Глава 1. Начало

                Исповедь  первая.

    Ночь на первое августа 1991 года была душной и тёмной. Я очень часто вспоминаю эту ночь, анализирую и прихожу к выводу, что она является поворотной точкой отсчёта моей новой жизни. Иногда, я так и говорю: «Это было до того, как я стала не такой как все!» А может я всегда, была не такой, как все! Просто боялась признаться себе в этом, потому что другие начнут крутить у виска пальцем, глядя на меня.

    Я обычная деревенская баба. Живу в хуторе на Дону. Вокруг меня живут бесхитростные сельские труженики, которые после тяжёлого трудового дня отдыхают у телевизора, рано ложатся спать, чтобы  утром с первой зарёй вновь  окунуться в работу.

     В тот год я сидела дома с ребёнком. Моей дочке только что исполнился год.  Она у меня первый и очень поздний ребёнок. Вот такой подарочек судьбы, после безнадёжного: «Вы совершенно здоровы!» или «Мы не находим у вас патологий!».
 
     Вечером накануне 1 августа 1991 года мы с мужем разругались в пух и в прах.  Он остался спать в зале у телевизора. Я,  обиженная на весь белый свет, ушла с ребёнком в нашу спальню. Дочку я  уложила в детскую кроватку, а сама легла на кровать, помышляя о разводе.

      Ночью меня разбудила дочь. Она стояла в своей кроватке и тихо плакала. Я пощупала штанишки дочери. Они оказались сухими.  На моё предложение попить, дочь — отрицательно замотала головой. Моё недоумение окончательно разогнало остатки сна.

       И тут, как будто звук включили. На всём краю нашего хутора жутко выли  собаки, не лаяли, а именно выли. Наш Шарик метался на цепи, пытаясь сорваться, периодически он поднимал голову и выл так, что у меня волосы дыбом встали.

      Я выглянула в окно и оцепенела. На небосклоне размером с луну пульсировал голубым цветом шар, к нему с двух боков примыкали шары поменьше с более тусклым свечением. Точно такой же конструкции был и второй объект, который казался поменьше первого и был с меньшей пульсацией.  Мне показалось, что второй  объект просто находился дальше первого. Они оба испускали лучи бело молочного цвета, которые  проходили прямо через строения и освещали старую полуразрушенную  каменную церковь. Я невольно моргнула, вид из моего окна изменился. Вместо разрушенной церкви стояла новая, побеленная с золотыми куполами и тремя крестами.

     Я не могла пошевелиться и отвести взгляд от окна. Меня вывел из ступора плач моей дочери. Я оглянулась и увидела её, стоящую в этих молочно белых лучах, которые проходили сквозь каменную стену нашего дома. Я выхватила своё сокровище и убежала к мужу в зал.
 
     Утро началось с криков нашего петуха, потом замычала корова. Пора вставать. В селе нет выходных,  скотина кушать хочет каждый день. Я с осторожностью зашла в нашу спальню и первым делом посмотрела в окно. Старая церковь всё также стояла полуразрушенная. «Мне приснился кошмар!» - подумала я и отправилась доить корову.  Выгнав скотину в стадо, я возвращалась домой, когда услышала истошный крик молодой соседки, жившей рядом с церковью. Оказалось ночью без всяких причин умер её трёхмесячный сын, которого она обнаружила только утром.

   - Все спали, как убитые! - причитала соседка. У меня всё оборвалось внутри, я не шла, я бежала домой. Моя дочь лежала на диване в бреду, всё её тело горело высокой температурой. Я вызвала доктора. Она осмотрела моего ребёнка и заявила, что пока ничего не понятно и вероятнее всего болезнь проявится завтра, а сегодня она сделает укол, чтобы сбить температуру.

      Целый месяц температура тела у дочери, то резко поднималась, то приходила в норму.  Ещё несколько раз я приносила дочь в поликлинику, но никакой болезни обнаружено не было.  Однажды утром дочь посмотрела на меня грустными глазами и впала в кому.

      Я везла её в машине скорой помощи до райцентра и пыталась молиться. «Я каждый день буду ходить в церковь! - мысленно обещала я Богу. - Только спаси мою дочь!» 
 - Не будешь ходить в церковь, - услышала я ласковый голос в своей голове.
 - Я буду молиться утром и вечером! - мысленно пытаясь переубедить, этот ласковый и знакомый голос.
 - Не будешь! - безжалостно прогремело в моей голове.

     Странно мысли помню, а доктора, который не смог спасти мою дочь, нет. Он вышел ко мне из реанимационной палаты какой-то безликий и опустошённый.
 - Мы сделали всё что смогли.
 - Она у-мер-ла? - с трудом выдавила я из себя.
 - Ещё нет, но вы можете посидеть рядом с ней.

     Я прошла в реанимационную палату и села рядом с кроватью. Зрелище было жуткое, трубочки, капельница и совершенно чёрное тело дочери. Такое чувство, что она горела изнутри. Она сделала пару глубоких вздохов и затихла. В этот же момент из её лба выделился золотой шарик. Он завис над телом, а потом рванулся к потолку.
 - Нет! - закричала я. - Не уходи!

    Я последовала  вверх за золотым шариком, но не догнала. Когда замелькали междуэтажные  перекрытия здания больницы, знакомый ласковый голос сказал мне:
 - Не хорошо бросать тело без присмотра!
 - Отвяжись! - крикнула я и понеслась дальше. Крыша, небо, солнце и даже сам полёт не удивлял меня, лишь одна мысль: «Сейчас догоню! Не уходи!» не оставляла меня. Я влетела в золотое сияние и вновь услышала ласковый голос:
 - Тебе ещё рано, остановись!
 - Я за дочерью! - взмолилась я, но тут перед моим взором стала проходить похоронная процессия. Впереди в гробу несли мою дочь, за ней несли ещё один гроб с какой-то толстой тёткой.
 - Вглядись! - приказал голос.
 - Это я? - узнав в толстухе себя,  изумилась я. - Какой ужас!

     Процессия прошла дальше, за ней шли мои родственники. Моя мама была белее снега. Отец плакал, как ребёнок. Мой муж шёл один опустошённый и несчастный. Я осознала, что принесу большое горе своим родным, если не вернусь обратно.
  - Как мне вернуться?! - спросила я невидимый голос.
 - Твоя серебряная нить истончилась, поэтому попробуй вспомнить комнату...

     Это было легко, потому что я вспомнила не комнату, а тело дочери. Передо мной в обратном порядке замелькали небо, крыша, перекрытия. Под потолком реанимационной палаты я зависла и осмотрелась. Санитарка укрывала мою дочь белой простынёй, доктор пытался найти пульс на моей руке. Я рассматривала своё тело и чем больше вглядывалась, тем больше понимала, что я не хочу возвращаться обратно. Я подлетела поближе к своему лицу и впервые увидела себя не так, как в плоском отражении зеркала, а объёмно, как мы видим других.
   - Скорей! - поторопил доктор, вошедшую женщину в белом халате  со шприцем в руках. - Мы её сейчас потеряем...

    И тут меня всосала воронка из моего лба. И в следующую секунду я открыла глаза и резко села. Доктор от неожиданности уронил шприц с лекарством.
   - Уколов не надо! Я в порядке, - мои губы предательски дрожали. Сердце бешено колотилось о стенки грудной клетки. В голове стоял шум и одна мысль только крутилась в мозгах: «А была ли девочка? А была ли девочка?» Дальнейшие события моей жизни я воспринимала, как в кино. Как будто я сижу в огромном пустом зале, а на экране крутят фильм, где я в главной роли, но мне не радостно, мне всё равно.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2011/12/12/1251