Я не люблю тебя, я так

я бы розы кидал вместо гнилых слов в ее уши с золотом, если бы умел, конечно, а так -
вместо этого представляю свою странную смерть под каменной изгородью
лет эдак через десять, может быть, двадцать. Мечтаю. А все-таки эта девочка милая, мне нравится,
что она хочет спросить как у меня дела, но стесняется
и убегает если я обращаю на нее внимание, остается только помолчать. Все очень симпатично.
Я пью чай в тесной захламленной комнате и почти не вспоминаю про ту девочку. Меня захватывает
в
в пыль, в беспорядок, в
раскиданные на столе монетки, и когда я иду в туалет, к подошвам прилипают целлофановые пакеты. 

Здесь ничего не происходит, а это лучше нелепых прогулок по заброшенным местам.
На следующий день она держится подальше и правильно. Я стараюсь отвлечься от
известки на потолке, дешевой краски на стенах, общей оживленности в помещении, ее подруга говорит, что интересоваться у меня делами - гнилая идея - лучше просто подойти и заговорить. Какая же пустая у меня голова после бессонницы, в столовой газировку разливают по картонным стаканам
толстые некрасивые женщины достают из микроволновых печей сосиски в тесте и отсчитывают сдачу.
- Ты умеешь делать минет?
- Что?
- Извините, это не вам. - Я забрал мелочь и отошел от кассы.
Иногда она срывается на грубую гулкую брань, это ее не красит, но она все равно милая. Подружка буквально толкает ее в спину. Ну,
подойди же.
Поднялся гнусный шум. Я облокотился на перила и крикнул ей,
чтобы подошла ко мне, но вряд ли она услышала.
- Эй!
Она сорвалась, отступила от подружки и куда-то
ушла.

Новый день, я обрываю кусты сирени, люблю сирень, собираю ее в небольшой букет и перевязываю синей лентой, которую забыл где взял.
Приятный солнечный день, клочья человечества греют свои лица на белых скамейках
возле кустов
с пышной листвой
и тогда я не думал о том, насколько много там людей. Они повсюду. Я тащусь неуверенной походкой по скрипучим полам коридора сквозь спертый воздух и что-то возбужденно обсуждающие угнетающие голоса. Протягиваю сирень и говорю:
- Я знаю что ты меня любишь, Света.
Не впасть бы в ступор.
- В общем-то это тебе. Спасибо.
Говори же уже что-нибудь. Выходи
из оцепенения. Света дает мне
пощечину, толкает, цепляется за волосы. Отъебись же. Она бьет меня, а позже убегает. У нее слабые тонкие руки.
Если вспоминать сейчас, то
люди сидели на шее других людей и заполняли пространство -
там было так тесно, что стоило попробовать задохнуться. Невозможное количество. Но это сейчас, а так-то
я выпрямляюсь из двух погибелей и выхожу на лестницу.
- Да и пусть убегает. К чертям тебя! Все равно
я люблю
Марию.

Мой друг рассказывает мне о любви, которой у него нет и никогда не было, у меня нет настроения. Собирается дождь да и вообще всю неделю пасмурно. Мы шагаем по мокрым ямам на тротуаре.
- Она мне нравится. Мы встречались пару раз...
- Ты дарил ей сирень?
- Нет.
- И не пробуй. Знаешь что, - говорю я, - сегодня симпатичный день.
И я снова забыл про Марию.