Страсти по гербу

Радиоведущая сладким голосом объявила: «Сегодня мы обсуждаем тему: нравится ли вам современный герб нашего города?». Город имелся в виду Иваново, и радио было соответствующее, был понедельник, 7 утра, хотелось спать, но надо на работу, «день единения» длиной в 4 дня, как и всё на свете, прошел….

Я редко пишу на местные темы. Россия – страна специфическая. Это в Европе в каждом городе, даже махоньком, кипят политические страсти, а у нас в провинции ничего не происходит. Писать о мышиной возне в затрапезном «парламенте» или об очередной ленивой глупости местного чиновного люда, - занятие неблагодарное. Все равно толку не будет. Да и не интересно ни пишущему, ни читающему. Но тут не сдержался.

Потому, что после медоточивого анонса ведущей началось нечто необыкновенное! Звонили в студию люди, и все, как сговорившись, выливали ушаты сарказма на милую «малую родину», а заодно и на злосчастный герб.

Напомню, на гербе изображена добротная девица а'ля рюс вилляж, сидящая за прялкой. А был еще до этого герб, созданный под мудрым оком местного обкома КПСС. На том изображался челнок и факел. Дескать, ткать-то ткали, но в перерывах еще и бунтовали, под руководством той же партии, разумеется. Предавали огню церкви вместе с прихожанами, жгли всё подряд. «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!»  Слава богу, в ходе демократизации этот разбойничий герб отменили и заменили его этой дамой за прялкой. Дескать, это отражает главное занятие ивановца, то, в чем он впереди всей необъятной державы.

Ну так вот, звонившие в студию последний постулат как могли опровергали. И предлагали соответственно свой символ чемпионского статуса ивановца. Один говорил, что на гербе должна быть изображена свалка нечистот на пл. Пушкина, другой, - что дорога, полная колдобин, третий предлагал символ торговли, т.к. в городе ничего кроме торговых центров нет. Недавно отбросили копыта последние дышавшие на ладан заводы – «Автокран» и «Кранэкс». И все сходились на том, что теперь-то уж никак не прядут, это точно. Последнее прядильное производство закрыли еще год назад.

Точку в дискуссии поставил днем позже начальник местного УВД. На вопрос (на этот раз телеведущего), наш великолепный бравый генерал констатировал, что если в чем-то ивановцы и чемпионы, то исключительно в пьянке. По количеству преступлений, совершенных под шафе, Ивановская область занимает первое место в РФ.

Увы, он повторил истину, на которую указывал еще его далекий предшественник, ивановский полицмейстер в конце позапрошлого века. И от этого символ нашего любимого вида спорта ныне становится еще более достойным быть помещенным на герб. Как выдержанное вино ценится более ординарного, так и двухсотлетняя страсть куда более почтенна, чем простой случайный залет студента в вытрезвитель.

Так что да, менять герб нужно, он явно устарел и современной ситуации не отражает. И уж если скрупулезно следовать канонам геральдики, то на гербе должен быть изображен стакан. Как излюбленный и наиболее популярный инструмент горожан. Можно рядом с бутылкой. На фоне той или другой помойки, которые у нас на каждом шагу. Ибо таковы наши скорбные реалии.

Увы, ничем приличным мы, узники бывшего «текстильного края» похвастаться не можем. Дела идут явно не на поправку. Да тут еще кризис так не кстати. Так шарахнул, что наши державные выходцы из столицы с перепугу привлекли в свой кабинет министров кадры из бывшей номенклатуры приснопамятного обкома КПСС клюевского пошиба. Ну, теперь «текстильный кластер» держись. Бывший секретарь райкома (и не единственный такой в «кабинете реформаторов»), теперь зам. губернатора, подпустил оптимизма в этот вопрос. Вообще, второе триумфальное пришествие во власть Павла Конькова есть четкое свидетельство окончательного краха попыток Москвы имплантировать нам хоть какую-то более-менее нормальную власть. Имплантант, похоже, опять не прижился.

Ивановская область оригинальна даже в оригинальной России. Это родина того, что позднее по имени печально почившей совковой власти было названо homo sovetikus. Тип из этого биологического вида очень хорошо описан в булгаковском «Собачьем сердце». Товарищ Шариков. Хам, вор, лодырь и пьяница.

Родился и окреп этот вид, впрочем, задолго до «власти рабочих и крестьян». Малопригодный для жизни климат и жесткий запрет на миграцию вплоть до середины XX века, - вот условия, родившие этот квазичеловеческий вид. В отличие от той же Европы, где люди могли свободно расселяться соответственно продуктивности земли, в России крестьяне-рабы были закреплены за землей вплоть до позднего Никиты Хрущева, впервые выдавшего паспорта крестьянам.

Человека веками приучали к мысли, что «от трудов праведных не наживешь палат каменных» и «работа дураков любит». Кроме того, русское государство всегда отнимало у своих подданных даже те жалкие крохи, которые им правдами и неправдами удавалось зарабатывать. Поэтому русский с молоком матери всасывал истину истин, более святую, чем сто библий: «Хочешь жни, а хочешь куй, - всё равно получишь… мало».

Реакцией на такие обстоятельства стала хамская злоба, стремление к незаконному приобретению, поскольку законного не было, т.е. к воровству. А наркотическое отравление низкокачественным этанолом самогонного типа стало привычным для большинства прямо с утробы матери. Только так человек мог не сойти с ума от такой жизни.

На территории нынешней Ивановской области положение было и остается усугублено «эффектом погреба», который делает здешнюю землю настолько бесплодной, что даже жители соседних, не менее северных регионов в сравнении с ивановцами чувствуют себя обитателями Эдема. Вынужденная нищета при огромной плотности населения в итоге и создали «родину первого привета», жители которой прочно заняли пьедестал чемпионов мира по литроболу.

Поговорим о том историческом пространстве, в котором находится сегодняшняя Россия в целом и наша область в частности. И хотелось бы, конечно, о тех датах, которые в эти дни, собственно, кто-то отмечает, а кто-то не отмечает. Вот 7 ноября в центре Москвы – традиционное шествие сторонников зюгановской Компартии. В Петербурге не только большевики камлали, но и состоялось несанкционированное шествие анархистов, которые скандировали: «Смерть капитализму! Мир – народам! Войну – властям!» Ну, а 8 ноября в Манеже молебном у Великорецкой иконы святителя Николая Чудотворца святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй открывал церковно-общественную выставку «Форум Православная Русь» к Дню народного единства. В Москве торжественно открыли памятную доску одному из величайших россиян – адмиралу А. В. Колчаку, и почти сразу же бессмертные полиграфы полиграфовичи её разбили вдребезги. Что не бить, когда ни большевизм не осужден, ни вообще никакая форма фашизма не преследуется. Для маргиналов – демократия, для порядочных же людей – клептократия. Каждый день прохожу мимо забора котельной Северного аэродрома с нарисованной на нем толстой черной свастикой и буквами РНЕ. Начальство, видимо, тоже там ходит, но «символ процветания» красуется третий год. «Вертикали» не противоречит, государство наше, как бы помягче выразиться, символу этому весьма когерентно. Рядом, совсем рядом летчики церковь возвели. Звериная первобытная злоба и «Христос есть любовь» в одном флаконе.

Какое-то такое модернистское соединение несоединимого. Кафкианский сюр, сапоги всмятку.

Действительно, в историческом пространстве нашем спрессовано так много разного, и так причудливо все это смонтировано, что нормальному человеку трудно иногда разобраться, как можно прославлять одновременно и монархию, и коммунизм, и всех святых, и в то же время анархию, Сталина с Гитлером - портретики рядышком, и Пресвятую Богородицу. Но такова, видимо, эта постмодернистская наша действительность, и неплохо было бы разобраться, каким образом это все спрессовано, как все это оказалось, в каких дозах, в каких взаимоотношениях, как переплетаются, как встречаются разные времена и эпохи в этом нашем сегодняшнем времени.  Да так, что мы остаемся верными заветам Шарикова.

Вот есть такие интересные данные. Для трети россиян 7 ноября остается Днем Великой Октябрьской социалистической революции – 38 процентов россиян, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения. Причем доля таких респондентов возросла с 2005 года на 9 процентов. Ну, еще 31 процент считает, что это просто старый праздник. И вот только 7 процентов считают, что это трагическая страница русской истории, день холокоста, день катастрофы не только нашего, но и многих других народов мира.

Сборище на московской Пушкинской площади с красными флагами, с портретами товарища Сталина, с черными стягами анархистов, показанное по ТВ, это то, что хирурги называют фантомными болями. Нет руки, нет ноги, но говорят, что у ампутированного это болит.

В августе 1991 года, вроде бы, победила демократия, но в жизни этой победы не случилось. Проблема в том, что этим самым Октябрем мы продолжаем жить. То есть, может быть, что-то квазидемократическое и произошло на уровне деклараций, на уровне каких-то знаков, на уровне смены символов вроде нашего герба, на уровне каких-то официальных документов, где есть названия, другие названия России, высших органов и так далее… Но дело в том, что жизнь-то складывается не по декларациям и даже, увы, не по Конституции. Она складывается по многочисленным привычкам, она складывается по тем институциям, структурам, учреждениям, которые остались в неизменности из советской России в сегодняшнем дне.

  Происходит как бы сдвиг календаря по Оруэллу. И когда есть люди с их привычками жить, одной из главных привычек, самой, пожалуй, главной привычкой жить за годы советской власти, которая идет еще из дооктябрьской России, – это привычка адаптироваться к насилию, – вот главная привычка, которая распространилась на всех. И эта возможность и способность адаптироваться, она имеет тысячи самых разных проявлений. Но вот эта смычка – власти как насилия и общества и человека, способных адаптироваться к этому насилию – это самая страшная реальность, которая досталась нам от «великого» Октября. Правда, повторюсь, эта привычка тянется еще от веков оных, задолго до совдепии, аж со времен Гостомысла. Мы имеем в этом смысле богатейшую историю, как, может быть, редко в какой другой стране.

Национал-социалисты правили Германией неполных 12 лет, а их породители-большевики управляли бедной Россией почти 80 лет. Это разница и большая разница во времени. Германия отряхнулась от кошмара, а мы уже без него не можем. Мы как человек, всю жизнь проскитавшийся по тюрьмам, уже боимся свободы и радуемся, снова очутившись на шконке.

И еще добавлю. Конечно, кто спорит, Россия остальной мир, во всяком случае европейский мир, дважды собою оградила. Когда было татарское нашествие, которое застопорилось в этих степях и не поехало дальше Вислы, - это длилось долго, и Россия за это заплатила отсталостью в развитии. Второй раз Россия, переняв запатентованную Марксом и сотоварищами в Европе очередную утопию, дикую и безобразную, взяла ее, поверила ей, осуществила ее, показала, что это дает, и тем самым спасла Европу, изобретшую эту эпидемию, придав миру иммунитет силой обратного примера. Но как ни соблазнительно ответственность за все наши беды свалить на чужих плохих дядь, куда более продуктивно посмотреться в зеркало. Сейчас-то никто не мешает отбросить дурь и стать нормальными людьми. Нет, по-прежнему возлагаем букетики к истуканам упырей и нелепой композиции в память одесским босякам, чтим память Шуйских мучеников – и спокойно дефилируем по улицам, названным именами их палачей, и брызжем слюной от ненависти к «чернозадым». Хотя сами чистотой расы не блещем.

  Вот внешне так выглядит современность. Пир хомо советикуса продолжается.

У нас, в пока еще не Иваново-Вознесенске, дело к тому же усугубляется досадым «текстильным» наследием.

Мы не можем жить обеспеченно потому, что у нас нет нормальной конкурентоспособной промышленности, а сельское хозяйство находится вообще в никаком состоянии. Оставшиеся от совка текстильные фабрики, производившие ткани из хлопка, в условиях глобального рынка оказались неспособными конкурировать с хлопкосеющими странами, где хлопковое волокно обходится текстильщикам вдвое дешевле. Объявленный перевод этих фабрик на синтетическое волокно пока невозможен из-за отсутствия оного.  Если поскрести даже по всем сусекам, реальным и виртуальным, никакого волокнистого материала, способного заменить хлопок ни по качеству, а главное по количеству, - в природе не существует. Текстильная промышленность здесь обречена. Вот и работают пока ивановцы за три рубля в рассрочку на год. А что поделаешь, другой работы нет. «Бренд» формально пока «скорее жив», на капельнице из бюджета, - а люди мучаются. Ни одного настоящего промышленного предприятия в регионе так и не построено. Опять вот на радость нам объявили о строительстве еще одного торгово-развлекательного центра. «Евролэнд молл». Гуляй не хочу! Братцы, это уже становится не смешно, а жутковато. Какая-то пародия на последние дни в рейхсканцелярии.

С горечью можно констатировать, что средняя зарплата в регионе в разы ниже, чем в окружающих. И контраст между нами и остальной Россией с годами только еще более вырос и продолжает расти. Мы становимся черной столицей страны, «незакрытым пупом Земли», по выражению Владимира Высоцкого. Средоточием всех человеческих бед, короче говоря, «инферно», как в «Часе Быка» мудрого Ивана Ефремова. Почитайте, сходство с нашей юдолью прямо потрясающее.

Но есть в нашем повествовании все же то, что радует. Потому и решил написать. Люди-то находят в себе силы иронизировать по поводу этого убогонелепого герба! Это уже не Шариковы, это новые люди. Люди, начинающие осознавать ненормальность, абсурдность мира, в котором они живут.

Невозможно вылечить сумасшедшего, который считает себя нормальным. А если больной понимает, что он болен, выздоровление очень даже может состояться.

Валентин Спицин.