Педагогический вопрос

Слесарь Сидоров, конечно, не из этих интеллигентских штучек, что много о себе мнят. Но по любому вопросу, хотя бы даже – педагогическому, у него имеется устоявшееся мнение, поколебать которое никому пока не удавалось.
Вот и нынче, придя на дежурство в слесарную мастерскую товарищества собственников жилья, он не спешит отвечать на телефонные звонки по мобильному телефону и заглядывать в журнал заявок с автографом предыдущего сменщика. Вместо этого пристраивается по обыкновению к плитке электрической. С кофеваркой колдует. Так как даже среди газовых ключей и чугунных заглушек привык время коротать за любимой чашкой из саксонского фарфора с настоящим бразильским.
Что же касается, уже разрывающегося не на шутку, сотика, то отзываться Сидоров не спешит. Прекрасно знает, не хуже иного экстрасенса, что все, кто по телефону не дозвонились, сами придут, не баре.
А тех, кому это надо, Сидоров хорошо знает.
Еще накануне, по его просьбе сменщик надежно перекрыл отопление в квартирах Иванова, Петрова и Семеновой.
Последняя из них – женщина одинокая, теплолюбивая, постучалась в дверь слесарки первой:
 – Можно к Вам?
А почему бы и нет?
Отозвался любитель кофе доброжелательно, но с подвохом:
 – Заходите, Мария Ивановна. Заходите!
Когда та полностью нарисовалась в дверном проеме, в голосе Сидорова появились участливые нотки:
 – Что, гражданочка, опять, значит, отопление барахлит?
Слесарь со смаком отпил горячего напитка:
 – Снова баратеи холодные?
 – Опять, опять, – утвердительно, в такт заданной беседе, закивала сухоньким подбородком посетительница. – Снова замерзаю, как в прошлый раз.
Сидоров отставил опорожненную чашку в сторону, даже не глянув на гущу, чтобы предугадать реакцию на все, что собирался сказать.
Все ему было известно наперед:
 – А я, ведь, Вас предупреждал в той четверти, чтобы не ставили моему Петюнчику плохую отметку!
В голосе слесаря появились металлические нотки:
 – Говорил Вам русским языком, что ему не только с двойками, с четверками никак нельзя.
Лицо распаренного кофе Сидорова начало еще больше прежнего лучиться самодовольством:
 – В Университет сынок собирается, а там – конкурс!
Подобный разговор в слесарной мастерской ТСЖ затем состоялся и с Ивановым, и с Петровым. Она, как и Мария Ивановна, преподают разные предметы в школе, где учится старшенький Сидорова – Петюнчик.
 – Ну, что за народ эти педагоги! – возмущается слесарь, готовясь пусть в дело «барашек» от распределительного вентиля в подвале их дома. – Поставим, говорят, Петюнчику по всем дисциплинам только пятерки, сами за него работы по «Единому государственному экзамену» напишем, если дадите тепло в квартиры.
Вспоминая этот разговор, слесарь хмыкнул:
 – А сами, подлецы, так и строят насмешку, мол, пусть подавится Петюнчик, рекордными баллами ЕГЭ, все равно долго в Университете не продержится, попрут его оттуда после первого же семестра за отсутствие твердых знаний.
Прыснул в наплыве особого родительского чувства папаша Сидоров:
 – А, как так, попрут из Универа, если на квартале нашего ТСЖ три заведующих кафедрами живут и один доцент – зять ректора. Им моего Петюнчика обижать не резон. Люди опять же, интеллигентные, теплолюбивые.
Идет так Сидоров по улице от подвала к подвалу с «барашком» от системы подачи тепла в руках, а с ним все раскланиваются.
Шляпы перед ним снимают.
Хотя и простой он человек, а понимает окружение, что по каждому вопросу, как к примеру, педагогическому, у него имеется одно единственное, зато непоколебимое мнение, которое никакими жалобами, особенно зимой, как сейчас, опровергнуть никому еще не удавалось.