Новый год в хотдожнице

- Девушка, будьте добры, сделайте хот-дог, пожалуйста.
-С одной сосиской?
- Ну, давайте с двумя.
- Кетчуп, майонез, горчица, зелень, лук?
- А, как вы думаете, пони будет это есть? Просто у неё глаза такие голодные.

Слишком хорошо одета эта молодая пара, для того чтобы за час до нового года у центральной елки брать хот дог для себя. Не разогревая, сложила две сосиски в свежую, горячую булку.

- Еще что-то?
- Да, с новым годом.
- Спасибо, с новым годом.

Это, наверняка, последние, свободно владеющие русским языком особи, которые сегодня что-то здесь купили. Дальше уже пойдут только киргизы, езиды, и прочие бедолаги, которые в эту новогоднюю ночь подрабатывают, или что-то отрабатывают на елках. Или вот эти прощелыги, сбежавшие в честь праздника из детдомов.

- Тетенька, а давайте мы у вас мусор выкинем?
-Какая я тебе тетенька? Сколько?
- Сто рублей.
- Слышь ты, я за сто рублей сама бы кому-нибудь мусор выкинула. Еще сплясала бы до кучи. Хот дог, один на двоих, понятно?
- С двумя сосисками.
- Хрен вам. Вот мусор, юноши. Пока греется, давайте. В темпе вальса бостона.

Еще немного и начну курить в этом киоске. Не надо бы. В том нашем, на жибайке, в последний раз прокурили все настолько, что когда принесла выпечку домой, мама совестливо поставила её на балкон. Воняла даже полиэтиленовая обертка.
Кстати! Где у меня этот пакет?

- Вот вам мальчики еще по булочке. Праздник все-таки.
- О, спасибо.
-Хот дог разрезать напополам?
- Давайте, хули.
- А ты не матерись, хули. С новым годом.
- И вас тетенька.
- Спасибо, дяденька.

Ну вот скажите мне… что? Что заставляет нас усложнять себе жизнь только ради одного красивого словосочетание «свое дело»?  Увидеть свою фамилию после двух букв ИП и умереть от радости? Остаться в долгах, лишить себя выходных, а в моем прекрасном случае еще и сидеть греть сраные хот доги с дешевыми сосисками каждый день? Я все понимаю: киоск у ледового городка может нас вытащить из долгов, а особенно – эта прекрасная новогодняя ночь. Но какого хрена, Оксана на теплоходе в Финляндии, а Таня безвозвратно ушла пьяная вести высокие беседы с директором аттракционов? А я сиди тут одна. Да, мне себя жалко. Да, я сейчас разрыдаюсь. Или снова начну курить в киоске. Или поссу в ведро.
И как всегда на этом пикантном моменте кто-то начинает долбиться в дверь.

- Сашка, открывай, я телек принесла.
Бухая в корягу Танька с  каким-то раритетным девайсом подмышкой снимает свою богатую шубу из бобра, небрежно вешает так, что та падает в свежеоприходованное ведро.

-Таня!
- Ну, ****ец! Пошла снегом оттряхивать, хули делать.
- Давай быстрей, десять минут до нового года.
- И ведро вылью, пока все не обтрухались. А ты давай телек настраивай. И наливай. Там мартинос есть, или советское.
- К черту все. Водки хочу
- А ты, кстати водкой-то барыжишь?
- Да, разливаю по-тихоньку.
- Ну и молодец. Смотри только, чтоб своим.
- Да я в основном нерусским. И аттракционщикам. По семьдесят обычно пятьдесят грамм. Давай, правда, водяры хлопнем? не хочу шампанского.
- Да легко!

Расплескивая по снегу из ведра накопленную урину, Танька удаляется, не переставая что-то рассказывать. Бухая, чо. Боюсь я этого телевизора, и вообще дядю тока боюсь. Пусть сама врубает, Танька у нас по части подключить, приколотить отремонтировать - профи. В киоске жибайском что-то такое со счетчиком намутила, что он теперь вообще в обратную сторону крутится. Как мы этот киоск потом будем арендодателю сдавать?

- Ну ты, е-мае, тут уже и стол накрыла? А че телек?
- Сама с этой адовой машиной разбирайся.
- Че тут разбираться-то. Кулибины, бля. О, уже презика показывают.

Танька, забыв про все уговоры, откупоривает шампанское. Из телека вещает Путин.

-Дорогие друзья! Мы провожаем 2003 год. Конечно, он был разным. Были сложности и ошибки.

Танька, ковыряясь в зубе пластиковой вилкой, выглядит как-то совсем неторжественно.

- Я бы у него отсосала.
- Я бы тоже.
- А тебе лишь бы отсосать.
- А у тебя шуба в моче.
- Шлюха парагвайская.
- Я желаю  и детям, и родителям приносить только радость друг другу. Понимать и беречь друг друга. Жить в мире, любви и согласии. Дорогие друзья. Новый год – это праздник, который был и останется символом добра и надежды.
- Может, тогда будем по 50 рублей за 50 грамм наливать в честь праздника?
- Да пошли они. За 100 рублей в честь праздника.
- Всего через несколько секунд наступит новый, 2004 год. Я желаю, чтобы все намеченное обязательно сбылось.
- Сашка, значит мы у него отсосем!
- Алеллуя!
-Счастья вам. С новым годом.
- С новым годом, Танька.
- С новым годом, Сашуля.

Запиваем водку шампанским. Я морщусь, Танька даже не замечает.

- Пошли, покурим.

На улице, в нашем общепитовом закутке только хозяева и реализаторы. Все друг друга поздравляют. А меня кто-то вспомнил – телефон звонит. Надо же, Ромка.

- Эй ты, сучка, с новым годом.
- С новым счастьем, Ромочка.
- Ну, ты где?
- На работе, в киоске.
- Вот ты дура. Че с нами не поехала-то? Мы уже в Казахстане, тут все передают, что ты дура.
- Я вас тоже всех люблю.
- Сашка, с новым годом тебя. Я так расстроилась, что ты не поехала. Детка, желаю тебе мужика хорошего и вообще.
- Але-але.
- Ромка, кто это был?
- Не знаю, сучка какая-то.
- Мурзилка что ли?
- Ага. Ну ладно, короче. Тут уже оргия начинается, все голые, сиськи там…
- Ром, тебя тоже с новым годом. 

Короткие гудки. Сейчас реально заплачу. Или поссу. Хозяин чебуречного – азербайджанец, сует мне какой-то пакет с мандаринами. Так трогательно, я его вижу второй раз в жизни.

- Чтобы у тебя хорошо все было, красивый девушка.
- Спасибо вам.

А я даже и не задумалась подарки принести. Тетушка с сыном, начальником охраны, тоже ип-шники, приглашают в свое кафе, они замутили какие-то тепловые пушки. И ничего ни у кого не окупается. Закуток на отшибе, никто его не видит. На елке с ужасным грохотом транслируется песня группы "Дискотека Авария». Все, уже со знанием текста, подпевают: «Ну так-то да, так-то оно да, ну так-то да».

- Друзья. Желаю нам всем, чтобы торговля пошла.

Все пьют. Все очень хорошие. Но мне невыносимо тоскливо. Иду обратно в киоск. Танька опять с кем-то треплется.
К киоску подходят в основном киргизы, и все чаще за водкой. Холодно. По-русски объясняются плохо. Может, они и не за водкой вовсе приходят, а я их спаиваю, пользуясь незнанием языка. Танька возвращается еще веселее.

- Сашка, тут Синяя недалеко от нас в кабаке сидит. Я пойду ей подарок отнесу, что ли. Она нам и местом помогла, и с СЭС, и с киоском. Я купила тетке из администрации пузырный занос, и Синей вот бутылку. Ты не против?
- Нет.
- Ну, тогда я пойду.
-  Иди.
- Бычишь?
- Нет. Давай ебнем еще, и иди. В шубе своей обоссаной.

Танька, по моему острому убеждению, офигела. С тех пор, как она начала мутить с этим киоском у ёлки, да еще и Оксанка в Финляндию уехала, кроме умного лица она ничего не делает. И выставляет все так, что я чуть ли не реализатором на неё работаю. Меня это ужасно бесит. Но сказать я ничего этого ей не могу. Не знаю в чем дело. Может, у меня нет опыта в торговле, может я моложе девок на 15 лет. Но меня пользуют, и я молчу. Слабая потому что.
Девочка из соседнего киоска «Донер Кебаб» подошла к окошку.

- У нас смена заканчивается.
- Ну, здорово.
- Это вот тебе.
- Ох, спасибо. Знаешь, мы вас называем? Наши братья-доноры.

Девочка смущенно хихикает, еще раз поздравляет. Я держу в руках эти бенгальские огни, которые она  мне подарила. Я реально сейчас или зареву, или поссу.
К киоску подходит здоровенный, двухметровый кавказец.

- Девушка, ты мне водку продашь?
- Продам. Сколько?
- Три, нет семь по сто.
- Пусть наливает десять, да и вообще. Пусть все достает.

Из-за широкой спины кавказца выползает не менее широкая ментовская рожа.

- Свободен – говорит он кавказцу.

Тот виновато отводит взгляд  и быстро исчезает. Я попала. По самые помидоры. Как только могла в данный момент своей жизни, здесь и сейчас, попасть!

- Девушка, откройте, пожалуйста, киоск. Приготовьте все документы.

Рыскаю папки с документами, руки трясутся ужасно.

- Для начала все спиртное достаньте.

Достаю заныканную в валенке водку. Всего полбутылки.

- И это все?
- Шампанское пью сама, как видите. Можете обыскать.
- Хорошо. Вашу санитарную книгу, пожалуйста.

Мент все обыскивает. Я достаю свою бодяжную санитарку. Бодяжная – потому что единственное, что в ней есть моего – фотография. Танька взяла её у кого-то из своих бывших подчиненных.

- Значит. Ксения, драмтеатр. И что же, там так плохо? В драмтеатре-то?
- Просто подзаработать решила.
- И на что там, в драмтеатр можно сходить?
- Можно я позвоню?
- Звони, и говори, чтобы гражданка ИП Аксенова приезжала.
- Нет, я Поповой. Доверенному лицу.

Набираю Таньку, на заднем плане кабацкий угар.

- Тань, я нас всех подвела. Меня взяли, когда я водку разливала.
- Бля.
-Я не знаю, как так… этот мужик уже брал у нас… в общем, милиция здесь, в киоске. Я не знаю, что делать, приходи.
- Ничего им не говори. Ну, что твое ИП.
-Да. Я дала санкнижку.
- Молодец, сейчас будем думать.

Мент изо всех сил делал вид, что не греет уши.

- Аксенова. Молодая совсем эта Аксенова. Твоя ровесница, наверное.
- Наверное. Не видела её ни разу.
- Жалко девку, попала она. И было бы из-за чего. Один пузырь водки. Вот в прошлом году армяне сто косарей платили, так мы у них ящиками вытаскивали. А вам было бы ради чего рисковать. Да ладно тебе, не переживай. С тобой-то все чисто будет, Ксюха.
- Можно выйти покурить?
- Кури здесь.

Я так и знала, что все этим закончится. Что мы будем курить в этом киоске. Ну и конечно, что это закончится какой-то лютой херней.

-Татьяна Николаевна скоро приедет.
- Приедет, куда денется.

К стеклу подошел сосед, начальник охраны. Совсем еще мальчишка. Ну, тот, который с мамой кафе летнее с пушками поставил.Сосед многозначительно смотрит на мента. Видимо, все уже знает. Тот же, напротив, не отрывает глаз от бумаги.

- Иди отсюда. Я протокол составляю.
- Слушай, Макс, давай поговорим, а?
- Я тебе говорю, занят.
- Ну, налили девки немного. Да у нас тут торговли совсем нет. Отнесли нас совсем куда-то в задницу.  Ну не будут они больше косячить, правда же?
- Да, правда, не будем.
- Так, я сказал, иди отсюда. Закон нарушен. Пиво не разрешается продавать, а тут водяра.
- Ну выйди на пять минут, поговорим. Ну, Макс.
- Сказано – иди. Ты на смене, если я ничего не путаю?

Раздается звонок, Оксанка из своей Финляндии:

- Что у вас там происходит? Я звоню вас с новым годом поздравить, а Танька уже бухая, говорит, что тебя с водкой за рукав поймали.
- Оксан, я не могу сейчас...
- Почему вы мне ничего не говорите?
- Я не могу, прости. Потом поговорим.

Кладу трубку.

- Будете шампанское?
- Бесплатно нальешь?

Как же хочется заорать: «Мужик, прекрати уже. Никакая я не Ксюша! Посмотри на меня: вот она я, ИП Аксенова. Ну что с меня взять? Ну какие там сто тысяч? Да я выгляжу, как подросток. Да у меня подошва на ботинках от обогревателя подплавлена! Да я скоро на «Балканскую звезду» перейду с таким ИП!».

- Да я же пошутил, Ксюха. Чего ты? Наливай, конечно. Звякни, где там ваше доверенное лицо.

Наливаю ему, набираю Таньку.

-Сашуль, короче, помнишь друг Синей из налоговой? Мы сейчас за ним, а потом к вам. Потерпи еще полчасика.

Полчасика. Звучит - совсем фигня. Но вот, когда каждая минута – стресс. Это же полчасища. Полвечности.

- Полчаса, и она приедет.
- Ну и славненько. Слушай, ну и на что сходить-то в драмтеатр?
- Да не знаю даже. На «Чайку», наверное.
- А ты была?
- Нет.

Вообще, не в курсе, что может в драмтеатре идти. Понимаю – палево.

- А чем грозит все это предпринимателю?
- Ну, штрафом административным.
- А сколько?
- Много.

Выпиваю шампанское залпом.

- Мы давно уже в курсе, что кто-то наливает. Долго поймать не могли. Раз по десять всех проверяли – все чисто было.
- Десять раз?
- Ага. А этот просто попался мне без регистрации. Я ему и говорю, где-то здесь пил? Ну, он мне и показал. Я его за это отпустил.
- Вот урод.
- Ну, а ты бы на его месте, думаешь, так бы не поступила? 
- Я бы на его месте, на радостях еще бы всю водку налитую выпила.
- А ты нормальная девка, я погляжу. Слушай, по-любому же уволишься. Или тебя пнут. Дай свой номер, а? В драмтеатр сходим.

В голове моей проноситься отчаянная мысль: готова отдаться ему за то, чтобы он не писал никаких заявлений. Парень, начальник охраны снова в окне.

- Ну, Макс. Ну, пару слов.
- Так, где закрываются ваши ставни? Это уже просто невыносимо. Все, прикрываем лавочку.

Мент выходит на улицу закрывать ставни. Парнишка очень долго его забалтывает, минут через двадцать в киоск врывается Синяя.

- Сашка, ну ты какой-то вечный косяк! Причем, что характерно, косяк всегда решаемый.
- Здравствуйте, Ксения Сергеевна.

Я работала на Синюю все это лето барменом. Вместе с ней мы прошли все проверки: СЭС, налоговую, даже из прокуратуры кто-то приходил. С Танькой и Оксанкой я познакомилась в её же кафе – они были администраторами. И все бы нечего, но после того, как мы душевным составом барменов и официантов забухали на трое суток с её мужем, она меня знать перехотела и зарплату за последний месяц так и не выдала. И вот это первая за последние полгода встреча.

- Ты бы знала, как мы Игорька вылавливали. Это просто чудо, что он в один из своих кабаков на пять минут зашел, забухал качественно, и за город не уехал с семьей.

В киоск заглянула Танька. Как всегда – еле на ногах держится, а лицо деловое до безобразия.

- Сашка, всем водки наливай и газуй отсюда!

Я трясущейся рукой наливаю водку в пять пластиковых стаканов. Синяя меня останавливает в дверях.

- Сашка, а давай хлопнем?

Берем по стаканчику.

- С новым годом, Ксения Сергеевна. Вы уж простите, что мы тогда так…
- Я уже простила. И зла на тебя не держу. Ты и сама себя баблом за последний месяц наказала. С новым годом.

Неожиданно, растрогавшись, она приобнимает меня.

Передав все стаканчики Таньке, не оборачиваясь газанула, куда глаза глядят. За спиной доносились деловые переговоры века: «Татьяна Николаевна, вы должны благодарить судьбу, что у вас есть такие друзья…».
У чебуречного я в спешке падаю на что-то огромное. Е-мае, это же наш мусорный пакет! Вот прощелыги – до соседнего киоска донести совести хватило. Ну что с ними сделаешь, дети все-таки. И жизнь их, наверняка, не так безотрадна, если на новый год они занимаются мелким жульничеством у центральной елки. Не замечаю, как от Площади добежала до Рубина, кажется, за один вздох. И тут я понимаю, что денег у меня нет ни копейки. А в новогоднюю ночь никто не катает бесплатно. И обратно возвращаться – вообще не вариант. Но я нахожусь в такой эйфории, и даже не задумавшись, что говорить, машу рукой. Останавливается машина. И тут я начинаю нести какую-то околесицу.

-Здравствуйте. С новым годом. У меня такая ситуация… нет денег с собой. Мне нужно на ЖБИ. Я вам там все отдам. Если кто-то есть дома. А я не уверенна. В общем , я не знаю, правда, не знаю, что вам и предложить… я сама с работы. Понимаю, что вы тоже не просто так ездите…
- Саша, остановись. Выдохни.
- Рыжий?
- Садись давай.

Сажусь.

- Рыжий, ты что: в городе?
- Да, я здесь пока живу. Только особо никому не говори. Я даже дома не появляюсь.
- Рыжий… Господи, сколько же мы с тобой не виделись?
- Лет десять, наверное.
- Слушай, а почему ты так пропал?
- Ну, как будто ты меня не понимаешь.
- Нет, не понимаю.
- Все ты, Саша, понимаешь.
-А чего не празднуешь?
- Да как-то не с кем, и не особо про меня праздник. Решил лишний раз подзаработать. А ты с какой еще работы?
- Ой, Коля, и не спрашивай.

Я начинаю все как-то комкано, сумбурно рассказывать. А он просто сидит и сдержано улыбается. Безо всяких комментариев, безо всяких «ну ты и дура», безо всякого осуждения в глазах. Одно спокойствие и сдержанная улыбка. Ощущение, что мы не виделись с Рыжим не десять лет, а все тридцать. И он ли это? Мы подъезжаем к подъезду.

- Ты тут, не переехала?
- Неа. Слушай, может зайдешь, чаю попьем? Вон, в окне свет горит. Тебе все там рады будут.
- Саша, ты же знаешь – это лишнее. Прекращай, давай.
- Мне не удобно даже как-то.
- Прекращай говорю. Будем считать, что тебе сегодня просто повезло. Чудо, если хочешь.
- Спасибо тебе. С новым годом.
- И тебя.

Уже второй раз за сегодня я слышу, что меня настигло чудо. И сложно с этим не согласиться. Может, когда ты вырастаешь, и перестаешь находить этот праздник волшебным, его может спасти вот такое буднично-бытовое чудо? Я тысячным по счету поздравляю брата с днем рождения. У него в гостях девушка, и я, наверное, испортила им всю драматургию своим появлением. Но мне уже настолько все равно. Я захожу в свою комнату, небрежно стягиваю джинсы вместе с теплыми колготками, с треском и искрами снимаю свитер, ложусь и сворачиваюсь калачиком, обнимая себя за колени.
Господи, как это прекрасно. Я в своей постели. Меня до неё довезли. Я больше не числюсь в списках врагов, как минимум, у одного человека. Я никому не должна сто тысяч. И главное – завтра я приеду на елку, открою киоск, распахну ставни, и спокойно буду торговать своими хот догами с подсохшей булкой и дешевыми сосисками. Да-да, теми самыми, сраными хот догами.
Новогоднее чудо! Оно есть! ;