8. 1 Профессор и Первый Дом

Обсуждение Первым Домом своей судьбы с Профессором.

 Окружающие Мертон-Колледж вековые деревья в прямом смысле тряслись от количества снующих в ветвях воробьев, чей веселый майский гомон должен быть настроить на благодушный лад даже самого неисправимого меланхолика. По крайней мере, так думал остановившийся у выхода из галереи профессор Толкин, который меланхоликом отродясь не был и сам их, этих меланхоликов, не очень-то понимал.
 Времени было чуть за полдень, недавно кончилась лекция, и теперь профессор мог с чувством выполненного долга насладиться законным получасовым перерывом, выкурить трубку и посидеть в тенечке, слушая птичью трескотню и размышляя об извечном. По крайней мере, извечном лично для него. Во дворе, правда, было душновато, поэтому он и вышел за пределы почтенного колледжа, чтоб пристроиться в одной из ниш галереи и полистать там свои пообтрепавшиеся записи. 
 Навстречу попались знакомые студенты, с которыми профессор обменялся приветствиями, после чего выбрался наружу, поудобнее уселся на каменный бортик в тени козырька, пристроил на колени пухлую записную книжку и принялся нашаривать в карманах спички. Последние очень некстати куда-то задевались, и постепенно профессор уже начал расстраиваться из-за того, что придется оставлять облюбованное место и идти до ближайшего газетного киоска, тратить там время… От поисков и мрачнеющих мыслей его отвлекло негромкое покашливание над самой головой. Толкин поднял глаза и увидел рядом с собой высокого молодого парня, видимо из студентов. Он смотрел куда-то в сторону и, посасывая сигарету, молча протягивал профессору изрядно помятый коробок.
- Благодарю. – Пробормотал Толкин, забирая спички и выуживая из кармана кисет и трубку.
- Не стоит. Я вам не помешаю. – Скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес парень и опустился рядом, чтобы в следующее мгновение подхватить у самой земли соскользнувшую с колен профессора книжку. – Готовитесь к лекции?
- Не совсем. Спасибо. – Толкин поспешно забрал свое персональное бесценное сокровище и неодобрительно посмотрел на успевшего весьма беспардонно заглянуть в книжку парня. – Это наброски. И, если вы не возражаете…
- Совсем не возражаю. – Перебил его парень и, забрав свой потрепанный коробок, переменил позу – теперь он сидел верхом на бортике галереи и смотрел в упор на собеседника. – Когда же будет продолжение? Читатели так хотят услышать о том, что дальше произошло с Бильбо и его находкой. Кстати, вы уже придумали, откуда в тролльей пещере мечи из Гондолина?
- Позвольте, я, конечно, понимаю… - От такого внезапного перехода ошарашенный профессор даже вынул изо рта мундштук. - А что вам с Гондолина? Откуда вам известно..?
- Да какая разница. – Поморщился парень. – Именно до Гондолина мне, в общем-то, дела нет. Но современная и предшествующая ему Эпоха – вот предмет для разговора.
- Да, я тоже так думаю… Но издательство отказалось от книги. Она, видите ли, невнятная и «слишком кельтская». – Толкин мрачно покачал головой и, вздохнув, выпустил из трубки дымное кольцо.
- Название претенциозное.
- Не скажите. – Попытался возразить профессор. – Хорошее название для эпоса. Сильмариллы – это…
- Я лучше вас знаю, что такое Сильмариллы. – Снова отмахнулся парень. – А название – претенциозное. Читатели хотят про хоббитов и Кольцо, а тут вдруг – и тысячелетия войн, постоянные убийства ключевых персонажей, непривычные имена и прочее. Вы напугаете свою аудиторию.
- Это же эпос. – Опять не согласился профессор. – И таков сюжет, что…
- Что вы пустили под нож почти весь род Финвэ. А род Феанора без «почти». Чего вам стоило оставить в покое хотя бы Тьелпэ?
- Проклятье и Клятва…
- И что с того? Он-то не клялся, а некоторым Проклятье выжить не помешало. У вас двойные стандарты.
- Неправда. – Возмутился Толкин. – У меня один стандарт – воздаяние. А Келебримбор ошибся, доверившись…
- Ошибся он исключительно вашими стараниями. – Отрезал собеседник. – Так же, как происходило все происходившее в том мире.
- Разумеется, я же автор.
- И герои – ваши игрушки?
- Да… То есть, нет... То есть…
 На сей раз парень его перебивать не спешил и только внимательно наблюдал, скептично приподняв бровь.
- Но я же автор? – Негромко спросил озадаченный Толкин.
- Автор. Вы любите своих героев? И род Феанора?
- Конечно, люблю. Что за вопрос. И не зря же я наделил их столькими…
- Тогда будьте к ним добрее.
- Добрее к феанорингам? Но я не могу переписать для них сюжет. – Профессор развел руками и прикусил мундштук. – Я вижу его только так и потом…
- Тогда… - Скепсис исчез с лица парня, и он устремил задумчивый взгляд в стену колледжа. - Я думаю, вам стоит дать им…
- Что, простите? – Переспросил Толкин и мотнул головой. Видно, он все-таки перегрелся и от поднявшегося давления слух дал сбой.
- Дать им… - Снова повторил парень. И снова на последнем его слове будто «выключился» звук.
 Профессор обеспокоено потер висок и опять взглянул на непонятного студента. Тот продолжал задумчиво смотреть за его спину, крутя в пальцах тлеющую сигарету.
- Я не совсем понимаю… - Пробормотал Толкин.
 - Постарайтесь. Это же одна из основ вашего мира. Почти для каждого у вас есть …, дайте же ее и им.  – Сигарета ткнулась в камень парапета и потухла, оставив на кладке маленькое черное пятно. Парень легко спрыгнул на траву и сунул руки в карманы. – Давайте, Профессор. Мы же на вас … надеемся. – Мимолетная улыбка показалась Толкину как-то грустно-просящей, и он даже собрался вскочить и окликнуть удаляющегося в сторону деревьев непонятного собеседника. Но тут записная книжка снова плюхнулась в траву и…
- Профессор Толкин!
 .. его кто-то настойчиво потряс за плечо.
- Профессор Толкин! Лекция началась пять минут назад!
 Он вздрогнул и открыл глаза, удивленно уставившись на Джудит – ассистентку при кафедре.
- Извините, профессор, но вы задремали и уже опаздываете. – Джудит наклонилась и подняла с земли пухлый томик. – Вот, держите.
- А… Спасибо, мисс Понстон. А вы не видели здесь парня. Такой высокий, черноволосый, в чем-то… в джинсах, кажется… Красивый такой.
- Красивый, высокий, черноволосый… Нет, не видела, профессор. А жаль. – Джудит нарочито мечтательно улыбнулась и развернулась к входу во двор. – Не задерживайтесь, профессор. А то не досчитаетесь студентов.
 
 Вечером дома, после ужина и чая, профессор Толкин прикрыл дверь в свой уютный кабинет и долго сидел над записной книжкой, внося незначительные исправления в текст «Квенты Сильмариллион». Если от него и требовалось внести существенные изменения, то он не мог уловить, какие именно. Хотя, казалось бы, мысль витала совсем рядом, и нужно было только поймать ее за мелькающий хвост…
 Погасил свет он далеко за полночь. Записная книжка отправилась в ящик письменного стола, а вместо нее на пачку бумаг легла рукопись «Властелина Колец». Он решил, что правда - если аудитория хочет хоббитов, то надо уступить и подать их в лучшем виде. А до мрачного «слишком кельтского» эпоса его руки еще обязательно дойдут.