Повесть доктора Полидори

Дон Гуан -
Не желайте знать
Ужасную, убийственную тайну.

Дона Анна -
Ужасную! вы мучите меня.
Я страх как любопытна...
(А. Пушкин)




       Зябко поеживаясь в своей постели, миссис Къюриус тщетно пыталась уснуть. Как и все люди ее возраста (ей было за шестьдесят) она страдала бессонницею. Принятые некоторое время назад пилюли не возымели желаемого действия, и теперь женщина пыталась убаюкать себя сладостными впечатлениями прошедшего дня. Героиня припоминала, сколь удачно и ловко удалось ей нынче при помощи излюбленного средства – подглядывания в замочную скважину, выведать ряд неожиданных и скандальных подробностей жизни соседей, кои она не преминет, конечно же, разнести по всей округе.
       Это и только это было единственною страстью пожилой дамы. После того, как лет десять назад умер ее муж, достопочтенный полковник Къюриус (а детей у супругов не было), собирательство и распространение различных слухов и сплетен стало главным ее полем деятельности. С характером мелочным, злобным и неуживчивым вдова в короткий срок постоянными жалобами и судебными тяжбами успела настроить против себя всю родню, оставшихся немногих друзей и прочих жителей городка. Раскапывание мелких грешков, проступков и слабостей своих ближних доставляло старухе некую злобную радость. Ехидно подсмеивалась она, как только сплетня, ставшая при ее посредстве притчею во языцех, приводила к семейным ссорам и скандалам.
       Так и в нынешнюю ненастную ночь (за окном бушевала гроза и вспышки молнии то и дело озаряли полутемную, освещенную лишь огарком сальной свечи, комнату) вспоминала эта особа все неожиданные откровения, узнанные днем, с тем, чтобы поскорее проинформировать общественность. Теперь, когда миссис Къюриус безуспешно пыталась уснуть, она развлекалась тем, что придумывала способы, коими будет пользоваться для разглашения всего узнанного: «Прежде всего, как бы случайно, шепнуть жене мясника на базаре, затем – двум-трем соседкам в церкви (там же можно подслушать что-нибудь  у исповедальни: это всегда очень ценно), потом еще на гулянье…» Такие, или подобные им мысли роились в голове старухи, как вдруг, неожиданно, ей послышался легкий шорох и звук голосов за стеною. Дама не на шутку встревожилась: всем хорошо было известно, что комнаты, находящиеся за пределами ее спальни уже двадцать лет, как пустуют. Они относятся к  помещениям другого крыла ветхого, покосившегося дома, в котором ютилась вдова. Страшные дела творились там…
       …Все началось, как уже упоминалось, двадцать лет назад, когда при таинственных обстоятельствах пропали двое жильцов. Их очень долго искали по всем окрестностям, прочесывали леса и болота, но так и не нашли. Еще более ужаснули публику чудовищные смерти нескольких человек, поселившихся там вскоре, после указанных событий: рано поутру были обнаружены  искалеченные тела матери с маленькою дочкой. После их скромных, почти тайных, похорон, ходило множество слухов: что же все-таки не позволило выставить для прощания гробы открытыми и сколь чудовищно были искромсаны лица покойных. Заселившаяся туда несколькими месяцами позже молодая пара через неделю спешно покинула не только свое жилище, но и сам город, покинула в страхе и большой спешке, не успев толком собрать всех вещей. Что побудило их сделать это так и осталось тайной. После всех  страшных событий помещения те приобрели дурную славу, и по сей день стоят пустующими и заброшенными. Некоторые очевидцы уверяют, что иногда по ночам в окнах необитаемых комнат горит свет, а проходящие в позднее время замешкавшиеся гуляки божатся, что слышали какое-то движение и странные звуки, исходившие оттуда. Это, конечно же, просто байки, но миссис Къюриус сразу живо вспомнила их, когда ее собственный слух явственно уловил какой-то  глухой шум, доносящийся из-за стены. Успокоив в себе первое чувство тревоги и страха, утешаясь тем, что все устрашающие россказни про необитаемые комнаты – пустые бредни досужих зевак, она решилась самостоятельно разведать, что там происходит и, возможно, тем самым развеять все вздорные небылицы об ужасах заброшенных помещений. Накинув теплый халат, взяв в руку свечу, миссис Къюриус встала с постели и отправилась навстречу неведомому…
          Кое-как  пробравшись к другому крылу через пыльный, заваленный всяким хламом чердак, она очутилась на темной лестничной площадке перед самою дверью достославных комнат. Приглядевшись, старуха увидала, как из замочной скважины льется тусклый неровный свет, а за дверью, теперь совсем отчетливо и ясно, слышны чьи-то голоса. Не в силах побороть любопытства, сплетница нагнулась и приложила свой правый глаз к замочной скважине. Ее взору предстал интерьер грязной, обшарпанной комнатушки: отсыревшие стены с обвисшими обоями, были покрыты густым слоем пыли, паутины и плесени; вся скудная мебелировка состояла из ветхого, полуразвалившегося шкапа красного дерева и небольшого столика, помещенного в центр комнаты. Перед ним стояли и обсуждали что-то на непонятном языке двое незнакомцев. Они были закутаны в темные шерстяные плащи, полностью скрадывавшие их фигуры, а низко надвинутые капюшоны скрывали их лица. Один из этих странных типов держал в руке своей какой-то большой сверток из холщевой материи. Его собеседник, громко изрекая неясные фразы, попеременно указывал, то на данный предмет, то на запертую дверь в углу, которая, как знала миссис Къюриус, вела в подвал. В комнате было очень темно, ибо она освещалась лишь тусклым светом догорающей масляной лампы, находившейся на столе. Пристально вглядываясь в фигуры незнакомцев, вдова пыталась понять: на каком языке изъясняются эти подозрительные личности и что, все-таки, они собираются делать. Кроме неясной диковинной речи, неприятно поразил женщину и сам звук их голосов: какой-то непривычно глухой и, вместе с тем, резкий, со своеобразными прищелкиваниями и визгливыми верхними нотками… Пока странные люди продолжали вести свой разговор, пожилая наблюдательница с удивлением и ужасом заметила, как с концов холщевого свертка, крепко сжимаемого одним из обитателей комнаты, просачивается и капает на пол какая-то вязкая алая жидкость. Заподозрив неладное, старуха пришла в такое волнение, что невольно исторгла из недр своих легких слабый, но вполне различимый звук негодования и отчаянья. Она тут же спохватилась и плотно сомкнула губы, но присутствовавшие в помещении субъекты, похоже, поняли, что за дверью кто-то есть, ибо тотчас прекратили беседу, а один из них поднял голову и бедной миссис Къюриус показалось, что два сверкающих как рубины, полных ненависти и злобы чудовищных глаза хищно устремились прямо на нее. Не помня себя от ужаса, вдова мнгновенно отпрянула от двери. Первою ее инстинктивною мыслью было: бежать, но всепоглощающее, жадное любопытство и теперь еще оставалось очень сильным – смирив в себе чувство страха, старая сплетница решила подождать еще какое-то время и посмотреть, что случится. Звуки, исходившие из комнат ранее, больше не возобновились. В доме воцарилась гробовая тишина. Простояв так с четверть часа, женщина рискнула взглянуть в комнату еще раз. Когда она вновь приблизила очи к замочной скважине, внутри уже никого не было. Решив, что таинственные пришельцы были застигнуты ею врасплох и выскользнули через окно, пожилая дама, несколько успокоившись, отправилась к себе.
        Укутавшись потеплее и потушив свечу, она долго размышляла над увиденным: что это были за люди? Какая нужда заставила их проникнуть ночью в заброшенную комнату, и что было в том страшном свертке? Сладостно предвкушая, какой общественный резонанс вызовет вся эта история, лишь только  будет поведана всей округе с прибавлением всяких подробностей, сообразно фантазии рассказчицы, миссис Къюриус погрузилась в глубокий сон. Странные, ужасающие видения посещали ее в эту ночь: ей грезилось, что она находится в той самой пустующей комнате, перед вдовой возникали смутные, призрачные образы, слишком отрывочные и дробные, чтобы можно было что-то запомнить; снилось, как с шумом распахивается запертая дверь, ведущая в подвал. Он был весь перепачкан кровью, а у стен находились массивные столы с кухонными принадлежностями – ножами, топориками для рубки мяса вперемежку с какими-то небывалыми инструментами, напоминающими орудия пыток. Большой котел, водруженный на жаровню, обложенную кирпичом, возвышался в центре. Нечто мерзкое и зловонное бурлило и клокотало в нем, наполняя пространство удушающим, тошнотворным запахом. Перед котлом стояли те двое незнакомцев. С голов их вдруг, точно сами собою, ниспали капюшоны, и отвратительные, окровавленные морды с острыми, хищными челюстями, на подобии паучьих хелицер, предстали пред взором похолодевшей миссис Къюриус. От одного гнусного вида их, столь внезапно и живо представшего бедной старухе, она тотчас проснулась с диким криком. Убедившись, что кошмарные твари в зловонном подвале не более чем сон, женщина, через какое-то время, снова крепко заснула…
         Наутро в дверь ее комнаты постучалась Бесс – юная ветреная особа, за скромную плату доставлявшая пожилой даме молоко и яйца. Видя, что долго не отворяют, она попыталась проникнуть внутрь самолично. Обнаружив незапертый замок, девушка решилась войти. Хозяйка комнаты, судя по всему, крепко спала, накрывшись с головою одеялом. Подойдя ближе к кровати, Беси с ужасом увидала посиневшую, скорчившуюся как бы в судороге, руку, выступающую из под складок покрывала. Также привели ее в оторопь многочисленные пятна крови на подушке и простыне. Опустив невольно взор на пол перед постелью, юная разносчица заметила целую лужу крови. С испуганным воплем девушка выбежала прочь, побросав принесенные продукты на пол. Сбежавшимся на шум соседям и полиции, подоспевшей почти сразу, явилась жуткая картина: лишь только констебль Спаркс сдернул одеяло с мертвого тела, как толпа в страхе и омерзении тотчас отпрянула от кровати – на том самом месте туловища, где совсем недавно располагалась голова миссис Къюриус, был оголенный череп, испещренный мелкими бороздками, точно отметинами зубов, со следами крови и редкими кусочками ссохшийся плоти.