Держи камень за пазухой

Отправляясь на экскурсию, позаботьтесь об удобной обуви – по узким улочкам старого города придется ходить пешком. На осмотр достопримечательностей Тель-Авива я надел кепку-панамку, с символикой «Динамо-Киев», китель с регалиями и старые удобные сандалии, которые мне подарила жена друга детства. На центральной улице города  из каблука родной сандалии выскочил отечественный гвоздик и впился в пятку. Я снял сандалию и начал осматриваться вокруг. Камешком бы его, родненького, стукнуть разочек.
А где он, камешек?
Все в асфальте, бетоне, граните. Натренированный глаз заметил маленькую стенку из камней.
-Таська! – ору я любимой дочери. – Отколупни из стены кусочек и стукни по гвоздику.
-Папа, это тебе не Оболонь в Киеве. Этой стеночке тысяча лет до нашей эры. Если я отколупну кусочек, то еще и мои правнуки будут платить за эту стеночку, – успокаивает меня любимая дочь.
 Рядом на каждом шагу мастерские по ремонту обуви. Я подскочил на одной ноге с сандалией в руке к маленькой мастерской и стал так, что бы мои регалии сверкали на солнце. Все люди – братья. Молодой, симпатичный сапожник, очарованный улыбкой моей дочери, предупредительно вынес из лавчонки кресло и усадил меня в тени под пальмой. Моя дочь немного говорит на иврите.
 – Скажи ему, пусть стукнет разок молоточком по гвоздику. Я заранее приготовил 50 агорот (копеек). Курс гривни и шекеля по отношению к доллару примерно одинаков. В Израиле не обманывают и не обсчитывают. Просто завышают цену, если вы не торгуетесь.
Процесс забивания гвоздика пошел. Я степенно сижу в кресле под тенью пальмы. Сегодня финальный матч по футболу между командами Хайфы и Тель-Авива. Вокруг моего кресла под пальмой собираются футбольные фаны. Футбольную команду «Динамо-Киев» и его форварда Андрея Шевченко знают почти все. Название государства, на территории которого располагается футбольный клуб, знают немногие. Круг болельщиков увеличивается. Они с уважением смотрят на мою кепку-панамку с символикой «Динамо-Киев». Один, такой маленький, шустрый подходит к моему креслу и, потрогав панамку, спрашивает:
-«Динамо»-Киев? Андрей Шевченко?
Я начинаю терять терпение от назойливости футбольных фанатов.
-А Тарас Григорьевич Шевченко? – задаю я вопрос болельщикам.
Молчание. Болельщики советуются. Наконец маленький, шустрый фан наклоняется ко мне и доверительно спрашивает:
-Он его папа?
 И тогда я перехожу к атакующим действиям.
- А Александр Сергеевич Пушкин?
Убедившись, что я не папа Валерия Лобановского и даже не дедушка Андрея Шевченко, круг футбольных фанов распадается. Я не представляю для них никакой околофутбольной ценности.
 Процесс забивания гвоздика затягивается. Внутри лавочки молодой симпатичный сапожник священнодействует над моей старой сандалией: он что-то зашивает, обтачивает, красит.
-Таська! – потеряв терпение, ору я любимой дочери.
-Останови его. Он с нас сдерет, как за новый.
  Процесс забивания гвоздика закончился.  Одарив нас очередной улыбкой, молодой, симпатичный сапожник снял с моей ноги вторую сандалию, подкрасил рант, поднес к креслу под пальмой мою отреставрированную обувь и объявил:
-12 шекелей, адони (48 гривен, господин).
Померк блеск моих регалий.
Погас свет в красивых глазах моей дочери.
-Дешевле было найти камешек,– в сердцах сказала моя умная дочь.
- Отправляясь на экскурсию в старой, удобной обуви – держи камень за пазухой, - дополнил я.
 Мы вскочили в проходящий автобус, который повез нас в противоположную от дома сторону. И никто не понимал, почему мы такие радостные, довольные и счастливые. Ведь молодой, симпатичный сапожник мог посчитать нам в два раза больше, если бы выскочили гвоздики в обеих сандалиях.