Смотрящие

- Папа, а мы кто? – это был первый вопрос, что задала мне Джере, когда вернулась из школы.
- Что значит «Кто»? – спросил я, убираю её сапожки на полку для сушки обуви. Ещё одно моё кованое произведение. Через нижние отверстия поступал сухой пор, позволяя обуви быстро сохнуть. Да, я снова отвлёкся.
- Ну, понимаешь, в школе другие люди говорили, что мы – чудаковатые.
- Чудаковатые? Ты уверена? – я взглянул на девочку.
- Вроде они назвали нас так. Сказали, что чудаковатые, что у нас странный дом, что ты занимаешься, ой, я забыла слово, - дочь испуганно посмотрела на меня.
- Ничего страшного, малышка, эти люди, просто не привыкли, чтобы кто-то отличался от них. Это они на самом деле, кхм, чудаковатые. А мы нормальные, как и положено в этих краях, - я посадил её к себе на колени. – Как тебе твой первый день в школе?
- Они странные, все эти люди вокруг, они какие-то, словно…. Словно, как будто их оставили на ночь на улице! – засмеялась она.
- Ну, скажешь тоже, шутница. Беги, переодевайся, сейчас ужинать будем.


Когда Джерехимее было 92 месяца, она задала мне очень интересный вопрос.
- Пап, а почему – смотрящие?
- Ну, потому что, их так издревле называют.
- А какая разница между Видящими и Смотрящими?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Пришлось отложить работу над клеткой для птицы. И я задумался. Почему-то, я никогда не замечал подобного, наверное, потому что я всё-таки был Видящим, как и все.
- Понимаешь, это трудно объяснить, но я всё же постараюсь, - я положил пинцет на стол. – Видящие, это простые люди, они видят мир таким, какой он есть. А Смотрящие, они смотрят за всеми Мирами, смотрят за людьми, сквозь людей. Они наблюдают за ходом событий…. – Я старался, как мог.
- А почему не Наблюдатели? – она снова меня огорошила.
- Наблюдатели, что делают?
- Наблюдают!
- Правильно, только наблюдают и всё. А Смотрящие, имеют силу сотворить изменения.
- Просто звучит, как будто они надзиратели, или воры, которые высматривают людей с полными кошельками, - задумчиво произнесла она.
Вот это логика.
- Ну, нет. Они охраняют нас, а их Имя, просто так повелось, вот и всё. Вопрос исчерпан, принцесса?
- Да, конечно. Спасибо.

Я снова сел за рабочий стол, опустил на глаз лупу, и продолжил. Я старался для дочери. Это был подарок на день рождения.  Это была небольшая клетка для птицы.  Лёгкая, с аккуратной дверцей, и маленьким замком в виде плоского яблока.  Мельчайшие жилки были видны на резном листике.  Только на один листик я потратил больше двух недель. Тоненькая жёрдочка покачивалась в такт моим движениям, когда я прятал клетку в тёмную кладовку на ночь. Сокола я уже сделал. Это маленькая птичка, Лаггар, хищный птенец с острым взглядом и чистым сердцем.  В правой лапке Лаггар держал солнце, посередине которого был расположен медный глаз.  Это был своего рода компас, зрачок мог вращаться, и было прекрасно видно, где север, где юг, так зрачок был вертикальным.  Каждое пёрышко сокола я ковал 3 дня, наносил рисунок, красил, полировал, чистил. Все перья крепил отдельно на маленькое тельце. При сильном ветре, они трепетали, словно живые.  Это было поистине волшебное зрелище. Где бы ни стояла клетка с соколом, всегда казалось, что он наблюдает за тобой, вот-вот раскроет свой медный клюв, взмахнёт железными крыльями, приветствуя тебя.  Это была моя лучшая работа.  Он был великолепен. Если бы я знал, что будет потом, я бы никогда не сотворил его.  Если бы я знал, что окажусь Пишущим историю, я бы избрал для дочери другой путь. Но отступать было слишком поздно. Я обрёк её.

- Папа! Папа! Наш дом! Дом горит! – Джере кричала, падая в снег.
Я не поверил ушам своим. Обернулся.  О, боги! Лаггар! В тот момент, я мог лишь думать о двух вещах. Джерехимее и Лаггаре.  Первая была со мной. Второй – томился в тёмной кладовой. Я бежал, не жалея сил, колючий снег бил в лицо, вьюга как раз застала нас на подходе к дому. Я слышал позади крики дочери. О, Лаггар! Я должен успеть. Наконец, огненный столб возник передо мной в нескольких шагах. Он полыхал, словно Боги разозлились и низвергли свою немилость на Фьёрдана. Из горящего дома выбежали трое человек. Воры. Они редкость в наших краях. И они поплатятся. Расталкивая изумлённых непрошенных гостей, я ворвался в дом.

- Отец! – я никогда не видела его таким. Он вышел из нашего дома, объятого пламенем, неся в левой руке какую-то клетку, а в правой – огромный молот.  Он, молча, подошёл ко мне, поставил клетку на снег, и развернулся лицом к ворам. – Отец!
Я не понимала, как же так?!  Мой папа, который держал меня на руках, заплетал мои волосы в косы, делал со мной уроки, теперь, занеся молот над теми людьми, полыхал злостью, словно горящее здание.  Огромный, в пластинах, молот, с острыми шипами на узких гранях тяжело обрушился на голову непокорных. Я слышала хруст.  Я не знала, что делать. Но я знала, что Фьёрдан прав. В какое-то мгновение, я поняла, что не смогу больше назвать его «папой».
- Джереимея, возьми Лаггара и пойдём, - тихо обратился он ко мне, таща кровавый молот по снегу.
Я не стала спорить, подхватила клетку, и пошла за ним.
Так начался наш путь.  Прощай, Лкаланд.