Другой мир

Чёрт! Желудок сдавили спазмы, и резануло словно ржавыми бритвами. Мне приснилась жаренная картошка на сале, и с луком. Я даже слышал не только запах, но и весёлое шипение сковородки, хоть мы уже не жравши четверо или пятеро суток. Совсем. Ржавая вода, которая сочится из стены, и собирается в каску, да во всевозможные, такие же ржавые, корыта, и всё. Хорошо, что есть сухой спирт, которого много, вот и пьём горячий кипяток с малой толикой сахара. Это и держит нас на ногах. После двух-трёх литров голод затихает, и ты засыпаешь, укрывшись с головой замусоленным одеялом, прибежищем мелких паразитов. Но, не на долго, ибо стали мучить сны о жратве, при этом рези в желудке быстро возвращают на землю. Точней под землю.
Кто был в подземельях заводской зоны, тот не забудет того ощущения ирреальности мира, того сдвига сознания, которое посещает тебя там, если ты не выходишь на поверхность, уже через неделю. А мы здесь уже вечность.
Бесконечные тёмные переходы, и тоннели, с обрывками проводов, связками кабелей и труб. Тоннели то поднимаются вверх, то уходят в глубь, местами затопленные зловонной жижей нечистот, со слизкими стенами и мокрицами, то, вдруг, обрываются глубоким колодцем, уходящем в никуда, откуда несёт трупным духом. Трупный запах здесь преследует везде, как и полчища крыс всевозможных размеров. Мерзкие твари появляются всегда неожиданно, словно сквозь стены, если чувствуют близкую добычу, и порой доделывают то, что не смогли сделать ни пули, ни осколки, ни ядовитые газы с болезнями. Много раненных и обессиленных догрызли эти твари.
Сейчас их нет, ибо мы готовы съесть всё, и их то же. Но они не появляются. Умные сволочи, ждут, когда иссякнут последние силы, и им останется только, без всякой борьбы, приняться за пиршество. Только не сегодня. Сегодня мы идём на поверхность, сегодня мы найдём еду. Разведка что-то там нашла. В крайнем случае всё равно охрану на складах прибьём, и если ни черта не найдём, то утащим пару трупов. Тогда придётся есть их, хоть они хуже крыс.
Кто мы? Диггеры поневоле. Загнанные одними крысами в подвалы и тоннели, на съедение крысам другим.
Сколько мы здесь? Месяц, полгода, год? Мы уже и не помним. Создаётся впечатление, что мы здесь были всегда. Там, на поверхности «Другой мир». Или здесь. Не важно, но это разные миры. Здесь мы научились дышать спёртым, сырым воздухом с примесью трупного смрада, там обилие воздуха, того, почти забытого, чистого воздуха, который валит с ног, и нам приходится привыкать и к воздуху, и к свету, ибо там солнце, и мы закрываем очками глаза, но зато мы видим ночью без приборов ночного видения, поэтому стараемся действовать в темноте. Там утро сменяет день, а день сменяет вечер, там есть Время, здесь Время кончается, здесь почти Вечность.
Стоп! Кажется я слышу какой-то шорох, наверное вылезли крысы, значит нужно подняться и развести огонь. Но как не хочется вставать. Угомонился желудок, и по телу растеклось приятное тепло. Хочется спать… А может это и не сон?... Неужели…
…………………………………………………………………………………………..

-- Семёныч! Здесь кажется ещё один.. Развелось бомжей, что крыс. Спасу нет от этих тварей!
-- Не тявкай! Много ты знаешь о жизни, сосунок. Кто знает, что нас завтра ждёт? Глядишь завтра сам здесь окажешься, по причине слабого то ума. Бери инструмент, и пошли дальше... Здесь где-то протечка. Трубы то ещё императором ложены небось... Спасу ему нет. Эх, люди…