Замороженный

Иногда глядя на холодильник, чувствую связь с замороженным в пятнадцатом веке. Ледниковый период тех времён заморозил его где-то в поле, на охоте за волосатым яком. Ему не надо было мяса, ему нужна была шерсть. Он не хотел выходить из развалин, но мороз под пятьдесят и замерзающие родные двинули его к этому. Ему кричали, «Сантьяго! Мы выживем и без шерстяных свитеров, консервов хватит на многие годы, газовых баллонов в достатке!», но он не послушал. Самое трудное было для него выйти из города. Развалины покрытые снегом, банды охраняющие границы своих владений, постоянные стычки их друг с другом, замороженные трупы и запах жаренного человеческого мяса, всё говорило ему, что он сделал ошибку выйдя из замка, укреплённой крепости с достатком пропитания и энергоресурсов. Его действие было спонтанным, страх, что крепость может быть захвачена и разграблена, взгляд в будущие в котором зимние свитера могут пригодится, да ещё старый журнал мод, где было представлена коллекция свитеров, которую широко раскрытыми глазами рассматривала дочь.
Страшно смотреть на прошлый мир его глазами и мне. Особенно страшно было видеть образы из первого дня. Солнце, смех, нарастающий шум утреннего города, и со всполохами северного сияния туман от моря треск от образования льда и волна землетрясения превратившая микрорайон в крепость, в замок для уцелевших, чему послужила своя инфраструктура со своей независимостью в энергоресурсах от остального города. Меня смешило когда видел как из кузовов машин делали рыцарские латы, бронежилеты, хоть как то защищающие от стрел и пуль обитателей города, которые после разрушения ещё оставшихся ветряных электростанций разбойником Дон-Кихотом устремились искать спасение в замке. Конечно поначалу несколько тысяч впустили во внутрь, но потом осознав, что если примут ещё хоть тысячу, то замку и его обитателям не выжить. Страшно было видеть внутренние мучения этого человека, когда стоя в дозоре на стенах замка он слышал урчание бензопил разрывавших на части трупы убитых у стен, трупы которые вскоре потрещав жиром на огне костров станут для кого-то спасением. Страшно было смотреть на лицо этого человека, за спиной которого улыбались лица его детей!
Не знаю кем был по профессии этот человек и не представляю его значения для этого выжившего сообщества людей, но видел его в действии, когда прокладывал с отрядом дорогу к морю и когда тащил по льду построенные из обрезков досок и деревьев погибших парков корабли Колумба, до не замёрзшей ещё воду, и его взгляд надежды на паруса, которые должны найти новую тёплую…, новую родину для его детей.
Да! Сейчас этот человек в холодильнике…. А я его глазами смотрю в окно, через ещё не треснувшее от шестидесятиградусного мороза стекло, которое придёт время разобьётся вместе с моим сердцем и из его кусков через сотню лет раскрасив их выгложут мозаикой в построенных от мучений великого похолодания полы и окна соборов, церквей и мечетей.