Правдивая история моей смерти

Евгений Николуполец.
Правдивая история моей смерти.



- ...Вы согласны с предъявленными вам обвинениями?
- Не совсем, - ответил я, стараясь выглядеть уверенно
- Выражайтесь яснее, вы всё-таки в суде, - попросил прокурор.
- Нет, не согласен.
- Можете садиться.
     Судья ещё не договорил, а я уже плюхнулся на скамью для подсудимых, пока никто не заметил, что мои колени дрожат. Даже если ты абсолютно уверен в своей невиновности, на суде ты обо всём этом забываешь. Складывается такое ощущение, будто все в зале против тебя. Судья, пожилой мужчина, доверия не вызывал. Даже разговаривая со мной, он увлечённо рассматривал свой молоточек. Буду надеяться на лучшее… в конце концов, я ведь не сделал ничего плохого. Не воровал, не убивал.
     Пока я думал, судья уже успел сказать, в чём меня обвиняют и чем это мне грозит.
- Значит, вы отказалась от услуг государственного адвоката, сказав, что будете защищать себя самостоятельно, - спросил судья.
- Ну да…
- А так же, вы заявили всего лишь одного свидетеля, себя. Вы вообще собираетесь выигрывать это дело? Есть ли смысл нам его рассматривать.
- Есть, - уверенно сказал я.
- То есть вы подсудимый, адвокат и единственный свидетель… хм. Вы же знаете, в чём вас обвиняют?
- Мошенничество, махинации с бумагами, подкуп должностных лиц. - Я не слушал, о чём они говорили, пока я тонул в своих размышлениях, но был готов к этому вопросу, - с вашего позволения, я начну опрос первого свидетеля. Рассказывать с самого начала, или с момента, когда я умер? – спросил я у прокурора.
     Несмотря на всю абсурдность моих слов, никто и глазом не повел. Все присутствующие знали, о чём я говорю
- Рассказывайте сначала. Это должно быть интересно, - кивнул судья.
    
     Я не помню, как мне в голову пришла эта не совсем светлая мысль. Просто всё навалилось так сразу. Угроза отчисления, начальник лишил премии ''за халатность'', как он пояснил. Проблемы с девушкой, друзья отвернулись. Я никого не виню. Во всём этом виноват только я.
     Учебу фактически забросил. А как иначе? Родители помочь материально отказались, и вопрос встал ребром. Идти на бюджет туда, куда меня согласились бы взять, или идти отдавать долг родине. Выбрав первое, я съехал из квартиры родителей, решив что больше терпеть этих людей не намерен.
     Я смог поступить туда, куда хотел больше всего. Я был настолько счастлив, что позабыл обо всём остальном. Надо было где то жить, что-то есть. И мне пришлось устроиться на работу. Работа была тяжелой, а платили на ней мало. Пришлось найти ещё одну, со свободным графиком. Главное, отработать определённое количество часов в месяц. Сколько раз я порывался бросить университет, останавливали только друзья. Поддерживали, кто как мог. Кто словом, кто деньгами. Но и тем и тем я был благодарен одинаково.
     А ещё была Виктория, девушка которую я любил уже несколько лет. Виктория! Имя то какое красивое!
- Как у проститутки! – уверенно говорил Игорь, мой прямолинейный друг, - и выглядит соответственно.
     Обычно я прислушиваюсь к его мнению, но не сейчас. В голове у меня как перемкнуло. Я дарил ей цветы, водил в кино, в кафе, спуская на неё последние деньги и забивая на предложения друзей погулять. Как я тогда считал, я строил отношения, а друзья подождут. До тех пор пока не услышал те самые слова, которые в тайне боится услышать любой влюблённый парень. ''Мы же просто друзья''. Это слова, которые больно выслушивать любому парню. Обычно они означают ''ты меня не достоин''. Обычно на этом хоть какие-то взаимоотношения между парнем и девушкой прекращались. Но не тут-то было!
     Она звала меня гулять, в кино, тем самым снова давай надежду. А когда я снова признавался, вновь эти слова. ''Мы же просто друзья''. Тем самым, она всем своим видом показывала, что не хочет видеть меня своим парнем, но и не отпускала далеко ровно настолько, чтобы я не успел забыть её. Так продолжалось раз за разом, пока мне не надоело, и я не высказал все, что о ней думал. Позже я не раз пожалел об этом. Она больше не писала, на звонки не отвечала.

- Протестую! – Прокурор встал. – Всё это очень интересно. Но никакого отношения к делу не имеет.
- Протест отклонен, - ответил судья.
- Почему?
- Вы сами ответили на этот вопрос! Потому что это интересно. Продолжайте, подсудимый.
     Я был слегка удивлён. Странный судья.

     У меня начали появляться мысли о самоубийстве. Я думал, вот было бы здорово посмотреть на свои похороны со стороны. Я думаю, многим приходили в голову подобные мысли. Но все эти мысли непременно натыкались на вопрос, ''Но если я умру, я ведь всё равно ничего не увижу?''. Именно так мне в голову пришла мысль, сымитировать собственное самоубийство.
     Начал я с похода в городской морг. Подобрать там какого-нибудь бомжа, похожего на меня телосложением было не сложно. За деньги можно купить что угодно и кого угодно. Нужно просто знать, к кому обращаться, а к кому не стоило. Кое-где ещё остались честные люди
     Пластическую операцию трупу? Пожалуйста. Подкуп патологоанатома, проводящего вскрытие и экспертизу? Легко. Утрясти все проблемы с документами? Ещё легче. Благо, не перевелись ещё в нашей стране люди, не чистые на руку...

- Простите, - перебил меня прокурор. - Вы сами сказали это, за деньги можно купить всё. Но откуда у вас деньги, если вы едва сводили концы с концами, как утверждали ранее?
- Не торопитесь, я как раз собирался это сказать. Кредит на доверии, без поручителей, просто после беседы. Сейчас такое предлагают сплошь и рядом. Что-нибудь ещё?
- Нет... Вы можете продолжать. – Судя по его растерянному виду, об этом он был не осведомлён.

     Фактически, всё что мне оставалось делать, это просто спрятаться и смотреть со стороны. Я накупил камер, микрофонов, рассовал всё это по залу прощания, в гроб, на кладбище, в ритуальный автобус. Купил фургон, мониторы... вы даже не представляете,  насколько проблематично в нашей стране купить машину для мертвеца. Информацию о расходах я вам передал.
     И вот он настал. День, ради которого я всё это делал. День похорон. Народу было на удивление много. Среди них и Минаева Денис. Это один из таких людей, которые очень любят говорить, при этом мало слушая. За четыре года работы мы с ним разговаривали раз 10, благодаря чему, я знаю о нём всё, вплоть до того, как звали его первую детсадовскую любовь или на какой ягодице у него родимое пятно. При этом я даже не уверен, знает ли этот кадр хотя бы моё отчество.
- Мы с ним были очень близки. Он говорил мне то, чего не мог рассказать больше никому, - объяснял он любому, у кого было желание или терпение его выслушать. Так и продолжалось до тех пор, пока он не подошел к высокому парню в очках. Сорокину Сергею, одному из моих ближайших людей.
- Зачем он это сделал? Если у него были проблемы, он мог просто подойти ко мне, вместе, мы бы что-нибудь придумали, - уверенно вещал Денис.
- Слушай, парень. Тебе самому-то не надоело? Если у него были какие то серьезные неприятности, ты думаешь он всерьез бы пошел за помощью к такому как ты? - спросил Сергей.
- Да я его самый близкий друг! Если бы не я...
- Ещё парочка слов в том же ключе, и в следующий раз мы увидимся уже на твоих похоронах.
Денис сразу же стушевался и не открывал рта до конца церемонии.
- И вообще. Если Саня решил поступить именно так, значит другого выхода у него не было. Мы должны... доверять его выбору. - тихо, уже скорее для себя, добавил Серега.
     Стороннему слушателю его слова могли показаться странными, но такой уж он был человек.
     Тут произошло то, чего я никак не мог предвидеть. Точнее мог, но почему то не предвидел. Реакция моих родителей.
     Они отказались мне помочь. Всю свою жизнь я считал, что ненавидел их. Но увидев их лица, я понял, насколько все мои обиды не серьезны и детски. Вот так, всего лишь один день, сумел перечеркнуть годы неприязни. Она подбежала к гробу, начала плакать и говорить:
- Сашенька... Саша! Что же ты лежишь? Вставай, пойдем домой.
     Отец подошел к ней, молча обнял. Он тоже плакал, но плакал как-то по особенному. Без слез. Наверное, так умеют только люди, повидавшие в жизни многое. Я уже был готов плюнуть на свой план и выбежать к ним. Можете считать меня мелочным, но меня остановила только мысль о том, сколько денег я на всё это вбухал.
     И тут в зал зашла та, из за которой мне в голову и пришла эта затея. Вся в черном, как всегда прекрасная. Её черёд. Пусть теперь она поплачет, как я плакал, стоя перед ней на коленях, отдавая своё сердце. Сейчас-то она поймет, какого человека потеряла.
     По идее, я должен был испытывать жалость, видя слезы девушки, которую любил столько лет. Но всё, что было во мне в тот момент - это злорадство и чувство морального удовлетворения.

- У меня вопрос? – Вдруг перебил меня прокурор. – Почему в зале нет ни ваших родителей, ни ваших друзей, ни этой девушки… неужели их совсем не заботит ваша судьба?
- С вашего позволения, я расскажу об этом чуть позже.
- Хорошо, - прокурор улыбнулся, и по этой улыбке я понял, что он всё знает.
     Прокашлявшись, я продолжил.

     Многие могут сказать, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует и существовать не может. Но с этим я не согласен. Есть одна девушка, которую я с полной уверенностью могу назвать своим другом. Мария Фролова. Мы знакомы чуть ли не с пеленок, дружили семьями. И, удивительно, но я никогда не смотрел на неё как на девушку, Хотя внешне она была весьма привлекательной. Я даже называл её не иначе, как братухой, братаном…. правда, она моего энтузиазма не поддерживала, и в ответ всегда называла меня придурком.

- Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, - сказал судья. - Если ты не смотрел на неё как на девушку, это не значит что она никогда не смотрела на тебя как на парнем.
- Я это понял. Правда, слишком поздно. Я продолжу?
- Да пожалуйста.

     Меня немало поразило то, что на мои похороны не пришел один из моих самый лучших друзей. Игорь Гаврилов, именно тот, кто пытался отговорить меня от навязчивой идеи встречаться с Викторией. От кого угодно, но от него я подобного не ожидал. Мой мозг отказывался принять тот факт, что он не пришел увидеть меня в последний раз. У меня было столько противоречивых мыслей. От мыслей, что никакие мы и не друзья вовсе, так, товарищи. До надежды, что уж к самой-то церемонии похорон он явится.

     Но меня ждало ещё много сюрпризов. И один из них, это то, что пришел Володя Бояков.  Его я не ожидал увидеть никак.
     Четыре с половиной года назад он с родителями переехал жить в другой город, за 4000 километров.
     С тех пор мы, конечно, общались через интернет, но это было всё-таки не то. А билеты стоили не дешево.
     Он собирался закончить там учебу, и вернуться в свой родной город. По началу, конечно, было бы тяжело. Но я обещал помочь. Первое время снимали бы квартиру на двоих, в общем, наше будущее было тесно связано.
- Санёк! Какого хрена? А как же наше будущее? Наши планы? - Он стоял пред гробом, первом сжимая и разжимая кулаки. - Мы же столько собирались сделать!
     По его щеке потекла слеза.
- Ты помнишь,  Америка! Япония! Китай! Зачем были все эти разговоры, если ты закончил свою жизнь именно так?
     Сил всё это терпеть у меня не было, поэтому, когда наконец подъехал ритуальный автобус, я был почти счастлив. Все рассортировались по автобусам и машинам и поехали на кладбище.
     Все начали выходить из зала. Я уже собирался переключить мониторы на камеры в ритуальном автобусе, но тут заметил, что Ваня Мельников остался в зале. Всю церемонию он провел сидя на одно из стульев, с каменным лицом. Но как только все вышли, он подошел к столу, где стоял гроб, положил туда руку и заплакал. Сначала я даже не поверил. Просто Иван - это такой человек, которого не просто плачущим, грустным то представить сложно. О чём бы он не говорил, на его лице всегда играла улыбка, за которую он ни раз выхватывал, потому что порой казалось, что он смеётся над собеседником. Он был серьёзным, пожалуй, только когда спал.
     Церемония прошла обычно, можно даже сказать, скучно. Я сидел в своём фургоне, и обдумывал всё что произошло. Значит, мне не обязательно было умирать. Значит, мне есть ради кого жить. Но, как оказалось, это был не конец. Уже ночью, когда я собирался выключать камеру, к моей могиле подошла какой-то человек с портфелем. Включив на камере ночное видение, я увидел что это Гаврилов Игорь, тот, что не пришёл на проводы. Он достал из портфеля за спиной бутылку водки и пару рюмок. Тут из тьмы вышли ещё четыре силуэта. Ваня Мельников, Маша Фролова, Сорокин Сергей, Вова Боякин.
- Неужели ты собирался всё это провернуть без нас? - услышал я голос Ваньки.
     Да... Именно такие похороны я бы себе и хотел. Собраться вместе, в последний раз. До этого мне никогда не удавалось насладиться общением всех их сразу. Они были слишком разными.
     Но они собрались все. Ради меня. Как жаль, что в этот день я не мог быть с ними. А потом каждый из них взял шило и выбил на моём надгробии по надписи.

- Надеюсь, ты закончил свою историю? - раздраженно спросил прокурор. - теперь мой черед.
- Ну зачем вы всё время влезаете! Ты закончил, мальчик? – добродушно спросил судья. Видимо, ему очень понравилась моя сказка.
- Да. Но у меня есть небольшое уточнение, - я улыбнулся. - Всё что я сейчас рассказал, это ложь.
     В зале повисло гробовое молчание. Стих даже секретарь, до этого ожесточенно долбивший пальцами по клавиатуре.
- Ни хрена себе, небольшое, - хохотнул прокурор. - Вот это уже интересно. Продолжай.

     Был кредит. Были липовые похороны. Но на этих похоронах было всего четыре человека. Виктория, которая зашла буквально на пять секунд и со своим текущим парнем, Родители, не проронившие не слезинки, и надоедливый Денис Минаев, которого некому было заткнуть.

- Но... Зачем ты придумал всю эту историю, с друзьями... На жалость давил? Я понять не могу, - судья, до этого сидевший с веселой улыбкой, теперь был мрачнее тучи.
- Я придумал такую хорошую сказку. Было бы обидно, если было бы некому её рассказать. А возвращаясь к вопросу о моих родителях… узнав что я под стражей, они прислали мне письмо. Они отрекаются от меня. Им не нужен сын уголовник.
- А друзья, надписи на надгробиях, их ты тоже выдумал?
     Я заплакал. Не то что бы я не ожидал этого вопроса. Я даже готовился к нему. Но сдержать слез не получилось. Меня спас прокурор.
- Тут ясность могу внести я. 31.11.08 в частном доме на берегу реки было обнаружено пять трупов. У всех были документы, поэтому их опознали довольно быстро. Иван Иванович Мельников, Мария Алексеевна Фролова, Сергей Артурович Сорокин, Владимир Валерович Боякин и Игорь Андреевич Гаврилов.  Причина смерти, пожар. В крови у всех были обнаружены следы алкоголя. После возгорания, они, видимо, пытались выбраться из здания, некоторым это даже почти удалось
- Я должен был быть там. Они собрались ради меня. Хотели сделать сюрприз на день рождения. Даже с Вовой связались, помогли билет купить, - сквозь слезы выдавил я.-
- А почему тебя там не было?
- Я... Я решил отметить своё день рождения с Викой... Понимаете, у нас всё начало налаживаться, как я считал. И...
     Я заметил, что никто в зале меня не слушает и замолчал. Но потом продолжил свой рассказ.
- Я был у них на похоронах. У всех. Так оно и получилось, что в итоге, вместе мы и не собрались. С каждым из них я увиделся только наедине. 
- А надписи на могиле? - хрипло спросил судья.
- Я сам их сделал.
- Прокурор, есть что добавить?
- Собственно, нет... Всё что я хотел сказать, подсудимый рассказал и сам. У меня и видео есть, с похорон. И видео где он сам делает все эти надписи.
- Суд удаляется для принятия решения.
     Они собрались все. Ради меня. Как жаль, что в тот день я не мог быть с ними

     Я стоял на морозе, и ждал Леонида Вячеславовича, моего судью.
''Ещё пять минут, и я ухожу''. Дурак. Мог бы и сам догадаться. Судье не было ни смысла, ни выгоды приходить сюда. Он просто забрал мои деньги и убежал. Я так и знал, что ему нельзя верить...
- Не замерз?
- Вы всё-таки пришли! - удивился я.
- Ну, я же обещал. А! - пошарив по карманам, он достал сверток. - Вот. Новые документы, деньги на первое время и билет на поезд.
- Спасибо... - А что я ещё мог сказать? Действительно. Он - самый странный судья, которого я когда-либо видел. Он взял остатки моих денег, подкупил полицейских, которым я сдался. Кого деньгами, кого услугами и обещаниями, новый паспорт... Удивительный человек. 
- Рейс завтра. Есть где остановиться?
- Да. Знаю я одно местечко... Спасибо. Ещё раз.
- Иди.

     Я подошел к могиле. Признаться, было жутковато находиться у могилы, на которой значилось твоё имя, и висела твоя фотография. Но я не мог сюда не придти.
     Сняв перчатку, я провел рукой по надписям, которые сам же и написал. Каждая из них была частицей меня самого.

«Мужчины не плачут».
     Виктория отказала мне в первый раз. Узнав об этом, Ванька сорвался и приехал ко мне, в четыре утра. Мы стояли в подъезде, курили и я дал волю слезам.
     Тогда я и услышал эти слова. ''Мужчины не плачут''. Это единственное что он сказал  в тот вечер, и я запомню это на всю жизнь.

«Ты уехал раньше».
     Мы с Вовкой сидели за столом, и допивали уже вторую бутылку водки.
- Нет. И всё таки в России жить не вариант.
- Давай уедем? Америка? Япония? Китай?
- Давай. Уедем вместе.
Но мы так и не осуществили этот план. Он уехал раньше.
«Придурок».
     И как я раньше не замечал? Она всегда была рядом. Она всегда готова была выслушать меня, поддержать. Она давала советы, которые раньше казались мне глупыми, я всегда смеялся над ними. А она всегда говорила, «придурок», а я обижался.
     Но в этот раз я был с ней согласен. Я действительно придурок, раз не замечал, кто был дорог для на самом деле.
''Теперь я старше''
     С Гавриловым мы родились в один день и один год. На эту тему было немало споров, кто же всё таки старше?
     Но теперь, когда его нет в живых, я стал старше, чем он. Через год мне будет 23. Через два года 24. И лишь ему навсегда останется 22.
''Я кинул для тебя монетку''.
     С Серёгой Сорокиным мы познакомились в школе. Нам задали общий доклад по истории, про пиратов. Мы подошли к делу с таким позитивом, что нам обоим поставили двойки, хотя весь класс буквально рыдал от смеха. Где то в середине доклада, было предложение, ''пираты носили в ухе сережку с монетой не потому,  что были голубыми, а для того, чтобы было чем заплатить Харону, за переправу в мир мертвых''
     Именно это я и сделал. Я купил в банке золотую монету, и пока никто не видел, подкинул ему в рукав.
- Ощущение, что умер я, а не вы... Когда-нибудь, мы ещё соберемся вместе. Но пока что, я буду жить за всех нас.