Постскриптум

«Я вдруг понял, что ты никогда не будешь принадлежать мне. Мы можем быть друг для друга кем угодно: друзьями, любовниками, даже мужем и женой, но все равно существовать в разных плоскостях - отдельных клетках!».
Я не сказал тебе этих слов, но записал их в своем дневнике. С самого первого дня, как мы с тобой встретились, я панически боялся тебя потерять. Ты была ускользающая… отстраненная… невесомая… Я ощущал тепло от присутствия иллюзии и холод от мысли о том, что не в моей власти обладать тобой на сто процентов. Я никогда не строил планов на нашу совместную жизнь, однако грезил о нашей совместимости. Смешно, но я не могу представить тебя с поварешкой у плиты. И с веником в руках. Твой антибытовизм (это слово я изобрел, глядя на то, как не умело ты варила кофе), меня никогда не раздражал, я четко понимал: эта женщина каши не сварит. «Лучше не доесть, но переспать», - смешила ты оправдательной фразой и тащила меня в постель. «Люблю валяться в облаках», - шептала тихо, когда мы засыпали. Не знаю, снизойдут ли на меня еще когда-либо подобные ощущения. Наверное, нет. Комета стремительно промчалась и в моих воспоминаниях лишь пепел от пожарища чувств и сокрушительной страсти, которой ты всколыхнула мой мир.
«Ты хочешь свободы? Она у тебя есть! Скитайся! Ищи! Ищи то место, где ты будешь счастлива! Ищи того человека, который убедит тебя, что твое счастье быть рядом с ним».
Это было новое послание в мой дневник, которое в тот момент не касалось твоего ухода, но уже предвосхищало перспективу исчезновения. Ты что-нибудь слышала о страхах маленьких мальчиков, которые скрыты в больших мужчинах? Эти самые страхи покоятся на самом дне души и сидят там тихо, а когда им надоедает прятаться, они взрывают организм, например, инфарктом. И кто придумал, что мы не должны ничего бояться? Будто наша сердечная мышца устроена как-то по-особенному и ее не беспокоят внешние события, связанные с утратами-потерями-расставаниями…
Ты помнишь, как мы познакомились? Ты стояла в белой ночнушке на мостовой. Была задумчива и трогательна, твоя беззащитность умиляла.
- Я могу вам чем-нибудь помочь? – озадаченно уточнил я, с осторожностью приближаясь к тебе. В тот момент я был четко уверен, что ты - сумасшедшая. И, кстати, отчасти это правда! Сколько я встречал женщин в ночных рубашках посреди ночи? Одну. Это была ТЫ.
- Нет ли у вас денег? – откликнулась ты еле слышно и опустила ресницы. (Кажется, в старинных романах подобную дамскую реакцию обозначали как «потупилась»). Я выгреб все, что было в карманах, и отдал тебе. Ты обрадовалась и потащила меня в круглосуточный продуктовый магазин через улицу. Я помню, как перешептывались и хихикали продавщицы за прилавком, разглядывая твой нелепый наряд. Ты гордо выпрямилась и ответила им что-то грубое. Мы купили шампанское и пирожное, после чего отправились праздновать наше знакомство.
В твоей квартире пахло табачным дымом и одиночеством.
- Я так живу, - вздохнула ты и потребовала откупорить бутылку. Мы сидели на подоконнике и считали звезды. Более глупое времяпрепровождение я вряд ли мог представить на тот момент. Ты поедала сладости и приговаривала:
- Ем пироженки кусочек, не откладывайся жирочек.
Казалось, это заклинание действовало, потому что в твоем субтильном теле лишних килограммов не было. Мы пили шампанское и болтали о глупостях. А потом ты устала и захотела спать. Ты притащила меня из кухни в комнату и попросила не уходить. Я был смущен твоей то ли игрой, то ли серьезностью. Никогда не забуду красные стринги на твоей люстре. Я сделал вывод, что ты, видимо, очень раскрепощена и часто проводишь время с пользой для тела. Намного позже я узнал, что это ритуал для привлечения материальных благ. Развешивать красное белье стало модно при денежных затруднениях.
Мы легли, и ты почти сразу засопела. Прогулка в тонком одеянии для сна в прохладной ночи сделала свое коварное дело – ты простудилась. Я лежал, не шевелясь, и боялся задремать – вдруг ты исчезнешь, и все это приключение всего лишь сон.
Утром ты не могла встать из-за слабости и озноба. Я лечил тебя, заставляя пить противные лекарства. Ты подчинялась. Это было в первый и в последний раз, когда ты по-настоящему доверилась мне. Съев банку меда, грозилась зажужжать. Просила вместо микстуры шампанского, и, получив отказ, притворялась обиженной.
Я оставил тебя выздоравливать и помчался по делам. Вернулся к вечеру, но тебя уже не было. Дверь открыл жирный мужик и,  заикаясь, сказал, что ты сбежала, не заплатив за квартиру.
Я не искал тебя – в большом просторном городе ты могла находиться где угодно. Правда, пару-тройку раз я все-таки бывал на той самой мостовой, в надежде снова встретиться с тобой… Как бы невзначай, как бы между прочим. Я смирился с тем, что тебя больше не будет в моей жизни никогда и даже завел отношения с перспективой на брак. Но однажды ты снова появилась…
Это было зимой. Мы встретились на вокзале. Приезжала ты или уезжала – я так не понял. Ты что-то быстро говорила и попросила тебя спрятать. Я поддался на провокацию и привел к себе домой. Всю ночь мы занимались любовью. То страстно, то нежно. То импульсивно, то медленно.
- Где ты была все это время? – спросил я осторожно, полагая, что не получу вразумительного ответа. И не ошибся.
- Я была на другой планете. Там так холодно. И людей совсем нет.
- Совсем-совсем? – подыграл я твоей фантазии.
- Разве можно назвать того, у кого нет души человеком? - выдохнула ты и отвернулась. Я почувствовал твою боль и понял: произошло что-то плохое. Рассматривая шрамы на твоей спине, я опасался задавать вопросы.
- Ты не хочешь остановиться? – прошептал я в твое ухо. Ты удивленно уставилась на меня, словно я предложил тебе что-то сверхъестественное.
Мы жили вместе целый месяц. Блаженный–благословенный–благоухающий любовью месяц. Я был счастлив впервые за много лет. Я был уверен: тебе также комфортно, как и мне. Но со временем в твоих глазах появилась тоска. Ты отказывалась говорить, что тебя тревожит, и мы впервые поссорились. Я почувствовал, что снова тебя теряю.
«Я слаб? Нет! Просто я люблю тебя. Видеть огонь счастья в твоих огромных теплых глазах – вот высшее благо. Любить – значит отпускать».
Я сделал эту запись в дневнике за день до твоего ухода. Твоя путеводная звезда снова дала клич, и ты исчезла из моей жизни. Также тихо, мягко, как и появилась.
Была ли ты в реальности или это всего лишь игра моего воображения - я уже сомневался. Свидетельств об этом факте не осталось. Ты забрала вещи и вместе с ними из моего жилища пропал твой запах. Я снова брел по бездорожью своего жизненного пути, существуя воспоминаниями о лучших днях, проведенных с тобой.
Время лечит. Я свыкся с мыслью, что больше не увижу тебя, но на всякий случай поместил объявление в твоей любимой газете о том, что жду тебя. Почему-то уверен – ты видела его. Ты знала мой адрес и код домофона. Но так и не появилась на моем пороге.
Я начал отчаянно искать новый смысл жизни и познакомился на нашей с тобой мостовой с забавной девушкой. Она совсем не похожа на тебя… Я тащил ее в свою жизнь, прилагая много усилий. Наверное, сработал инстинкт самосохранения – я испугался остаться один навсегда. Семьи не для таких людей как ты. Но многие люди, растворившись в них, находят успокоение. Я не исключение. Дав той другой свою фамилию, я закрыл наглухо дверь в наше с тобой будущее. Хотя, кого я обманываю: у нас его никогда и не было. ЗАмок на песке сложно назвать недвижимостью. Приходить в дом, где тебя ждут – огромное удовольствие. Для нас – земных-приземленных людей.
Прошли годы, и я почти забыл о тебе. Так комфортнее: атрофировать воспоминания, которые тревожат сердце. Знаю, ты бы расстроилась, услышав это. Я не лукавлю, просто научился радоваться тому, что имею. Научился ценить, то, что есть в моей жизни. Это не значит, что я отвергаю тебя… Наш с тобой рай - временнОе пространство, в котором я умел летать - стало плацдармом для новых устремлений. И я успокоился. Но жизнь игрива и полна сюрпризов. Я увидел тебя на автобусной остановке, ты болтала с какой-то старушкой, потом достала кошелек и дала ей деньги. Твои беззаботность–безалаберность–наивность – весь этот комплект был, как и прежде при тебе вместо багажа. Я затаился среди серой массы людей, ожидающих обычный транспорт, везущий их в обыденную жизнь, борясь с желанием приблизиться к тебе. Огромным усилием я подавлял бурю эмоций, пробудившихся в моем организме. Я напряженно взирал на тебя из толпы, боясь, что ты почувствуешь мой взгляд. Ты также прекрасна и юна, будто коварные годы отказываются обрушить на тебя свой гнев. В чем твой секрет? Ты проспорила зеркалам? Заключила сделку с дьяволом? Кажется, я немного разозлился…
Я пошел пешком стремительно–быстро-торопливо. Это не было побегом, это была защитная реакция. Мой сторожевой пес – совесть, уберег ту женщину, которая верна и преданна мне в моем «сегодня».
Я пришел домой и отказался от вкусного ужина. Закрывшись в кабинете, начал писать тебе это письмо. Ты никогда его не прочтешь и не узнаешь, как сильно я тебя любил. И люблю. Это моя тайна. Ведь должен и я что-нибудь скрыть от тебя. Храни тебя Бог! И прощай. Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь быть счастливой – не уверен, что ты на это способна. Но если смысл твоего жития бег – спеши в то место-точку-пункт, где ты обретешь покой.