Игрушки взрослой женщины

ИГРУШКИ  ВЗРОСЛОЙ  ЖЕНЩИНЫ.

Эпиграф:
Асенька Муромцева, 7 лет:
- Мама, я хочу тебя кое о чем спросить!  Только обещай, что ты мне скажешь правду!
- Хорошо, спрашивай!
- А ты мне скажешь правду? Самую-самую правду?
- Конечно!
- Мама, тогда скажи мне правду, только правду, есть на самом деле Дед Мороз? Или нет? Только – правду!


Маам… Маам… - ноет Аська, - Маам, мне надоело, я устала-ааа…
Она складывает руки на письменном столе и роняет свою головку на руки.
Конечно, устала, деточка моя, конечно устала. Я и сама устала. Но, видишь ли, мы только начали учить английский язык. В восемь лет трудненько сидеть вот уже час подряд и не отрывая головы читать, писать и осваивать основы разговорной речи.
Я и сама после рабочего дня чувствую, что готова проклясть все на свете!
Но!
Аська! Задание нужно сделать, сделать до конца тщательно и добросовестно.
Иначе я сама спать спокойно не буду!
А ты такая вся измученная, уставшая, ведь уже почти восемь вечера, а нам еще нужно, обязательно, хоть ложись и помирай, но доделать письменное задание!
Как же тебя расшевелить, разрядить, или, наоборот, зарядить, деточка моя, бедненькая?
О! Вот! Сегодня мы вытащили из игрового автомата маленькую плюшевую собачку! Смешной зверек голубого цвета с беленькой мордочкой и висящими ушками!
- Ой! Асечка! Чего ты плачешь? Это я пришел к тебе, твой любимый дружок, собачка… Ой, Асенька, я совсем еще новый песик, как же меня зовут?
Аська поднимает головку с рук. Заинтересовано смотрит на песика.
- Спот! Тебя зовут Спотик!
- А хочешь, Асенька, мы сейчас эту ручку как швырнем вон туда! Давай!
Спотик (то есть я) берет ручку и швыряет в другой конец комнаты.
- Аська! Побежали за ручкой! Чур, я первый ее подниму!
Аська хохочет и несется к валяющейся на полу ручке.
Конечно, она опережает Спотика!
- Ага, Асенька, так нечестно! Я тоже хочу первый поднять ручку. Давай, кидай снова!
Аська швыряет ручку через всю комнату.
- Я – первый, - орет Спотик и кидается к ручке.
Но Аська, конечно же, вновь опережает его.
- Хитренькая какая ты, Асечка, всегда первая! Я тоже хочу быть первым! Давай теперь, кто красивее напишет этой ручкой слова. Вот смотри, как я красиво умею писать!
Спотик пытается что-то нарисовать на листке бумаги. Но у него получаются сплошные какляки-маляки.
- Вот, - с гордостью показывает Спотик результаты своих усилий Аське, - Вот! Смотри, как здорово!
- А теперь я, - говорит Аська, - смотри, как у меня получается, Спотик!
Она, будто бы забыв об усталости и утомлении, начинает выводить английские слова. Правда, неплохо получается!
Через два месяца после регулярных занятий со Спотиком Ася начала легко сама делать домашние задания, без всякой посторонней помощи.
Она очень легко и свободно освоила чтение, устную и письменную речь.
А я смогла вновь задерживаться на работе почти до восьми вечера, чтобы все успевать.
- Мам, - прошу я свою маму, Асину бабушку, которая живет с нами и очень внимательно следит за тем, чтобы Ася делала все школьные задания, водит ее в музыкальную школу и  на балет, - мам, если она очень устанет и будет ныть, посади рядом с ней Спотика, пусть он с ней немного поговорит, она быстро отдохнет и настроится на работу.
- Какого еще Спотика, господи?
- Да вот эту маленькую плюшевую собачку…

***

- Лер, она устала. Вид у нее совершенно измученный, - это мама звонит мне на работу.
Уже семь вечера, за окном зима и темень непроглядная.
- Ну, дай ей Спотика.
- Да не смотрит она даже на твоего Спотика!
- Ну, хорошо, дай ей трубку.
- Алло! Асенька! Алло! Это я, Спотик, говорю с тобой по телефону! Ты меня слышишь?
- Да, слышу, - в голосе у дочери нет ничего кроме скуки и усталости.
- Асенька! Возьми меня на ручки. Взяла?
- Да, взяла.
- Потрогай у меня животик! У меня животик болит! Трогаешь?
- Да, Спотик, трогаю!
- Ты чувствуешь, как у меня сильно-сильно болит животик?
- Да-а, - в голосе у Аси почувствовалось раздумье, - Да, Спотик, чувствую!
- А ты чувствуешь, как у меня проходит животик, когда ты мне его гладишь!
- Да-а, чувствую…
- Ой, как хорошо мне сразу становится! У меня сейчас заживет мой животик! Трогаешь?
- Да-а, проходит?
- Ой, почти совсем прошел! Я хочу попрыгать! Давай вместе попрыгаем!
- Давай, Спотик!
- Давай двадцать раз попрыгаем, и будем прыгать и петь!
- Давай!
И Ася со Спотиком прыгают и поют:
- Один, два, три, четыре…

***

Прошло пять лет, а Спотик все еще прекрасно выполнял свои обязанности – они вместе делали уроки, прыгали, кидались ручками, а в особых случаях учебниками, рисовали портреты учителей, придумывали смешные и даже немного злые стишки про подружек, мальчишек и некоторых училок…
Чуть позже к Спотику присоединилась зайчиха. Её мы тоже вытащили из автомата. Она была более серьезная и даже немного занудливая. Ей очень нравилось, когда Ася много работала, очень аккуратно делала все уроки и не ошибалась.
Спотик, наоборот, разрешал ошибаться, всячески хулиганить и бузить.
***

Прошло еще несколько лет.
Песик Спотик потерял внешний лоск. Во многих места порвался. Маленько полинял. Но по-прежнему сидел у Асеньки на письменном столе и помогал, как она сама считала, делать уроки.
За эти годы мы натаскали мягких игрушек из автоматов целую уйму.
У нас было:
- Три разных медведя. Без одежды.
- Одна медведица в одежде;
- Зайцев тоже три. Разных. Все в одежде. Разнополые.
- Жуткий попугай, про которого надо было догадаться, что это – попугай.
- Львенок (немного кривоватый и с туповатой физиономией)
- Пчелка с крылышками и большими глазами.
- Енотик. Симпатичный, голубого цвета. Милый. Не кривой, не косой. Даже приятный.
- Котеночек. Маленький, беленький с голубыми глазками. Хорошенький.
- Что-то непонятное, без рук и без ног. После тщательного изучения нами было установлено, что это – динозаврик, только не явно выраженный. В виде намека. Без рук и без ног. Аморфный.
И еще целая сумка всяких игрушек, страшненьких и не очень, которых мы навытаскивали из игровых автоматов за много лет.

***

Аська, тебе пятнадцать лет. Ты уже точно не веришь ни в деда Мороза, ни в Спотика, никакие мягкие игрушки тебя больше не интересуют.
С английским языком у нас тоже – полный порядок.
Поэтому, детка моя, собираем весь ненужный хлам и…
- Ты, что, все это выбросить хочешь?- спрашивает меня мой муж Михалыч.
- А что, любоваться на все на это?
- Мам! Не выбрасывай Спотика! Спотик – это – ты! И никого не выбрасывай! Зайчиху Зануду не выбрасывай! Это – бабушка. Не выбрасывай никого.
- Ну… Хорошо. Только отвезем их всех на дачу. Все равно никто в них больше не играет.
На даче совершенно некуда приткнуть эти игрушки.
- Ну, вот, - ворчу я, - чего мы сюда их тащили? Будут лежать в мешке до скончания века, пылиться и под руки вечно попадаться…
У меня – Михалыч плотничает на даче. Он сделал своими руками прекрасный журнальный столик. И садовую скамейку.
И на следующий день, к вечеру, он сделал симпатичную этажерку, приволок ее в дом и рассадил игрушки по полочкам.
- Пусть так сидят, - сказал он, - пусть тут живут.
- А на самой верхней полке пусть сидит Спотик, - сказала Аська, - Спотик – это ты!
- А кто же тогда у нас папа? Если я – Спотик, то рядом со мной должен быть папа.
И мы начали искать среди игрушек кого-нибудь, кто был бы Михалычем.
- Нет никого. Никто не подходит, - сказала я, перебрав все игрушки, - Совершенно никого невозможно выбрать в качестве нашего папы. Никто не похож.
- Ну и ладно, мам, зато, смотри, вот – котеночек, на меня похож, я буду рядом с тобой.
- Ой, Аська, и вправду котеночек на тебя похож! И глазки голубые. Хорошенький. Давай ты будешь рядом со мной. Котеночком. А вот этот милый медвежонок похож на нашего Мишку! Он тоже будет рядом со мной! И Зайчиха Зануда тоже будет с нами на одной полке! Вся семья собралась! Только папы нет! Михалыч! Может, ты будешь этим солидным медведем?
- Ты посмотри внимательно! Разве я похож на этого медведя?
- Нет. Не похож. Ты совершенно не похож на этого медведя. Этот медведь – просто вылитый мой брат Лялька! Точно! Это же – мой брат! Смотри, как похож! А кем же все-таки будешь ты, Михалыч, мне без тебя неуютно на этой полке!
- Не переживай! Я всегда буду тут рядом. Незримо.

***

Ночью я проснулась и стала думать о моих игрушках в этажерке.
«А ведь я – и впрямь собака! Я же по гороскопу - собака! Надо же! Столько лет эта собачка Спотик был моим игрушечным эквивалентом. А мне и невдомек, что я не просто так стала Спотиком. Надо же! Я – по гороскопу – собака. И мире игрушек – собака!
Облез Спотик за эти годы, постарел! Надо его зашить, подлатать, подновить!
И медведь – мой брат, тоже какой-то маленько недоделанный. Крупный, большой, а совершенно голый.
Надо ему галстук надеть.
А то мой брат такой экономный и бережливый. Одевается очень скромно, лишней шмотки себе никогда не купит. А ведь, слава богу, хорошо зарабатывает. Квартиру купил, вторую квартиру купил. Семья – в достатке. Мало он о себе думает. Сделаю медведю галстук, пусть мой брат хоть немного приоденется.
Утром я подлатала Спотика. Осмотрела его внимательно. Да-с. Можно было бы какой-нибудь поприличнее эквивалент. Чего-нибудь посексуальнее, например. Я – женщина не старая, а эквивалент у меня  - истрепанный песик Спотик, мужского рода, к тому же. Слегка обидно.
Зато его Аська любит. Ну, и слава богу. Ради этого стоит иметь такой эквивалент.
А медведю я сделала очень элегантный галстук.
И сказала своей маме:
- Мам, смотри, этот медведь обозначает у меня моего брата Ляльку! Ты  переживаешь, что он вечно на себе экономит и приличной одежды себе не покупает. Я сделала для него галстук. Теперь, вот увидишь, он обязательно купит себе чего-нибудь дорогое и элегантное.

 
***

Лето, август…
Совершенно внезапно к нам приезжает мой младший брат Лялька.
У него расстроенный вид.
- Лялька, ты чего один приехал?
- Да, ну, их, - он махнул рукой, - достали они меня, и жена и теща… Даже говорить не хочу. Отдохну тут у вас выходные.
- А чего случилось-то?
- Я машину хочу себе купить. Хорошую. А Наташка – против. Зачем такая дорогая машина? – говорит. А теща ей поддакивает.  А я хочу машину.
- Конечно, Лялька, ты на машину сам, кажется, заработал. Конечно, тебе нужна приличная машина.
Лялька и впрямь заработал на машину. Сам. И в свои сорок с лишним лет вполне достоин хорошей машины. 
Лялька все выходные расстроен. Он молчалив, долго спит утром.
Наша мама тоже не в своей тарелке.
- Лерка, плохо, что они рассорились. Плохо. Всю ночь я не спала, переживала из-за них…

***
 
Мы сейчас вот что сделаем…
Пусть этот солидный Медведь – мой брат Лялька. Тогда вот этот миленький голубой енотик – его жена Наташка.
Для женщины – голубой – не страшно. Я тоже – голубой песик. Это даже слегка логично.
Я сейчас освобожу вторую полку на моей этажерке для семьи брата.
Посажу туда Солидного Медведя. Рядом с ним - миленького енотика.
И поставлю у них перед глазами их свадебную фотографию. На этой фотографии они – такие молодые, очень красивые, прекрасно одетые на фоне великолепного свадебного автомобиля! Большого, черного, блестящего и очень дорогого!
Небось, Наташка, не пожалела денег шикарное авто на свадьбу нанять!
Пусть они смотрят на свою свадебную фотографию и мирятся. И пусть брат покупает приличную машину!
Зря я, что ли, его эквиваленту галстук варганила?


***
Через неделю брат рассекал на новой, крутой тачке. А с Наташкой они помирились. И приехали к нам всей семьей на новой машине.

***

Со временем все мои близкие родственники получили по своему игрушечному эквиваленту.
А я определилась, что мой мир мягких игрушек в этажерке – это параллельный мир.
И все обитатели моего параллельного мира – тоже параллельные персонажи. У них у всех есть эквиваленты в нашем, реальном мире.
Или наоборот.
Неважно.

***

- Алло! Анка, привет!
- Лера, привет!
- Чего звонишь, Анка?
- Лер… У меня одна просьба к тебе… Мне не очень удобно… Но, я хочу тебя попросить…
- Да, Анка, чего?
- У одной моей подружки, Юльки, может быть, ты её помнишь, сильно заболела мама. А Юлька без работы осталась, сидит совершенно без денег. Ей на лечение нужно пятьсот баксов. Ты не могла бы дать? Она не может точно сказать, когда вернет… Её мама сильно мучается, очень тяжело болеет, это – рак…
- Пятьсот баксов? Я даже не знаю… Не могу с уверенностью сказать, что у меня прям вот сейчас есть лишние пятьсот баксов, которые совершенно не на что было бы потратить…
- И я не могу ей помочь…  Мне тоже деньги нужны… Мы в Турцию собрались отдыхать… Ремонт нужно делать… А женщине так тяжело, так тяжело… Лерка… Может, все-таки поможешь?
- Не могу сказать, Анка, не могу пока ничего сказать…
- Посмотри, Лерка, подумай, может, поможешь?

***

Хрень какая-то. Моя двоюродная сестра просит мня помочь материально своей подруге, про которую я не могу вспомнить, видела я ее когда-нибудь или нет?
Но меня же Анка просит, моя сестра. Мне не хочется отказывать Анке. И больную женщину жаль… Она же мучается, ей больно, и нужны дорогие лекарства, на которые нет денег… И я про это знаю. Вот если бы я про нее ничего не знала…
Вот, не дам я денег на эти лекарства, а женщина умрет…
И получается, что я, жмотка такая, буду виновата в ее смерти…
Пятьсот баксов пожалела.
А, с другой стороны, у меня эти пятьсот баксов тоже не дороге не валяются.
Прям, на душе погано. И дать – жалко, да и нет их, лишних, и не дать – трудно, Анке не хочется отказывать и страшно, что человек умрет из-за моей жадности…
Прям хрень какая-то…

***
Ну чем же я могу помочь той незнакомой женщине?
Прямо скажем, ничем.
Если только в параллельном мире…
Например, на сегодняшний момент у меня, конечно же, нет игрушки, которая обозначает эту больную, неизвестную мне женщину.
Я могу назначить ей в параллельном мире эквивалент. Выберу какую-нибудь игрушку и буду о ней заботиться.
Пятьсот баксов дать не могу.
А позаботиться об ее эквиваленте – могу.
Буду любить и лелеять эту игрушку.
Может, женщина и без моих пятисот баксов выздоровеет? Если я буду на ее здоровье положительно влиять из параллельного мира? Опять же - для семьи экономия…

***

Решено!
Буду помогать той женщине через параллельный мир!
Как только мы приехали на дачу, я тут же побежала к своим игрушкам.
Первым делом сразу же посмотрела на свою семью.
Ой, ты ж боже ж ты мой!
Господи ты мои светы!
Это какого ж черта в моей семье оказался Виктор Константинович?
Кто просил? И откуда он тут взялся?

Взяла я в руки Виктора Константиновича, который в параллельном мире моих плюшевых игрушек был аморфным динозавриком, без ног и без рук.
Ну вот! Беспомощный, больной Виктор Константинович! Семь лет тому назад у него случился инсульт. После инсульта он потерял речь, немного свихнулся, а так – ничего, на своих ногах, ест сам, в туалет ходит сам. Только не говорит ничего.
Семь лет молчит.
Виктор Константинович – тесть моего родного брата Ляльки. Не слишком-то родной мне человек. Я почти его не знаю. Но в моем параллельном мире и для него нашелся эквивалент.
Держу Виктора Константиновича в руках и думаю:
- Работают мои параллельные миры! Работают! Случайно в параллельном мире мягких игрушек в моей семье оказался эквивалент беспомощного больного человека, и тут же – в реальности – звонит мне Анка и просит дать денег на лекарство беспомощному и больному человеку! Это как? Значит, есть параллельные миры в реальности.
- Мам, объясни мне, как Виктор Константинович попал на мою полку? А?
- Где он попал на твою полку?
- Да вот! Смотрю, а он тут – в моей семье лежит.
- А где он должен лежать?
- Где-где… Вон его место – рядом с Валентиной Ивановной! Вот – их полка, то есть их квартира в Москве, однокомнатная. А это – моя полка. Наша трехкомнатная квартира в Москве. У них с Валентиной Ивановной – однокомнатная - в Бутово, а у нас – трехкомнатная – в Тушино. Есть разница? Как он в мою семью попал?
- Да откуда я знаю, где тут у тебя его квартира однокомнатная в Бутово? Вижу вчера, он на полу валяется. Ну, я и запихнула его обратно в этажерку. Вот и все.
- Ты его не на ту полку запихнула!
- Ой, ты Господи! Ну и что? Мир что ли перевернулся?
- Перевернулся, не перевернулся, а он должен вот на этой полке лежать. Рядом со своей женой, Валентиной Ивановной. И путать нельзя!
- Подумаешь! Напутала! Кстати, Лялька звонил, говорит, ему хуже стало. Лекарства принимать отказывается. Все чего-то объяснить Валентине Ивановне хочет, на улицу рвется, на что-то сердится.
Тут вчера она не уследила, так он из квартиры сбежал, на лифт сел и на улицу вышел! Хорошо она хватилась во время! Побежала за ним, едва догнала его, он успел улицу перейти, далеко ушел. Ведь так выйдет и потеряется. Заблудится. Он же ничего не соображает! Ведь не найдется потом!
Измучились они с ним. Курит без конца. Валентина Ивановна вся извелась, боится, что он пожар ненароком устроит.
Так!
Стоп!
 Вчера ушел из дома!
А где вчера мама нашла его эквивалент? Безрукий-безногий динозаврик валялся около шкафчика! Не на своей полке, не в своей однокомнатной квартире в Бутово!
Хорошо мама его быстро запихнула обратно в шкафчик. Пусть не на его полку. Пусть на нашу. Но мы же ему не чужие…
А если бы мама не заметила вовремя, что он валяется? А?
Я же говорю, мой параллельный мир работает, работает!

***

Я села на пол рядом с этажеркой, положила на колени Виктора Константиновича и задумалась.
Мне брат много раз говорил, что они совершенно замучились с Виктором Константиновичем. От него никуда невозможно уйти, потому что его опасно оставлять одного. Он несколько раз чуть было не устроил пожар.
Однажды он что-то пытался объяснить Валентине Ивановне. Пытался-пытался, а она не понимает, чего он там мычит. Он разозлился, весь побелел, схватил топорик для рубки мяса и попер на Валентину Ивановну… Она от него отбивалась, схватила табуретку, да и грохнула ему по башке со всей силы, так, что он сознание потерял…
А что ей было делать?
Он же не соображает ничего.
И теперь Валентина Ивановна боится спать. Ей страшно, что пока она спит, Виктор Константинович возьмет, да и треснет ее по голове чем-нибудь…
Наташка, жена моего брата, тоже извелась вся.
И отца жалко, и мать жалко, и за мать страшно, и отца девать некуда, и оставить одного ни на минуту нельзя – то ли он сбежит, то ли пожар устроит…
Измучились они совсем…
Как бы помочь им?
Как, как?
Что, ты, Петровна, не знаешь как?
Вон, у тебя параллельный мир имеется в наличии. Вон у тебя на коленках параллельный Виктор Константинович лежит, абсолютно в твоей власти.
Он – человек больной и очень пожилой. Скоро ему восемьдесят.
Все там будем.
За дело, Петровна.
Если Виктор Константинович окажется на небесах, никто не удивится. Инсульт, возраст, продолжительная болезнь и т.д.
Где тут у нас небеса?
На антресолях, под самой крышей. На антресолях у нас очень уютно, везде дерево, хорошо обработанное, гладкое, и тесно пригнанное. Пахнет свежей сосной. Чистота. Простор. Никто сюда не ходит.
Еще те небеса.
А вот, смотри, Петровна, какая корзиночка симпатичная из-под клубники. Плетеная, из экологически чистых натуральных материалов. И размерчик – как по мерке, как раз для параллельного Виктора Константиновича.
Я тебя, Виктор Константинович, не обижу. В мягкую салфеточку заверну, в корзиночку удобненько уложу – и на небеса.
Так все и сделала. И в салфеточку завернула, и в корзиночку уложила, и на антресоли залезла, и в самый дальний, укромный уголок поставила.
Спи спокойно, дорогой товарищ!
А что?
Это всего лишь параллельный мир… Игрушечный… Игрушки…


***

Ах, да! Еще та неизвестная женщина, для которой мне жалко пятьсот долларов. Даже не знаю чего больше – жалко или нет их у меня.
Ей ведь тоже нужно как-нибудь помочь.
Надо найти ей эквивалент.
Что тут у меня есть, в моем банке игрушек?
Всего полно – и слоны, и бегемоты, и зайцы, и медведи, и мартышки и бог знает кто…
Но как же я найду ей эквивалент, когда я не видела ее сроду? И даже не имею ни малейшего представления о том, какая она? Ни внешне, ни по характеру.
Выберу слона, а она, наоборот, в жизни на мышь похожа.
Параллельные миры из-за этого несоответствия не законтачат.
И ничего не получится ей помочь. Из-за несоответствия.
Что же делать?
Очень просто.
Она уже есть.
Она в параллельном мире тот же самый безрукий-безногий аморфный динозаврик, что и Виктор Константинович.
Точно, Петровна! Точно!
Она сама пришла на твою полку, в твою параллельную семью. В эквиваленте динозаврика.
Нет, ты посмотри, как все сложилось!
Виктор Константинович – на небесах, уютно и бережно лежит в экологической корзиночке, завернутый в мягкую салфеточку, и та женщина тоже лежит, но, предположим, что для нее это будут не небеса, а приличная больница, где ей будет уютно, и экологически чисто.
Здорово!
Вот и отлично. У меня теперь работают два параллельных мира, которые пересеклись в динозаврике на антресолях.
Будем ждать результата!


***

Прошла весна, прошло почти все лето.
Приближался конец августа.
- Лера, - рассказывает мне мама, - Что у Ляльки случилось – беда! Валентина Ивановна была вынуждена оставить Виктора Константиновича одного всего на полчаса. Вместо нее должен был находиться в квартире наш Лялька.
Он задержался, припоздал всего минут на десять. Приходит, а у Виктора Константиновича – пожар! На полу ленолиум полыхает, у Виктора Константиновича одна штанина полыхает, дым едкий, вонючий коромыслом стоит!
Лялька быстро покрывало с кровати стянул, на огонь кинул, затоптал, штанину загасил, сам слегка обжегся, а у Виктора Константиновича – сильный ожег на ноге.
Теперь ногу надо лечить, а в квартире ремонт делать!
А как его лечить, если он не дает ногу перевязывать? Буянит и сопротивляется. Теперь его придется отдать в психиатрическую больницу, где его смогут лечить, потому что его надо связывать!
Я так и присела.
Ой, дура, я дура…
Ой, дура я проклятая!
Что же я наделала? Что же я натворила со своими параллельными мирами?

***

А через полчаса позвонила Анка.
Просто так, узнать, как у меня дела.
- Анка, помнишь, ты мне рассказывала, что у твоей подруги мама заболела? А как она сейчас себя чувствует?
- Ой, Лерка, плохо. Ее положили в больницу, она прошла курс химиотерапии, и заболела воспалением легких. Она, наверное, не выживет…
Ой, дура, я дура…
Ой, дура я проклятая!
Что же я наделала? Что же я натворила со своими параллельными мирами?


***

Ой, дура, я дура…
Ой, дура я проклятая!
Что же я наделала? Что же я натворила со своими параллельными мирами?
Дождалась результата?
Виктора Константиновича – в больницу, а не на небеса.
А ту женщину, наоборот, - на небеса, а не в больницу…
Вот, значит, как пересеклись мои параллельные миры…


***

Глубокая августовская ночь.
Все спят.
Только я не сплю.
Не сплю я.
А слушаю грозу.
За окном непогода, гроза и буря.
Как шумит ветер!
Недаром гроза. Недаром.
Это не гроза.
Это со мной Господь бог разговаривает, пытается мне, дуре, втолковать, что я – не господь бог даже в своих параллельных мирах.
И даже в своих параллельных мирах я не имею права решать, кому жить, а кому – нет.
Ой, как гремит! И как сверкает!
Четырехугольник окна вспыхнул и погас…
А, может, это не Господь бог?
Может, это душа неразумного, больного, с ожогом ноги, связанного по рукам и ногам Виктора Константиновича со мной разговаривает?
А, может, это душа той незнакомой женщины, которой я желала добра, разговаривает?
Прости меня, Виктор Константинович, я верну тебя в твою семью, долгих лет жизни тебе, дорогой! Я исправлюсь.
Немного присмирело за окном. Не слышно порывов ветра.
А! Вот, по небу прокатился медленный и тихий раскат грома, и дождь усилил свой стук по крыше.
Ой, как усилился дождь.
Может, это плачет душа Виктора Константиновича по нему?
Ей жаль своего Виктора Константиновича, что какая-то злая тетка, молодая и сильная, может желать ему смерти, думая при этом, что она проявляет великодушие, мудрость и силу.
А на самом деле – это глупость, жестокость и ещё раз глупость.
Прости меня, ещё раз прошу, Виктор Константинович!
И та женщина, которой я желала добра, тоже прости!
Снова стало тихо за окном. Надолго ли?
Новый раскат грома. Не сильный, но долгий. Всё длится и длится.
Чего это я тут разлеглась и прощения прошу?
Встала!
И - быстро на антресоли – снять оттуда экологическую корзиночку с телом динозаврика и вернуть на место – в однокомнатную квартиру, в Бутово, под бочок к Валентине Ивановне, немедленно, сию секунду…
В темноте, прерываемой яркими вспышками молний за окнами, я пробиралась на антресоли.
Тихо, тихо, на цыпочках, чтоб никого не потревожить, не разбудить.
Бесшумно пробралась по лестнице на антресоли. Включила свет. И обмерла.
Корзиночка стояла не в углу, а на самой середине большой, просторной, почти пустой комнаты, в которую никто никогда не ходит…
Значит, он сопротивлялся… Значит, он хотел выбраться с антресолей и вернуться в Бутово, к себе, на свою полку, в свою однокомнатную квартиру, под бочок к Валентине Ивановне!
Вот как…
Тихонько положила Виктора Константиновича на место, на его полочку, в однокомнатную квартиру в Бутове, рядышком с Валентиной Ивановной, с которой они прожили столько лет.
И та женщина…
Будем считать, что ее параллельном мире, Валентина Ивановна, рядом с которой она теперь лежит, это - не Валентина Ивановна, а хороший врач. Она её и вылечит.
Не Валентина Ивановна, то есть, а тот хороший врач в параллельном мире.
Или в реальном мире.
Да! Хороший врач будет в реальном мире.
А в моем параллельном мире - это игрушка: симпатичная медведица в нарядном платье и шляпке.
И с чудесными лапками, в виде ладошек с пальчиками. Ни у одной другой игрушки таких лапок с пальчиками нет. У всех какие-то простые лапки. Без пальчиков.

***

Вот! За окном притихло!
Слышу дыханье своего Михалыча.
  Звук раската грома мне кажется нежным.
Раскаты грома удаляются и звучат всё тише.
И всё больше нежности мне слышится в их звучании.

***


Проходит осень.
Вот уж и ноябрь наступил. Холодный и промозглый.
- Лера, - сказала мне мама, - Виктора Константиновича выписали из больницы. Нога его поджила. Но он так похудел, весь запаршивел. Валентина Ивановна вместе с Наташкой его час отмывали. Когда его забирали, он плакал. Прям слезы текли из глаз.
И Валентина Ивановна плакала.
- Ни за что, - говорит, - больше его в больницу не отдам. Особенно в психиатрическую. Хоть без него, честно говоря, я немного выспалась.
Ну, вот, и слава богу.
Наверное, когда я вернула Виктора Константиновича на место, в его квартиру в Бутово, под бочок к Валентине Ивановне, то все встало по местам, он выздоровел.
Наверное, простил меня.
Вот, и слава богу.
 Конечно, очень хорошо ему стало рядом с трудолюбивой, опрятной и хозяйственной Валентиной Ивановной.
Не зря же у нее такие прекрасные лапки с пальчиками!
Слава Валентине Ивановне!
 
***

Но мне очень хотелось поменять Виктора Константиновича. То есть назначить ему другой эквивалент.
Потому что я испытывала чувство вины перед ним.
Мало того, что такую аморфную игрушку выбрала ему в эквиваленты! Ещё и на небеса его отправляла. Он из-за меня столько перестрадал!
Ожёг получил очень сильный, и нога у него долго не заживала. В психиатрическую попал.
А брату-то – работы сколько было! В квартире ремонт делать пришлось. Там пол частично обгорел, мебель попортилась.
Дай-ка, - думаю, - выберу какую-нибудь симпатичную новую игрушку ему в эквиваленты. Глядишь, может, и станет ему лучше. Может здоровье поправится. Хоть чуть-чуть. Хоть немного.
Так хочется загладить свою вину перед ним!
Рылась, я рылась в своем банке игрушек. Ничего на него похожего нет! Ну, нет и всё.
Я остановилась на одном зайце. Зеленого цвета. С огромными щеками и узеньким черепом. В штанах. Или даже подштанниках - розового цвета..
Ушки – на узенькой макушке торчком стоят. Туловище круглое, маленькие ручки и ножки. А ведь Виктор Константинович – очень худой человек. Не соответствует.
И глазки у этого зайца – в кучку. От этого вид он имеет весьма офигевший.  Носик розовый, как подштанники. Язык почему-то высунут. И поза – будто бы этот зайчик подплясывает. Вроде, выпил слегка и теперь подплясывает…
Откровенно говоря, не очень-то подходящий эквивалент.
Да уж…
Но всё остальное – ещё хуже.
Слон, например. Просто пьянь подзаборная. Ещё и хобот задрал.
Или барашек. Снежный комочек с огромными рогами. По окружности шесть конечностей торчат – ноги, руки и уши. На вид тоже подвыпившим кажется.
Беда.
Но аморфный динозаврик всё-таки хуже, чем офигевший заяц.
У зайца хотя бы есть конечности. А у динозаврика – нет.
И я, долго сомневаясь, испытывая внутреннюю борьбу, всё-таки принимаю решение поменять динозаврика на зайца.
- Может лучше станет, - думаю про себя, - Пляшущий заяц имеет вид более активный. У него структура – более сложная, чем у динозаврика-слизняка. Может, правда, лучше сделать эту замену?
Я сделаю эту замену, и Виктору Константиновичу станет лучше. Сейчас он ведёт растительный образ жизни, соображает плохо, после инсульта он лишился речи. А я взяла, да и выбрала ему в эквиваленты аморфную игрушку без ног, без рук, слизняка какого-то.
Может, я усугубила его и без того тяжёлое положение?
Заменю безрукого и безногого динозаврика на пляшущего зайца. Хочу добра Виктору Константиновичу. А то я очень много вреда ему принесла, когда отправила его на антресоли.
И заяц отправился в ячейку к Валентине Ивановне. А динозаврик-слизняк в банк игрушек.

***

А через две недели Виктор Константинович скончался. Скоропостижно. Он не принёс со своей смертью никому никаких лишних тягот. Последние семь лет своей болезни и безмолвия он прожил тихо, на своих ногах.
Он правильно и аккуратно пользовался туалетом, сам умывался. Сам ел. Ходил. Смотрел телевизор. Листал газеты.
Валентина Ивановна готовила ему еду. Убирала квартиру и стирала бельё. Всё остальное  он мог делать сам. Он не был парализован. Он только потерял дар речи. И ничего не мог никому сказать и объяснить – чего он хочет, что ему нужно?
И умер он быстро. Не причинив никому никаких особенных хлопот.
Только в последние полгода с ним были некоторые трудности: временами он становился агрессивным, стремился уйти из дому, а однажды устроил пожар.
А так – ничего. Все время тихий был.

***

Если честно, я уже успела решить, что смерти – нет.
Нет смерти!
Потому что я её не вижу!
За два последних года я не видела ни одних похорон. Не встречались мне похороны. И всё тут.
Я заметила, что не вижу даже похоронных машин-катафалков, на которых перевозят гробы с покойниками в сопровождении их близких и родственников.
Мертвых я видела только по телевизору. Полно мертвых. Каждый день во множестве. Но не в жизни.
Смерть по телевизору меня не очень-то волнует. Потому что в моем мире не было место для смерти.
Например, едем мы в машине. И вдруг Михалыч начинает ругаться:
- Вот козёл на катафалке! Идиот! Куда едет? Неужели так на кладбище торопится?
Я оглядываюсь по сторонам, а катафалка не вижу.
- Да где же катафалк-то? – спрашиваю я Михалыча обеспокоено, - я его не вижу.
- Да вон сзади едет!
- Да где же? Я не вижу!
- Да вон же!
Но я не вижу катафалка. Не вижу ни фига.
Меня даже стало беспокоить то обстоятельство, что вокруг меня нет никаких признаков смерти.
Говорят, что народу мрёт – жуть. А я не вижу. Ну, не вижу я, и всё тут.
А раньше я постоянно встречала траурные процессии. И постоянно слышала, как играет маленький траурный духовой оркестрик. Около подъездов многоэтажных домов.
Наталкивалась на крышки гробов в подъездах. На кой их из квартир вперёд покойников выносили и в подъезде ставили?
Я несколько раз в детстве страшно пугалась, когда на эти крышки неожиданно натыкалась.
Раньше я постоянно встречала похороны. Или узнавала о чьей-то смерти. А сейчас – нет. Даже и духа смерти нет.
Поэтому я решила, что для меня теперь нет смерти.

***

И вот – Виктор Константинович умер.
И мы едем к нему на похороны.
- Значит, всё-таки, смерть есть, - подумала я, глядя на худенькое тело Виктора Константиновича, лежащее в скромном гробу.
У покойного Виктора Константиновича было чистое, белое и спокойное лицо.

***

Мы ехали в катафалке на кладбище. Гроб был закрыт.
- Быстро он умер, - спокойно излагала Валентина Ивановна, - очень быстро. Не похоже было, что он так скоро умрет.
Он изменился в последние две недели. Мне казалось, что он стал веселее. Подвижнее. Он постоянно стал, как бы, пританцовывать. Улыбаться стал чаще… Будто бы ему стало лучше…
«Заяц! – подумалось мне, - Я сделала его в параллельном мире моих игрушек пляшущим зайцем! И Валентина Ивановна, его жена, которая от него не отлучалась ни на минуту последние семь лет, заметила перемену, которая с ним произошла за последние две недели! Как раз, когда я заменила его эквивалент!
Виктор Костантинович был весёлым в последние две недели и даже подтанцовывал! Как мой пляшущий заяц?
Боже мой! Значит, моя игра в параллельный мир игрушек, это – не просто игра? Значит, параллельные миры влияют друг на друга?
Неужели, я всё-таки доканала Виктора Константиновича? Заменила его эквивалент с аморфного, безрукого, безного динозаврика-слизняка на пляшущего, активного, чуть пьяного зайца, и Виктор Константинович не выдержал этой перемены? Его сердце не выдержало активности его эквивалента в параллельном мире?
Боже! Что же я наделала? Ведь я же хотела, как лучше…»
- И все время он мне что-то сказать хотел… А что, я никак понять не могла, никак понять не могла… Хоть сейчас услышать бы, что же он сказать хотел, - продолжала свой рассказ о последних днях Виктора Константиновича Валентина Ивановна.
Мы приехали на кладбище.
В маленькой, совершенно крошечной, не отапливаемой часовенке состоялось отпевание Виктора Константиновича.
Я стояла далеко от изголовья гроба, в самом уголке часовенки.
Потрескивали свечки, луч зимнего солнца проникал сквозь настежь открытую дверь, рассекал тёмную часовню пополам. В солнечном свете клубились пары от дыхания и легкие дымки от свечей.
Батюшка добросовестно читал заупокойную. Длинно и скучно. И было очень холодно, очень.
Стоял мороз.
Батюшка махал кадилом, я вдыхала знакомый с детства запах ладана. Дымок от кадила также пронизывался лучом солнца и исчезал под темным куполом часовенки.
Я слушала старославянскую молитву, мерзла и любовалась дымками и парами, клубящимися в солнечном лучике.
Может быть, он здесь? Виктор Константинович?
Может быть, он смотрит на меня? Простил ли он меня? Простит ли?
Виктор Константинович, простите меня!
Вы меня слышите, Виктор Константинович?
Ответьте!
Я хочу услышать Вас!
Как бы мне услышать его?
Узнать, что он хотел бы сказать перед своей смертью Валентине Ивановне. Может, что-то очень важное?
Вдруг я наткнулась на глаза своего мужа. В темноте часовенки они почему-то странно лучились и сияли, как два светлых озерца. И его белоснежная борода серебрилась.
Он сделал мне знак оглянуться.
Я посмотрела назад. Мой взгляд упал на икону, висевшую на стене. Христос со свитком.
На свитке было написано:
«Любите друг друга».

***

Отпевание закончилось. Пора следовать к месту захоронения.
Михалыч нёс тяжелый могильный крест впереди всей процессии, я - наш скромный веночек, рядом со мной шла моя дочь.
Миша и брат несли крышку гроба, рабочие катили тележку с гробом, мы все пошли к месту захоронения.
Около разрытой могилы рабочие остановили тележку, пригласив всех в последний раз попрощаться с умершим.
Наташа, жена моего брата Ляльки, дочь Виктора Константиновича, вышла вперёд.
- Папочка, - сказала она, сдерживая рыдания, - ты умер, а мы всегда будем помнить тебя. Ты всегда был очень скромным, тихим человеком, и никому ты не мешал, и умер тихо, быстро, никому не причинив хлопот.
Папочка, я тебя всегда буду помнить!
Всегда буду помнить, как ты ходил со мной на каток и в парк гулять. Я никогда, никогда не забуду всего, что ты сделал для меня…
Прощай, папочка. Спасибо тебе за всё, за всё…
Ни я, ни Ася не прикоснулись к покойнику. Она прижалась ко мне и шепнула мне в ухо, что ни за что не прикоснётся к мёртвому Виктору Константиновичу.
- Я – тоже, - шепнула я ей в ответ, - ни за что. И не надо. Это не обязательно.
- Подойдите к гробу и просто положите руки на краюшек, вот и всё, - шепнула нам Анка.
Мы с Асей подошли к гробу. Я ещё раз внимательно и спокойно посмотрела в мертвое лицо Виктора Константиновича. Оно было белым, чистым и спокойным.
«Значит, всё-таки, смерть есть, - ещё раз про себя подумала я, - Она есть. И я её вижу. Вот она. Чистая белая и спокойная. И день такой чистый, морозный, белый. Спокойный».
Обидно. Обидно, что есть смерть. Мне уже показалось, что нет её, смерти.
А теперь я вижу, что смерть есть.
В моем параллельном мире остались два Виктора Константиновича – аморфный динозаврик и пляшущий заяц.
И нет больше никаких других вариантов Виктора Константиновича.

***

Поминки по Виктору Константиновичу состоялись в уютной, чистой трехкомнатной квартире моего брата. В Бутово.
Валентина Ивановна пренебрегла всеми обычаями и сама приготовила все блюда.
И не зря. Вряд ли кто-то другой сделал бы все так же вкусно, чисто, опрятно и красиво.
Все родственники едва уместились за двумя сдвинутыми столами.
Во главе стола находилась фотография Виктора Константиновича. Перед ней стояла стопка водки, прикрытая кусочком черного хлеба.
- Покойничек-то любил выпить? – спросила я.
- Любил, никогда не против был, - с улыбкой отвечала мне Валентина Ивановна, - а как выпьет, все пританцовывал,  все приплясывал. Никогда не становился злым, не дрался, не хулиганил…
- Лерка, - сказала мне Анка, - а помнишь, у моей подруги мама сильно болела?
- Да, помню, и как она?
- Выздоровела! Все уже надежду потеряли, особенно когда она заболела воспалением легких. Но ее перевели в другую больницу. И там она пошла на поправку. Врач хороший попался. И денег никаких не понадобилось. Бесплатная больница.

***

Вот как!
А у меня ведь этих игрушек - целый пакет. Лежит на даче. Набит параллельными жизнями. И смертями.

Ничего не знаю.
Не знаю, что такое жизнь.
Не знаю, что такое смерть.
Может, её и нет смерти-то. Может, она нам только кажется.
Может, есть только одна жизнь?