Из серии затесинки

ВСЕ УМЕЛИ, ВСЕ МОГЛИ...
Мама бывало мне рассказывала, что ее родители, жившие в конце 19 века, а на полсотни лет раньше — деды и бабушки, умели себя и обуть, и одеть, и накормить, и песней-пляской усладить, и свадебку сыграть, и похороны справить, и рекрута как положено на службу отправить. Сама она умела ткать, подшивать валенки, вязать, шить, прясть, косить сено, заготавливать дрова, могла и сруб для колодца или погреба поставить, готовила отменно как для своей семьи, так и для детворы колхозных яслей, располагающихся одно время в нашем доме. Не один сезон откашеварила на полевых станах в самую жар¬кую сенокосную пору. Когда ехала на мельницу, там была помощни¬цей помольщику. Везла на базар платки, связанные своими золотыми руками — покупатели глаз не могли оторвать от ее рукоделия.
Починить обувку, наладить изгородь, запрячь лошадь, подлечить занедужившую корову, истопить баньку и помочь роженице принять дитя, проводить покойника и собрать поминальный стол — чего толь¬ко не умели наши матушки, тетушки, бабушки, под стать которым были их мужья, братья, деды и дядья. На долгую зиму они ухитрялись запасать ягоды и грибы, умели отыскивать мед диких пчел, целебные травы, а если не удавалось нарубить дровишек, то заготавливали хво¬рост, кизяки, солому. Теплые и легкие тулупы, поддевки — все это шил мамин двоюродный брат Павел, и не было отбоя от заказов.
И такой мастеровой народ жил и процветал по всей Руси, надеясь только на свои руки, навыки, мастерство и великую работоспособ¬ность, неутомимость и неукротимую любовь к рукомеслу.
Свое, говорила мама, оно, если что, и в стужу греет, и в зной охладит. Так оно и было. Истертые до ниток мамины шали согревали, лечили заболевших моих малышей, сгодились и внуку, а носки, ва¬режки, шапочки — все это по наследству носилось всеми четырнад¬цатью внуками, досталось и правнукам.