Солнце Полуночи. Глава 3

Раннее утро, пахнущее скошенными травами и тёплым, живым хлебом. В окна заглядывает солнце, но на широкой, удобной скамье ещё тепло, можно спать да спать, никто не заставит что-нибудь делать с самого утра. Девочка поднимает светловолосую головку и видит высокую женщину, хлопочущую у печки. Девочка вскакивает с кровати, подбегает к женщине и обхватывает её за ноги.
-Мама!
Женщина отвлекается от вкусно пахнущих котелков и горшочков, ласково взъерошивает тонкой рукой волосы Лейвен, нежно щёлкает её по носу.
-Доброе утро. Ложись, поспи, ещё рано. Даже Тихон только-только проснулся.
Тихон был серьёзным, вдумчивым домовым, любившим ко всему подходить основательно и с толком. Несмотря на свою видимую сердитость, он был добрым и заботливым, временами даже весёлым. Спал Тихон редко, забравшись в дальний тёмный и тёплый угол за печью, сладко причмокивая и присвистывая во сне. Выглядело довольно забавно, тем более, что он был крупным и внушительным домовым с лихим разворотом плеч и здоровенными кулачищами. Тихон был не только отличным помощником по дому, но и надёжной защитой. Хозяев своих домовой любил, да и они в нём души не чаяли.
Маленькая Лейвен поглядела на прибирающегося домового и покачала головой.
-Я не хочу спать! Мам, где папа?
-Он скоро вернётся. Тогда беги, поиграй, я скоро освобожусь и мы пойдём в лес.
- К лешаку Федуне? Ой! А можно я ему ватрушек возьму? Он меня в прошлый раз таким чаем поил! С земляникой! – бойко затараторила девочка
- Конечно можно, - ласково улыбнулась мать, - беги во двор, но не уходи далеко.
- Хорошо, мамочка! – крикнула на бегу Лейвен, выпархивая из дома навстречу восходу.

Лейвен с родителями жила в уютной, просторной избушке, на отшибе одной из больших деревень. Соседи их не то чтобы не любили, просто слегка опасались. Впрочем, к ведьмам всегда было двойственное и, зачастую, предвзятое отношение. С одной стороны – колдуньи, тёмные, дьявольские силы, с другой – лучшие лекарки.  Но без нужды лучше держаться от них подальше. Они ближе к духам природы, чем к людям.
Несмотря на все предрассудки, Лейвен росла весёлым ребёнком, принимающим свой дар не проклятием, а уникальной возможностью видеть и чувствовать этот мир так близко и тесно, как не дано остальным. Она частенько убегала на опушку леса возле реки, забиралась на небольшой валун и смотрела в рябящую сине-зелёную водную даль. Прохладный, пахнущий лесом и песком ветер трепал распущенные волосы, лизал волнами валун, поднося их к самым ногам. Под толщей воды мельтешили мальки, колыхались старые листья. Ветер дул, унося с собой всё дурное, все плохие мысли и воспоминания. Нет, он не давал крылья, он пружинил о уже существующие, расправлял их, наполняя пьянящей силой и лёгкостью. Мир сливался с тобой, переплетался единой кровеносной системой. Ветер гнал кровь по жилам, как воду по рекам, голос звенел ручьём по камням, из глаз лился солнечный свет, заблудившийся в ночной чаще. Тонкие, натянутые струнами нити мира, чувствовались с необычайной остротой и яркостью. Сама душа становилась ветром и, смеясь, бежала по барашкам волн. Ощущалась вся вечность и хрупкость этого ровного биения воды о берег. Как пульс. Как стук сердца. От восторга этих минут захватывало дух, отступала неуверенность и усталость, связь с миром, обретённая в эти мгновения, не пропадала, она упрочнялась и уходила на подсознательный, слишком тонкий для постоянного восприятия уровень.

***
Лейвен тряхнула головой и спрыгнула с валуна. Внутри всё дрожало от предвкушения и ожидания чего-то нового, необычного, интересного и захватывающего. Вчера ей исполнилось 17. Не много, до взрослой жизни ещё далеко, но уже и не мало. Время сбывающихся мечтаний и необычайных перемен. Рубеж, опасный как и все границы, но и прекрасный, острый, насыщенный, эмоциональный. Как танец на лезвии бритвы. Время, когда старые двери ещё не заперты, а дорога в новую жизнь уже намечена. Впрочем, такое ощущение, возможно, было у одной Лейвен. Каждый воспринимает жизнь по-своему, девушка же была в предвкушении от завтрашней дороги. Кроме множества остальных подарков родители наконец разрешили ей отправиться в путешествие. Куда? Да разве важно? Куда бы не зашла, пусть юная и неопытная, но всё же ведьма, она всегда найдёт дорогу домой. Особой цели у этого путешествия не было. Просто что-то влекло и манило девушку в дорогу. Интуиция? Судьба? Ведьмам неизвестны все пути и тропинки жизни, скрытые в тумане будущего, колдуньи всего лишь привыкли доверять чутью. Вот и сейчас в подсознании Лейвен настойчиво звенело : «В дорогу»
***
Когда девушка отправилась в путь было раннее утро, сейчас уже перевалило за полдень. Она шла без дороги, по дикому лесу, ведомая всё тем же чутьём. Земля стелилась под ногами сочным травяным ковром с искрами мелких лесных цветов. Ведьма неслышно шла вперёд, осторожно отводя от лица низкие ветви деревьев, ловко продираясь через валежник. Высоко в небе картаво кричал коршун, рассекая воздух загнутыми крыльями. Его зоркий взгляд хищно скользил по земле, казалось пронзая её на несколько метров вглубь. Лейвен одолевали противоречивые чувства. Куда она идёт? Зачем? Может это не голос интуиции, а обман? Но перед глазами вставали образы из много раз повторяющегося сна. Клубится туман. Сыро, холодно. Ноги проваливаются в трясину, по лодыжкам скользят пиявки, внизу жадно чавкает болото. Оно ждёт. Оно наконец-то поймало свою законную жертву! По сильным, не женским рукам шипя поднимаются змеи, легко касаясь холодными языками кожи. Они тянут её вниз, нетопырь, пролетая мимо, бьёт крылом по глазам. Невольно отклоняясь от его удара, Лейвен теряет равновесие и падает, трясина радостно расступается, принимая её в свои объятья. Кровавая дымка застилает глаза, горло стягивает отчаяние. Нет сил больше сопротивляться, нет желания бороться. Лёгкие вбирают воду, глаза видят только бардовый туман. Конец. Тьма. Холод. Тонкая кисть хватает её за локоть и тянет наверх. Зачем? Здесь так хорошо и тихо. Яркий свет режет глаза, вода ручьями стекает с тела, трясина в последний раз разочарованно хватает за ноги. Лёгкие режет боль, глаза распахиваются. Перед ней на корточках сидит Лейвен в обычной походной одежде. Девушка в непонимании убирает с лица черные мокрые пряди, оглядывает свою широкую, чуть загрубевшую ладонь. Или всё же, не свою?...
Каждый раз Лейвен, просыпаясь, пыталась разгадать смысл сна и с каждым разом стремление отправиться в путь было всё ярче, пока не стало практически болезненным. И вот сейчас, идя по незнакомому уже лесу, она нашла тысячу аргументов, чтобы повернуть в другую сторону и просто погулять по разным городам, но все эти, казалось бы жутко убедительные доводы перечёркивало одно – кому-то нужна была помощь. Такие сны не приходят сами по себе. Их присылают. Бог? Дьявол? Норны? Хранители снов? Лейвен не задавалась этим вопросом. Её волновало, успеет ли она? Не будет ли уже слишком поздно? В голове проползло скользкое, противное, дурно пахнущее «ну почему я?». Девушка провела рукой по лбу, прогоняя гадкую мыслишку. Надо торопиться, неизвестно сколько времени осталось и что будет впереди.
Девушка непрерывно шагала уже несколько часов, мышцы ныли, все мысли давно выветрились из головы. Давно нужно было сделать привал, и Лейвен каждый раз уговаривала себя дойти вон до того дерева, но за ним было «ещё вон то», «ну ещё пара шажков», «вот за тем пригорком» и так далее в духе дурной бесконечности. Верхушки деревьев уже полыхали закатом, а дневные птицы смолкли, когда девушка - таки позволила себе передышку. Найдя в зарослях кустарника крошечную полянку, Лейвен подгребла туда прошлогодней листвы и, свернувшись на ней клубочком, мгновенно уснула. Ночевать одной в чужом лесу было нестрашно. Это же не болото с хитрыми, щедрыми на смертельные шуточки болотниками и блуждающими огоньками. Спала девушка, как ни странно, без снов. Наверняка сказывалась усталость и свежий ветерок, выдувающий все мысли.
Пылающий закат остывал, становясь сначала малиновым, а затем приобретая всё более насыщенный фиолетовый оттенок. Мир выцветал, его накрыла тень приближающейся ночи. Звуки, увязнув в кисельных сумерках, задрожали на резных кончиках листьев. На секунду всё смолкло. Вдали, пробуя голос, ухнул филин. Тишина разлетелась тысячей осколков и тут же ночь, гулко хлопая крыльями, вороном опустилась на мир. Пронёсся ветер, пробуждая дремавшие в складках коры ночные звуки, запахи, мороки. И вот они выбираются из своих дневных убежищ, рассаживаются по ветвям, качаются на листьях. Шуршат сучьями под ногами, рябят полуночным туманом. То, что днём казалось обычным, сейчас показывает свою вторую сущность, отступает в собственную тень.
Ночь открывает любые двери, стирает все условности, достаёт из закромов нашей памяти казалось давно забытое. Для ночи нет преград. Во сне нет воли, нет рамок, нет возможности убежать от воспоминаний. На широкой постели, смяв простыни, мечется во сне человек. Его бледное лицо, оттенённое иссиня-чёрными волосами, искажается гримасой отвращения. Она сводит скулы, заставляет до крови закусить губу. Снова. Опять и опять. Даже открывая глаза он не может забыть, не может простить, не может понять. Месть, она поможет избавиться от этого гнетущего чувства. Но кому и как мстить за собственное предательство?
Солнечный луч пробежал по серебристой паутине ночи, коснулся тени от ресниц, задержался на изогнутых в мечтательной полуулыбке губах, скользнул дальше. Вместо сладкого аромата хлеба сыро пахло старой травой, лесной землёй и дорогой.
Лейвен легко шла вперёд, наслаждаясь говором птиц, как вдруг к привычной лесной какофонии добавился ещё один, абсолютно чуждый скрип. Где-то совсем рядом ехала телега. Девушка удивилась, ведь она считала, что на её пути не встретятся города, но… «Но всем свойственно ошибаться, даже такому гениальному леснику и следопыту как я» - скромно возвела палец к небу Лейвен.
Город оказался небольшим: пара-тройка кривых, проведённых с неким сакральным смыслом улочек и одна крохотная площадь. Но всё-таки это был город. Лейвен с открытым ртом  глядела на  каменные дома и разодетых жителей. Толчея на улицах пугала девушку, и она продвигалась вперёд, вжавшись в стену и испуганно вглядываясь в мелькание лиц. Наконец ведьмочке удалось найти тихую и безлюдную улицу, по которой она и решила выбираться из этого ужасного места.
Серость бесконечных каменных стен навевала зевоту, притупляла внимание. Мысли, стремясь вырваться из пыльного городишки, убегали куда-то вдаль и ввысь. Фантазии раскрашивали пустынную улицу, создавали на ней невероятные узоры. Из мира грёз Лейвен вырвало чужое присутствие. Возле одного из ответвлений улочки стоял человек. Немолодое, но свежее, без морщин светлое лицо, ослепительно белые, несомненно мягкие волосы небрежно спадали на лоб, слегка завиваясь на висках. Среднего роста, ничем не примечательный, в пастельных тонов простой, но со вкусом подобранной одежде, он вызывал  в сердце непонятную тревогу. Человек стоял, небрежно прислонившись к стене, ничто в его позе не должно было тревожить, в ней не было ни угрозы, ни опасности. Лейвен разглядывала мужчину меньше секунды, но его неброский облик в мельчайших деталях врезался ей в память. За мгновенье до того, как человек посмотрел на неё, сердце девушки охватил животный ужас, тело дёрнулось бежать, но… Человек в упор посмотрел на ведьму. Её вывернуло наизнанку, просветило насквозь, расщепило на миллиарды атомов, она умерла и родилась тысячу раз, её протянуло через узкую пуповину всех существовавших, существующих и будущих миров. За мгновения Лейвен почувствовала себя ничтожно маленькой и способной крушить миры, всю её память, всю её жизнь, её прошлое, настоящее, будущее прочли как открытый лист. Девушка растворилась во взгляде, перестала существовать. Её подняло над обрывом и готово было бросить в бездну смерти. Страха не было, Не было ничего. Не было жизни и смерти, добра и зла, ада и рая, не было времени. Сотни тысяч маленьких стеклянных иголок пронзили девушку насквозь. Нечто, державшее её над пропастью, убедившись, что она не та, кто нужен, потеряло к ней интерес и легко отпустило. Лейвен полетела вниз. Кончики её разметавшихся волос коснулись живущего внизу туманного мрака. В этот миг её плавно подхватили и вытянули на поверхность. Человек отвёл глаза.