Индия

«Колумб искал горошины чёрного перца,
а нашёл стручки красного,
плыл в Индию, а открыл Америку…» 
druidgor.narod.ru

Первое, что я делаю, приходя на работу, это выпиваю чашечку крепкого ароматного кофе. Выпил и порядок! Жизнь сразу приобретает настоящий устойчивый смысл без каких-то там серых пятен, которых в ней, увы, полным-полно....
Итак, я выпиваю кофе и настраиваюсь на работу. Кстати, работаю я без году неделя в турагентстве "Мата Хари". Название,  конечно, не очень, для турагентства, я имею в виду. Неслабый такой намёк.... Но его выдумал, как вы понимаете, не я, а некто иной. Так что не обессудьте. Эдик, мой напарник, даже отправил на сайт Задорнова фото вывески с названием нашего агентства. Задорнов, от души посмеявшись, сердечно поблагодарил смышлёного менеджера.
 На самом деле, это всё прихоти хозяйки, женщины странной и претенциозной. За глаза мы называем её Харя (в честь второй части названия агентства). М-да, харя у неё ещё та! Можно даже по поводу её хари высказаться "по мате", но это грешно и некрасиво, всё-таки, наша Харя - женщина.  А к женщинам я стараюсь относиться по рыцарски: осторожно и без упрёка. Так-то.
Хозяйка требует от нас запредельных продаж. А где их взять-то? Турагентств в нашем городе как собак нерезаных. А платёжеспособного, желающего отдохнуть где-нибудь на Карибах контингента в два раза меньше.  Поэтому мы часто просиживаем просто так. Гоняя чаи, распивая кофеи....
Нас трое. Я, Эдик и Алька. Эдик - тот ещё злодей. Периодически запивает, и нам с Алькой приходится туговато: брать на себя Эдикову работу (слава Иисусу, её не так много), а заодно прикрывать его от всевидящего ока Хари (а то выгонит в два счёта, хотя сама приложиться к коньячку иной раз очень даже непротив). Алька - девушка неопределённого возраста. Бездетная, безмужняя, безсемейная, безхобийная и вечно беременная. То есть, она, конечно, не беременная (от кого ей?), просто  вид у неё и повадки самой что ни на есть классически беременной бабы (такими их показывают в фильмах): толстый живот, капризы, слюни-сопли, визги и обиды на весь мир. Удивительно, как ей ещё удаётся постоянно повышать уровень продаж? Вечная пруха. Это как в песне: "Не везёт ей в смерти, повезёт в любви".
Работаю я в "Мата Хари", надеюсь, временно, пока учусь. А учусь я на заочном отделении археологического факультета университета. На третьем курсе. С детства мечтал о кругосветках, приключениях, крутых виражах и т.д. Поступив на археологичку, достаточно быстро осознал, что мои мечты и реальность - небо и земля в миниатюре. Археологичка оказалась самым занудным, забубённым и отсталым факультетом в университете. Суровая, но, однако, правда. Я мечтал о дальних странах, лазоревых берегах, о подвигах а-ля Генрих Шлиман. Но профессора нам доступно объяснили, что вряд ли мы куда-нибудь доберемся дальше Уральских гор. Мол, выкапывать нам всю свою жизнь черепушки в российских пещерах, продуваемых семи ветрами. И это в лучшем случае! А в худшем - работать в историко-архивном бюро, за копейки бумажки из одной стопки в другую перекладывать. Это обстоятельство меня очень смутило, и я, недолго думая, перевёлся на заочный и устроился менеджером в "Мата Хари" в надежде исполнить детскую мечту. Хочу побывать в Мексике. Увидеть собственными глазами ступенчатые мексиканские пирамиды, солнечный город Тенотчитлан.... Золотая мечта! Буду копить. Гляди, и накоплю на путёвочку. Кстати, некоторая сумма у меня уже имеется. Опять же, и скидочку, как менеджер, могу себе организовать. Главное - выждать момент! Харя сказала, что мне от каждой хорошей продажи будут идти накопительные баллы, пресловутые бонусы, и когда их, этих баллов, накопится достаточно, я смогу выбрать себе путёвку по душе. Вива, Мексика! Вива!
Когда мне, как сейчас, например, на работе совсем нечего делать, только гонять сонных полудохлых мух по монитору, я залезаю в интернет, на свою страничку "Вконтакте". Поболтать с друзьями-приятелями о том, о сём. У меня их там набралось 200 человек. Общение, конечно, поверхностное. Фотки обсуждаем, анекдоты рассказываем, ссылки разные друг другу кидаем.... А недавно ко мне в друзья попросилась незнакомая девушка. Маиша. Странное имя. Это её так мама зовёт. А на самом деле её зовут Майя. Но Маиша - прикольней. На фото Маиша выглядит настоящей красоткой с глянцевой обложки: чёрные волосы водопадом по плечам, огромные глаза, маленький носик, пухлые губы, овал сердечком.
Маиша предложила мне поиграть в одну Игру - каждый день замечать, что в мире интересного происходит, и делиться друг с другом, типа, кто кого переплюнет. Объяснила, что эта Игра сейчас очень актуальна для онлайников. Не успел я ей ответить, как она написала:
"Я увидела в окно моего офиса, как к безногому нищему, сидящему на тротуаре и просящему подаяние, подплёлся грязный, потасканный алкаш и робко попросил у него на "опохмел". Нищий выгреб из "просильной шапки" всё, что у него там накопилось, и отдал алкашу. Тот обрадовался и порысил в сторону винного ларька, даже и не подумав поблагодарить безногого.
"Что ж ты, милок, всю свою дневную выручку этому проклятущему отдал? Сам вон без ног, а тот с ногами... Знаешь поговорку: "Что потопаешь, то и полопаешь"? Вот и топал бы он!" - остановилась около нищего строгая старушка в очках. "Бог с ним, бабушка, - добро ответил нищий, - у него душа горит. Не могу видеть, как люди страдают. Уж кому, как не мне, знать, что такое страдание". И я подумала: "И правда, лишь тот, кто знает, что такое страдание, сможет помочь другому в беде"...
Я добавил Маишу в свои друзья. С этого дня стал играть в Игру.
И что говорить, втянулся. Начал переписываться с Маишей. Она оказалась очень умной и начитанной девушкой. Я и не думал, что такая красавица может быть ещё и умницей. Мне всегда казалось, что красота и ум - понятия прямо противоположные. Два полюса - северный и южный. Красота - южный, ум - северный. А оказалось всё не так. Всё по-другому....
А тут произошёл случай из ряда вон выходящий. В тот день мне попалась жуткая клиентка. Я её про себя окрестил "зачуханная". Выглядела она и правда не очень. Какая-то непромытая. Жлобиха жлобихой, а заказала, однако, одноместный номер в пятизвёздочной на Бали! При чём, ол-инклюзив, и чтобы бассейн и фонтан в номере! Зачуханная закончила свою речь словами: "И дерьма мне не предлагать! Я себя ценю!" Ещё бы! Мне бы так себя ценить! Алька за нами наблюдала со злобой: такая клиентка! Сразу 5 или 6 бонусов! От злобы даже слюной на меня пыхнула. Я стал отзванивать номер "Люкс" и билет в бизнес-классе, а зачуханная тем временем стала меня доставать насчёт скидки, да, желательно, не классической (3% и привет!), а побольше.
Я ей: "Дамочка, вы мне мешаете работать! Давайте с одним разберёмся, а потом с другим!"
Она: "Знаю я вас, крыс канцелярских, сейчас номер закажете, а про скидку и думать забудете!"
Я со злобой (в нашем деле недопустимой): "Я себя тоже ценю, дамочка, так что обзываться не надо!"
Она: "Ишь ты, какой, молодой да борзый, хамишь клиенту!"
Я: "Сами вы хамите! Можете идти к чёрту!"
Зачуханная: "Ах, вот как?!!! Вы так со мной?" - и мои бонусы уплыли к злорадно ухмыляющейся Альке.
Решив сорвать злобу на Эдике, я позвонил ему на мобильник. Он взял трубку не сразу и, пьяно икнув, сказал "Алло!"
"А ну-ка, руки в ноги и на работу!" - взревел я.
"Не могу!" - озабоченно воскликнул Эдик.
"Это почему ещё?" - удивился я его наглости. Уже семь дней на работу не появлялся, я его прикрывал, как мог, а он, видите ли, не может!
"Я их ловлю, - загадочно ответил Эдик, - их тут очень много!" И, помолчав немного: "Приезжай ко мне! Поможешь!"
"Тараканов, что ли, травить?" - не понял я.
"Каких тараканов! - обозлился Эдик, - чертей! Вот сволочи! Так и лезут на кухню, знают, куда я бутылку спрятал! У, рогатые!"
"Понятно", -  ответил я и положил трубку.
Алька победно лыбилась, стреляя глазами  в сторону зачуханной, аккуратно выводящей свою драгоценную подпись на договоре.
- Мне нужно отъехать ненадолго, - бросил я Альке, вставая.
- Ты куда? - вскочила она со своего кожаного кресла.
- К Эдику. Похоже, крантец ему. Белочка.
- К-какая ещё белочка? Рыжая? - не поняла Алька.
- Белая белочка! - рявкнул я и хлопнул как можно сильнее входной дверью.
Эдик открыл дверь с затравленным видом и, приложив палец к губам, крадучись повёл меня на кухню.
- Видел? - он указал на угол, - сидит там.
В углу, естественно, ничего не было. Только клок серой паутины  свисал неровными краями с потолка.
- А то, - ответил я, решив, что нужно подыграть Эдику.
Он приободрился и прошептал мне в ухо: «Я сейчас его погоню из угла на тебя, а ты лови!»
И кинулся в угол. Сделав несколько странных движений, он толкнул руками воздух и крикнул: "Быстрей лови! Убежит, чертяка!"
Я изловчился и схватил, вернее, сделал вид, что схватил.
- Молодец! - похвалил меня Эдик, - сейчас вон того, на холодильнике, сцапаем и за дверь!
Я окинул взглядом "Индезит", понуро притихший у окна. Эдик подскочил к нему и с криком: "Хоп!" ухватил воздух руками. Повернувшись ко мне, подкинул воображаемого чёрта и закричал что было сил: "Держи скорей!!!" Я "схватил" чёрта. Эдик  неожиданно застыл на месте, уставившись в одну точку.
"Эй! Эй! Ты здесь? Ку-ку!" - я пощёлкал перед его лицом пальцами - никакого эффекта.
Неожиданно Эдик сам вышел из состояния коматоза.
Он повертел головой, вздрогнул и сфокусировал свой взгляд на мне:
-  Ты что здесь делаешь? А! Держишь их?! Молодец! - обрадовался он, - давай их сюда, я выкину за дверь.
Я осторожно передал Эдику "чертей" и открыл входную дверь. Эдик кинулся к двери и с криком: "Закрывай!" швырнул "чертей" в коридор. Я закрыл дверь, и мы с шумом выдохнули.
- Спасибо, друг, - со слезами на глазах проговорил Эдик, - ты так меня выручил! Так выручил! Достали они меня! Так достали!
Я похлопал его по плечу и набрал "03".
Придя домой, написал Маише, что у Эдика случился приступ белой горячки (допился-таки, мерзавец), а я отправил его в больницу на лечение.
"Ты молодец! Герой! - писала Маиша, - если б не ты, ему было бы очень плохо".
"Не думаю, что ему в больнице хорошо", - возразил я.
"Всё равно ты сделал правильно. Не дал человеку умереть".
Мне была очень приятна её похвала. За последнее время Маиша мне стала близка, ближе, чем другие люди. И это было для меня внове.
"Напиши, есть ли у тебя мечта? Настоящая мечта, та, которая помогает жить, которая помогает выжить?" - вдруг спросила она меня.
"Есть. Мексика", - просто ответил я. Мне казалось, что Мексика помогает мне выжить.
"Здорово! Ты хочешь жить в Мексике? Быть мексиканцем?"
"Нет, конечно! Просто я мечтаю поехать туда, посмотреть, как там и что.... Читала Кастанеду? Ну, про Дона Хуана? Про мистический путь? А вдруг и я, как Кастанеда, найду своего индейца, и он научит меня?"
"Чему научит?"
"Чему-чему? Путешествиям по нагуалю!"
"А зачем?"
"Просто так! Это же круто!"
"Круто, - согласилась Маиша, - а я, знаешь ли, хочу побывать в Индии"...
"А! - засмеялся я,  -  Хари Кришна, хари Кришна, хари Кришна, хари-хари!"
"И вовсе не в этом дело! Я не исповедую кришнаитство. Индия - очень древняя страна, гораздо древнее твоей Мексики, и там такие красивые обычаи, люди.... Там Тадж Махал, буддийские и кришнаитские храмы.... Это моя самая красивая мечта. Золотая. Индия! Она помогает мне жить!"
"А ещё там Ганг течёт, - почему-то добавил я, - что ж, поезжай, исполни свою мечту!"
"Не могу", - ответила Маиша.
"Почему?"
"Денег не хватит. Я коплю, конечно, уже давно коплю. Но на мою зарплату можно только еле-еле концы с концами свести, не иначе. Да и вообще, не в деньгах дело. Деньги - не самое главное..."
"А что главное?" - сердце моё почему-то вдруг кольнуло.
"Не важно", - отрезала Маиша, и я подумал, что это "самое главное" - не существует, а вся загвоздка всё-таки деньгах.
"Ну её, эту Индию! В России тоже хорошо!" - попытался я её успокоить. А она мне не ответила....
Так мы и остались одни с Алькой, в смысле, без Эдика.  Пришлось Харе рассказать о его проблеме, и она сразу же стала подбирать новую кандидатуру на место менеджера по ближнему зарубежью.
Следующая неделя оказалась для меня удачной. Четыре крупных продажи: два тура в США, в Лас-Вегас, третий - в Перу, четвёртый - кругосветка. Повезло с клиентами: адекватные чуваки. И, главное, платёжеспособные. В универе началась зачётная сессия. С "Вконтакте" пришлось на время завязать. Тем более что дурацкая Алька влюбилась в клиента-бизнесмена, купившего семейный тур в Швейцарию, на рождественские каникулы. Семейка у него ого-го! Четверо детей плюс миловидная жена. Альке же втемяшилось в голову, что он на неё запал. Мол, он так смотрел, так смотрел! Так  улыбался! Просто с ума сойти можно! Ла-ла-ла! Я ей попытался объяснить, что этот бизнесчувак - просто болван. Хотел получить хорошую скидку, поэтому и применил к Альке всё своё обаяние,  хорошо ему послужившее во времена, когда он делал карьеру. Но эта дурочка вбила себе в голову, что он втюрился, и весь день названивала ему на мобилу. После третьего или четвёртого звонка бизнесмен отключил телефон, и Алька завыла как сирена. Успокаивал я её, как мог, потом плюнул и купил ей торт "Наполеон". Слопав его в один присест, Алька немного приутихла и даже умудрилась в этот день подписать два очень выгодных контракта.
Я скучал по переписке с Маишей, размышляя, что бы такого интересного ей написать, памятуя об Игре. Но в голову ничего, кроме ревущей Альки с куском торта во рту и экзаменов, не приходило.
А тут ещё дед со своей фамильной реликвией. Его отец, то есть, мой прадед, прошёл всю войну, от Москвы до Берлина, и привёз с собой самодельную вазу с выгравированной на ней красивой розой с тонкими, словно живыми, лепестками, и надписью на каком-то забубённом языке. Ваза была сделана из гильзы от пушечного снаряда. Знатоки уверяли, что это ценная, раритетная вещица. Прадед мой давно умер, а ваза-гильза осталась. И теперь, когда на деда накатывает "ностальгия по давно ушедшим временам" (это он свою депрессуху так величает), глядит на вазу и ностальгирует.
 И вот на него в очередной раз накатило. Дед приволок эту злосчастную вазу ко мне на работу и с трепетной грустью в голосе попросил прочесть  надпись. Единственное, что я смог прочитать - 1942. И всё.
Попытавшись отвязаться от деда,  я невнятно забормотал об экзаменах, грозно нависших надо мной, о куче работы.... Но дед был неумолим: "Я прошу тебя, как внука! Мне это важно! Я пообещал своему отцу, когда он умирал, разыскать родных этого парня, который розу вырезал на гильзе....А чтобы разыскать, надо надпись перевести".
"Дед, мне некогда! У меня работа, универ. Я не могу, не могу!" - стиснул зубы я.
Дед окинул меня презрительным взглядом и, развернувшись, яростно хлопнул входной дверью. И оставил меня наедине со злосчастной вазой.
Я схватился за голову: какой это язык? Немецкий? Польский? Чешский? Точно не английский (я когда-то учил его в школе, и некоторые фразы прочно застряли в моей голове).
Взяв в руки вазу, я стал внимательно изучать буквы, показавшиеся мне иероглифами: "EML;K, OKT;BER 14, 1942 - QROSZ-HARCT;RA;L  Szondi Ern;, Szeged ".
М-да. И что дальше? Вот засада.
"Альк, ты какой язык в школе изучала?" - спросил я свою соседку по цеху.
"Немецкий", - залыбилась Алька, выставив вперёд свой живот.
"Посмотри, эту надпись прочитать сможешь?" - я протянул ей вазу.
Она старательно задвигала губами, и мне даже показалось, что что-то прочитала.
"Похоже на немецкий, наверное, немецкий, - неуверенно проговорила она, - я давно читала по-немецки, да нас учили через пень-колоду.... Может, и немецкий".
Я открыл переводчик Google и ввёл в поисковик первое слово "EML;K", нажав "перевести с немецкого на русский". Переводчик Google развёл руками, мол, нет в немецком языке таких слов!
"Слушай, - обратился я к Альке, - переводчик такого немецкого слова не знает, что делать?"
"Может, это имя какое-то или географическое название, вот он и противится. А давай я напишу знакомому немцу, Йенсу? Пусть он переведёт!" - отозвалась Алька.
"Точно! Вот будет здорово!" - обрадовался я и, успокоившись, принялся готовиться к первому зачёту.
Через полчаса почтовый ящик Альки пискнул: пришёл ответ от немца. Йенс писал ей, что она - чудовищная незнайка. Мол, таких слов в немецком языке не было и нет, и ей должно быть стыдно.
Пунцовая Алька угрожающе взглянула на меня, а я только развёл руками.
"А что, если Маише написать?" - мелькнула у меня мысль. И я вкратце рассказал ей о семейной реликвии, о надписи и взбаломошном деде.
"Напиши мне, что там выгравировано", - получил я ответ и несказанно обрадовался.
Уже к концу рабочего дня Маиша прислала расшифровку надписи, уверив меня, что это точно не немецкий, и даже (как я надеялся) не польский, и не чешский. Язык оказался венгерским. И надпись гласила: "На память о русских боях 1942 года. Эрнест Сонди из Сегеда". Маиша пожелала мне удачи и вышла из сети.
"Что теперь мне дальше делать? Где искать этого Эрнеста Сонди из Сегеда?" - озадаченно вздохнул я. Подумав, ввёл в поисковик "Сегед" и узнал, что город очень древний, расположен на берегу Тисы, считается венгерским центром производства колбас, в том числе салями, и других изделий из мяса, а также столицей «паприки», знаменитого венгерского перца, который начали выращивать в окрестностях города ещё в XV веке. Именно в Сегеде находится единственный в мире памятник цыгану-композитору Пиште Данко….
«Столица паприки, блин, - мелькнула мысль, - погнался я за чёрным перцем, а нашёл красный…»
 Мои размышления прервал телефонный звонок. Это был Эдик, умолявший приехать к нему в больницу и привести чего-нибудь пожевать, желательно кефира с какой-нибудь сдобной булкой. Алька запротестовала, уверяя, что в кефире огромный процент алкоголя, так что пусть Эдик обходится морковным соком.
Купив Эдику два йогурта, три городских булки и связку бананов, я направился в больницу. Наш болезный выглядел неважно. Но смотрел на меня  бодро и многообещающе.
"Что, молодец, невесел, буйну голову повесил?" - игриво спросил он меня, примостившегося на его полосатом матрасе.
"Эх, царь-батюшка повелел мне, горемычному, ему службу сослужить - узнать имя и адрес мастера времён Второй Мировой, выгравировавшего розу и надпись на вазе. А как я могу это сделать? Ума не приложу!" - грустно подыграл я ему.
"Что за ваза? Ну-ка поделись!" - взбодрился Эдик.
Я рассказал ему всю историю, причём, когда дошёл до того места, где Маиша узнала, что язык оказался венгерским, Эдик ещё больше оживился.
"Ну, это не служба, а службишка! У меня дядя Ламберт по маминой линии - венгр! Мы к нему в Венгрию, в Веспрем, ездили, когда я был маленький,  на зимних каникулах! Вот и попросим Ламберта Ковача нам помочь! - заорал Эдик, а потом тихо добавил: Я так тебе благодарен...
Я смутился, пролепетал, что не стоит благодарности и чуть не задушил его в своих богатырских объятиях: "Сивка-бурка ты моя! Я ж тебе по гроб жизни благодарен буду!"
"Ну, по гроб не надо, просто пивка купишь, проставишься", - начал было Эдик, но, заметив  мой зверский взгляд,  быстро поправился: "в смысле, не пивка, конечно, а пиццы купишь грибной или гамбургеров двойных..."
"Замётано!" - улыбнулся я и засобирался домой.
Верная Игре Маиша написала о целлофановой старушке, собиравшей под окнами её офиса пластиковые бутылки: "Представляешь, поверх пальто у неё плащ из целлофановых пакетов, на шапке - целлофановые бантики, на ботинках - целлофановые мешки, варежки покрыты плотным слоем целлофана! И вся она шуршит, шуршит, и смотрит так добро, так счастливо! Я ей даже позавидовала! Её оптимизму... А она увидела меня в окно и послала мне воздушно-целлофановый поцелуй!"
"Бабулька немного не в себе, ей бы подлечиться в психушке!" - улыбнувшись, ответил я.
Маиша скорчила рожицу, а потом спросила:
           «Кому, интересно, эта ваза предназначалась?»
«Вот и деду моему ой как интересно это выяснить», - ответил я.
«Может быть, история какая-нибудь романтичная?» - спросила девушка.
«Может быть, может быть».
«У меня почему-то родилась аналогия, - добавила она, - Колумб открыл свою Америку в 1492-м году,  а Сонди – в 1942-м Россию. Это так символично: 4 и 9, меняющиеся местами. Я обожаю нумерологию, и убеждена, что в таких датах есть особенная закономерность».
«Ага, очень символично, - сыронизировал я, - Колумб поплыл открывать Америку по своей воле, а Эрнест Сонди  попал в Россию вынужденно, как ты сама понимаешь. И вообще, странная какая-то аналогия, не находишь? Колумб и Сонди – личности нерядоположные».
«И ничего и не по своей воле! Колумб, да будет тебе известно, плыл в Индию!» - отрезала Маиша.
Эдиков дядя ответил нам через неделю. Он долго наводил справки, специально поехал в Сегед, перерыл все документы городского архива, относящиеся к 30-м и 40-м годам прошлого века, даже задействовал каких-то своих знакомых, и нашёл-таки родных Эрнеста Сонди из Сегеда. Этот малый с войны не вернулся, погиб. Был он в мирное время мастером-гравёром. Жену свою, Габриэллу, очень любил. Незадолго до гибели написал ей письмо, в котором упомянул, что сделал для неё вазу из вражеской гильзы, которую отдал на хранение русскому парню по имени Иван. Мол, если что, Иван передаст. Больше от Эрнеста вестей не было. Габика Сонди всю оставшуюся жизнь  ждала эту вазу. Так и не дождалась, бедняжка, умерла. Остался сын, очень знаменитый адвокат, тоже, кстати, Эрнест Сонди, который мечтает получить долгожданный подарок с фронта.
Эдик, приподнявшись на подушках, торжественно вручил мне адрес адвоката Эрнеста Сонди и пожелал удачи.
Дед, в последнее время очень чувствительный, пустил слезу, и рассказал, что его отцу действительно отдал эту вазу ефрейтор Ваня Салтыков, тяжелораненый под Берлином. Он же и попросил отца найти родственников венгерского парня. Отец сделал несколько слабых попыток, которые, как известно, ни к чему в итоге не привели.
Вместе с дедом мы поехали на почту и отправили вазу ценной бандеролью по указанному адресу. Перед тем, как её упаковать, я в последний раз полюбовался изящной розой с нежными, словно только что раскрывшимися лепестками. «Ну вот, наконец, подарок будет доставлен адресату», - мелькнула мысль.
Маиша пришла в восторг от этой новости: "Какое счастье, через столько лет, когда совсем уже не ждёшь, получить весточку от прадеда и обрести фамильную реликвию! Надо же, чудеса случаются и в наше, такое прагматичное время! Ваза простояла, пылясь на полке, почти семьдесят лет, и, наконец, её час пробил. Настоящая любовь не боится ни времени, ни расстояния. И ваза тому доказательство. Спасибо тебе, это будет самая лучшая история в Игре".
И я возгордился. И сдал сессию на четвёрки.
А потом произошло ещё одно чудо. На моё имя пришёл перевод из Венгрии на сумму в 2 тысячи долларов! Это Эрнест Сонди-младший таким замечательным образом отблагодарил нашу семью. К деньгам прилагалась записка на венгерском:
«K;sz;n;m a nagylelk; aj;nd;kot! ;n is meg;rintett, hogy a mag! Ha kaptam egy ;zenetet az ap;m. ; egy igazi mester. Szomor; vagyok, hogy any;m nem ;l a mai napig. ; boldog lenne. Ha valaha is Magyarorsz;gra l;togat, ;n sz;vesen tal;lkozunk.
         Tisztelettel, Sondheim Ernest».
Я в очередной раз попросил Маишу перевести, и вот что там оказалось написано:
«Я благодарю Вас за щедрый подарок! Я был тронут до глубины души! Если бы я получил сообщение от моего отца. Он настоящий мастер. Мне грустно, что моя мать не жив сегодня. Он был бы счастлив. Если вы когда-нибудь посетит Венгрию, я рад вас видеть.
          С уважением, Эрнест Сондхейма».
Получив деньги, я кинулся к деду: вот он обрадуется! Но дед не обрадовался: "Я эти деньги не возьму, не моя это, а твоя заслуга, внук. Пусть они послужат твоей давнишней мечте о Мексике. Поезжай!"
Мексика! Это слово перекатывается на языке как ароматная клубничная карамель! Мексика! Мечта сбывается! Детская мечта!
Прибежав на работу, я стал судорожно листать страницы прайсов. Две недели в Мексике по цене одной! Месяц в Мексике по цене двух! Мечта! Сказка! Вау!
Маиша! Надо написать ей, что я скоро осуществлю свою мечту!
 Я уже было ринулся к клавиатуре, как передо мной явственно предстало детское Маишино личико с печальными, словно подведёнными углем, глазами.
И я глубоко вздохнул.  Разве есть на свете большая мечта, чем помочь другому человеку осуществить его мечту? Тем более, такому светлому и прекрасному, как Маиша? Она так близка мне, так дорога!
Мексика.... Она никуда от меня не уйдёт. Хочу, чтобы Маиша была счастлива.
И я заказал двухнедельный тур в Индию: отель экстра-класса и целый пакет поездок по индийским штатам в придачу! Класс!
"Маиша, напиши мне твой адрес, я хочу сделать тебе сюрприз!" - набрал я дрожащими руками.
"Нет, не надо. Я не хочу!" - вдруг прочитал я ответ.
"Пожалуйста! Я настаиваю! Очень нужно! Очень! Вопрос жизни и смерти!"
"Нет!"
"Да! Прошу тебя!"
"Ты не понимаешь....Я не хочу....Не хочу!"
"Маиша, умоляю! Очень надо! Очень!"
"Ладно... записывай".
Я летел к ней на крыльях любви (пусть это прозвучит банально). Я нёсся к ней, парил в высоте своей мечты....
Дверь открыла пожилая женщина с усталым, помятым лицом и, ни слова не говоря, пропустила меня в комнату.
Она сидела у окна. Рядом, на столике, примостился красивый чёрный ноутбук. Её волосы струились по плечам. Она обернулась, и только в этот момент я заметил.
Маиша сидела в инвалидном кресле!
"Здравствуй! Хотел увидеть меня? Ну что ж, смотри", - тоненьким голосом проговорила она, и чёрные глаза стали влажными от непрошеных слёз.
Подарок выпал у меня из рук.
Я не мог вымолвить ни слова. Я не знал, что сказать.
"Что же ты молчишь? Уже не хочешь сделать мне сюрприз?" - усмехнулась Маиша.
"Я, я купил тебе тур в Индию...." - прошептал я, не отрывая глаз от её ног, закутанных в клетчатый плед.
"Здорово! - улыбнулась она.  -  Жаль, но поехать я не смогу....Я не могу ходить с детства. Так что мечта об Индии для меня неосуществима"...
«Так вот в какое окно ты глядишь….» - зачем-то пролепетал я и выскочил вон.
На работу пришёл совершенно убитый, полностью раздавленный открывшейся мне правдой.
Меня встретили Алька и выписавшийся из больницы Эдик (Харя в кои-то веки смилостивилась и разрешила ему работать в агентстве).
"Где тебя носило всё это время? Харя все телефоны разбила! Столько работы, а ты гоняешь...." - начала Алька и замолчала, встретившись с моим хмурым взглядом.
"Я купил моей девушке тур в Индию, хотел исполнить её заветную мечту, а она не поедет туда,  потому что не может ходить", - тихо проговорил я.
Коллеги уставились на меня в полном молчании.
"Ну что вы на меня так глядите?!!!! Она - инвалид детства! А я ей путёвку в Индию! И ничего не понимал! Вообще ничего!!!"
"Странно, - отозвался Эдик, - встречаться с девушкой и не заметить, что она - инвалид детства...."
"Да не встречался я с ней до сегодняшнего дня! Переписывался только...."
"Вот они, современные онлайновские нравы!" - усмехнулся Эдик.
Я угрожающе посмотрел на него.
"Ты любишь её?" - вдруг спросила Алька.
"Да, кажется, люблю", - помедлив, ответил я.
"Так "кажется" или "любишь"? - уточнил Эдик.
"Люблю".
"Отлично, - зашевелилась Алька и повернулась к монитору, - ну-ка, Эдюша, давай проверим, у какого оператора есть хорошие туры для людей с ограниченными возможностями в страны дальнего зарубежья... - и её пальцы проворно запрыгали по матовым клавишам....
И в этот момент в окно заглянуло солнце.
Оно было по-зимнему холодным и тусклым.
Но это было солнце.
И оно осветило наш офис, пыльные шкафы, бледно мерцающие мониторы, серый принтер, паркетный пол и лица моих друзей, сгрудившихся у экрана и внимательно следящих за движущейся строкой....

На этом можно было бы и закончить нашу историю.
Но.....
P.S.
"Глянь-ка сюда, - через некоторое время позвала меня Алька к экрану, - есть отличный тур для двоих по городам Венгрии. Поедете?"
"В Венгрию?! Вдвоём?" - я ошарашено уставился на неё.
"Да, ты и она.  Говорят, страна красивая, самобытная…. ярко-алые поезда.... Погуляете по венгерской столице, заедете в Сегед, к адвокату Сонди…. Ро-ман-тич-но! - улыбнулась Алька, и Эдик, вторя ей, усиленно закивал головой.
"Как мы гулять-то будем? Она - в инвалидном кресле, а я - следом за нею рысью?" - буркнул я.
"Ничего, научишься. Главное - стремление!" - мудро ответила Алька.
И Эдик снова закивал, как китайский болванчик: кив-кив.
"А-а-а! - махнул я рукой, соглашаясь, - в Венгрию, так в Венгрию! У нас с Маишей ещё вся жизнь впереди. Будет нам и Мексика, и Индия с Китаем!"

Конец.