Кадровый вопрос

                Кадровый вопрос

            Если проанализировать мою трудовую деятельность, то большую часть времени я был связан с евреями. Так сложилось, что мне, русскому человеку, было доверено работать с кадрами. Это очень ответственный участок. Надо было постоянно помнить о сталинском принципе: «Кадры решают всё». Однако одновременно требовалось соблюдать два основных принципа. С одной стороны иметь квалифицированных работников, а с другой - следить за благонадёжностью сотрудников. Следовало не допускать скопления в производственных подразделениях малочисленных народов. И в первую очередь это касалось евреев. Они больше всего доставляли неприятности. То с кем-то ссорятся и это влияет на производственные дела, то выступают в роли защитников справедливости…

      В один из периодов  моей трудовой деятельности я занимал должность начальника отдела кадров на  большом заводе.   
      Как-то сотрудник конструкторского бюро отдела главного механика Быков Михаил Григорьевич подал заявление об увольнении по собственному желанию. Здесь следует уточнить, что Михаилом Григорьевичем его называли для простоты, - на русский лад, так он проходил по заводскому телефонному справочнику.  На самом же деле он был  Менахемом Гершлевичем. Пока выговоришь, - так язык можно сломать.

      Миша был порядочным человеком, хорошим работником, уважаемым в коллективе. Я удивился тому, что он в возрасте 55 лет, проработав на заводе почти всю свою трудовую жизнь, увольняется. Он пояснил, что подаёт заявление на выезд в Израиль и заранее уходит с завода, чтобы у его руководства  было меньше неприятностей. 

      Но неприятностей мы не избежали.  На завод прислали комиссию из двух человек. В производстве члены комиссии  ничего не понимали, а потому вся их работа была сосредоточена на кадрах. В конце проверки  ими был написан протокол, где констатировалась неудовлетворительная работа с подбором и расстановкой кадров и недостаточная воспитательная работа с трудящимися, об отсутствии должной бдительности в условиях империалистического окружения, проникновения в наши ряды чуждой советскому человеку идеологии, в том числе и сионистской.

      После очередной планерки у директора все разошлись, а я был оставлен для беседы.  Директор неспеша, как добрый наставник, повел разговор:
      - Ну что, Николай Иванович  (так меня зовут), -  доработались?! -  И он вслух зачитал выводы комиссии.
      - Что будем делать? Я тебе давно говорил, что в конструкторском бюро главного механика можно открыть сразу две синагоги.
      Я ему ответил, что  не помню, когда по этому поводу мы с ним вели  разговор и поинтересовался, почему именно, две синагоги, - непонятно.  Директор заулыбался и сказал:
      - Эх ты, Николай Иванович, Николай Иванович,  а ещё кадровик. У евреев, когда собираются десять мужчин,  можно открыть синагогу. А поскольку у тебя там работает  более двадцати, то этого хватит и на две синагоги. 
      Он тихонько захихикал, видимо, довольный своими познаниями и произведенным на меня впечатлением. 
      - Ну, хватит шуток, ты понимаешь, что я говорю о серьезных вещах и прошу навести порядок, - сказал директор уже приказным тоном.

      Я стал оправдываться:
      - Евреев на работу давно не принимаю, а те, кто работает, пришли на завод давным-давно, хорошо знают свое дело и их увольнение могут вызвать сбои в работе завода. Да и поводов для их увольнения нет, так как они во всём  аккуратны. Понимают своё положение. Если и приходят на завод евреи, то это молодые специалисты после окончания ВУЗов - по направлению.

      Директор строго посмотрел на меня и, повысив тон,  сказал:
      - По-твоему я должен за тебя думать, как следует наводить порядок. Такой начальник кадров мне не нужен. - И немного помолчав, что-то перебирая в голове,  добавил: 
      - Не вздумай убирать начальников цехов, отделов  и их заместителей, - это мои люди, они мне нужны. Всё вам надо подсказывать. Можешь убрать своих Шухманов, Кульманов,  Ватманов.  Ты всё понял!?

      Я кивнул головой, выдавив из себя, что всё понял и ушёл к себе в кабинет. Подумав  о сложившейся обстановке, попросил дать мне не перечень работников завода, а их карточки, с тем, чтобы взять на заметку для воспитательной работы всех евреев, проверяя их фамилии, имена и отчества. Конечно, были явные и с ними было всё ясно, но были и такие, которые вызывали сомнение. Скажем работники, которые числились русскими, дагестанцами, украинцами, грузинами с отчеством Иосифович, Альфредович, Ефимович...  Таких людей я записал во второй  список. Они могли неожиданно проявить себя как евреи и потребовать права эмиграции.  С ними тоже нужна работа.

      Оставалось доложить директору о принимаемых мерах. В докладной записке я написал, что Шухмана намечается освободить от должности конструктора и перевести заместителем  начальника  снабжения, Шустера, который любил вечно спорить и утверждать, что он всё знает лучше, чем другие, перевести работать в бухгалтерию. В отношении его мне  подсказали,  что у евреев есть такое проклятие:  «Чтоб тебе всю жизнь быть бухгалтером, - считать чужие деньги и не иметь своих». Альтермана и Спектора освободить от работы в связи с достижением пенсионного возраста и намечаемым пересмотром штатного расписания. В докладной мне надо было набрать больше еврейских фамилий на случай,  если её будут читать «в компетентных органах». Вроде как бы приняли действенные меры. 

      И здесь я вспомнил о двух фамилиях, которые были названы директором: Кульман и Ватман, хотя  сотрудников с такими фамилиями на заводе не было. Я твёрдо знал, что это были названия аппарата для чертёжников и  плотная бумага для черчения. Людей же с такими фамилиями я не встречал. Для выяснения возникших сомнений я вызвал к себе всезнайку Шустера. Говорю ему: «Помоги разобраться». Не моргнув глазом, Шустер, пояснил, что Кульман это фамилия изобретателя приспособления для черчения, впоследствии  создавший фирму «Кульман». То же самое относится к Ватману, - он изобретатель, но в этом он  не был уверен. Для меня Шустер не был достаточным авторитетом, но, несмотря на это, я всё же включил эти фамилии людей в список увольняемых. Проект приказа со всеми необходимыми визами прилагался.   

      Через несколько дней меня ознакомили с приказом директора, в котором  было указано, что я освобождён от занимаемой должности.
      И всё  из-за евреев! Я ведь к ним не имею никаких претензий, хотел по-хорошему, чтобы никого не обидеть,  а вот что из этого вышло.
                Март  2002