Глава 7. В Дакар через океан. Остров Горэ

 Через двое или трое суток после выхода из Рио, работая ночью на станции вблизи экватора, я увидел недалеко от судна на воде мигающий свет. Огонь в пустынном районе океана, вдали от «наезженных» судовых путей – это что–то необычное! Огонь медленно удалялся от нашего судна.

 Я позвонил вахтенному штурману. Тот принял решение временно прекратить забортные работы и идти «на свет». Подошли. В тёмных волнах увидели предмет неопределённой формы, с которого светила маленькая электрическая лампочка. Багром подняли на борт этот предмет, оказавшийся спасательным судовым жилетом с надписью «Акад.И.Курчатов».

 Ситуация стала тревожной: спасательные жилеты самостоятельно прыгать за борт не умеют. Разбудили капитана. Он приказал объявить тревогу, всех разбудить и пересчитать. К счастью, как вскоре выяснилось, никто не пропал.

 Уже утром «следствие установило», что с вечера до поздней ночи группа практикантов – курсантов Высшего мореходного училища «гуляла» с девушками – официантками, потребляя всё тот же бразильский спирт. Жилет за борт на спор бросил один из бравых гардемаринов. 

 Окончив очередной этап работ на экваториальном полигоне, зашли в порт Дакар (Сенегал).  Бард и сотрудник Института океанологии доктор наук Александр Городницкий, побывав в Дакаре, написал известную песню «В Сенегале, братцы, в Сенегале я такие видел чудеса!»  («Крокодилы, пальмы, баобабы и жена французского посла...»)

 Мне не повезло. Не увидел я в грязном и пыльном Дакаре ни «крокодилов, ни жены французского посла», ни, тем более, упомянутой Городницким «постели, распахнутой настежь».

 Я видел другое. Увидел, очень жуликоватую местную публику. Так однажды я шёл рядом со старпомом нашего судна по территории порта. И вдруг увидел, как он насторожился, заметив негра с рулоном пожарного рукава за спиной, идущего от места стоянки нис «Ак.И.Курчатов».

 «Где взял?» - по русски спросил старпом. «Там купил» - по русски ответил негр, показывая на наше судно. «Пойдём с нами, покажешь, у кого купил.»  Не говоря больше ни слова, негр бросил рукав на землю и, не спеша, удалился.

 Однажды, ныряя с берега недалеко от Дакара, я вдруг увидел в мутноватой воде, как от огромного камня отваливается большой его кусок, который, совсем отделившись от камня, превратился в громадную рыбину. Наверное, это был мероу. Но нырянье здесь было не слишком увлекательным занятием из-за мутной воды, океанского наката и угнетённой растительности на дне.

 Намного интереснее удалось понырять у острова Горэ, в нескольких милях от порта. Этот остров когда – то представлял собой форт, защищавший подходы к порту Дакар. На острове ещё сохранились старинные батареи орудий береговой обороны.

 Кроме того, этот остров использовался в качестве пересыльной тюрьмы или накопительного лагеря, а также невольничьего рынка для чёрных рабов, привезённых сюда с континента для продажи. Более трёхсот лет (с начала шестнадцатого века) отсюда через Атлантику везли рабов на острова Вест Индии, в Северную и Южную Америку.

 Имеются на острове и остатки соответствующих тюремно – лагерных сооружений. Остров сравнительно невелик, поэтому при волнении от любого направления поблизости от него всегда можно найти прекрасные места для нырянья и подводной охоты. Здесь над небольшими глубинами я видел большие скопления крупной океанской кефали типа пиленгаса, недавно акклиматизированного в Чёрном море и являющегося привлекательной добычей для подводного охотника.

  Я плавал без ружья и не имел с собой никакой сумки. Но на мне был лёгкий тренировочный костюм, который я обычно надевал, чтобы не обгореть во время длительного заплыва. Поэтому десятка полтора небольших красивых раковин, найденных мной, я положил себе «за пазуху»», под резинку рубашки.

 И уже собирался вскоре направиться к берегу, когда незаметно подкравшаяся сзади длинная невысокая пологая волна неожиданно забурунилась точно надо мной и «кувыркнула» меня через голову. Можно сказать по другому: я сделал в воде «сальто вперёд», совершенно не собираясь и не желая его делать.

 Отдышавшись, я обнаружил, что у меня «за пазухой» не осталось ни одной раковинки. На дне на месте моего акробатического этюда мне удалось найти не больше двух - трёх штук. «Обидно, Зин!»