Головная боль. Вторник

Проснулся рано. Поехал с утра в университет. Решил перевестись на заочное. Все равно теряю время попросту. Да и сама система образования меня бесит. Слишком много лицемерия и показухи. Ничего нужного не преподают. По-настоящему мне нравились только философия и религиоведение. Остальные предметы были настолько скучны и бесполезны, что я  не утруждал себя  их посещать.
Я же, вроде как, изменился внутренне. Пора и жизнь свою менять. Зачем тянуть, вот я и решил начать прямо с утра. Хватит пустых слов и ненужных мыслей. Только действие важно. Даже не действие, а движение. Если человек не двигается, то он не просто останавливается, он увязает в трясине. Чем дольше ты стоишь, тем труднее тебе начать движение. Некоторые привыкают к этой трясине и позволяют засосать себя. Это же так просто. Стоять, ничего не делать, ни о чем не думать. Просто дерево. Скорее, овощ. Вот только родился ты человеком, а не огурцом. Будь добр, жить как человек. Зачем тебе ноги? Чтобы стоять?
В универе все прошло достаточно быстро. Заполнил пару бумаг и все. Сказали придти через два дня. Бюрократический аппарат сработал на «отлично». Все шестерни оказались на месте. Всегда бы так.
На обратном пути заснул в метро. Разбудила контроллер. Думала, что я пьян или под дурью. Отчасти  она была права. Моим наркотиком стали мысли. Я просто не мог от них отделаться. Мысли обо всем и ни о чем одновременно. Сотни моих же голосов звучали в голове. Они спорили, соглашались, упрашивали, критиковали. Казалось, за два дня я переосмыслил всю жизнь. Но вот только ничего не понял. Голоса просто гудели. Я прислушивался к ним, но не слышал сути. Как будто сотня софистов завела очередной свой вечный спор внутри моей черепной коробки. Спор ради спора.
Полицейские проверили меня на наличие запрещенных веществ в крови. И с досадой констатировали мою внутреннюю «чистоту». Посоветовали мне хорошо выспаться. Так точно, товарищ майор.
Решил пойти домой пешком. Опять через тот парк. Моя личная испове-дальня. Там я признаюсь самому себе в своих грехах. Полезное занятие. Становится лучше, когда честно все скажешь в лицо себе. Важно еще, как ты это скажешь. Не нужно критиковать себя, выявлять все свои недостатки. Это только усугубит дело. Признайся себе в том, что ты можешь быть лучше, чем ты есть. Что ты можешь измениться, что ты достоин преображения. Начни. Поспорь с самим собой, что ты доведешь свое преображение до конца. Этот путь кажется не ясным, абстрактным. Но сделать его видимым и понятным – первый шаг. Я вступил на него.

Сел на скамейку. Нужно позвонить маме. Давно ее не видел. Уже как два года я живу отдельно от нее.
Два года назад она вышла на пенсию после двадцати пяти лет работы учителем в школе. Тогда же умер отец. Тогда же я уехал в другой город.
 Она очень тяжело пережила это. Жаль, что настоящая любовь приходит только после смерти близкого человека. Мы с ней слишком поздно поняли, что мой отец и ее муж был замечательным. Каким бы черствым он ни был, он всегда заботился о нас.
Не знаю даже, как она проводит время. Может быть, вяжет что-то. Или просто смотрит сериалы по телевизору. Или сплетничает с соседкой. Надеюсь ей не одиноко.
Набрал ее номер. Долго не брала трубку.
-Алло.
-Привет, мам.
-Вова, это ты?
-Да, я. Извини, что так долго не звонил…
-Да ничего, сынок. Как ты?
- Хорошо. Перевелся на заочное. Мне предложили работу. Полный рабочий день.
- Ого! Молодец. А кем?
- По специальности, мам.
- Отлично, поздравляю.
- Мам… Я люблю тебя. Спасибо за все…
- Сынок, я тоже тебя люблю. Дай Бог, чтобы у тебя все хорошо было. Приезжай домой на выходных. Соскучилась по тебе.
- Хорошо. Обязательно приеду. Мне пора. Удачи тебе.
Повесил трубку.
Я, конечно же, соврал. Никакой работы мне не предложили. Скорее сейчас в этом плане все только усугубилось. Ни денег, ни работы. Как-нибудь проживу. Пока можно занять у Глеба.
Пусть лучше мама думает, что у меня все хорошо. Еще одна маленькая ложь. Если хорошо подумать, любая ложь плоха. Нет маленькой или большой. Одна ложь ведет к другой. Подобно лавине, она все увеличивается и увеличивается. И вот ты сам не замечаешь, как она накрывает тебя с головой. Ты живешь ей. Каждый новый день ты обязан врать, потому что ты врал вчера. Этот круг нельзя разорвать. У меня не получилось.
Вот и теперь я живу вдали от родного дома. После школы я переехал в другой город, поступил в университет, стал снимать квартиру. Просто убежал от всего. В том городе у меня были друзья, была девушка. Но я слишком заврался. Я перестал быть собой. Стал этим несуществующим «я». Слишком хорошим, слишком правильным. Я уже даже начал верить, что я действительно такой. Но я не был таким. В моей жизни не было всех тех историй, которые я рассказывал. Моя жизнь была также скучна, как и жизнь любого другого человека. Мне просто надоело врать. И я уехал. Мама была непротив, даже помогала оплачивать съемную квартиру.
И вот я начал все сначала. Я никому не врал, не рассказывал «классных» историй, о том какой я «классный». Никому не хотел понравиться, не хотел быть центром внимания. Просто хотел быть самим собой. И только спустя два года я понял, кто я есть.

Только зашел домой, как зазвонил телефон. Это был Олег. Его голос я сразу узнал.
- Алло.
- Алло. Вова, ты? Узнал?
- Да, Олег. Узнал.
- Свободен сегодня?
- Да.
- Давай встретимся в том баре?
- В каком?
- Где познакомились.
- Что-то срочное?
- Нет, просто хочу поговорить.
- Через полчаса буду.
- Хорошо.
Как-то я легко согласился. Странно. Я мог бы найти тысячу отговорок, чтобы не идти. Но я хотел с ним встретиться. В голове и мысли не было об отказе. Олег был каким-то странным. Странно-притягательным. И его внешность и манера разговаривать. Все в нем притягивало людей. Когда мы сидели в баре, к нам часто подсаживались девушки. Как к нам, к Олегу. Наверное, девушек у него хватало.
Что мы имеем? Парень лет двадцати трех с приятной внешностью и характером подсаживается ко мне в компании двух своих друзей, Александры – девушки с выдающимся бюстом, и Ивана – недавнего выпускника. Мы вместе выпиваем. Я жалуюсь, какая у меня дерьмовая жизнь. Он обещает помочь. А дальше вы знаете.
И вот теперь он хочет встретиться. Ну что же. Почему бы и нет?
В бар я приехал минут через сорок. Заставил Олега подождать. Думаю, он не расстроился. Я же ведь «тот, кто им нужен». Что он имел под этим в виду? Сейчас узнаем.
- Привет, – начал он.
- Привет, – сухо повторил я.
- Не думал, что ты придешь.
- Сам не ожидал. Ну, рассказывай.
- Да, самое время. По пиву? Два фирменных пива, пожалуйста, – выкрикнул он. Не прошло и минуты, как к нам подошла официантка. Просто магия.
- Ну и?
- Давай, начну сначала. С самого начала.
- Ты позвал меня сюда, чтобы я послушал твою автобиографию?
- Отчасти. Она не такая длинная, как ты думаешь.
- Ну что ж. Начинай.
- Можно сказать, я жил на этой земле всего два года. Два года назад меня избили в купе поезда. Отобрали все. Все документы, деньги практически всю одежду. Но самое главное, я полностью потерял память. Абсолютно. Не знаю, как это точно называется. В общем, я не утратил только базовые навыки. Речь, мышление, чтение, ну ты понял? Меня нашли только, когда поезд приехал сюда. Начался осмотр. И контроллеры увидели меня,избитого лежавшим на полу в купе. Никто ничего не видел. Не знал, в каком городе я сел, куда направлялся. Никаких моих личных данных. Как тебе?
- Занятная история. Думаешь, я в нее поверю?
- Твое дело, верить или нет. Я расскажу до конца, а ты сам решишь, что об этом думаешь. Как мне позже рассказал доктор, я впал в кому на месяц. Где-то еще месяца через два меня выписали. Посоветовали сходить в паспортный стол, дали какие-то справки.
- И ты хочешь, чтобы я помог тебе узнать о твоем прошлом?
- Нет, конечно. Сам подумай. У меня было на это два года. Если бы я хотел, то узнал бы. Но я не хочу. Знаешь, какое было самое первое мое чувство? Свобода. Когда я в первый раз вышел из больницы, я ощутил полную свободу. Никаких обязанностей, долгов, ни имени, ни возраста. Я стал никем. На меня не давил опыт, я не знал высказываний умных людей, не помнил ни одной прочитанной книги. Я был как двадцатилетний младенец. Девственная чистота. И вот, что я решил. Я не буду искать свое прошлое. Раз уж это случилось, то прошлое мне действительно не нужно. Я вернулся в больницу. Упросил взять меня уборщиком. Они даже выделили мне комнату. Так и началась моя новая жизнь.
- Ладно. Так что ты от меня хочешь?
- Содействия. Нам нужен четвертый человек. Ты нам полностью подхо-дишь.
- У вас какая-то банда что ли? Что за бред ты несешь?
- Мы несем правосудие. У нас есть конкретный план, я уверен ты помо-жешь нам его осуществить.
- Слышал бы ты себя со стороны…  Ну, и что за план?
- Не сейчас. Сейчас мне пора уйти. Ты же помнишь события той ночи? Делай выводы.
Он кинул на стол пару сотен за пиво и устремился к выходу.

Я решил остаться в баре. Решил допить свое пиво и обдумать произошедшее. Но собраться с мыслями не получилось. Я просто не мог сконцентрироваться. Думал над рассказом Олега, его предложением. Все мое внутреннее чутье верило ему. Как будто мой организм решил всё за меня. Он мне нравился. В чем же секрет его обаяния. Думаю, он и сам не знал.
Вновь звонок. На этот раз от Глеба.
- Да.
- Привет. Ты где?
- В баре.
- В том самом?
- Да.
- Подожди, сейчас приеду.
- Что?
Глеб бросил трубку.
Наверное, сегодня какая-то вспышка на Солнце. День аномалий. Глеб вышел из дома, кто бы мог поверить.
Официантка подошла забрать пустой стакан Олега.
- Девушка, еще пива, пожалуйста.
- Фирменного?
- Да. Вы не знаете, сегодня была вспышка на Солнце.
- Что, простите?
- Ничего, – улыбнулся я в ответ.
Глеб пришел минут через пятнадцать.
- Здоров. Чем обязан твоему визиту?
- Привет. Шутник ты. Нужно было купить краски. Ты все равно не знаешь, какие мне нужны. Пришлось самому.
- Ну как тебе в «большом» мире?
- Повсюду дерьмо, ложь и безразличие. Все как всегда.
Он заказал себе пиво.
- Как твои картины?
- Никак.
- Тогда зачем тебе краски?
- Просто мне захотелось.
- Понятно.
Минут десять мы просидели в тишине. Разговор явно не клеился.
- У тебя давно девушки не было?
- В каком смысле?
- А ты как понял?
- Года два, наверное.
- Мояодногруппница тусуется в местных творческих кругах. Могу дать ее номер.
- Зачем? Меня это не интересует.
- Ты меня пугаешь такими фразами.
- У самого-то сколько не было девушки.
- Года два.
Остаток вечера мы провели в тишине. Пару раз я пытался начать разговор, но после пары пресных фраз мы замолкали.
- Знаешь, почему я уехал сюда? – начал Глеб.
- Ты не рассказывал.
- Потому что отец ненавидел меня. Из всех своих детей он терпеть не мог только меня. Считал, что я странный.
- Ты действительно странный.
- Он был рад, что я уехал. Даже до сих пор отсылает деньги. .
- Почему?
- Долго объяснять.
- Я ведь тоже когда-то бежал от старой жизни. Как раз, два года назад.
- И как успехи? Нашел новую жизнь?
- Нет. Но уже вижу финиш.

Наконец-то я дома. Наскоро приготовил ужин. Сварил кофе.
Сел на кухне и начал погружаться в свои мысли. Вспомнился рассказ Олега. Интересно, куда он ехал? Может быть, тоже бежал от чего-то, как мы с Глебом? Интересно, почему Глеб рассказал мне про свой «побег»? Опять задаю ненужные вопросы. Что ты там себе обещал, Володя?
Я ведь уехал сразу после похорон отца. С кладбища сразу поехал на во-кзал. Мама была просто подавлена. Я же думал, что так будет лучше. Что теперь меня никто там не держит. И уехал. Точнее сбежал.
Два года не видел маминого лица. А дома ни одной ее фотографии.
Последнее, что помню, как она провожала меня со слезами на глазах. Ее лицо, искривленное гримасой боли и отчаяния. Каким же эгоистом я был. Как у меня хватило глупости ее одну бросить? Ведь я прикрывался универом. Мол, в нашем городе нет такой специальности, придется уехать. И она согласилась. Почему она не сказала: «Никуда ты не поедешь! Учись тут!»? Провожала меня со словами: «Если ты уверен, сынок, то езжай»
Сынок был уверен, что хочет бежать. Мама была уверена, что сынок бежит к чему-то, а я убегал от всего. Это ведь не правильно. Не правильно, как кидать кирпич в окно мэрии.
Пока я пришел в себя, кофе уже остыл. Вылил его в раковину. Терпеть не могу холодный кофе. Много чего не могу терпеть.
С ненавистью все проще. Всегда знаешь, что ты ненавидишь. А вот с лю-бовью наоборот. Правда, я вообще не знаю, что такое любовь. Я ведь никого не любил. Ни родителей, ни девушку. Только ненавидел. Ненавидел абсолютно все, кроме себя. Тратил себя на слепое отвращение ко всему миру. Наш преподаватель по религиоведению говорил, что ненависть нужно направлять на зло, искореняя его тем самым. Где же это зло? Для начала, во мне. Гордыня, зависть, гнев – разве я не упивался ими годами. Пора искоренить их в себе. Раз и навсегда.
Включил плиту. Положил ложку на конфорку. Она практически момен-тально раскалилась. На правую руку надел плотную перчатку. Но пальцы все равно чувствовали жар. Но это еще цветочки.
Прислонил ложку к запястью левой руки. Неимоверная боль. Но отпускать нельзя. Пусть этот сукин сын Володя почувствует настоящую боль.
Это тебе за мать. Ненавижу себя!
Это тебе за отца. Ненавижу себя!
Это за твою трусость. Ненавижу себя!
Это за всю твою ложь. Ненавижу себя!
Вот тебе ненависть! Ненавидь меня! Я это с тобой делаю! Ненавидь себя!
Ложка понемногу остывала. Я кинул ее и упал на колени. Я плакал. Пла-кал, как никогда в жизни. Свернулся на полу. Правой рукой держался за ожег и рыдал так громко, как только мог.
Все-таки боль освобождает. Мой разум очистился. Я видел себя, обни-мающим свою мать. Я клялся ей, что никогда не брошу ее. Я был другим. Рядом с моей мамой стоял новый я, до которого мне еще далеко.