Их жизнь. В краю голубых озёр 16

               
               
     Однажды Робчик обнаружил, что Лёни нигде не видно. Он оббегал близлежащую  территорию, у Пизанов висел на двери замок... Он всерьёз забеспокоился, куда же он мог подеваться? Потом вспомнил, что дядя Юзя таскал в лес какие-то бочонки, вёдра, ещё что-то. Строго-настрого запретив Аллочке отходить от сестрёнки, он побежал по тропинке в лес, куда ходил дядя Юзя. Он запыхался и перешёл на шаг.  Тропинка вывела его на небольшую полянку, там, возле довольно странного сооружения,  сидел дядя Юзя, а рядом с ним Лёня, он что-то лопотал, и заливисто смеялся. Под сооружением был разведен костёр. Дядя Юзя подставил металлическую кружку к трубке, с конца которой тоненькой струйкой текла вода, как Робчику показалось. Потом дядя Юзя протянул кружку Лёне и сказал: - Пей! - Лёня взял кружку и выпил...

    Робчику, почему-то, стало страшно... Он, прячась за ёлкой, стал наблюдать. Дядя Юзя опять подставил кружку под струйку воды, подержал её, а потом тоже выпил... Лёня посидел, прижавшись к плечу дяди Юзи, а потом вскочил и начал приплясывать у костра, хохоча во всё горло, размахивая руками... Дядя Юзя тоже захохотал, хлопая в ладоши, закричал: - Давай, Лёня, давай! Ай, да молодец! Ну и плясун! Давай! Давай! - Лёня плясал возле костра, смеялся... А потом, как-то сник, опустился на траву и уснул.. ."Неужели... пьяный?" - мелькнула мысль у Робчика.  Ему стало совсем страшно. Он тихонько выбрался из-под ёлки и побежал домой.  Мама к этому времени пришла из коровника. 
   -Где ты был? - Набросилась она на сына. - Я ж тебя просила смотреть за младшими! А ты? Ты же, старший мой сын! На кого мне ещё надеяться, если не на тебя? Где Лёня? 

    Робчик выслушал эту её гневную тираду и... заплакал...
   - Мама, Лёня, по-моему, пьяный... Он там... в лесу... С дядей Юзей... Я схватился, что его нигде нет, кинулся искать... Он там... - Он опять заплакал.
   - Где? Покажи! Немедленно! - Закричала мама. И они вдвоём побежали в лес. На полянке дядя Юзя всё так же сидел возле костра, а Лёня спал рядом с ним.
   - Ах ты, гад! - Подлетела к Юзе Мария. - Лёню спаиваешь? Ты что? Совсем с ума сошёл, идиот?  - Она схватила его за грудки и стала трясти. - Он же совсем ещё ребёнок! Боже мой! Да тебя убить мало! Гадина! - Её лицо было белым от бешенства. - Она опрокинула самогонный аппарат, вылила из ведра самогонку. Язеп аж позеленел от злости, такие труды пропали!
   -Ах ты, падла! -Заорал он. - Убью!  - И тоже схватил Марию за платье, стал трясти. - Столько самогонки вылила! Убью! Убью!  - Он схватил топор и замахнулся на Марию. Она повела глазами по сторонам, увидела лопату, схватила её, угрожающе выставила перед собой:
   -Ну, давай, Юзя! Рубани! - На её белом, как мел, лице темнели только, ставшие страшными, глаза: - Лопата длиннее топора! Я тебя, гадина, убью! И не поморщусь! Таких, как ты, давить надо, как клопов! Чтобы не губил других! Ты сам пьяница! И брат твой! Тебе этого мало? Ты ещё и детей моих загубить хочешь? Ну, давай! Замахнись! - Её лицо было таким свирепым, что Юзя начал трезветь.

    Он почувствовал, что руки у него трясутся и бросил топор на землю... Мария взяла на руки спящего Лёню и, не оглядываясь, пошла домой. Рядом торопливо шагал Робчик.
 ...Вечером Мария всё это рассказала Владиславу, вернувшемуся трезвым домой. Он молча выслушал её, только желваки ходили под кожей... Встал и пошёл на половину хозяев.  Двинув по входной двери так, что  та загудела, и вспомнив, что она открывается в коридор, он открыл её, вошёл в комнату. Братья молча сидели за столом. Владислав стремительно подскочил к Юзе, схватил его за грудки, рывком поставил на ноги.
   - Ну, ну, полегче! - Угрожающе сказал Янис.
   - Заткнись! - Прошипел Владислав. - Слушай сюда, Юзя! Я верю, что ты не со зла это сделал, а по дурости своей. Но если это ещё раз повторится, я тебе, сука, горло перережу! Понял? Ты знаешь, что я разведчик, мне приходилось это делать. - Владислав несколько раз так тряхнул Юзю, что у того голова болтанулась, как у тряпичной куклы. И швырнул его на лавку.
  - Тебя это тоже касается, Янка, ты такой же придурок, как и твой брат. Если я заявлю в милицию... Сами знаете, что с вами будет. - Он повернулся и пошёл к дверям.
   - Съезжайте с нашей хаты! - Закричал ему вслед Янка. - Мы вам жильё предоставили, а вы вот как с нами обращаетесь! - Владислав остановился, медленно повернулся к нему, - Нашей семье дают квартиру в Дагде... Но дом ещё строится... Переедем мы туда, когда он будет закончен. Я что, про милицию непонятно сказал? Сидите тихо, не дёргайтесь, козлы! Мы и сами больше не хотим у вас жить!
   
  ...И вот он наступил, день переезда! Ура! Как его ждали дети! Это же, такое приключение! Переезд!
В конце августа Владислав приехал на грузовой машине. Мария в радостном волнении стала собирать в дорогу их пожитки. Владислав с шофёром грузили в кузов мебель, и всё остальное( не перечислять же, правда? И так понятно!) Вот уже и все готовы в дорогу. В этот момент к избе подошёл Юзя. Увидев грузовик и стоящих возле него Гринцевичей, он сразу всё понял, постоял, колеблясь, несколько мгновений, и, всё же, подошёл к ним поближе:
   - Мария, Владислав... Простите меня... Я же не со зла... Сам не понимаю, как это получилось... Пьяный был... А какой пьяный - умный? Все дураки... - Он присел перед Лёней на корточки, прижал его к своей груди: - И ты, Лёньчик, прости меня!  - Лёня, смущаясь, тоже обнял его и уткнулся лицом ему в плечо...
   
  ...Дом, в котором семье Гринцевичей предстояло жить, небольшой двухэтажный сруб из брёвен, расположился невдалеке от перекрёстка двух дорог. Одна вела от дагдской площади в сторону посёлка Асуна, а вторая, улица Красноармейская, сбегала с горы, мимо аптеки, вниз, к костёлу, и дальше, к дагдскому озеру. Перед перекрёстком, слева, на высоком холме, возвышался дагдский костёл, большой, высокий, крытый оцинкованным железом, кирпичный, оштукатуренный, крашенный белейшей известью, с возвышающимися крестами, величественный... А за перекрёстком, вдоль дороги на Асуну, и стоял их новый дом. Желтели свежей древесиной балки, возвышались два крылечка подъездов с деревянными ступенями, сверкали стёкла окон, блестели коричневой краской двери.  Владислав вылез из  кабины, открыл задний борт, помог слезть на землю Марии, снял ребятишек.
   - Ну вот, здесь мы и будем жить! - Сказал он.
   - Ой, какой большой дом! - Восхищённо воскликнул Робчик.  После деревенских хат этот двухэтажный, на два подъезда, дом показался ему громадным.
   - А сколько здесь квартир? - Спросила Мария.
   - Восемь,- коротко ответил Владислав. 

     Они с водителем перетаскали в квартиру мебель, матрацы, набитые свежим сеном, которые Мария подготовила к переезду в Слободе, узлы с бельём, посудой, одеждой, и т.д., и т.п.
Их новая квартира оказалась однокомнатной, правда, довольно большой по площади, маленькой кухонькой, в которой много места занимала плита с обогревательным щитом, который задней своей стороной обогревал комнату. Удобства - на улице. Во дворе был сколочен сарай для дров, разделённый перегородками. Родители расставили мебель, состоящую из двух кроватей у противоположных стен, посреди комнаты поставили стол и четыре табуретки. Столик поменьше поставили на кухне и тоже четыре табуретки к нему. Владислав закрепил на кухне, на стене, подвесную полку для кухонной утвари, понабивал в комнате гвоздей, на которых развесили немногочисленную одежду.
   - Пойду, принесу дрова, надо растапливать плиту, будем готовить ужин. Входины у нас! - Сказал Владислав, - будем праздновать! - Дрова он привёз вчера из Слободы. Вскоре он принёс две охапки, сложил их в закуток возле плиты. Принёс два ведра воды из колодца во дворе, принялся растапливать плиту. Мария за это время застелила постели, покрыла стол скатертью, принялась за готовку, стала чистить картошку, морковь, красную свеклу. Владислав положил в кастрюлю крупный кусок баранины от задней ноги барашка, которую им подарил на прощание Пумпа.
Вскоре уже вкусный аромат распространялся по квартире...

   Зажгли керосиновую лампу. (Электрический свет в их квартире появится только спустя пол-года...). Мария поставила на досчатую подставку кастрюлю с борщом в комнате, расставила миски, положила ложки, нарезала хлеб. Владислав поставил на стол бутылку самогонки, два стакана, себе налил полный стакан, Марии плесканул на донышко,(она пила только в особых случаях, и чуть-чуть...)
   - Ну, Мария, дети! С новосельем нас!  Слава Богу! Теперь - это только наша квартира! Никаких хозяев! Мы - хозяева! Пусть она маленькая, тесная нам, но она - наша! Председатель райисполкома обещал, что это - не на долго... Будет у нас и большая квартира, не всё сразу! - Он весело блестевшими глазами взглянул на Марию, детей, залпом выпил свой стакан.

   Стало совсем темно за окном. Лидочка уже вовсю клевала носом за столом, её головка падала на плечо Робчика, она вздрагивала, открывала глаза, потом всё повторялось... Мария понаблюдала за этой картиной, улыбаясь, потом встала и начала готовить постель для детей. Она приставила к кровати четыре табуретки, набросала на них старую одежду, положила четыре подушки, одеяло поперёк кровати и сказала:
   - Ну, дети, быстренько пописайте, и в кровать! - Мальчики выбежали во двор, в туалет, а для девочек Мария поставила на кухне ведро с крышкой из доски с отверстием в ней, сверху она закрывалась другой крышкой, глухой...

     Вскоре дети уже дружно посапывали, уснув почти сразу, как только легли.
   - Спокойной вам ночи, мои миленькие, на новом месте! - Сказала им Мария, заботливо укутав их одеялом. По краям кровати лежали сыновья, а в центре-девочки....
     Мария прижалась к телу Владислава, счастливо прошептала: - Ну вот, и слава Богу! Теперь у нас своя квартира, тебе близко до работы... Может, и для меня какая работа найдётся... Ты спроси у председателя, может, хоть уборщицей меня возьмёт, а?
    - Спрошу,- уже засыпая, пообещал он.  В воскресенье, с утра(в те времена субботы было рабочие) начали делать подвал. Владислав ножовкой прорезал доски пола на кухне, получился проём размером 1 м на 1 м. Вырезанные доски он сбил поперечными рейками, в центре люка сделал из проволоки ручку, которая находилась в стыке соседних досок и достать её можно было, подцепив отвёрткой. Крышка лежала на лагах пола, ходить не мешала, отлично!

   ...В дверь постучали. - Входите! - Сказал он.  Дверь отворилась, вошла Антонина, соседка со второго этажа, работавшая секретаршей в райисполкоме. - Здрасте! - Сказала она. - Слышу, что-то сосед пилит, стучит, любопытство разобрало, дай, думаю, посмотрю, что он там затеял...
   - Да вот, решили с Марией сделать подвал под полом, чтобы было где картошку, морковку и бураки хранить, - ответил Владислав, улыбаясь.
   - Ой, как здорово! - Восхитилась Тоня. - Возьмите и меня в долю, а? Я помогу копать, и доски от отца привезу, у него есть запас... Мне много места не надо, я ж, одна... А?
   - Ладно, Тоня, так и быть, подвал и тебе нужен. - Согласился Владислав. Вскоре он уже копал землю под полом, углубляясь вниз, а Мария с Тоней вёдрами выносили землю и рассыпали её за сараем для дров. Робчик с Лёней лопатами разравнивали её. Девочки сидели на расстеленной на земле старой шубе, наблюдали за процессом...

    Вечером, изрядно усталые, организовали совместный ужин. Тоня принесла кувшин молока и миску творога со сметаной, накануне приезжал её отец из деревни, привёз гостинцев для дочери. Владислав поставил на стол самогонку, оставшуюся от новоселья, разлил по стаканам.
   - Ну, девоньки, пьём за то, чтобы подвал нам служил исправно, чтобы всё в нём хорошо хранилось! - Выпили, закусили вареной картошкой с солёным салом и творогом со сметаной, потом попили чай с шиповником, а детям налили молока. Копали по вечерам всю следующую неделю подвал.

    В воскресенье  Владислав укрепил стены подвала досками, сделал закрома для овощей, высыпал мешки в подвал, всё в порядке. И остальные соседи, кто раньше, кто позже, тоже сделали подвалы... Прошёл месяц. Робчик с Лёней ходили в школу, благо, она теперь совсем рядом, пройти метров двести в сторону озера. Это было так здорово, особенно, после Слободы, когда приходилось проходить в день 7 км в оба конца... Мария устроилась уборщицей на работу в райисполком. Сыновья приходили со школы, делали домашние задания, присматривали за сестричками, а Мария после шести часов вечера уходила убирать райисполком. Возвращалась после девяти вечера. Владислав тоже возвращался поздно, особенно, если добирался из отдалённых колхозов. Изредка приходил явно навеселе... Дети тогда затихали на своей кровати, Мария тоже старалась помалкивать в такие минуты. Молча ставила ему еду на стол, уходила в комнату, садилась возле детей и ждала, когда он уляжется в кровать и заснёт.   

    Через дорогу от их дома стоял одноэтажный жилой дом  на три семьи, с отдельными тамбурами . Вскоре братья познакомились с мальчишками, которые там жили. Один из них был Юра Мурниекс, на год старше Робчика, но одинакового роста с ним, худенький. Второго звали Васей Харламовым, тот был коренастый, широкоплечий, сильный, задира и хулиган. Он вразвалку подошёл к сидевшим на траве Робчику с Юрой, шлёпнулся на траву рядом с ними, улыбаясь, сказал:
  - Здорово, Рыжик! - Робчику это не понравилось и он в ответ буркнул:
  - Я не рыжик, меня Робкой зовут!
  - Ну, Робка, так Робка! - По-прежнему улыбаясь, ответил Вася. С этими двумя мальчишками и будут дружить долгое время Робчик с Лёней.
   
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/12/14/918