5-VII О предпочтительном и двух друзьях

                VII

  Тогда, два года назад, Присцилле стало очень любопытно разузнать о Домиции Сабине и Аррии Силоне, новых друзьях Гая. Из-за присланной им характеристики и потому, что её средний брат нелегко близко сходился с людьми. Исключая, естественно, Росцию.

  Для начала она направилась к Стабилию, получше вспомнить о стоическом предпочтительном. Квинт тогда подзабыл о стоицизме, к тому же жил у одной любовницы. Философ любезно принял свою ученицу и вкратце обновил её знания об этом предмете.

  Всё, что не является ни добродетелью, ни пороком, ни ведёт напрямую к первой или второму, есть безразличное. И первые стоики в своей, если так можно выразиться, суровой этике действительно наставляли в полном бесстрастии не делать различий между жизнью и смертью, здоровьем и болезнью, силой и немощью, богатством и бедностью, знатностью и безродностью и так далее. Ибо, если вдуматься, всё это и в самом деле само по себе не ведёт ни к пороку, ни к добродетели, а, стало быть, это и есть безразличное (по большому счёту). Начиная с Панэция и Посидония этика стоиков несколько смягчилась, проведя разделение безразличного на предпочтительное и избегаемое. Предпочтительные предметы – это те, которые имеют ценность, то есть могут содействовать согласованной – с природой, с разумом, то есть добродетельной – жизни. Избегаемые – те, которые не обладают ценностью. Итак, предпочтительное – это то, что имеет ценность. Например, такие душевные свойства, как дарование (талант), искусство, совершенствование и тому подобное. Или такие телесные свойства, как жизнь, здоровье, сила, благосостояние, безущербность, красота и многое другое. Или такие внешние обстоятельства, как богатство, слава, знатность и прочее. Соответственно, можно утверждать, что избегаемое – это противоположность предпочтительного. То есть такие душевные свойства, как бездарность, неискусность и прочее, или такие телесные свойства, как смерть, болезнь, немощь, нездоровье, увечье и прочее, или такие внешние обстоятельства, как бедность, бесславие, безродность и многое другое.

  Поблагодарив Стабилия, Фабия отказалась от обеда и поехала по подругам квартуорфемината, другим подругам, приятельницам и приятелям, знакомым обоих полов. К полуночи она удовлетворила своё любопытство о двух армейских друзьях среднего брата. Марк Силон никому не известен, одна лишь Сальвия припомнила, и то неточно, что юноша около месяца был неразлучным спутником Гнея Сабина на всевозможных пирах, комиссатио и тому подобных мероприятиях у богатых матрон – в том числе и у самой Либералии – обожавших «душку Гнея», около месяца перед тем, как оба куда-то подевались. «Вероятно, уехали вслед за Цезарем в Ахайю». При словах «душка Гней» Сальвия Либералия облизнулась, а Присцилла стала припоминать об этом Гнее Сабине. Смутно так показалось, что это о нём она слышала, как о «чудесном любовнике, волшебнике на ложе страсти» – но лично не знакома.

  Одной из его последних поклонниц была, говорили, Статилия Мессалина, вообще же в его списке называли имена самых знатных, влиятельных и состоятельных римлянок. Одна из или несколько любовниц постарше помогли ему построить новый прекрасный и просторный дом, действительно на Викус Патрициус.

   Фабии стало тогда понятно, почему Павел и Сабин не встречались: Гай не успел побывать  на паре разудалых празднеств нобилитета, как стал примерным супругом. Видимо, редким совпадением было то, что она сама не встречала, была незнакома с Домицием. Не могла фламина и вспомнить, где же он сумел её увидеть.

  Отец Сабина, всадник, плебей не самого известного рода, был усыновлён бездетным Гнеем Домицием, знатным патрицием. У матери, Лары Антонии, отец действительно консуляр, а мать её Юлия не римлянка, но гражданка, образованнейшая эллинка, потомок царского рода, основателем которого был один из диадохов Александра. «В общем, можно сказать, – сделала вывод молодая жрица, – что Гай Галл прав. Сабин, несомненно, выдающейся знатности. Да, блестящие имя и происхождение!»

  Однако, увлечённая отношениями с очередным своим любовником, Присцилла вскоре позабыла о своём интересе к командиру турмы в далёкой Сирии и относительно спокойно читала упоминания о нём в посланиях Павла.

  Ей действительно стало не до праздного женского любопытства, при чтении она весьма переживала за милого Гая. В том же году она получила ещё одно письмо.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/11/21


----------------------
1) Панэций (ок. 185-109) с Родоса и его младший современник Посидоний (135-50) из Апамеи – представители Средней Стои, принесшие стоицизм в Рим.