали из воды, а сёрфингисты показывали чудеса на утлых своих дощечках. Было так здорово, что мне опять захотелось есть. Я видел, как сервирован стол в салоне «Океана» - икра, лосось, салями, буженина и прочие неземные блюда. Ещё бы – Брежнев только-только помер - кто постарше, тот помнит магазинные пустые полки.
Через час парад закончился и катер направился в сторону залива. А я пошёл в ближайшее кафе, что бы хоть чего-нибудь укусить.
Действительно, через пару часов «Океан» вернулся к причалу морвокзала и тёпленькие адмирал и его гости сошли на берег, а я пулей взлетел на борт. Лица Егорова и Славы были совсем не по погоде, которая была ясной и средне-ветренной. Я скажу более: у самого чёрного африканского негра и то лицо светлее!
- Случилось что-нибудь? Все здоровы? – задал я вопрос в соответствии с ситуацией.
- Здоровы, что б ему! – процедил сквозь зубы свояк, а лейтенант просто выругался в изящно-флотской манере.
- Накрылся праздник на халяву, вот что случилось! Шеф-повар всё пойло и закуски здесь выгружает, а посуду уже на базе сгрузит, что б ему талреп несмазаный на зубной протез наехал!
Наверное и  у меня лицо стало чернее самого чёрного африканского негра. Вот уж действительно облом! Честно говоря, на халяву я жить до сих пор не научился, но в тот день, видимо, расслабился. Ещё бы – бутерброды с чёрной икрой и коньяк с долькой лимона преследовали меня во время всего моего ожидания на морвокзале. В мыслях, конечно. А сейчас  старым курсом пойдём: шило (спирт) да огурцы с помидорами. Стоило ли в такую даль переться? Эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, не удержались в ней и куда-то улетели. Да и ладно! А я опять «Океаном» управлять буду! Это ли не кайф?
И мы отправились на базу. Шли малым ходом, а Слава всё куда-то уходил с верхнего мостика и возвращался с озабоченным лицом. Антенна локатора «Тесла» стремительно вращалась, а я, чувствуя всю важность возложенной на меня задачи, управлял катером, сверяясь по экрану локатора и наземным и водным ориентирам.
- Товарищ командир, разрешите обратиться! – свояк вдруг приложил руку к козырьку мичманки.
- Обращайтесь, мичман! – разрешил лейтенанат.
- Товарищ командир, согласно правилам техники эксплуатации механизмов двигатель не может работать три часа в режимах малого и среднего хода, поэтому прошу «добро» на продувку форсунок!
Ответ был по-военному короток:
- Добро!
- Ну ка, свояк, посторонись! – Вячеслав вежливо, но решительно отодвинул меня от штурвала и взял управление на себя:
- Исполняю «полный вперёд»! – и утопил ручку телеграфа в крайнее переднее положение.
Это было неописуемо! Я уже ходил на китобойце, где на шестьдесят три метра длины четыре тысячи лошадинных сил и знаю не по наслышке, что такое «выйти на редан»! Но что бы так!... Нос катера вздыбился не знаю на сколько градусов, а бурун за кормой наверняка превысил двухметровую высоту. Если и соврал, то не на много. Ветер трепал волосы, которые в те времена ещё присутствовали на моей голове и, не справившись с шевелюрой, вырвал с мясом обе фирменные пуговицы с моего датского пиджака! Но это меня совершенно не огорчило, я с восторгом наблюдал, как поднятые нами волны мигом разметали все ближайшие лодки и яхточки!
- Вах! Вах! Мерзавцы! Негодяи! Прекратите! Прекратите немедленно! – на мостик, тяжело дыша, примчался шеф-повар, - Остановите лодку!
- Вы не на лодке, а на военном корабле, на котором командует командир, а не кок! – лейтенант даже голову не повернул в его сторону.
- Там ведь посуда! Там хрусталь! Я вам начёт напишу, всю жизнь расплачиваться будете! – шеф-повар был близок к обмороку.
- Повторяю ещё раз - вы находитесь на военном корабле, который совершает переход в данном случае на базу. Вы, как лицо ответственное, обязаны были заранее предусмотреть возможность выхода корабля в море в штормовую погоду! – лицо командира оставалось непробиваемым.
- Вах, какой шторм? Погода замечательная!
- И тем не менее, согласно боевому расписанию всё корабельное имущество перед выходом корабля должно быть закреплено по-походному!
- Вах, ведь это не корабельное, а ресторанное имущество!
Лейтенант, наконец, усмехнулся:
- Вот и выходили бы в море на своём ресторане, там ваш ресторанный устав, а у нас свой – военно-морской. И, как вы знаете, в чужой монастырь со своим уставом... Мичман, сколько вам  ещё времени необходимо на продувку?
Славка лукаво глянул в мою сторону и дурашливо доложил:
- Так что форсунки в норме! Разрешите сбавить до малого?
- Добро!
Ручка телеграфа переползла в положение «Малый вперёд» и катер закачался на волне, поднятой им же.
- Вах, что они там продували? Макароны, что ли? – причитая, шеф-повар покинул мостик.
Я спустился в салон. Мама моя, монголо-татары со своим игом столько не разрушили, сколько эти два разгильдяя в погонах! Ни одного целого фужера! Ни одной целой тарелки или блюдца! Даже скатерть сползла со стола на ковёр! Что там мои две пуговицы по сравнению с этой Хиросимой?!
На причале ждали жёны – командирская и мичманская. У каждой в руках по авоське, в авоськах – «шило», помидоры, огурцы, сало.
- Не дрейфь, свояк! Моряки, а ну-ка!
Из рядового состава на катере были два матроса срочной службы. Один из них, воровато оглянувшись, кивнул головой и выставил вверх большой палец.
- Порядок! – довольно потёр ладони свояк, - сейчас разгрузимся и...
- Вах, да что тут разгружать – черепки одни! – повар почти плакал.
- Ничего, черепки вам для отчёта сгодятся. Под шумок ещё и люстру из большого зала своего ресторана  спишите! – по-доброму «посоветовал» лейтенант.
Через полчаса мы расселись в адмиральском салоне: экипаж в полном составе, жёны и я. На столе появился коньяк, икра, лимоны, салями и лосось.
- Откуда? – изумился я.
- Век живи, век воруй! – свояк разлил коньяк по рюмкам, - Всегда нам повара оставляли после парада нашу долю! А этот гад даже не подумал! Нехорошо, не по-человечески!
- А форсунки продувать по-человечески? Я же видел, как ты несколько раз в салон спускался. Специально значит?
- Имей в виду – ПТЭ не для того писали, что бы их не выполнять! Положено продувать, значит продуем! На том стояла и стоять будет земля наша! – лейтенант поднял рюмку, - за ПТЭ! Ой, за ВМФ!
Хорошо посидели, душевно...

13.11.2011
Остров Рождества, Тихий Океан, на якоре.