агрономы

Людей неинтересных в мире нет.
 их судьбы - как история планет.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности о них?..
                Е. ЕВТУШЕНКО




Телефонный звонок резанул по ночной тишине. Нехотя поднимаюсь, только уснул, и на тебе, кому я понадобился в такой поздний час? А может, что случилось у детей? Холодок побежал по телу. Поднимаю трубку.

- Это больница, хирургическое отделение?.. – слышу женский голос.
Вы ошиблись и набрали квартиру Квиткиных.
Ой, простите, ради Бога! -заволновалась, видимо, по¬жилая женщина. - Соседка в больнице, операцию должны были сделать, бабушка по¬жилая, как и я. Хотелось у сестричек порасспросить, как она. Еще раз простите меня, старую.:[more]
- Да ничего, бывает. Здоро¬вья вашей соседке.
-  Спасибо, дай Бог и вам удачи в жизни. Матрена Ива¬новна Квиткина не родня вам?
-Тетушка родная, по отцу.
-Вот это да! В 1947 году у меня квартировала. Практи¬ковалась в Усть-Мечетинском колхозе. Такая красивая, ум¬ная и работящая была дивчина. Прибежит с поля и хватается мне помогать. Парубки табу-ном за ней ходили, но пред¬почтения никому не отдавала. Что уж у них получилось с Бородаенко Василием, одним  им известно. Матушку вашу как зовут, не Настя случайно?
- Угадали, Настя.
- Мотя ее все время сеструш¬кой называла, не нахвалится ею, она пешком в Миллерово из Макеевки провиант но¬сила...Простите, заболтала я вас. Прощайте, - и положила трубку, я не успел узнать, кто же она, эта женщина.
- А, тетя Маша, - удивилась при встрече Матрена Иванов¬на. - В то время она была еще полна сил, хотя уже жалова¬лась на свои ноги... Помнит... А я никак не соберусь к ней, по¬следний раз была, пожалуй, более десяти лет назад...
... ТРАКТОРИСТКА Мотя Квиткина  так увлеклась подготовкой своего «Универсала», что не услышала шума подъехавшей легковой автомашины с директором Верхне-Макеевской МТС  Свердлиным Геор-гием Иосифовичем и председателем колхоза Конотоповым Григорием Константино¬вичем (х. Ново-Чигириновка и прилегающие хутора).
- Мотя, хочешь учиться на агронома?
- Конечно, - тут же согласилась Матрена Ивановна Квиткина (по мужу Пасикова) – но уже поздно, конец сентября.
- Передавай трактор своему  напарнику, иди домой, завтра  отвезу тебя в Миллеровский  сельхозтехникум.
     Так Матрена Ивановна в 1944 году нежданно-негадан¬но стала учащейся техникума на отделении агроном-ово¬щевод.
        На Октябрьские праздники отпросилась у классного ру¬ководителя съездить домой за продуктами и уже к обеду следующего дня была дома в Макеевке. Вечером, конечно же, надо идти в клуб. И там Мотя встретила Тоню Чужикову (Ушкалова Антонина Пав¬ловна, живет сейчас в поселке Красный колосс). Тоня поступила  учиться в Шахтинское ме¬дицинское училище, однако оттуда пришлось уйти - не переносила крови и страданий искалеченных войной солдат.
- У нас в группе недобор, приезжай, может, удастся поступить, - предложила Мотя. Она не могла и предпо¬ложить, какую роль во всей ее жизни сыграет эта малень¬кая, худенькая шестнадцати-летняя девчонка, впоследствии спасшая жизнь Моте и позво¬лившая родиться здоровым ее сыну Володе.
Тоню приняли и поселили в общежитие, по счастливой случайности, в комнату, где жила Мотя. Так и прожили они бок о бок три года (курс агро¬номов - овощеводов был уско¬ренный). Учиться было неи-моверно трудно. Не было ни одного учебника. Преподава¬тели использовали свои, а может, и чужие довоенные, пожелтевшие от времени, растрепанные конспекты. Учителя диктовали основные положения, ученики записы¬вали в тетради, сшитые из га¬зет и старых книг, чернилами из бузины, потом препода¬ватели давали подробное объяснение.
Учащихся техникума привле¬кали на многие работы, уп¬лотняя и без того сжатый во времени учебный курс: разби¬рали развалины на улице Ленина в Миллерово, сорти¬ровали кирпич, убирали му¬сор, по балкам и оврагам собирали останки солдат и свозили в братскую могилу, помогали близлежащим кол¬хозам проводить полевые ра¬боты.
Заниматься приходилось по 8-10 часов в сутки, а потом вечером рвали глаза, гото¬вились к занятиям, в лучшем случае при керосиновой коп¬тилке, сделанной из снаряд¬ной гильзы.
В техникуме два раза в сутки работала столовая. Продукты из дому, небольшая стипендия, питание в столовой, кар¬точки на хлеб, соль, сахар, крупу - и если не шиковать, можно было прожить, не голодая. Но стоит только не получить по карточкам или закончится картошка, замешкаются с передачей, приходилось затя¬гивать пояса. Однако беда грянула не из дому, а совсем с другого края. Случился пожар, сгорело общежитие, девчон¬кам пришлось прыгать со второго этажа. Жить стало негде. С помощью дирекции техникума их расселили по квартирам. Моте и Тоне опять посчастливилось жить вместе, правда, далеко - на Красном Лужке.
Занятия до позднего вечера, дорога больше трех кило¬метров, через овраги и балки, в метель и слякоть, подготов¬ка к занятиям и ранний утрен¬ний подъем почти не остав¬ляли времени на отдых. Пи-тались вместе, кашеварили по очереди. Родители с оказией передавали продукты, часто не вовремя, транспорт из села ходил редко. Немного полег¬чало, когда на бензовозе в МТС стал работать дядя Тони - Чужиков Трофим Васильевич.
Дядя Троша привез продукты для племянницы, поинтересо¬вался делами девчонок, пе¬редал приветы от родных и друзей, спросил, что сказать домашним.
- Скажите отцу, что у меня кончились продукты, до сти¬пендии еще далеко, а вы завезете их мне. Неудобно сидеть на шее у подруги, - ос¬мелилась попросить Мотя.
-Я с превеликим удовольст¬вием привез бы, но стану на ремонт, совсем износился двигатель. Калимбет на "Студебекере" зерно из колхоза на элеватор возит, он и под¬бросит вам харч.
    Получив известие от дочери, Иван Алексеевич Квиткин за¬беспокоился и начал поиски оказии, но безрезультатно. Калимбет уехал три дня на¬зад и не вернулся. Говорят, где-то под Ольховым поломалась его американская машина. Старший сын Иван отказался идти пешком в та¬кую даль, не согласилась и его жена. Другой сын, Сергей, жил в зятьях на хуторе Речка у Каменного Арсентия с его сестрой Катериной. Да и куда ему, он - калека, изуродован войной, в Макеевку пешком дойти не может. Осталась одна Настя, жена погибшего на войне сына Алексея.
- Отнесу, - согласилась не¬вестка.
- На кого же ты оставишь свой трояк, с одним старшим сладу нет, - запричитала ба¬бушка Ульяна  Кузьминична.
- Пойду, - твердо сказала мать.
Она прекрасно знала, что такое голодать. Каждый год с горем пополам доживали до картошки, а в эту весну даже шкуру с телка, валявшуюся на чердаке несколько лет, съели. - Пашка поможет (это сестра матери, Филева Прасковья Самойловна).
    Мать не могла отказать. Она, как дочь, любила сестру мужа, Матрену.
Связав две сумки вместе, дед Иван помог невестке взять их на плечо, она присе¬ла под тяжестью, а он и третью сумку совал ей в руку.
- Вы что это, сказ собачий, совсем из ума выжили! - Ма¬рия Андреевна, моя бабушка, обращалась к мужу только на "вы", так у них было заведено с молодости. Отобрав у матери сумку, сказала:
- Иди, Настя, с Богом.
  Сил хватило выйти за околицу села, мать свалилась на обо¬чину дороги и заплакала. Она поняла - не донести. Но там голодная Мотя, что делать, у нее не укладывалось в голове. Так и застал ее здесь, ревущей, председатель сельского со¬вета Овчаренко Николай Ива¬нович, ехавший на совещание в район. Расспросив, в чем дело, он попробовал поднять сумки.
-Ох е мое!! Он что, старый Юдак (прозвище по-уличному), умом тронулся? Алексей, -обратился председатель к своему кучеру - положи сумки на тарантас, подбросишь Нас¬тю в Ольховый Рог на постоя¬лый двор.
-Переночуй, -" наказал он Насте, - утром возьми сумку полегче и в Миллерово, а за другой Мотька с Тонькой придут.
Сытые, не выробленные ко¬ни, легко преодолели путь до Ольхового Рога. Передохнув часок, Алексей Касинцев к ве¬черу уже был в Кашарах.
Матери повезло. Во дворе стоял Студебекер" груженный зерном, водитель Калимбет со своим стажером копались в двигателе.
-Завтра мы будем ехать в Миллерово, поедем с нами, завезем продукты, а ты по¬можешь нам разгрузить зерно на элеваторе. А сейчас вот тебе моя сумка, - там есть кусочек сала, свари нам борща и еще чего-нибудь.
     Колхоз обеспечивал постоя¬лый двор небольшим набором продуктов. В погребе была засыпана картошка, стояли бочка соленой капусты, бидон масла подсолнечного - все это на случай, если придется пережить непогоду, особенно в зимнее время. Мать сварила  борщ, кашу пшенную заправи¬ла салом, нагрела воды, по¬могла мужикам вымыться, поужинали, даже выпили по стаканчику  "казенки".
- Потаповна, разбуди нас на заре, надо пораньше прие¬хать на элеватор, - попросил водитель.
Утром мать поднялась ра¬зом с хозяйкой, наварила кулеша, зажарив остатками сала из Калимбетовой сумки, разбудила мужиков. Они умылись, похлебали кулеша, подали сумки с продуктами матери в кузов грузовика, а потаповна старенькое рядно и двинулись в путь. Мягко покачиваясь на ухабах, груженный «Студебекер» приспал Настю.


-Настя! Проснись, приехали, давай сумки! Студентов уже нет, ушли на занятия.
   Сумки приняла хозяйка квар¬тиры. Мать расспросила о квартирантках и отправилась на Миллеровский элеватор. Им повезло. Очереди не было, быстро со стажером разгру¬зили машину и во второй по¬ловине дня были дома.
Мать не раз рассказывала, что после этого ей приходи¬лось и зимой и летом, где пешком, где попутным транс¬портом, доставлять продукты Моте, и моя тетушка Матрена Ивановна относилась к моей матери с большим уважением, делилась с ней своими радос¬тями и невзгодами, называла ее не иначе, как сеструшка.

Государственные экзамены Мотя и Тоня выдержали успешно и получили направления на работу в Велико¬лукскую область. Дипломы им вручат после трехлетней работы в этой местности. Делать было нечего, и дев¬чонки засобирались в дорогу. Мотя, воспитанная на про-изведениях Николая Островского, кумиром ее был Павка Корчагин, ехала в эту глухомань с радостью, с гордо поднятой головой. Тоня понимала, что там им будет не сладко, она слышала нелестные разговоры об этой местности. "Деваться некуда - надо ехать, а там видно будет", - думала более практичная Тоня Чужикова.

УЕХАТЬ оказалось не так-то просто. В те времена вагоны были под завязку набиты пассажирами, купить билет и даже с ним попасть в вагон было нелегко. Девчонки, ни¬когда не видевшие поезд вблизи, попав в эту суматоху, растерялись. Шестнадцать выпускников, путь которых лежал через Москву, сбились в кучку, охраняли свои скром¬ные пожитки от пронырли¬вого жулья, не представляя, как быть. - Аида в техникум, они нас туда направили, пусть побеспокоятся, помогут сесть в поезд, - предложила самая бойкая из них Анто¬нина Чужикова.
Представитель дирекции техникума договорилась с начальником вокзала, что вы¬пускников посадят в вагон, который прицепят в городе Ростове для перегонки его в Москву. Билеты были купле¬ны, а вагон остался в Росто¬ве. Будущих агрономов рассо¬вали в переполненные ваго¬ны. Моте и Тоне помогал втиснуться в вагон главный агроном Кашарского райзо Васильев Иван Иванович, ехавший в командировку в Воронеж. В Чертково в вагон нагрянул начальник поезда и намеревался высадить часть пассажиров из переполненного вагона. Девчонки в слезах схватились за свои чемоданы, отказались выходить. Васильев упросил хозяина поезда оставить их до Воронежа и тот согласился.
- Но только до Воронежа! – предупредил он.
Из Воронежа уехать ока¬залось не легче, чем со стан¬ции Миллерово. Билеты на Москву компостировали толь¬ко при наличии справки из городской бани, где должна производиться термообра¬ботка одежды (борьба со вшивостью, чтобы не допус¬тить заболевания тифом). Иван Иванович сумел достать девчонкам справки, заком¬постировал билеты, помог сесть в вагон и на прощание посоветовал:
- Милые девочки, вы почти еще дети, жить вам предстоит в суровом, разоренном вой¬ной краю. Если станет невмо¬готу, возвращайтесь домой. Работы в Кашарах непочатый край.
До Москвы доехали без при¬ключений. С Ржевского вок¬зала поезд увез их в город Великие Луки, где сразу столк¬нулись со страшной разрухой. Люди жили в землянках, под¬валах и в разных кое-как при-способленных помещениях. Шло большое строительство. Работали полуголодные плен¬ные немцы, просившие у каждого прохожего кусочек хлеба. Хоть бывшие враги, но люди же, и на них жалко бы¬ло смотреть.
В райзо встретили их радуш¬но, определили хозяйства, где будут работать. Подружкам повезло - в пяти километрах от райцентра. Попросили пас¬порта для прописки, свой паспорт.
- У меня в поезде вытащили, как мне быть? – спросила  Чужикова.
 - Получите новый.
- Разве так можно? – погодя спросила Мотя подругу.
- Нужно. Посмотрим, как  жизнь сложится - паспорт может и найтись.
     Председатель колхоза, куда определили агрономов, при¬вез в район сдавать лен, и его попросили подвезти дев¬чонок. Каково же было их удивление, когда они увидели "транспорт" - в телегу был за-ложен один бык (в нашей, местности быков запрягали парами). К вечеру уставший, еле передвигавший ноги бык дотащил телегу в село.
-  Вот вы и дома.
Кроме одного рубленого дома, девушки ничего не увидели. Поняв их удивление, председатель колхоза пояс¬нил:
- Видите, трубы торчат из земли - там живут люди...
Из землянок выходили в основном женщины, подходи¬ли к председателю, здоро¬вались с девушками, забира¬ли покупки: лекарство, мыло, соль, кулечки со сладостями. Хозяин деревянного дома, бородатый мужик со смею¬щимися глазами, спросил у председателя:
- Кого привез, Алексеевич?
- Небось, опять  агрономов?
- Агрономов, агрономов, Ма¬карович.
- Какая разница, парни не выдержали нашей жизни, что о них говорить уж, - Макаро¬вич осмотрел девчонок с ног до головы, их обувь и одежду.
- Охо-хо, бедные дети, куда вы приехали, не сидели б вы дома? Пойдемте в дом, ноги, небось, мокрые до самого некуда.
В доме полумрак. Поснима¬ли обувь, одежду. Ноги от вла¬ги побабели, поморщились. Осмотрелись. Беднота высовы¬валась из каждого угла. Меж¬ду бревнами в стены набита пакля. Моте показалось, что пакля эта шевелится, и она показала Тоне.
- Прусаки это, тараканы та¬кие, - объяснила хозяйка. – Да вы не бойтесь, куда от них денешься. Не кусаются они.
На второй день бабы про¬водили Тоню к месту ее ра¬боты в соседний колхоз, а Мотя осталась жить в доме Макаровича.
Правление колхоза распола¬галось в такой же землянке, в каких жили люди. Ознако¬милась с хозяйством: пятьсот гектаров земли где-то там в лесу. Кроме одного единст¬венного быка, есть еще ло¬шади. Из техники – трактор «Универсал», требовавший капитального ремонта, возле  кузницы кое-какой прицепной инвентарь.
- Не густо. Надо начинать ремонт, пока снегом не занесло.
-Это точно,  - согласился председатель колхоза, - бу¬дем приступать, как только мужики освободятся.
     Постепенно молодая агро¬номша Матрена Ивановна, как уважительно стали назы¬вать ее жители подземной деревни, втягивалась в ра¬боту, ей до всего было дело. А уже через месяц ее принима¬ли в каждой землянке как свою, детишки льнули к ней, взрослые расспрашивали о жизни той далекой для них южной Донской стороны, где жила эта нежная, как полевой цветок, девушка, старались угостить ее чем-нибудь вкус¬неньким. Матрена Ивановна отказывалась, ее мутило от пищи, даже иногда дело до¬ходило до рвоты.
- Антонина Павловна, твоя подруга в положении.
- Не может быть, у нее даже парня не было. Переписы¬валась она с Леней Пасиковым..
 - Я семерых родила, двое выжили, мне ли не знать. Бабы наши тоже заприметили. Беременная она, точно, - за¬ключила хозяйка.
Матрена Ивановна отказы¬валась, но под напором под¬руги и хозяйки призналась, что случилось это в Усть-Мечетке, когда была на практике.
- Собирай свои манатки и езжай домой, - строго сказала Антонина Павловна своей подруге.
- Нет,- категорично заявила Матрена Ивановна. - Я ком¬сомолка, не могу поступить иначе, я буду бороться с труд¬ностями.
Но Павловна при каждой встрече "пилила" подругу, та не сдавалась, в лучшем слу¬чае молчала.
- Мотя, дочка, езжай домой, пока живот не выше носа, то¬гда будет поздно, - советовала хозяйка.
- Как же я поеду, в паспор¬те стоит штамп приписки.
- Это мы поправим.
Хозяйка достала огрызок хи¬мического карандаша, разве¬ла серединку (сердечко) в пу¬зырьке с самогоном, вылила содержимое на место со штампом приписки.
- Вот и все, была прописка и нету. Давай, Тоня, и твой.
- Мой чистый, да и нельзя  оба, не дураки, догадаются...
Девчонок провожали всей  деревней, женщины поделились продуктами, а председатель колхоза даже «изыскал денежку» на дорогу.
  Доехали без особых приключений, рано утром были на станции Миллерово и пешком   отправились домой. В хуторе, километров десять не доходя до Кашар, застала их ночь. Заночевали в крайней хате, где хозяева постелили им на лавках, стоявших вдоль стен. Поднялись с зарей и к началу работы были в районе, в ка¬бинете начальника райзо Фе¬октистова Ивана Федоровича. Опустив головы, сбивчиво рас-сказывали свою историю, убеждая, что согласны на лю¬бое наказание, даже пойдут работать трактористками, только не назад, в болото. Они и не предполагали, что начальник райзо был не¬сказанно рад их появлению. Специалисты нужны позарез, главный агроном Васильев Иван Иванович днями и но¬чами один мотался по райо¬ну, а тут сразу две помощни¬цы, побывавшие у черта на куличках, конечно же, будут работать на совесть.

Иван Иванович Васильев, главный агроном Кашарского райзо, встретил старых знакомых с нескрываемой радостью:
-Матрена Ивановна, вы будете курировать шелкопрядство по Кашарской МТС, а твоя подруга Антонина Павловна – технические культуры. Вот вам инструкции, решение райсовета по этим вопросам, хорошенько все изучите, а через недельку приезжайте на работу, жить будете в  Кашарах.

ЗАВЕДУЮЩИЙ райзо Феок¬тистов все дела уладил, привез направления из техникума в наш район, Матрена Ивановна без проблем поменяла испорченный паспорт, а через три года им вру¬чили дипломы
  И началась для молодых агрономов кочевая цыганская жизнь. Служебного транспорта не было, только года через   два получили полуторку, на которой разъезжал начальник. В любую погоду, в дождь и слякоть, промокшие до нитки, в пургу и мороз, промерзшие до костей.шагают девчонки из Кашар в Ново-Павловку, Заб-роды или в Нижне-Калиновку и Миргородку.
С каждым днем все трудней и трудней Матрене Ивановне, бе¬ременность дает о себе знать,, а тут еще подруга Антонина пилит и пилит: сходитесь с Василием, зачем дитя сиротить, оно-то при чем, что нет про меж вас любви.
-Стерпится - слюбится, - убеж¬дала ее подруга.
А там, в Усть-Мечетке, со всех сторон давили на Василия Ива¬новича Бородаенко, особенно не давала ему прохода тетя Маша, хозяйка квартиры, в которой про¬живала на практике Матрена Ивановна.
Сошлись. Родился сын Володя. Но согласия между ними не при¬бавилось. Оба не могли нарадо¬ваться сыну, но меж ними все чаще и чаще возникали по пус¬тякам конфликты и ссоры. Мат¬рена Ивановна боялась, как бы эти безобидные упреки не пере¬росли в скандалы и взаимную ненависть, собрала вещи и уеха¬ла к родителям в Верхне-Ма-кеевку. Василий Иванович не возражал, он понимал, что се¬мейной жизни у них не получи¬лось. И правильно сделали, каж¬дый нашел свое счастье, и на все время сохранили добрые отно¬шения. Володю в семье Василия принимали как родного. В 2004 году Василий Иванович ушел из жизни. Матрена Ивановна иск¬ренне переживала и послала соболезнование семье умершего, а Володя проводил в последний путь своего кровного отца.
После службы в армии Пасиков Алексей, узнав что Матрена Ива¬новна вышла замуж, женился, но семейной жизни тоже не полу¬чилось, и они решили жить вмес¬те. С разрешения Бородаенко Ва-силия Ивановича Алексей усы¬новил Володю, дал ему свою фамилию. Жили в селе Шалаев-ка, где Матрена Ивановна ра¬ботала участковым агрономом колхоза имени Кирова, а Алексей - токарем Шалаевской МТС.
Звоню Максиму Алексеевичу Сыроваткину - отозвался, рад, что о нем вспомнили. Помнит ли он Матрену Ивановну? Еще бы!
-Ни до ни после мне не при¬ходилось работать с более добро¬совестным  агрономом, чем эта беспокойная женщина. Что ни поручи, все ей по плечу. Вдвоем мы с ней претворяли в жизнь решения Сентябрьского пленума ЦК КПСС. Служебного транспорта не было - только пешим ходом, ежедневно проходили мы с ней по полям не один десяток кило¬метров. Видимо, поэтому болят наши с ней ноженьки. Осталось нас тут четверо, участников вой¬ны. 34-х уже похоронили, - по¬сетовал Максим Алексеевич.
В мае 1942 года Сыроваткина Максима Алексеевича призвали в армию и направили в артил¬лерийское училище в Ростов-на-Дону. Закончить учебу не уда¬лось, враг стоял у ворот города, училище расформировали, и он Продолжил учебу в артполку, с которым и прошел всю воину. Максим Алексеевич - участник освобождения Северного Кавка¬за, Армавира и Краснодара, по¬том были Сиваш и Украина, Бе¬лоруссия и Прибалтика, воевал на Висленском плацдарме. За боевые заслуги награжден орде¬ном Красной Звезды и орденом Отечественной войны, несколь¬кими медалями.
Демобилизовался в 1947 году и трудился агрономом в Шалаев¬ской МТС Киевского района. Учи¬тывая его способность работать с людьми, приглашают Максима Алексеевича в Киевский РК КПСС в качестве инструктора орготде¬ла, а через время он уже началь¬ник управления сельского хо¬зяйства и заготовок.
  Выполняя решения Сентябрьского пленума ЦК КПСС, бюро  райкома партии рекомендует его колхозникам колхоза имени Ки¬рова в качестве председателя.
Избирают, и Максим Алексе¬евич возглавляет хозяйство бо¬лее 25 лет. Колхоз имени Кирова из слаборазвитого хозяйства встал в ряд с передовыми кол¬хозами, стал участником ВДНХ. Председатель колхоза был награжден Золотой медалью вы¬ставки, а целый ряд колхозников - серебряными. Главный агроном Семушин Николай Дмитриевич -орденом Ленина, агроном Голи¬ков Леонид Яковлевич - орденом Знак Почета. Не обошли почетом и самого председателя колхоза, он награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалью "За трудовую доблесть".
Основу этим успехам заложили в ту далекую послевоенную пору пешим ходом Максим Алексеевич и Матрена Ивановна, моя те¬тушка.
- Это неугомонный, добропо¬рядочный человек. Я многому у него научилась, и всегда, что бы я ни начинала в своей работе, ду¬мала: а как бы поступил Максим Алексеевич? - с теплотой вспо¬минала уже тяжелобольная Мат¬рена Ивановна своего учителя, научившего ее не только рабо¬тать, но и по-человечески отно¬ситься к людским промахам.
Судьба никак не хотела разлу¬чать подруг - Антонину Павловну назначили участковым агроно¬мом в соседний колхоз, что  в хуторе 3-й Интернационал, который тоже обслуживала Шалаевская МТС.  Пригласят на совеща¬ние в район, к вечеру доберется Матрена Ивановна в 3-й Интер к своей подружке, 'заночует, наго¬ворятся вдоволь, а утром рано, заря только загорается, потопают девчата по хуторам, будоража собак, в Кашары. Отсовещаются, купит Матрена Ивановна кулечек конфет, и опять вдвоем, селами, идут домой на свою родину в Макеевку. Путь не ближний - пят¬надцать километров, преодолеют только к ночи. Володя, (первое время он жил у дедушки и ба¬бушки) уже намеревается за¬снуть, но увидит мамку, куда и сон девается. Соскучился, не часто она навещает сына. Сынок жмется к мамке, держит, не вы¬пуская из рук, кулечек с "кеть-кой". Так и засыпает Володя, со¬гретый материнским теплом. И Матрена Ивановна от смертель¬ной усталости тоже как прова-ливается в сладкое забытье. Дед, Иван Алексеевич, прикроет обоих одеялом, освободит куле¬чек из рук внука, спрячет в шкафчик, а потом по одной, врас¬тяжку, будет выдавать конфеты Володе.
Не успеют еще как следует отдохнуть ноги, а мать Мария Андреевна тормошит дочь.
- Просыпайся , Мотя -   Тонька уже пришла.
И опять пешком по лугу, через речку по скрипучей переходке, через совхоз имени Кривошлыкова (пятое отделение совхоза "Красный колосс"), по водоразделу спустятся подруги в 3-й Интер¬национал. Передохнет Матрена Ивановна у подруги, позавтра¬кают, и к вечеру она будет до¬ма в Шалаевке.
... Умерла мать Мария Андре¬евна, отец остался один, семья Матрены Ивановны переезжает в Верхне-Макеевку. В колхозе име¬ни Ленина Матрена Ивановна работает агрономом-семеново¬дом, потом ее избирают предсе¬дателем Верхне-Макеевского сельского Совета. И заканчивает она свой трудовой путь брига¬диром бригады по трудоемким процессам.
Антонина Павловна проработа¬ла два года участковым агроном в колхозе 3-й Интернационал и вышла замуж за отслужившего в армии Ушкалова Семена Нау¬мовича. Семья обосновывается в совхозе "Красный колосс" -Антонина Павловна работает участковым агрономом, а муж – водителем.
Через некоторое время Антони¬ну Павловну назначают агроно¬мом-семеноводом, а с 1980 года она агроном - овощевод. Кто из  людей постарше возрастом не знал овощную плантацию совхоза «Красный колосс»? Каждую осень выстраивалась на лугу вереница транспорта за получением овощей. Притом какие овощи! Таких качественных и самых разных не было ни в одном хозяйстве.
... Уже несколько лет лежит прикованная к постели Матрена Ивановна Пасикова – отказали ноги, и немудрено – за всю свою жизнь, имея разъездной характер работы, она не пользовалась служебным транспортом. Полулежит Матрена Ивановна, на подушке в простеньких чулках – неподвижны ее ноженьки. Смотрю на фотографию - Матрена Ивановна, молодая, красивая женщина, стоит на красивых, словно выточенных, ногах,
- Бедные мои ноженьки, они выходили свой ресурс. Мне бы инвалидную коляску, я бы по дому помогала, картошки начистила, посуду помыла, да мало ли работы по дому? Летом с односельчанами пообщалась бы на улице. Да где ж ее возьмешь? Спросили у одних - запросили такую цену неподъем¬ную. Приедет внучек в отпуск, он военный, свозит меня к докторам, может, тогда получим бесплатно.
С боку на коврике висит цветная фотография любимого внука Ле¬ши. В руках она держит Библию, по-над стенкой на кровати стопка районной газеты "Слава.труду", впереди - окно, в которое видно, как проходят односельчане, про¬езжает техника - вот и весь мир Матрены Ивановны.
- Может, вам привезти и дру¬гих газет?
- Нет, зачем мне нужны чужие новости, в районке, что и о чем ни пишут, будоражит мои вос¬поминания, все мне дорого.
Я пытаюсь порасспросить Мат¬рену Ивановну об учебе, работе.
- Спроси у Тони, она все помнит, а я уже забывать стала. Восемьдесят лет не шутка, могу что-нибудь напутать.
Антонина Павловна охотно рассказала мне их историю. -историю двух подружек, память у нее действительно отличная, она помнит все фамилии, даты и все мелочи из их совместной работы и личной жизни, в кото¬рой, как в зеркале, отразилось послевоенное время. Это бла¬годаря им и сотням других спе¬циалистов полеводам удалось заложить основу того, что с вось¬ми послевоенных центнеров достигли урожайности в 30-40 центнеров зерновых, не считаясь со своим здоровьем.
...Матрены Ивановны уже нет среди нас, она умерла тихо, во сне, никого не обременяя.
Я был в селе, решил зайти про¬ведать тетушку, но сын ее Во¬лодя попросил ее не тревожить, она только уснула, а вечером того же дня мне .позвонили, что она умерла.
У меня и сейчас больно на душе. казнюсь, что не зашел еще раз посмотреть на живую тетушку.
Честь и хвалз тем, кто наш район подняли из пепла военной разрухи и вечная память поки-нувшим этот мир.


                Иван Алексеевич  Квиткин
                сл. Кашары
                «Слава труду» №139, 140,142  2005г