3. Навралгия

- Ай! - сказала Мурми, открыв глаза и попытавшись потянуться.
- Ой! - завопила она, когда потянуться не получилось.
- Ай-яй-яй!- наконец, взвыла Мурми, поняв, что не получается не только потянуться, но и просто перевернуться на пузо.
Она барахталась, как перевернутая черепаха, и испуганно поскуливала от боли в левой лопатке, когда как бы из ниоткуда возник вездесущий Котэ и участливо спросил:
- Мрр? Совсеммм хррреново?
- Не то слово, - созналась Мурми и обессиленно уткнулась в гладкую черно-белую шкурку. Котэ затарахтел, как трактор, и пощекотал усами ее щеку.
- Мням-мням, - деликатно сказал он. За дверью послышалось осторожное цоканье когтей Псяки.
- Прорвы обжорливые, - буркнула Мурми, изловчилась и сползла с дивана. Для того, чтоб дойти до кухни, ей пришлось опереться на швабру. Букаха, увидев встрепанную и согнутую в три погибели маменьку с жуткой клюкой, испуганно уронила портфель.
- Мурмулечка! Я сама до школы дойду, не надо меня провожать! - пискнула она, поначалу приняв Мурми за Бабу-Ягу. Что, впрочем, было простительно для барышни, лишь недавно покинувшей стройные ряды детсадовцев. Мурми согласно кивнула, издав нечленораздельный звук, Букаха подхватила портфель и резво скрылась за дверью.
- Охти мне, тошнехонько! - запричитала Мурми, - И на кого ж я вас покидаю, сердешных! И хто ж теперь вам суп-кашу сварит-та?.. И хто ж теперь подметет-та?.. А на работу-то я как пойду-та? Ить без меня там все рухнет! Ой-ёй-ёй!!!
- Да ладно, я уж зверье сам покормлю, - бодро сказал Старший Папа, - Псю тоже прогуляю.
- Марш на диван, а на работу позвони, скажи, что заболела, - сурово сказал Младший Папа, - Кыш отсюда! Эх, не ценишь ты своего счастья, совершенно болеть не умеешь!
И Мурми поплелась болеть на диван. На кухне Старший Папа громыхал звериными мисками, подмявкивали Котэ и Кето, и даже гадкий Мерзик подавал голос. "Вот везет кому-то, - тоскливо думала Мурми, - ходят себе на всех четырех лапах, и никаких проблем. Лишь бы пожрать!" Она пыталась умоститься так, чтоб не было больно, но увы - получалось плохо.
- Таблетку съешь, - буркнул Младший Папа, протягивая ей пилюлю и стакан воды, - маешься тут, скрипишь костями. Может, врача вызвать?
- Ни в коем случае! - встрепенулась Мурми, быстренько заглотила пилюлю и вновь ойкнула, - Врач - от слова "врать"! Все равно наврет. А у меня, должно быть невралгия.
- Рраз невралгия, - вспрыгнул на диван Котэ, - значит, как раз надо наврать! Это у тебя от того болит, что ты слишком мало врешь. Давай ври уже!
- Ой! - опять вскрикнула Мурми, - я даже не знаю, про что врать! И руками не могу пошевелить! И говорить не могу!
- Ври про себя, - посоветовал Котэ, укладываясь поудобнее и принимаясь со вкусом мурчать. Мурчание вышло отличным - Котэ от души позавтракал и был настроен весьма благодушно.
"Про себя - так про себя," - подумала Мурми и принялась врать про себя.
"Я абсолютно здорова! - подумала Мурми, - Ой! А еще я умею бегать по лестницам, как... горная коза! Вот! Уй! А еще.. . еще я просто обожаю свою работу! Ой-ёй-ёй! И работа меня - люююбит! Ой, а ведь это как раз правда, дураков работа любит...нет... надо наврать... Во! Я умная! Ой! Я вообще каждую неделю в Париж летаю - так, прошвырнуться по Монмартру! Уй-юй! А ещё... " И тут Мурми принялась сочинять про себя разные небылицы, расхваливая на все лады свою неземную красоту, непревзойденную стройность, гениальный умище, офигенную изобретательность, безразмерное богатство, и вообще - сногсшибательное могущество. Она зажмурилась и перед ее внутренним взором проплывали картинки одна соблазнительнее другой - Иссык-Куль в обрамлении продоносящей облепихи, набережные Питера, морские пейзажи Крыма, затем появились картинки мест, о которых Мурми разве что читала в газетах. "Эх, хорошо, - расслабилась Мурми, вообразив себя на желтом песочке под пальмой, - кто бы мог подумать, что врать так приятно? И полезно..." И она задремала.
Мурми бессовестно дрыхла, а жизнь в доме тем не менее продолжалась. Никто даже и не подумал помереть с голоду, Котэ и Кето периодически гоняли вредного Мерзика, отчего тот, будучи загнанным под кровать, шипел и плевался. Старший Папа возился на кухне, а Младший Папа помимо собственной работы умудрился еще и навести порядок. Букаха благополучно вернулась из школы и периодически осторожно заглядывала к Мурми в комнату, но та бормотала что-то нечленораздельное и явно завиральное, а вот вставать как-то не торопилась.
Солнце уже давно село, и в доме все стихло, когда Мурми наконец-то соизволила разлепить глаза и потихоньку побрела на кухню. Спина еще побаливала, однако швабра не понадобилась. Мурми плюхнулась на табуретку и, обхватив нечесанную головушку, принялась напряженно соображать, что же такое случилось и от чего приключился такой вот никому не нужный пердимонокль.
- Сидишь, мыслитель хренов? - вынырнула из-под плиты Мышь, - А кто меня кормить будет? Целый день орда котов шастает, никакого покоя нет!
- Не ворчи, - поморщилась Мурми, - у меня приключилась невралгия, а ты тут со своим ням-ням! А что я завтра на работе скажу? Прогуляла? В поликлинику идти лень, там грипп поймать - как здрасьте!
Мышь вскарабкалась на стол и принялась расхаживать по клеенке туда-сюда с видом заправского Айболита. Мурми даже на секундочку показалось, что Мышь одета в белый докторский халат и шапочку с красным крестиком.
- Давай бумажку, - скомандовала Мышь, - я тебе щас справку напишу.
Мурми безропотно выдрала из блокнота листок и нашарила на полочке огрызок карандаша. О том, насколько глупо она будет выглядеть, явившись на работу со справкой от Мыши, Мурми как-то не подумала. Мышь схватила карандаш и принялась царапать им по бумажке, иногда удовлетворенно покрякивая, и - Мурми могла в этом поклясться! - тоненько хихикала в усы.
- Готово! - гордо объявила Мышь. Мурми вперилась в бумажку и прочитала: "Спрафка. Это был не прагул а балезнь. Диагныз: пирилом крыла. Дохтур Мыш." Мурми всхлипнула, хрюкнула и полезла под стол. Отсмеявшись, она вылезла и, утерев слезящиеся от смеха глаза, виновато посмотрела на Мышь.
- И нечего так ржать! - сурово сказала Мышь,- Не в конюшне! Я тебе чистую правду написала, а ты... Эх! - и она обиженно отвернулась.
- Не сердись, - примирительно сказала Мурми, - это и правда ужасно смешной диагноз.
- Это чистая правда, - уперлась Мышь, - ты вспомни, чем вчера занималась?
- Я...- Мурми задумалась, - на работе работала, в магазин ходила, потом суп-кашу варила, стирала, с Младшим Папой ругалась, на Букаху ругалась...
- Понятно, - кивнула Мышь, - а что на самом деле хотела сделать?
- Сказку написать, - начала перечислять Мурми, - штаны сшить, картинки нарисовать, чтоб на ведро наклеить, авоську заковыристую связать, ну хоть что-нибудь из этого...
- Ну и сделала? - ехидно спросила Мышь.
- Неа, - грустно сказала Мурми, - времени не хватило... А так хотелось!
- Вот и заработала перелом крыла! - торжествующе сказала Мышь, - Сама себе сломала. Поэтому и болит. Это тебе не кот начихал - серьезная моральная травма! Ты думаешь, моральные травмы не болят?
- Я думала, они болят как-то по-другому, - созналась Мурми, - где-то там, в глубине души. А вот чтобы так - этого в учебниках не пишут...
- Много они там понимают, твои писаки, - фыркнула Мышь, - выучили анатомию и думают, что все знают. Однако, смотрю я, ты вон вполне бодренько под стол лазила, даже не пискнула. Чем лечилась?
- Да собственно, - начала вспоминать Мурми, - пилюлю съела, а потом врать начала. Про себя. Котэ посоветовал. А потом чего-то меня сон сморил.
- Смотри-ка, - ревниво сказала Мышь, - хоть и кот, а дело посоветовал! Навралгия - это первое средство от душевных ран! И моральных травм. Дай-ка, гляну, как там твое крыло, - и она шмыгнула Мурми за шиворот.
Мурми извивалась и хихикала, пока Мышь бегала под халатом. Наконец, она вновь спрыгнула на стол.
- Порядок, - сообщила Мышь, - заживает. Только надо строго выполнять врачебные указания. Тогда совсем заживет.
- Не поняла, - сделала круглые глаза Мурми.
- Я тебе справку выписала? - рассердилась Мышь, - Выписала! Значит, я твой лечащий врач! Давай еще бумажку, рецепт напишу.
Мурми покорно вырвала из блокнота еще один листок, и Мышь вновь заскрипела карандашом. Мурми терпеливо ждала, предвкушая очередной шедевр. И когда Мышь, гордая очередной своей эпистолой, отошла в сторонку, Мурми цапнула бумажку и принялась читать: "Рицепт. Писать сибе хвалилки - 5 раз в день, рисавать картинки - 1 раз в день, сачинять скаски - 1 раз в ниделю, везать авоськи - 1 раз в месяц, шыть - па надабности, палучать удавольствие ат жызни - всигда!"
- А если не буду выполнять? - спросила Мурми, хихикнув в кулачок.
- Тогда оба крыла сломаешь, - строго сказала Мышь, - и будешь летать на метле. Как Баба-Яга. Только это вряд ли кому-нибудь понравится.
- Спасибо, - изо всех сил сохраняя серьезность, сказала Мурми, - я непременно постараюсь.
- А где мой гонорар? - требовательно спросила Мышь, - Кашу давай, нечего тут прохлаждаться!
Мурми пошарила по кастрюлькам и в одной из них действительно обнаружила кашу. "Колдовство какое-то, - подумала Мурми, накладывая кашу в крошечное фарфоровое блюдечко из кукольного сервиза, - в упор не помню, кто и когда кашу варил. Кроме меня и Мыши ее никто не ест..."
Мышь основательно набила пузо кашей, и, сыто икнув, побрела к себе под газовую плиту. Прежде чем нырнуть в свое убежище, она обернулась и в упор посмотрела на Мурми:
- Крылья береги! - предупредила она, - Если что не так, первое дело - НАВРАЛГИЯ! И рецепт не потеряй!
Мурми улыбнулась и кивнула. Она старательно вымыла посуду, обернулась к холодильнику и увидела очередную записку, пришлепнутую к его дверце магнитом. Записка гласила:
"Без миня тибе парить с адним крылом! Твая Мыш."
"И когда только успела! Вот творец неуемный!" - еще раз улыбнулась Мурми и расправила крылья.