Машина Времени неоконченное

1.   

     Мирослав вышел из училища Искусств и огляделся. Роксаны с параллельного потока нигде не было видно, но он решил ее дождаться, тем более, что сегодня она попросила его  проводить ее до электрички. Мирославу это было не особо в тягость, тем более что он собирался потом пойти к знакомому, работающему на Южном вокзале, а это было всего в одной остановке от их станции, где Роксана садилась на свой поезд. Наконец Роксана выскочила из аудитории и, сбежав вниз, выбежала из парадного. В одной руке у нее была сумка, а в другой – аккордеон.
- Ты где пропал, я тебя ждала в коридоре на втором этаже. Возле библиотеки.
- Я же тебе говорил, что на улице! Когда у тебя электричка?
- Через двадцать пять минут.
- Тогда давай в темпе. Ты сегодня от Новожаново едешь?
- Нет, от Новоселовки. На шестнадцать пятнадцать.
- Хорошо, провожу тебя до перрона, посажу в вагон, а сам пешком по шпалам на вокзал.
- А не страшно? По путям-то идти?
- Нет, что там страшного? – Мирослав взял у Роксаны аккордеон. - Дай понесу!
 Наши герои вышли с Украинского переулка на Заиковскую, и возле Поликлиники перешли дорогу. Трамвай ушел у них из-под носа, а следующего долго не было.
- Ну, и где твоя «девятка»? – Мирослав посмотрел в перспективу Октябрьской, в сторону Главного вокзала, - Нет ее.
- Хотя бы семерка шла…
- Да, семерка сейчас не лучше девятки ходит. Уже темнеет. Ладно бы троечка какая или двадцать седьмой, доехать до завода Шевченко. А там - через парк и по Арсенальной…
- Да, сейчас рано стало темнеть. Да и дыму тут конечно много, - Роксана закашлялась.
- Осень, листья везде жгут. У вас в Люботине разве не так?
- Да мы с братом на выходных такой костер устроили, не костер, а дымовуху. Все листья со двора сгребли и еще и мусора добавили. Однако, где же этот трамвай?! Как не нужен так бегает, а как нужен то не дождешься.
- Пошли пешком, похоже, трамваи опять не ходят! – Мирослав усмехнулся, - я в детстве на Новоселовке жил, я тут все улицы и переулки знаю – тут мост есть между Москалевкой и Новоселовкой.
- Мост Свет Шахтера?
- Да. По нему рабочие с завода одноименного на электричку ходят.
– За разговорами наши герои не заметили, как прошли через Владимирскую и Гостиную улицы, и вышли на Речной переулок – он вел на юго-запад, как раз к станции.
     А вот туда как раз, по улице Свет Шахтера и ведет мост Свет Шахтера! – Мирослав указал направо, куда и вела одноименная улица. А прямо – наш мост. Перейдем его, и считай, мы на станции. Его для пригородных рабочих с завода и построили-то.
- Это выходит, что мы срезали изрядную часть пути?
- А что его обходить через парк Квитки Основьяненко и по Арсенальной, или по Москалевской набережной? Хотя, что то, что то путь одинаковый – не все ли равно, какой мост перейти – Октябрьский или Свет Шахтера? – Мирослав махнул рукой в сторону речки.
- Да, все, я уже поняла, где это, - Роксана посмотрела вперед, - вот этот мост. Похож на мост Свет Шахтера, но более мощный. 
- Да, - Мирослав махнул рукой направо, к западу, - вон там железная дорога.
Действительно, за зарослями ивняка доносился железнодорожный шум – что-то бормотал казенным голосом репродуктор, слышался стук колес электрички.
- Наша? – прислушалась Роксана, - неужто опоздали? Следующая же почти что через час.
- Побежали! – Мирослав взялся поудобнее за аккордеон, чтобы не мешал и побежал, а Роксана  за ним.
     Повернув с моста вправо, наши герои прибавили прыти – Роксана даже обогнала Мирослава, так как привыкла бегать за пригородными поездами. Но напрасно – когда они подбегали к станции, электричка уже закрыла двери и тронулась, все более набирая ход. Вскоре она совсем скрылась – лишь доносились отголоски гудения моторов, дробный перестук колес, да порой сиротливый дребезжащий свисток, вскоре затихший вдали, под Тройным мостом.
     Наши герои, скорее по инерции, чем осознанно взбежали на перрон, так как спешить теперь было некуда.
- Ну что делать будем? – Мирослав, отдышавшись, посмотрел на часы, - когда там у тебя следующий поезд?
- Пошли, посмотрим! Я не помню.... – Роксана направилась к главному зданию станции, где висело расписание, и вдруг остановилась у ближайшего столба. - Смотри, какое странное объявление!
     На столбе висело объявление, как объявление.
- Да ну его, обычная реклама! – Мирослав поморщился, даже не посмотрев, что там висит.
- А вот и не обычное! – Роксана, словно забыла об электричке, убежавшей у нее из-под носа, - а вот и не обычное! Очень даже необычное!
     Мирослав тоже остановился и пригляделся. С первого взгляда казалось, что это либо розыгрыш, либо написал сумасшедший. Еще бы, ведь текст объявления гласил следующее:
 
    

      "Уважаемые граждане! Сегодня, в связи с эксплуатационными испытаниями Машины Времени приглашаются желающие для межвременных перемещений.
     Пробное перемещение будет произведено на 100 (сто) лет назад. Отправление назначено на 18: 00  сегодняшнего дня. Отправление в Прошлое будет осуществлено из двора дома по улице Конторской 95 (район станции «Новосёловка») Требования к потенциальным пассажирам – количество - не больше двух человек, возраст не старше 20 лет. Особое предпочтение отдается студентам, изучающим историю краеведения.
     С уважением,  Николай Петрович и Виктор Анатольевич."   

    

      Роксана тут же сорвала со столба листок бумаги:
- Пусть об этом проекте знаем только мы!
- Да ты что? – Мирослав задумался, - у тебя же скоро, меньше чем через час, следующая электричка! Да и какая Машина Времени, это же фантастика!
- Ну, за час мы как-нибудь да успеем, - Роксана посмотрела умоляюще на однокурсника, - ну, давай?
- Ну, давай! Мирослав взял объявление, свернул его в трубочку и положил в карман – что с девушкой спорить? Придут сейчас во двор, указанный по адресу, а там их высмеют, и все тут!
     Тем не менее, дом № 95 наши герои нашли сразу – они проходили мимо него только минуту назад, когда ничего о нем не знали.   
     Трехэтажный дом, оштукатуренный с улицы и кирпичный со двора, с мезонином в крыше и с куполом мини-обсерватории, из которого торчал телескоп, был в плане в виде буквы «П».
     В «перекладине» буквы была проделана арка для выхода на улицу. Дворик с сараями на заднем дворе, за которыми виднелась дебри живой изгороди из дикого красного винограда и калитка в штакетнике, очевидно, ведущая в смежный квартал частного сектора. Второй этаж был опоясан деревянной галереей, местами прерывающейся лестницами, ведущими вниз – кроме парадных лестниц подъездов здесь были и внешние, деревянные, а подъезды имели по два выхода – и во двор и наружу, на улицу.
- Интересный дом! – Роксана удивилась, - сколько раз мы мимо него проходили и не знали…
- Потому что не знали. А ты сама, особенно как будет темно, то есть с ноября по конец февраля не ходи тут одна! Райончик тот еще! – Мирослав оглянулся.
     В глубине двора, в беседке, увитой тем же диким красным виноградом, за столом сидел мужчина средних лет и что-то сосредоточенно изучал в чертеже, расстеленном перед ним и прижатом по краям камнями, чтобы ветром не снесло.
- Добрый день! – Мирослав подошел к незнакомцу, - скажите, пожалуйста, а Николай Петрович или Виктор Анатольевич здесь живет?
- Да, молодой человек, оба они живут здесь, в этом доме и я – один из них. А вы кто такой? И кто ваша спутница?
- Мы прочитали ваше объявление на станции. Точнее, Роксана прочла!
- Да я прочитала и решила пройтись посмотреть, что за такая Машина Времени. Тем более что нам историк наш, то есть преподаватель истории, я хотела сказать, задал написать реферат по истории краеведения – видение событий столетней давности собственными глазами. А как можно видеть собственными глазами то, что было сто лет тому назад?
- Только с помощью Машины Времени, - незнакомец протянул руку Мирославу, представляясь. - Виктор Анатольевич. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, вы правы, девушка!
- Мирослав. А это – Роксана!
- Очень приятно. А сейчас, пока еще не приехал Николай Петрович, мы пойдем ко мне на веранду, и перекусим. – Вы ведь проголодались? С учебы-то?
- Не отказалась бы, - Роксана вспомнила, что с утра ничего не ела и решила, раз сами угощают, то грех отказываться. Мирослав проявил солидарность, и через пять минут наши герои сидели на открытой веранде за деревянным столом и с аппетитом кушали борщ.
     Виктор Анатольевич разогревал на сковороде второе, а потом вынес из погреба вино.
- Это вам не какая-нибудь жужка, или шмурдяк, что пьют в кабачке по дороге на станцию!
Это вино мы с Колей сами делаем и настаиваем ягоды со своей дачи на коньяке. Смотрите, какой золотистый цвет. Это настоящая «Золотая осень»! Я не стал вам его наливать перед едой, так как вас бы быстро разморило. А теперь, когда вы покушали борщ и выпьете настойку, второе пойдет на ура! Тем более, картошка с мясом.
- Спасибо! – Мирослав с аппетитом, но чинно ел, стараясь не торопиться.
- Да не за что! – Виктор Анатольевич усмехнулся, - чем богаты, тем и рады! Да брось ты свой аккордеон! Положи его рядом, чтобы не мешал. Музыканты?
- Она – музыкант, а я – художник, - ответил Мирослав, положив аккордеон на скамейку.
     Тем временем с улицы послышался странный свистящий звук – он доносился со стороны частного сектора, из-за сараев. Еще через пару секунд, перелетев через сарай и забор, посреди двора опустился диковинный аппарат продолговатой формы. Видом своим он напоминал автомобиль сверхновой модели, только без колес. Дверей в нем также не было, низкая посадка и обтекаемый салон, покрытый дымчатой каплевидной крышей, говорили о том, что данный транспорт способен не только перепрыгивать через препятствия, но и использоваться, как летательный аппарат.
- Это наш Николай Петрович на аэромобиле вернулся. – Виктор Анатольевич помахал рукой, - Эй, Коля, вылазь, посмотри, кто пришел!
     Крышка аппарата сдвинулась назад, в пазы, обнажив салон из пяти сидений - два спереди три сзади, как в стандартной легковой автомашине.
- Сразу видно, что семейный человек! – Виктор Анатольевич ухмыльнулся, - в таком маленьком объеме целых пять мест распределил. Я бы два места сделал и все.
- Баб катать, - Николай Петрович решил тоже подколоть товарища, - виден старый холостяк.
- Помоложе тебя!
- Кстати надо будет передать Петру и Зине Кристалл, - заметил Николай Петрович, - пойди, Витя, захвати ящик.
     Виктор Анатольевич побежал за Кристаллом, превратившимся к тому времени в самый обычный алмаз – надо было его отвезти в Прошлое.
     Николай Петрович тем временем загнал свой «транспорт» в гараж и запер его.
- Как у нас с Машиной?
- Все в порядке! – Виктор Анатольевич вышел из квартиры с посылочным ящиком под мышкой, запер двери, спустился по деревянной лестнице и подошел к сараю. – Работает.
- Это, как я понимаю, наши пассажиры? Я - Николай Петрович!
- Мирослав.
- Роксана.
- Очень приятно, молодые люди. Вы хоть осознаете, на какой шаг решились? И какой риск вас ждет?
- Вполне! – Мирослав ответил уверенно, но Николай Петрович уловил нотку сомнения.
- А барышню-то? Зачем вы, кавалер, даму притащили с собой? Эта поездка не для девушек! Вдруг что?
- Это он-то даму? – Роксана рассмеялась, - это скорее дама кавалера с собой потащила.
Ведь это я объявление на столбе увидела! У нас завтра семинар по истории краеведения. Вот я и решила что это – судьба!
- Ну, раз судьба, идемте ей навстречу! – Николай Петрович махнул рукой в глубину двора, где и была Машина, замаскированная под сарай.
    

2.   
    
     Все четверо подошли к сараю. Сняв навесной замок с простой деревянной двери, открывающейся наружу, Николай Петрович указал всем на следующую дверь. Она оказалась бронированной и снабженной тремя кодовыми замками. Каждый следующий можно было привести в действие только раскодировав предыдущий, а последний открылся только после того, как Николай Петрович ввел дополнительно пароль на сенсорном дисплее.
     Открыв дверь, Николай Петрович, а за ним и все остальные зашли в середину.
Нет, это сараем назвать было нельзя. Перед нашими героями предстал интерьер, совершенно не соответствующий сарайному – под потолком горела цепочка продолговатых люминесцентных светильников, как в самолете. Стены были обшиты пластиком, а окна, снаружи кажущиеся старыми с потрескавшимися рамами, запыленными и грязными, изнутри оказались с металлопластиковыми рамами.   
     Прозрачность их изнутри была выше всяких похвал.
- Ну, рассаживайтесь! – Николай Петрович указал на места – в салоне было четыре мягких кресла. Сам он сел в кресло перед пультом управления, занимающим целую стену. Над пультом висело несколько часов – одни обыкновенные, электронные, а вот вторые – тоже электронные, но показывали не только секунды, а и миллисекунды и даже микросекунды.
Николай Петрович торжественно задраил все двери. Без этого Машину в действие привести в рабочую готовность было нельзя.
- Давай, Коль, заводи шарманку! – Виктор Анатольевич сел на место помощника управления. Тот повернул рубильник, датчики засветились, замигали разноцветными лампочками и огоньками.
- Приводи к нейтральному! – крикнул Николай Петрович, глядя на приборы.
- Есть к нейтральному! – Виктор Анатольевич плавно повел рычаг, стоящий на отметке «нормальное время» к нейтральной отметке. – Прежде чем трогаться назад, время нужно остановить!
     Тут же Мирослав и Роксана заметили, что часы над пультом стали идти медленней – секунды сменялись с периодичностью минут. Вскоре уже и минуты совсем остановились, а за ними перестали переключаться секунды и миллисекунды. Через пару минут, если так можно выразиться, остановились и микросекунды. Едва все датчики остановились, а рубильник стал на нуль, все звуки с улицы прекратились. Рычаг, ведомый Виктором Анатольевичем, замер на нейтральной отметке.
     Главные часы Машины остановились на семнадцати часах тридцати минутах, и наступила такая полная тишина, какой ни Мирослав, ни Роксана в жизни не слышали. 
     В то же время еще одни - простые стрелочные часы рядом со всеми остальными, продолжали тикать, словно их остановка времени не касалось. Тиканье разносилось как удары грома – кроме этих звуков больше в природе не было – с улицу прекратился всякий шум.
- А что это за часы? – спросил Мирослав.
- Это - часы нашего с вами времени, по ним мы будем знать, сколько его затрачивается на ту или иную операцию. Они будут продолжать идти вперед даже тогда, когда мы понесемся в Прошлое. Вот такая относительность! Старику Эйнштейну и не снилось!
- Плавно остановил! – Николай Петрович перехватил у Виктора Анатольевича  рубильник и потихоньку сдвинул еще дальше, за разделитель нейтральной отметки, на знак «минус». Микросекунды, миллисекунды, а потом и секунды и минуты потихоньку тронулись назад, как на таймере обратного отсчета, правда все ускоряясь. На западе, успевшем за время обеда у Виктора Анатольевича, вдруг посветлело, через миг солнце встало и, набирая скорость, ощутимо быстро для глаза двинулось к точке юга и дальше к востоку, где и село с еще большей скоростью, так что опять потемнело. Потом еще и еще и, если так можно было выразиться, солнце вновь встало точно на западе и также село на востоке, затем опять и опять.
- Осеннее солнцестояние – двадцать второе сентября! – Отрапортовал Виктор Анатольевич, - едем дальше!
     Вскоре точки восхода и заката Солнца сдвинулась к северу – теперь оно «всходило» на северо-западе, а «садилось» на северо-западе - наступало лето.
     Мирослав почувствовал гудение в голове – неприятное чувство, которое возникает иногда во сне, точнее в полусне, когда еще не заснул крепко, или что-то помешало. Тогда бывает, что сон куда-то улетучивается, но ты еще проснуться не можешь, хоть и слышишь сквозь шум в ушах все реальные звуки, окружающие тебя. Такое же чувство испытывала и Роксана, и, очевидно, и изобретатели Машины, но те держались хорошо.
- Вошли в лето текущего года…август…июль…июнь…летнее солнцестояние! – Виктор Анатольевич посмотрел на датчики, показывающие дни – они мелькали со скоростью минут, солнце неслось по обратной траектории, снова сдвигаясь к точке равноденствия, и теперь всходило и садилось опять точно на западе и востоке, правда, через несколько мгновений пошло в южную часть небосклона – на зиму.
- Февраль…январь…декабрь предыдущего года, - бормотал Виктор Анатольевич, - скорость – один месяц в секунду!
     Солнца уже не было видно – оно проносилось по небу огненной дугой, сдвигающейся то к югу – зимой, то к северу – летом. Весной и осенью дуга тянулась точно с запада на восток – от одной точки равноденствия к другой, а потом и вовсе исчезло - не стало ни света ни тьмы - мелькание перешло в с плошной серый фон, мерцающий и тусклый, так что казалось, что сейчас сумерки – серый фон за окном и ничего больше, на фоне которого деревья росли на глазах – в обратную сторону! То есть уменьшались. За какой-то миг вековые ивы и тополя превращались в саженцы, которые сворачивались и быстро уходили в землю.
     Но окружающая их сарай среда практически не изменялась – дом был более старым, чем срок, на который они летели, потому оставался на месте. На момент  Отечественной войны пришелся самый пик скорости – после сороковых годов Николай Петрович повернул рычаг на сброс скорости, привел его поближе к нейтральной – Машина помчалась по Времени медленнее. Вскоре за окнами вновь началось мелькание чередования дня и ночи, пока еще очень быстрое.    
     Приближалось время торможения, и Виктор Анатольевич уверенной рукой вел Машину, постепенно сбавляя скорость. Мирослав встряхнулся – наваждение пропало и в голове больше не гудело.
«Уж не приснилось ли?»- подумал он, оглядываясь вокруг. Тут он сообразил, что во сне человек не осознает, что это ему снится, и даже не удивляется реальности происходящего – «Как же так? Раньше этого не было, а тут и вдруг такое?»
     Впрочем, подобное чувство сейчас было не только у него, но и у Роксаны – той тоже казалось, что это - сон, чем она с ним и поделилась.
- Молодежь, - откликнулся Николай Петрович, - знаете ли вы, что сниться двоим людям, а тем более четверым один и тот же сон не может в принципе, ибо иначе это - массовый психоз! Так что мы сейчас бодрствуем, а неприятное чувство, напоминающее быстрый сон - шум в ушах и ощущение падения в бездну – вполне нормальное явление для таких экстремальных условий, как те, в которых мы сейчас находимся.
- Не каждый день человеку вместе со своим телом и душой дано перемещаться на сто лет в прошлое, да еще таким примитивным «транспортом», как наша Машина, - заключил Виктор Анатольевич.
- Транспортом? – не поняла Роксана, - тот аппарат, на котором вы приехали, вот то транспорт, а это что? Мы как стояли посреди двора, так и стоим!
- Поэтому я сказал слово «транспортом» в кавычках. Но кавычек конечно не слышно.
- А почему не транспорт? – подал голос Виктор Анатольевич, - она же нас везет. Правда, не в Пространстве, а во Времени. А ведь и Время, и Пространство имеют одно общее свойство. Знаете какое?
- И то и другое – бесконечно! – ответил Мирослав.
- Да, именно так, хоть это и не доказано! – Виктор Анатольевич на миг отвлекся от приборов, - ведь человеческое существо недолговечно. И не факт, что именно при нас с вами произойдет конец света! Хотя для каждого из нас смерть – маленький Армагеддон! Свой собственный конец света. Впрочем, что там после смерти, мы не знаем. Может, мы и бессмертны.
- В смысле - переселения душ?
- Неизвестно, в будущем ли будет жить наша душа, или может, в прошлом? Да и вообще – есть ли она у нас? Не сказки ли это? А вдруг наши души могут перемещаться во Времени?! И в следующий раз допустим, кто-то из нас будет жить в какой-нибудь древней цивилизации вроде греческой или египетской, лет этак пять-семь тысяч назад.
- Возможно, хотя по-моему это – бред. Но есть еще один вариант, - усмехнулся в усы Николай Петрович, - вот, например, мы все состоим из атомов, научный факт. Атомов, определенным образом расположенных. Если мир бесконечен, то есть ли вероятность того, что в будущем где-то, когда-то, атомы эти, и встанут они точно так же, как сейчас и появлюсь такой же я, такой же Витя, такой же вы, Мирослав, и такая же Роксана. Только звать нас будут, может, иначе, и жить мы будем совсем в другом месте. Может, лет через сто, а может и через миллиарды. Кто же его знает?
- Точнее, в других местах, - поправил его Виктор Анатольевич, - по теории вероятности уже точное повторение кого-то с нас одного – ну очень маловероятно. А уж чтобы всех четырех, да еще чтобы мы так же встретились и жили в одно время да еще в одном месте…Это уже вообще вероятно один к…даже не могу назвать число такое, это – за пределами человеческого исчисления. Впрочем, это и неважно. Все равно мы этого не узнаем. Мне же иногда кажется, я жил в какой-то древней цивилизации – она мне даже по ночам снится. Илион какой-то. Но я в истории не особо силен. Что это за цивилизация?
- Это, кажется, Троя! – Мирослав вспомнил историю Древнего мира. Да, Троя.
- Ага, припоминаю.

«А греки, как спаливши Трою…».

- «Энеида» Котляревкого. Пародия на Вергилия! – Усмехнулся Виктор Анатольевич.
- Ты, это, тормози, не отвлекайся – Николай Петрович посмотрел на датчики, - все равно в конечной части остановимся. Так что  надо плавно.
- Да, ладно, - Виктор Анатольевич сбросил скорость, переведя рычаг еще на одно деление, - тормозить тоже плавно надо.
-Тридцатые, давай еще больше сбрасывай ход. На три деления! – Николай Петрович посмотрел на приборную панель, - через двадцать лет остановка!
- Есть - сбавить ход еще на три деления! – Виктор Анатольевич притормозил еще.
     Теперь всем было заметно, что скорость спадает – датчики времени уже не так мелькали, да и за окном не было того мелькания – двадцатые годы прошли на сверхмалой скорости. Наконец приблизились десятые годы – Виктор Анатольевич совсем прикрутил скорость – можно было отличить день от ночи, а также проследить путь солнца – оно как прежде проносилось огненной дугой с запада на восток, сдвигаясь то к северу в летние месяцы, то к югу в зимние.
- Все, останавливаемся! – Николай Петрович перехватил управление, - держись, ребята, сейчас будет остановка. Вскоре все замерло – на табло засветилась надпись
«Станция прибытия». Чуть пониже был год – на сто лет раньше, чем тот, из которого они вылетели.
- Тысяча девятьсот…да, это не сон! – Роксана усмехнулась, - но вот только как…
- Чего – «как»? – не понял Виктор Анатольевич.
- Как нам узнать, что мы действительно прилетели в Прошлое?
- Погодите. Сейчас пересечем Нейтральную линию. Выставлю Нормальное время, чтобы Машина была в Реальном Времени, то есть шла в ногу с тем временем.
- Понятно!
- Тогда не отвлекайте. Сейчас ответственный момент – догоним Реальное Время и выключим все агрегаты. А то они у нас, по-моему, перегрелись уже.
     Взвыв в последний раз ускорителями, Машина затихла. За окном послышался обычный шум, не искаженный временем. Впрочем, не слишком этот шум был и обычный. Доносилось какое-то пыхтение, шипение.
- Что это? – спросила Роксана, подходя к окну, которое Николай Петрович открыл, дабы впустить свежий воздух.
- Вот выйдем и узнаем. Но только как? Вот вы, Роксана, как собираетесь ходить по Прошлому? В болоньевой куртке и джинсовой юбке выше колен? Не слишком ли ноги открыты?
- Ну, я же в колготах, в толстых! Я в них и в этой куртке и без юбки ходить могу.
- Да, но тогда колгот не было – дамы носили чулки и панталоны. Но панталон у нас с вами нет, так что будешь ходить пока в колготах вместо чулок – кто это заметит? А вот юбку подлиннее, точнее гимназическое платье, мы тебе найдем. И пальто вместо куртки тоже.
- А мне тоже переодеться надо? – спросил Мирослав.
- Конечно, - Виктор Анатольевич протянул ему костюм-тройку и пальто-плащ. – Не будешь же ты расхаживать по началу ХХ века в кожаной куртке, свитере и джинсах! Все заподозрят, что что-то тут не так!
     Когда все четверо включая Николая Петровича и Виктора Анатольевича, переоделись, можно было и выходить из Машины.
- И вот когда к вам прилетели гости из прошлого, вы и поняли что путешествия во Времени  возможны?
- Именно так, - Николай Петрович присоединился к беседе, - именно так мы поняли, что путешествия во Времени вполне возможны. Но Машину строить мы начали раньше, чем это произошло. Впрочем, тогда она нам и не пригодилась. Зато мы вырастили Кристалл, и не один. Вот теперь лишний экземпляр везем им – в Прошлое.
- А когда к нам через рубеж Времени выбросило Петра, а за ним и Зину, мы поняли что движемся в правильном направлении. Впрочем, тот портал, воздвигнутый временщиками-практикантами из Будущего, открылся не вовремя и Петр, а за ним Зина случайно туда попали. Мало того, портал оказался односторонним и не имел обратной связи. Потом, когда он закрылся, и Петр с Зиной не смогли вернуться к себе. Впрочем, потом за ними прилетел аппарат из Будущего и доставил их из нашего времени на сто лет назад, то есть в их время. Может, нам даже удастся с ними встретиться. Поскольку они прилетели из более раннего года, то сейчас они должны нас помнить, поскольку они уже побывали в нашем Времени.

3.   

     Двери Машины, замаскированные под обычные сарайные, открылись, выпуская героев в начало ХХ века. Первым ступил на землю столетней давности Николай Петрович на правах капитана, словно астронавт на поверхность чужой планеты, где не ступала нога человека. За ним сошел Виктор Анатольевич с такой торжественностью, словно президент с трапа самолета. За ними сошли и наши герои.      
     Дворик дома практически не изменился – только сам дом стал более новым, и исчезли все провода и фонарь посреди двора, а также - башенка обсерватории Астронома.
Со стороны железной дороги периодически доносилось пыхтение и шипение - проходили поезда, за ними тянулись дымные полосы.
- Знакомые звуки! Люблю когда паровозы пыхтят, - Николай Петрович как самый старший, помнил этот звук, будучи, правда, еще совсем маленьким. Но воспоминания детства зачастую оказываются самыми стойкими, так что данный звук разбудил память полувековой давности.- Эх, последний паровоз списывали, когда мне было лет семь! Но в то время уже и электрички ходили…
- А сейчас где-то электрички уже есть? – заинтересовалась Роксана.
- Конечно. Где-нибудь в Америке, или в Европе они уже лет десять, как ездят, правда, в экспериментальном плане.
- Дом наш практически не изменился - может чуток помолодел, - заметил Виктор Анатольевич.
- Да, - протянул Мирослав, - не знал что этот дом такой старый.
- В нем и живет, точнее снимает квартиру Петр, - ответил Виктор Анатольевич, - тот самый, что я вам рассказывал, попал в наше время из-за разгильдяйства и халатности временщиков-практикантов двадцать второго века. Впрочем, не будь того происшествия, мы с вами бы сейчас не имели бы этой Машины. Антонин подарил нам запасной Кристалл – из запасников Института времени. А тот, что вырастил на огороде у себя Андрей Трофимович – это наш командир, так он превратился в алмаз, его мы и везем Петру, точнее его с Зиной долю. Отдадим, заодно погостим у них недельки две.
- А …
- А на свою электричку, Роксана, ты успеешь – на ту на которую и собиралась. Но не на ту, на которую опоздала, а на ту, на которую хотите пойти. Ведь даже если мы здесь пробудем год, вернуться мы можем минутой позже, чем улетели. Стартовали мы в восемнадцать ноль-ноль, значит, прилетим в восемнадцать ноль одну. Но никак не раньше – иначе вы рискуете столкнуться с самими собой, опоздавшими. А это противоречит канонам Времени.
- Мы уже ездили сюда, только на другой Машине – капитана Петренко, - отозвался Виктор Анатольевич.
- А кто такой Петренко?
- Капитан, - ответил Николай Петрович, - но не простой, а капитан Патруля времени.
- Это тот, что руководитель практики у тех учеников? – Мирослав кое-что вспомнил из того, что рассказал им Виктор Анатольевич за обедом на веранде.
- Да. А, кроме того, он в молодости водил космические корабли дальнего следования на освоение Новой Земли – есть такая планета в соседней галактике. Три года лететь приходилось.
- Это как?
- В одну сторону. И там еще полгода жили, плюс вели переговоры с пиратами. Потом три года назад.
- На следующем же корабле, поправил Виктор Анатольевич, -  он управился уже за два с половиной в один конец, а на третьем - за полтора года
- Вы говорили что у них были переговоры с пиратами? С космическими? – удивилась Роксана.
- Нет, с морскими. Их планета находится в состоянии нашего семнадцатого-восемнадцатого веков, как я понял из рассказов Антонина, - Виктор Анатольевич задумался, - ну, что идемте теперь в дом. Они поднялись на второй этаж по лестнице – такой же, как и в своем времени, тоже деревянной и покрашенной в такой же коричневый цвет. Только вместо электрического фонаря с энергосберегающей лампочкой на веранде висела керосиновая лампа.
- Подобную я видел на блошином рынке у старьевщиков, - заметил Мирослав, - там был еще старинный железнодорожный фонарь и примус.
- Сейчас, в начале двадцатого века, уже где-то может и есть газ, ведь в наше время газовому хозяйству было лет 120, - заметила Роксана. – Хотя у меня его до сих пор нет.
     Виктор Анатольевич постучал в дверь квартиры, бывшей в двадцать первом веке его собственной.
     На пороге квартиры, выходящем на веранду, появился Петр.
- Вот так встреча! – Петр с радостью пожал руки Николаю Петровичу и Виктору Анатольевичу, - все-таки приехали?
- А то, как же? – Виктор Анатольевич
- А где Зина? – спросил Николай Петрович. 
- Она сейчас у меня, сейчас выйдет. - Зин, выйди, посмотри, кто к нам пришел! Гости из Будущего!
- А мы вам кое-что привезли! – Николай Петрович передал ящик, - тут и тебе и Зине – по куску Алмаза, выросшему из Кристалла, что вы ухаживали.
- Спасибо, - Петр поблагодарил Николая Петровича.
- Да, извиняюсь, - Мирослав пожал руку Петру, - будем знакомы, Мирослав.
- Петр! Очень приятно.
- Роксана! – представилась Роксана, - хотела бы с вашей девушкой познакомиться.
Зина в этот миг вышла из квартиры и, подошла к Петру и двоим незнакомым ей
- Зина! – Зина присела и сделала книксен…
- Ку? – подколол её Мирослав.
- Чего – «Ку»? – не поняла Зина.
- Да это у нас такое кино есть – «Кин-дза-дза». Там все друг перед другом «Ку» делают и приседают подобным образом!!! - Петр вспомнил известный кинофильм тысяча девятьсот восемьдесят шестого года выпуска. – Мы же вместе смотрели!
- Ты смотрел, - отозвалась Зина, - а я заснула на десятой минуте, когда они в пустыню попали.
- Самое интересное там, в пустыне, и началось! – Петр усмехнулся, - чем пепелац от гравицапа отличается?
- Ладно, - отозвался Виктор Анатольевич, - потом будете выяснять, что там «Ку», а что «Кю». А сейчас – идемте, прогуляемся, посмотрим, что тут у нас, точнее у вас творится. Давно я в Прошлом не был – месяца три. Да тогда же когда к вам в гости приезжали было одно. Может сейчас что-то, и изменилось?
- Да что там за три месяца измениться могло? – Петр пожал плечами, - может только то, что новую пару путей сделали на железной дороге – на Балашовку? Или что в Центре новые дома строятся на площади.
- На Николаевской площади, что ли? – поинтересовался Николай Петрович.
- Ага. Академик Бекетов строит сразу несколько банков и учреждений – по… госзаказу, - вспомнил он слово из Будущего.
- Хорош болтать, идемте, - Николай Петрович направился к арке, за ним –Зина, Роксана и Мирослав. Замыкал шествие Виктор Анатольевич. Петр, взбежав на веранду, запер квартиру, после чего стрелой спустился вниз и догнал компанию.

4.   
    
Наши герои отправились в сторону платформы «Новосёловка».
     Количество путей уменьшилось, контактной подвески над путями не было, а шпалы были деревянными. А за путями тянулся сосновый бор - имение Карповых.
- Итак, - Николай Петрович оглянулся в продымленный осенний вечер, - вы рассчитывали получить более свежий воздух? И не надейтесь! Да, машин еще мало, но есть заводы,дымящие двадцать четыре часа в сутки, есть частные дома, отапливаемые углем, и дворы в которых сгребают и сжигают листья.  А на улицах лошади, которые гадят, где попало прямо на мостовые – навоз тоже воздуха не озонирует. Слышите запахи?
- Да, - поморщился Мирослав, - а если к угольной гари прибавить еще запах навоза – а лошади тут на каждом шагу, то можно себе представить амбре в центре.
- Да и по окраинам тоже, - заметила Роксана, - вон, что это за канава такая зловонная?
- Это канализация, - ответил Петр, - она тут в открытом виде течет вдоль улиц.
- А где трамвай? – Наши герои дошли до того места, где в их времени был трамвайный круг, опоясывающий рельсами целый квартал. Улица вместо Пахаря называлась Николаевской.
- Да пока что тут и конку-то не провели. В этом времени всего два маршрута конки – один от вокзала до Конной площади (ныне Восстания) а второй – от Москалевки до Сумской в районе Университетского сада.
Трамвай же ходит по маршруту «Центр-Подол-Петинская-Балашовка». А может, еще и не ходит…
- Что так?
- Запрещено трамвай прокладывать по улицам, параллельным и пересекающим коночные. Такие условия иностранных концессионеров. По идее они были заключены до 1927 года, но поскольку конка уже сейчас, в 1906 году, устарела и физически и морально, то ясно, что  не дотянула, точнее не дотянет и до двадцатого года… 
     В этот момент мимо них проехал лихач…
- Извозчик! – закричал Николай Петрович, подняв руку так, словно ловил таксомотор в родном своем времени. Извозчик бойко осадил своего коня, затормозив линейку.
- «Ванька!», - пробормотал Николай Петрович, - одноконный извозчик своим друзьям – Роксана и Мирослав знали это слово только из книг о старом Городе.
- Как тебя, дружище, занесло в этот район? – спросил он у извозчика.
- А что, - отозвался тот, - седока завез сюда. Хорошо назад не порожняком ехать Да вы не бойтесь - все шестеро поместитесь. Один из вас рядом со мной на облучке, двое - мужчин - в передних креслах, а молодежь - вчетвером на заднем. парни, возьмите девочек на колени.
   Все влезли в пролетку, лихач взмахнул кнутом, и повозка помчалась по ухабистой Балашовской – будущей Академика Богомольца. Колеса подпрыгивали на засохших неровностях грязи как на булыжниках. Николай Петрович уселся рядом с возничим, Виктор Анатольеович -
- А что? – спросил Виктор Анатольевич у «водителя кобылы», - а давно не было у вас дождичка?
- Та давненько, барин, осень в этом году сухая.
- Ну, это хорошо, - Николай Петрович усмехнулся, - а то, как посмотрю, дороги у вас не все замощенные…
- В центре – еще ничего, - словоохотливый лихач закурил самокрутку с махоркой, - а тут на Основе, на Москалевке – дождь прошел - и грязища грязищей…
- Зато сейчас пылища пылищей! – Мирослав оглянулся назад, где за задними колесами курилась целая туча пыли.
- Да, как шутили в свое время наши студенты, - что наш город летом - песочница, зимой чернильница, - отозвался Петр, - одно время даже «грязные каникулы» устраивали – в марте и в ноябре, когда все размывало так, что ни проедешь, ни пройдешь!
- Раньше, - отозвался лихач, - я слышал, что подъем на Холодную гору по Екатеринославской улице был грязным, и неудобным и подняться на нее без хлопот можно было только летом. Осенью и весной там была грязь, а зимой – скользота!
- Зато после постройки железной дороги все улучшилось, - заключил Петр, - над путями проложили путепровод на Холодную гору, - а гору подперли каменной стенкой!
     После проведения дренажных работ жителей под горой – на Карповке и Новоселовке перестало подтапливать, - отозвался словоохотливый лихач. – А сейчас посмотрите на эту улицу.
     Пролетка тем временем проехала мимо Основянской церкви,на месте которой в советское время был детский сад, а в 2000-е годы - супермаркет "АТЛ", выехала на Большую Москалевскую улицу и свернула налево.
- Возникла Москалевская, - начал извозчик, - в XIX веке и была названа, как и селение Москалевка, Москалевской. Значительное заселение этого района началось с 1829 года. В середине XIX века дорога на Москалевку проходила по Нетеченскому мосту, а дальше по грязной и неудобной набережной реки Харьков. В то время Большая Москалевская еще не была замощена, на ней стояли в основном деревянные дома, и только здание меднолитейного завода было каменным. Нечетная сторона улицы была застроена до пересечения с Заиковской, дальше на юг домов не было. Все пространство между Заиковской…                …Ныне - улица Первой Конной Армии, - прошептал Виктор Анатольевич на ушко Мирославу и Роксане…                …Основянской и Москалевской, - продолжал словоохотливый лихач, - на котором после расположились улицы Батуринская, Полтавская, Валерьяновская, Миргородская, Киевская, Цигаревский переулок, представляло собой песчаную пустыню — «Аравию», принадлежавшую помещику Квитке. Память об этой пустоши сохранилась до наших дней в названии Аравийской улицы. В 1883 году был принят план разбивки «Аравии» на улицы и переулки и началась продажа участков.  На протяжении 40—70-х годов XIX века на улице возник ряд предприятий. В 1840 г. на Москалевской, 87, открылся завод по изготовлению кафельных плит; в 1868 г. в доме номер 31 начала работать перчаточная фабрика; в 1869 году на Москалевской, 67, возник чугунолитейный, а в 1871 году — свечно-восковой заводы. В конце XIX века вблизи улицы начал работать чугунолитейный и механический завод фон Дитмара (ныне завод «Свет шахтера»). К середине 80-х годов прошлого века Большую Москалевскую застроили до речки Лопань, а в начале XX века, то есть сейчас,  Москалевка полностью слилась с Основой. Район Харькова — "Основа" широко известен. Его имя носит выдающийся прозаик новой украинской литературы Григорий Федорович Квитка-Основьяненко (литературный псевдоним Грицько Основьяненко), родившийся здесь в 1778 году. С 1830 года и до конца своей жизни писатель жил на Основе. Здесь были написаны его лучшие произведения, в том числе «Малороссийские повести, рассказанные Грицьком Основьяненком».
     В это время пролетка как раз проезжала по участку, граничащему с зеленым массивом, который в современности именуется парком имени Григория Федоровича Квитки-Основьяненко, и выехала на Основянский мост.
…В 1884 году по улице Большой Москалевской от центра до Основянского моста, прошла линия конки, а в следующем году улица была замощена…
- Больше ничего не скажешь? – Николай Петрович хитро подмигнул спутникам, - а я могу и будущее этой улицы предсказать. В 1917 году по улице пройдут с красными знаменами колонны рабочих, здесь произойдут демонстрации и митинги. В память об этих событиях Москалевскую переименуют в улицу Октябрьской Революции.
     За двадцатый век улица приобретет новый облик, станет зеленой и благоустроенной. Здесь появится ряд новых зданий. В 1929 году начнется строительство поликлиники. Она вырастет на углу Заиковской (в будущем - улица 1-й Конной Армии) и нашей улицы. Центральным предприятием района, прилегающего к этой улице, станет завод «Свет шахтера» (ныне завод Дитмара) этот завод будет одним из крупнейших предприятий города. В девятой пятилетке завод «Свет шахтера» выпустит тяжелые передвижные шахтные конвейеры для механизированных угледобывающих комплексов и струговых установок. Завод станет арсеналом горной техники. Конвейеры, светильники и другие механизмы, которые производятся в цехах завода, широко используются в угольной промышленности страны. Среди предприятий и организаций, расположенных в районе улицы Октябрьской Революции, будет и Харьковская экспедиция геологоразведочного треста «Укрюжгеология». Ее геологические партии займутся поиском полезных ископаемых, необходимых для дальнейшего развития промышленно-экономического комплекса северо-восточных областей Украины. В результате их поиска в Лозовском районе Харьковской области разведают месторождение каменного угля запасом в три миллиарда тонн. Коллектив экспедиции активно поучаствует в поисках подземных вод на территории Харькова и в пригородной зоне.
     В 1972 году в районе улицы Октябрьской Революции (Гостиная, 16), в трехэтажном здании бывшей 97-й средней школы будет открыт новый Дворец творчества школьников. На улице Октябрьской Революции разместятся разнообразные магазины, кинотеатр «Октябрь», который, правда недолго проработает и через сто лет его прикроют, библиотека и другие, культурные и бытовые учреждения, больница. В последние годы ХХ века здесь построят ряд жилых домов. По улице пройдет трамвайная линия. В 1964 году улицу Октябрьской Революции кратчайшим путем соединят трамвайным сообщением с районом Привокзальной площади через Гончаровский бульвар и Гончаровский мост.
Благоустройство улицы Октябрьской Революции продолжится и дальше, но это уже будет совсем другая история.               
     Совершенно ошалевший от таких футуристических дат и такой информации, извозчик совершенно забыл понукать свою не в меру ленивую клячу, и та плелась, как попало, волоча за собой пролетку. Та и рада была поволынить и тащилась еле-еле, с остановками у каждого столба, и, в конце концов, кончилось все тем, что их обогнал тихоходный вагон конки №2, идущий до Николаевской площади и дальше по улице Сумской.                - Эй, вы, отстаете! – послышалось конки, от пассажиров, - вот так лихач!                - Трамвай вас обгонит! – прокричал ей вслед извозчик под дружный хохот пассажиров, сидевших на верхотуре и на задней площадке.
   В самом деле – конка уже в это время считалась неперспективным транспортом и ходила по инерции - лишь благодаря концессии бельгийской фирмы, заключенной с городской управой. Впрочем, до положенного по концессии срока конке дожить не предстояло возможным – уже к двадцатому году она безнадежно устареет и ее отменят…
     Проехав по улице до поворота на Заиковскую – ныне Первой Конной армии, извозчик притормозил:                - Прямо едем или повернем на Заиковскую, а там по Грековской?
- Поворачивайте! – Николай Петрович махнул рукой вправо, - прямо можно, но там грязно будет и пыльно. Да и по набережной Нетеченской тащиться – мало приятного. Хотя там тоже много чего увидеть можно!
- Слово седока для меня – закон! – ответил возница, давая вожжами «Право руля» - На Заиковскую так на Заиковскую! – Пролетка повернула на Заиковку.
- Называется "Заиковская"- продекламировал Виктор Анатольевич, - Исторический район "Заиковка".- Улица находится в будущем Червонозаводском административном районе.
Длина около 2 км, или 1.4 мили, короче, около полторы версты. Дорога и тротуары со временем будут замощены, а потом и заасфальтированы.
По улице пройдет трамвайная линия.
     Здесь находятся: Харьковский техникум железнодорожного транспорта, Районная поликлиника №31 по Москалевской 59 и Косметологическая на Москалевской 61, - он указал на шестьдесят первый дом – куда в лучшем состоянии, нежели через сто лет.
Много зданий постройки начала ХХ века и с интересной архитектурой. А вот районную поликлинику построят только в 1927 году, так что мы ее не увидим. Вот теперь собственно Заиковская! В этом переулке, - он кивнул вправо, - сейчас находится гимназия баронессы Витте, жены министра путей сообщения. А в наше время там будет училище культуры. И называться он будет Украинской улицей, а не переулком.                - Еще бы, - вставили одновременно Мирослав и Роксана, - на обратном пути надо будет зайти в это здание и посмотреть, чем было наше училище сто лет назад. Все-таки странно не так давно его покинули, и не верится, что это – наше училище.                - А вот – по ул. Заиковская 104, будет построен особняк Гольдберга расположенный напротив храма Гольберга (Трехсвятительской церкви).
Построен будет в 1915 г., архитектором Эстровичем, - отметил Николай Петрович, - не так уж и не  скоро. - На улице будет расположена также Трехсвятительская церковь («Гольберговская») - православный храм в Харькове по улице. Заиковской, 101, который построят в 1907—1915 гг. по инициативе председателем Городского купеческого общества купца первой гильдии Григория Осиповича Гольберга и его супруги Марии на их собственном земельном участке.                - Значит, они уже сейчас тут живут и владеют всей этой землей, давайте заедем в гости, - отметил Виктор Анатольевич. - Рассмотрев несколько проектов, строительный комитет остановится на предложении опытного архитектора Ловцова. Впервые будет применена конструктивная основа, рожденная новым для культового зодчества строительным материалом — железобетоном. В данном случае центральный купол обопрется на перекрещивающиеся арки, пролет которых будет соответствовать размерам храмового зала. Это позволит освободить внутреннее пространство от традиционных несущих столбов, увеличить площадь, где разместятся молящиеся, обеспечит равномерное освещение интерьера, создаст условия для беспрепятственного обзора иконостаса и всех священнослужителей с любой точки храма. Начатое строительство Ловцов не сможет довести до конца, почти сразу после закладки храма он умрет. Его дело продолжит другой талантливый архитектор В. Н. Покровский, будучи по натуре новатором, он проявит бережное отношение к замыслам своего предшественника. Для исполнения росписей храма  пригласят талантливого петербургского живописца Алексея Яковлевича Соколова. Он был воспитанником Академии художеств, где обучался под руководством И.Е. Репина и В.А. Серова. Торжественный акт освящения Трехсвятительского храма, строительство которого будет в основном завершено в конце 1914 года, состоится 29 мая 1915 года. Площадь храма позволит разместить в нем одновременно до 650 человек. На строительство уйдет около 2 миллионов штук кирпича. А общая сумма всех затрат составит 200 тысяч рублей в ценах этого времени.
- Да, - отметил Николай Петрович на сию историческую справку, - вы, друг мой, еще один момент опустили – это был один из первых бесстолбовых храмов – в помещении нет подпорных колонн, а свод выполнен из железобетона.                - Да говорил я про железобетон, - ответил Виктор Анатольевич, - слушать надо было внимательно, а не дам рассматривать. Ну да проехали! Теперь поворачивайте, пожалуйста, налево и в центр!                - Как скажете, господа, - возница понукнул свою конягу, и та повернула влево – оставив за спиной еще не построенный особняк Гольберга и церковь его же имени – пожалуй, единственного еврея, построившего православный храм в нашем городе. – Куда скажете туда и повезу               
     Ехали среди одно - и двух - этажных домиков, кажущихся удивительно молодыми и еще не испорченными временем, пластиковыми окнами, рекламой и телеантеннами на крышах. Зато из большинства труб на крышах шел дым. Заборы, отделяющие дворы от улицы выглядели, однако же, не намного лучше, чем во времена Николая Петровича, Виктора Анатольевича, Мирослава и Роксаны. Такие же обшарпанные, деревянные заборы с облупленной зеленой или коричневой краской.
- Следующая остановка – цирк! – произнес Виктор Анатольевич голосом записи в современном ему трамвае.               
     Тут ему, да и всем остальным пассажирам открылась панорама Нетеченской набережной, тянущейся отсюда до самой Гончаровки. - Расположена Нетеченская набережная возле так называемой Лопанской стрелки - места слияния рек Харьков и Лопань, - начал Виктор Анатольевич. - Часть набережной в будущем отнесется к Червонозаводскому административному району, другая к Октябрьскому.
Длина около 1000 метров. Рядом, на площади ныне Вознесенской, вместо вот этой церкви будет построен Цирк. В 1974 году Харьковский цирк переедет на это место в новое здание, на манеже 9 апреля было дано первое представление.
Ранее площадь также называлась:
- Воскресенская площадь (от настоящего времени и до 03.11.1922); - площадь Урицкого (до 27.06.1995); Потом площадь реорганизуют, и ее некоторое время не будет, ее заменит прилегающая Нетеченская набережная (до 24.06.2003).Расположена площадь в будущем Червонозаводском административном районе города рядом с "Лопанской стрелкой" - слиянием рек Харьков и Лопань.                Назовут площадь потом в честь знаменитой Ирины Николаевны Бугримовой (1910—2001) - укротительницы львов и тигров. Она была первая в СССР женщина-дрессировщик, Народной артисткой России, (1969), Герой Социалистического Труда (1979). Площадь перед цирком, ныне Воскресенская будет названа именем Ирины Бугримовой, укротительницы тигров и львов, которая погибнет в нашем цирке от своих же питомцев.                На площади построят, как я уже говорил, цирк - один из старейших и авторитетнейших учреждений данного профиля в Украине.               
     С  Нетеченской же набережной откроется красивый вид на слияние двух рек, парковую зону.
     Над рекой Харьков здесь будет построен подвесной пешеходный мост, а немного далее по течению в двадцатых годах разместится Гончаровская плотина.
- Да уж, - ответил Петр, - помню как я, привыкший к тому, что мост находится на Дмитриевской, повернул туда и не увидел никакого моста – только столбы из воды торчали. Зато увидел слева какое-то административное здание со сторожевой будкой и прожектором. Что у вас там находится? - Да какое-то учреждение, - отозвался Виктор Анатольевич, - то ли налоговая, то ли какое-то охранное агентство…А мечеть тебя не удивила?                - А мечеть я и не заметил, - отозвался Петр.          
- Будете у нас, - сказал Мирослав, - посмотрите вон в том направлении, - он махнул рукой в сторону запада, она почти на берегу и с Нетеченской набережной неплохо видна.                – Ну, и куда вас теперь везти? – Извозчик вздохнул – у него кружилась голова. Его тянуло спросить, что же имел в виду Мирослав, говоря Петру про то, что «Будете у нас», где это – «у них»? Но промолчал – в конце концов, мало ли что они имели в виду, может революционеры какие. Вот и выражаются же как, так что не поймешь что и к чему.                – А вези-ка нас прямо в Центр, да через Нетеченский мост, - Николай Петрович расхотел гулять по грязной и неблагоустроенной набережной. За рекой, равно как и в центре не было высоких домов – основная масса зданий не превышала два-три этажа. Итак, перевалив через мост, извозчик проехал через сквер Рыбной площади и базар.                - А интересно, - заинтересовался Мирослав, - Рыбная площадь и Рыбный рынок. А рыбу они что -  добывают прямо здесь? – Он махнул рукой в сторону речки Харьков. К востоку от них находился остров. – А это что за остров? Точнее полуостров.                - Бывший Васильевский остров, - отозвался Петр, - раньше на нем проводились гулянья, потом одна протока высохла, и ее забросали землей. Теперь там – Подольский мост, ведущий на Змиевской тракт.                - У нас, – ответила Роксана, -  вся набережная – от Харьковского моста до Гончаровки замощена и благоустроена – высажены деревья, сделаны оградки с шариками на тумбах.
- Правда, - отозвался Петр, - это не очень практично – если пиво пьешь, то некуда бутылку ставить, да и не откроешь о новые оградки со скругленными краями.                - Да у нас, - Николай Петрович махнул рукой, - теперь пиво на улице не пьют – гоняют менты...                - Жандармы! – ответил Петр, - полицейские. Только у нас они милицией называются…
Тем временем извозчик доехал уже до угла Университетской и Павловской…
- Тормози, приехали! – Николай Петрович спрыгнул с пролетки.
   Извозчик поехал дальше, в то время как наша великолепная шестерка направилась вверх по Университетской, практически оставшейся без изменений - только деревянные столбы для телеграфных проводов говорили, что они находятся в начале ХХ века.