Наследники Эдема. Глава 8

 Глава 8. Первый промах.
 
   Я остановился в двух шагах от Ледника, и с интересом, будто впервые, стал разглядывать усеянные кристалликами льда ветви деревьев. Температурная граница была настолько резкой, что даже крохотные листики делились на белую и зеленую половинки. И при этом сами листья не желтели, не увядали или скукоживались, а оставались вполне живыми. Словно не мороз их побелил, а неизвестный художник прошел краской. У Ледника был особый холод. Он не убивал, и не вызывал обморожения. Только причинял дискомфорт, заставляя думать, что действительно вокруг стужа. На самом деле никто из "кротов" не брал с собой даже вязаной шапки, разве что зимой, когда под Курском настоящий сорокаградусный мороз. Лишний груз - лишние проблемы. Да и человек, среди жаркого лета везущий в багаже теплую одежду, непременно будет под подозрением.
   "Головастик" не разделял моего восхищения столь необычным контрастом, где сошлись вместе такие разные времена года. Ну, прямо как в сказке "12 месяцев". Он, наверное, и вовсе не слышал о Самуиле Яковлевиче Маршаке, поэтому у него и не было никаких ассоциаций. Да уж, почему-то наша литература ни в какую не хотела приживаться в других мирах. С переводом и без. Может, слишком разные менталитеты? Хотя, комиксы расходились "на ура".
   - Что ты встал? - с недовольством проговорил "головастик", поправляя висевший на шее трофейный АК. - Нет, с тобой все-таки что-то происходит. К врачу давно обращался?
   - Да пошел ты со своим врачом, - беззлобно огрызнулся я, и нырнул в зиму.
   Холодный воздух моментально обжег легкие, вызвав приступ кашля. Хоть я и готов был к этой неприятности, даже ненадолго задержал дыхание, но каждый раз все приготовления шли насмарку, заканчиваясь одинаково: согнувшись пополам, несколько минут яростно пытался выплюнуть бронхи. Впрочем, иногда казалось, что изо рта вот-вот появится желудок. Или прямая кишка. До того было хреново. Однако адаптация так тяжко протекала почти у каждого человека, попавшего в Ледник. Что ж, особенности нашей расы.
   - Нет, тебе точно нужно показаться врачу, - наставительно заявил "головастик", наблюдавший за моими мучениями. - Мне не хотелось бы в скором времени заниматься твоими похоронами.
   - Не дождешься, - переводя дыхание, ответил я. Стало значительно легче дышать, но в груди еще продолжало побаливать. Отодрав от лица потрескавшиеся но холоде биополимерные накладки, засунул их в карман, чтобы потом выкинуть (в Леднике никто никогда не мусорил). Затем натянул на голову капюшон и, не обращая больше внимания на сетования спиллянина относительно моего здоровья, начал искать тайник Гамаша. Дед всегда оставлял свежие зарубки на деревьях, которые видели лишь свои. Главное, чтобы слой инея их совсем не закрыл.
   Покрутившись по лесу, уже минут через пятнадцать обнаружил первую метку, а спустя еще четверть часа мы с "головастиком" вытаскивали из неглубокой ямы, прикрытой ельником, мою сумку. Помимо нее в тайнике оказался небольшой черный пенал. Открыв коробочку, я обнаружил внутри... Нет. Просто нет слов. Ай да дед! Вот это подарок! Сколько лет прошло, а он все помнит, как я выклянчивал у него этого сандарийского "трубочника".
   На бархатной подложке лежал редчайший на Земле кристаллический организм. А если говорить точнее, то единственный, подчиняющийся человеку экземпляр. Кто из людей смог приручить этого "трубочника", неизвестно. Я поначалу думал, что Гамаш, но тот никогда не занимался подобными экспериментами. Поэтому мои подозрения вскоре обратились в сторону лаборатории Максима Петровича. А что? Вполне могли каким-то образом преобразовать искусственный интеллект образца, а затем на испытания отдать деду. Так уже не раз было. Но почему не стали дальше заниматься этими преобразованиями, неизвестно.
   Взяв двумя пальцами тонкий длинный цилиндр, похожий на стеклянный карандаш, я поднес его к глазам. Сейчас "трубочник" был бесполезен, как и прочая техника. Все процессы в его кристаллическом тельце остановлены. Но когда он проснется...
   - Что это? - спросил "головастик", с интересом рассматривая новый, похоже, для себя предмет.
   - Сандарийский "трубочник", - с некоторым благоговением произнес я, а затем вернул подарок обратно в пенал. - Ты что, о них не слышал?
   - Мы не общаемся с сандарийцами, - пожал плечами "головастик".
   - Много потеряли, - я усмехнулся, убирая пенал в карман. Затем под подбородком закрепил субмар, после чего прилепил его заканчивающиеся присосками усики к вискам.
   - И для чего нужен этот "трубочник"? - продолжал меня допрашивать спиллянин, заискивающе смотря снизу вверх.
   Вот тут я решил поквитаться с "головастиком" за все его секреты.
   - А это узнаешь, когда начнете с сандарийцами общаться, - ответил ему, и больше не проронил ни слова.
   От возмущения мой спутник только крякнул. Похоже, понял, что навязал свою же игру.
   Продвигаясь к центру Ледника, мы с каждым шагом ощущали, как крепчает мороз. Это была иллюзия, так как даже пар изо рта не шел. Но приятного мало. "Головастик" завернулся с головой в свой истрепанный плед, и шел позади меня, волоча по земле автомат. Деревья вокруг уже походили на ледяные статуи, а почва под ногами хрустела, отслаиваясь и крошась.
   Я включил упиравшийся в подбородок субмар, и почувствовал, как кольнуло в висках. В голове раздались тонкие, будто звон колокольчика, сигналы метронома. Он звучал с периодичностью в две секунды, а это означало, что метров через двадцать можно уже открывать "ход". Главное, сейчас отогнать все негативные мысли и сосредоточиться.
   Остановившись, закрыл глаза. Метроном в тот же миг замолчал, и субмар перешел в активный режим. Хайлит, значит? Какие же у меня ассоциации с этим пустынным миром?
   Песок...зной...палящее солнце... Нет, совсем не то. Так ничего не выйдет.
   Нейронная связь с прибором была настолько чувствительна, что тот реагировал даже на случайные образы. Нужно просто вспомнить правильную ассоциативную цепочку. Нужно просто вспомнить...
   Хайлит... Хайлит... Неужели за несколько лет все забылось? Да, нет же. Оно где-то внутри, в глубине памяти.
   И тут образы возникли сами по себе. Я вспомнил, как отдыхал с родителями на Азовском море. Мне тогда было лет семь. Горячий песок, пляж и...сильная жажда. Очень хотелось пить, губы пересохли. Тогда я впервые попробовал соленую морскую воду. И этот привкус остался со мной навсегда.
   Я облизал губы, совершенно не боясь морозного воздуха. А может, наоборот, слишком горячего. С закрытыми глазами я по-прежнему видел перед собой протянувшуюся до самого горизонта водную гладь. Волн почему-то не было, и море представлялось похожим на зеркало.
   В следующее мгновение я услышал, как запел субмар. Сначала тихо, на самой грани восприятия. Но с каждой секундой звук нарастал. Будто кто-то беспрестанно водил мокрым пальцем по краю тонкого хрустального бокала. Ледник слушал эту завораживающую песню, и подпевал. Звук проникал всюду, заставляя лед вокруг резонировать. Я чувствовал, как он меняет свою структуру, с едва слышным потрескиванием в его толще начал формироваться ход.
   Затем я открыл глаза. Прямо передо мной в земле образовалось ровное круглое отверстие диаметром около двух метров. Сверху его затягивала мутная, похожая на слой тумана пелена, из-за которой невозможно было заглянуть внутрь.
   - Получилось? - ??раздался голос "головастика". - Хайлит?
  - Пока не знаю, - задумчиво проговорил я. Субмар уже начал здорово греться, обжигая шею. Его "песня" давно перешла в ультразвуковой диапазон, и человеческие уши ее перестали воспринимать. Нужно было торопиться. - Увидим на той стороне. Ну, поехали!
   Обхватив руками тощего, замотанного в плед спиллянина, я шагнул вперед.
 
   Переход всегда сопровождался сильным головокружением. Словно не в пустоту прыгаешь, а в дьявольский водоворот. Хорошо, хоть длиться весь процесс считанные секунды. Потом некоторое время на восстановление вестибулярного аппарата, возможно с рвотой и, наконец, наступает та фаза, которую я называю экспресс-адаптацией. Может, она вовсе для других целей, кто знает? Но когда твое тело в течение нескольких минут словно обжигают раскаленными углями, причем не оставляя при этом никаких следов, вообразить что-то другое трудно. Не силу же воли закаляют?
   На сей раз все прошло быстро и не так больно. Хотя, после долгого перерыва должен был вкусить прелести процедуры по-полной программе. "Головастик" тоже держался молодцом, и спустя четверть часа мы уже пробирались через частоколы толстых ледяных колонн, уходящих вверх, к бледно-зеленому предрассветному небу. А может наоборот, местное солнце уже зашло, предвещая долгую ночь. Так или иначе, из Ледника нужно было поскорее выбираться. Через пару часов иллюзорный холод станет вполне настоящим. Видимо, кто-то или что-то специально таким образом подстегивает путешественников, чтобы не задерживались по прибытии.
   В полумраке идти было трудно. Я постоянно спотыкался о какие-то бугры. Несколько раз чуть не разбил лоб о ледяные образования. "Головастик" шел рядом, так ни разу не запнувшись, будто видел в темноте. Я едва различал его скелетообразный силуэт на расстоянии вытянутой руки.
   Мы ввалились в чужой мир так неожиданно, что у меня перехватило дыхание. Волна теплого, пропитанного запахами разложения воздуха ударила в лицо. Даже голова закружилась. А под ногами зачавкала вязкая болотистая почва.
   - Это не Хайлит, - констатировал спиллянин.
   - Вижу, - буркнул я. Хотя, что можно видеть в этом зеленом сумраке. Да к тому же начал сгущаться туман. И только в стороне мерцал призрачным белым светом столб обелиска.
   - Что делать будем? - не унимался "головастик".
  - Чуть передохнем, и попытаемся снова, - я с сомнением оглянулся назад. - С первой попытки трудно попасть правильно. Со второго раза уж точно открою нужный ход.
   - Только давай быстрее, - вздохнул мой спутник. - Не нравится мне здесь. Совсем не нравится.
   Честно признаться, этот мир у меня тоже симпатии не вызывал. Вокруг нас, скрытые в полумраке, летали, бегали, ползали какие-то существа, издавая при этом леденящие кровь звуки. На фоне начавшего светлеть неба носились довольно крупные тени, а в какой-то момент я заметил, как нечто огромное на миг заслонило собой тускло светящийся обелиск. Да уж, вот ведь угораздило сюда попасть. Что же это за место такое, где в свободной зоне кишмя кишит жизнь?
   Ждать, пока взойдет солнце, я уже совсем перехотел. И так понятно, что Хайлитом здесь не пахнет. Надо было поскорее уходить, пока нас не учуяла та здоровенная тварь, шарившаяся возле обелиска.
   - Эй, спиллянин, - тихо позвал "головастика". Но ответа так и не последовало. - Ты где?
   Всерьез забеспокоившись, я начал рыскать по сторонам. Проклятая темень! Невидно ни хрена! Лишь бы не провалиться в болото. Почва под ногами аж ходуном ходила, того гляди трясина затянет, и все. А если "головастика" постигла такая участь? Хотя, он бы на помощь позвал. Трясина пожирает медленно, ей некуда торопиться.
   Затем я четко услышал знакомый голос. Совсем рядом, буквально в двух шагах. Голос был запыхавшийся, но дико рассерженный. А спустя несколько секунд мимо меня по направлению к Леднику шустро пронесся "головастик". Как он так быстро передвигался по болоту, да еще с тяжелым АК за спиной, я не понял. Однако потом разглядел то, что его преследовало. И тут ноги сами понесли. Сиганул так, что в два счета догнал спиллянина.
   Я чувствовал за спиной зловонное дыхание. Сквозь шум в ушах слышал, как многочисленные лапы ломают сухие ветки и шлепают по воде.
   Нырнули мы в Ледник почти синхронно. Это хорошо, что не успели далеко от него уйти. А следом за нами на лед шлепнулась большая чешуйчатая тварь. Она извивалась, как уж на сковородке, издавая при этом пронзительный писк. Похоже, ей было больно. И скорее всего, от холода. Подергавшись некоторое время, животное затихло. На белой земле хорошо было видно свернувшееся в клубок, усеянное шипами неподвижное тело.
   - Сдохло, кажись, - тяжело дыша, проговорил спиллянин. - Пойдем, посмотрим?
   - Назад! - рявкнул я. - Тебе приключений мало? За каким хреном ты туда поперся?
   - Нужда заставила, - признался "головастик", поправляя плед. - А что, нельзя? Терпеть должен?
   - Твою-то мать! - я сплюнул себе под ноги. Спиллянин порой просто поражал своей беспечностью. Понятное дело, если бы он по-жизни таким был. Или ума прибавляется вместе с ;-гармонами?
   Включив субмар, я молча пошел к центру Ледника. Негативные эмоции напрочь мешали расслабиться, и в голове творилась какая-то каша. Нет, в таком состоянии далеко не уйдем. Вернее, уйдем так далеко, что потом хрен вернемся. Нужно было успокоиться.
   Обернувшись, окликнул "головастика":
   - Эй, спиллянин! Покажи свой субмар!
   - Зачем? - удивленно спросил тот.
   - Ну, покажи. Надо.
   "Головастик", подойдя ближе, вытащил из-под пледа мое будущее сокровище. Душа затрепетала. Ух, какой красавец! Ведь почти новый! Муха не сидела. Я непроизвольно протянул руку, но субмар исчез так быстро, что и глазом не успел моргнуть.
   - Получишь только после того, как окажусь в Хайлите, - предупредил доходяга, тряся в воздухе указательным пальцем. - В твоих интересах нас туда быстрее доставить.
   Я вздохнул, и вновь принялся слушать звуки метронома. Шагал вперед, и слушал. Дзынь, дзынь, - звенел в голове колокольчик. Ритм постепенно нарастал, а перед глазами уже плескалось бесконечное теплое море. Соленый ветер трепал волосы, и почему-то пахло костром.


Рецензии