Экспромт

- Все-таки ты меня не любишь, - обиделся Он и подошел к окну. В свете одинокого фонаря красиво порхали снежинки.  Позади  частного сектора виднелись темные ели в снегу. Типовой пятиэтажный дом хрущевской застройки, в котором жила Она с бабушкой,  располагался на самом краю города и граничил с еловым лесом.
 
- Люблю. Сколько раз можно повторять? – произнесла Она еще менее убедительно, чем минуту назад.

- Но если любишь, зачем тебе встречаться с этим ФСБэшником, который, кстати сказать, на семь лет старше тебя, и верзилой-ординатором?

- Я с ними не встречаюсь, - Она заерзала на диване. Ерзанье это, сочетаемое иногда с беззвучным открыванием рта, свидетельствовало о некоторой степени лукавства. – Мы только изредка общаемся.

- Тебе что, не хватает моего общения? – разозлился Он и заходил туда- сюда по комнате.

- Нет, почему-у-у  же, хватает, - протянула Она. Глядя со стороны, можно было подумать, что мучить его доставляет  ей  ни с чем не сравнимое удовольствие. – Просто я чувствую, что они  могут  мне что-то дать.

- То, чего не могу дать я?! – повысил голос Он, но тут же осекся, вспомнив о бабушке. -  Что, например, такого особенного  может дать тебе этот двадцатисемилетний  ФСБэшник? В деньгах ты не нуждаешься. Родители, слава богу, тебя хорошо обеспечивают.

- Ну, если тебе так интересно, он самостоятельный, уверенный  в  себе  человек  с очень оригинальным чувством  юмора, - Она мечтательно уставилась в потолок.  -  Дальше продолжать? У него сложившийся образ жизни, интересные друзья,  перспективная работа. Кстати,  в  ФСБ он служит всего лишь полгода. До этого работал по специальности, инженером.

- Хорошо. Пусть так, - вне себя от ярости произнес Он. – Но этот двухметровый  ординатор-«митрофанушка» чем тебя обаял?

- Прикольный  такой, - улыбнулась Она самой невинной своей улыбкой.

- У него, наверное, член большой? - съязвил Он.

- У него все большое, - двусмысленно ответила Она. – Может, закончим этот разговор, а? Тебе не надоело?

- Нет, мне не надоело! Потому что мне хочется знать, кем Я являюсь в твоей жизни?

-  Ты мой парень, мой любимый человечек, мое солнышко. Хочешь я тебе помурлыкаю? Мурррррр. Иди ко мне.

- А можешь ты ради меня отказаться от общения с ними, - чуть не плача, попросил Он.

- Нет, - категорично сказала Она. Лицо ее сделалось серьезным, - Я не хочу, чтобы  кто-то  указывал мне  как жить. Даже ты.

Потом бабушка позвала ужинать. Запекла «внукам» курицу в благодарность за выбитый на морозе  ковер. Курицу они забрали в комнату.  Накрыли ужин на журнальном столике, предварительно освободив его от учебников и лекционных тетрадей. Откупорили бутылку красного вина.

- Давай. Чтобы ты не был таким ревнивым, - предложила тост Она.

Они с аппетитом жевали полуостывшую курицу, запивая ее кислым чилийским вином. Потом пили обжигающий малиновый чай с конфетами «Кара-Кум». Внутри становилось тепло и  уютно…

- А ты меня просто любишь или любишь сильно? – делано спросила Она, когда  их  неуклюжий  секс, сдобренный опасениями по поводу внезапного явления бабушки, завершился.

- Сильно. Зачем ты спрашиваешь?  -  не сразу ответил Он, изучая географию родинок на ее бедре.

- Сильно или сильно-сильно?

- Сильно-сильно.

- Сильно-сильно или сильно-сильно-сильно? – не унималась Она, присев в постели.

- Сильно-сильно-сильно, - выдохнул Он.

- Ой, как приятно! А сильно-сильно-сильно или сильно в десятой степени? – продолжила Она пытку.

- Ну, перестань. Ты же прекрасно знаешь, с  каким трепетом я отношусь к тебе и нашим отношениям, - заверил Он и отыскал крошечных размеров родинку на ее колене. Ранее незамеченную.

Ровно в двенадцать ночи  в  стену постучала бабушка  - подала ему знак  уходить. Она жила у бабушки, поскольку в ее родном городе не было мединститута. Уходить на мороз из теплой постели очень не хотелось. Тем не менее, совершив над собой усилие, Он собрал нетронутые за вечер учебники  в «дипломат» и  напялил  китайскую куртку на вате.
 
- Аккуратно иди. Я буду волноваться, - сказала Она, сощурившись от яркого света в прихожей. – Завтра позвони обязательно.

На улице морозило. В колючем  воздухе витал печной дым полуразвалившихся домов-избушек  частного сектора. Он  поднял воротник   и  сиротливо зашагал  к  автобусной остановке.  Под ногами похрустывал свежевыпавший снег. Пустынная улица таинственно искрилась  в  свете фонарей.
 
Автобус возник на горизонте раньше расписания, на целых шесть минут,   и,  проигнорировав  безлюдную  остановку,  скрылся  за зданием суда. Последний. Несостоявшийся пассажир досадно выругался в адрес двойного «Икаруса»  и побрел домой пешком. Пройти  следовало полгорода. Это равнялось двум с половиной часам во временном исчислении. Можно было, конечно, взять такси, - таксисты  предусмотрительно притормаживали, проезжая мимо ночного путника. Но денег на такси в ту ночь с собой не оказалось.


Через два месяца ФСБэшник погиб во Второй чеченской, в первый же  день своего пребывания на  Кавказе. Их "уазик" обстреляли боевики из засады. Она долго рыдала, уткнувшись в Его плечо, а Он, как мог, успокаивал ее. Верзила-ординатор тоже вскоре бесследно исчез из ее жизни, получив желаемую работу в другом  городе.

Расставались Он и Она долго и  болезненно, потратив на это часть зимы и всю весну следующего года. Банально устали друг от друга. Такое бывает. Что ты поделаешь?..

                Август  2011 г.