Тимишоара, палестинцы, секьюритате. Часть вторая

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
C успехом закончив подготовительный год, набравшись не только знаний анатомии и румынского языка, а и нужных познаний для повседневной жизни в той стране, мы плавно перешли в институт медицины, и поселились в столь желанном общежитии для женатых иностранцев.
Это было для нас, как пятизвездочный отель, ведь всё познается в сравнении. Некоторые иностранцы подделывали документы, чтобы быть якобы женатыми, дабы получить там комнату, ибо в Румынии "блюли" нравственность, и неженатой паре  не было шансов заполучить там комнату.
 А там была комната, в которой было всё: крошечный коридорчик, в котором с одной стороны собственный туалет и душ (это было для меня тогда предел мечтаний), а напротив, с другой стороны коридорчика, углубление для холодильника,  сверху можно было сварганить полочку для электрической маленькой плитки, то есть подобие игрушечной кухни. Потом шла комната, которая почти вся была занята кроватью,  напротив кровати было место для комода, который мы и купили, а на нём поставили  телевизор, который также в тот же день купили , и всё это было  смехотворно дешево (для нас). Под окном поставили стол-книжку для учёбы и приёма пищи, ибо в углублении, которое изображало кухню, даже стоя, не всегда можно было манипулировать. Для нас жизнь удалась.)  Но месяц нам пришлось скитаться в той общаге из квартиры в квартиру, и спать у разных израильтян, многие из которых, впоследствии стали нашими друзьями, а почему месяц? Потому что по-своей глупости , мы желая освежить цвет стен комнаты, наняли двух румынов, которые сказали, что закончат работу за два дня, и мы им дали деньги вперёд. Больше мы никогда не делали такой глупости. Надо же учитывать ментальность и привычки народа. Румыны исчезли, мы изумились: неужели они сбежали? ведь сумма была не большая, но когда наши услышали , что мы сделали, смеха было на год вперёд, ибо дав деньги мы спровоцировали их на запой. Через месяц они явились с повинной, помятые , с оттёчными лицами, грязные,  и действительно за два дня сделали работу, причём очень аккуратно.
  Кто не мог получить  комнату в этом общежитии, тот жил в общаге для одиночек, с общим туалетом и душем, и нас считали счастливчиками. Прожив несколько месяцев в столь нами желанной комнате, мы начали осматриваться и
 к своему удивлению обнаружили, что и некоторые румынские студенты с мединститута каким-то образом попали в общагу для иностранцев, хотя при Чаушеску общаться  румынам с иностранцами было строжайще запрещенно. Например нам было запрещенно снимать квартиру в городе, но были такие, которые и тогда снимали суперапартаменты за копейки и жили с румынками , или без, но подруги их были румынки. Я не уверена , что все они были завербованны (наши), но их молодые румынки-точно, поэтому  их и не трогали, хотя участковые менты почти каждый день проверяли свои участки, ходя по-квартирам, и они же не жили в ваккуме, были соседи, которые, как обычно стучали, но именно этих парней никто не трогал.
 Мне стало интересно, как румыны оказались в нашей общаге при всей строгости законов этого режима, после разговоров с более опытными студентами из старших потоков, я поняла, что все кто жил с нами каким-то образом имели связи с госбезопасностью, да и родители их тоже. И все, кто учился с нами на факультете были или детьми высокопоставленных лиц из секьюритате, или партийных работников. Профессора все как один работали с госбезопасностью . И вообще все кто был каким-то образом с нами связан по-учёбе, по совместному общежитию и по-любому другому поводу с нами общался не были обычными гражданами. К нам приходили румыны, которые имели разрешение на выезд в Венгрию и привозили кока-колу и сигареты, кожанные куртки и обалденные сапоги. Обслуга в ресторанах, в которые мы ходили тоже вся была завербованна, проще сказать, что мы все были под неусыпным наблюдением, но нас это не волновало. Деньги- доллары на жизнь меняли у фарцовщиков рядом с отелями, в которых были рестораны, их никто не ловил, ибо они  были из той же структуры. Мы примерно знали даже, кто из израильтян работал на них. Ну впрочем что они могли рассказать?
Кто меняет деньги не по их разрешению, или кто общается с нами, может среди общавшихся и  были  диссиденты, которые не по-согласию разведки приходили к нам.Таких или вербовали, или запугивали, или они исчезали бесследно (психбольница, другой округ, изгнание из страны- применялось всё)
В число любимых проделок Секуритате входила расправа с эми-
грировавшими диссидентами, причем руками наемных убийц нерумы-
нского происхождения. Чаушеску в своё время взял  на воспитание большое количество палестинских детей-сирот, вырастил их, и создал из них особое подразделение своей охраны под названием "Дети Чаушеску" - почти полная аналогия со средневековыми турецкими янычарами
Нигде, даже, пожалуй, и в СССР при Сталине не было такого всемогущего сыскного аппарата, как в Румынии при Чаушеску. Румынская секретная полиция проникла во все сферы румынской жизни, ее боялись больше самого Чаушеску, и она пользовалась еще более мрачной славой, чем советский КГБ. Причина заключалась в том,  что тайная полиция (более гибкая и многофункциональная организация, нежели КГБ) пронизала все уровни государственной деятельности. Румынское министерство торговли было не просто рассадником агентов Секуритате,
но, по существу, ее собственным ведомством. Секуритате обладала также самостоятельной сетью торговых компаний с дочерними филиалами за рубежом и даже банками. Она к тому же в большой степени опиралась на информационную агентурную сеть, действующую внутри РКП.
Румынская тайная полиция была настолько вездесущей, что в
итоге превратилась в своего рода пугало; ее и без того доста-
точно большая власть многократно увеличилась в воображении ру-
мын.Как-то раз в середине 80-х годов Мариану Челак (известную
диссидентку и архитектора) привезли на большой завод,чтобы на-
глядно продемонстрировать сыскные способности охранки. Все те-
лефонные разговоры записывались на пленку, и в качестве дока-
зательства ей представили кассету под номером 6432. «Главный
абсурд состоял в том, – рассказывала она, – что, хотя они дей-
ствительно записывали все разговоры, никто очевидным образом
этими разговорами больше не интересовался и не анализировал их
содержания. Одного сознания, что все записывается и прослуши-
вается,оказалось достаточным, чтобы превратить людей в трусов.
Инструментом Секуритате было обычно человеческое чувство стра-
ха.»
 Тайная полиция распространяла слух о том, что все теле-
фоны в Румынии оснащены «жучком», благодаря чему Секуритате
имеет возможность прослушивать свыше 10 миллионов телефонных
разговоров.
Несомненным остается лишь факт, что в тот или иной период
своей жизни каждый румын независимо от социального статуса не-
избежно сталкивался с неким образованным и очаровательным нез-
накомцем,досконально все о нем знавшим и усиленно предлагавшим
ему наладить необременительное, но постоянное сотрудничество с
Секуритате; причем очень часто объекты внимания тщетно напря-
гали свое воображение, силясь понять, какая может быть логиче-
ская связь между ним и проблемами безопасности. Когда один ве-
дущий архитектор-проектировщик спросил своего собеседника, ка-
кую пользу он может принести своими донесениями, ему был дан
ответ: «Вы работаете в той области, о которой нам мало что из-
вестно». Очевидно, смысл тотального дознания заключался в уст-
ройстве такого государственного порядка, при котором Секурита-
те в любой сфере – в больницах, школах, университетах, типог-
рафиях, банках, театрах – в любой момент могла проверить сте-
пень благонадежности подданных.
Апропо, забегаю  вперёд, уже после революции, секьюритате плавно безболезненно превратилось в  SRI, и я случайно (случайно в моём видение) встретилась с очень очаровательным человеком средних лет, который даже не намекал на сотрудничество , а знал обо мне и муже всё  в мельчайших подробностях, и сказал, что если у меня появятся какие либо проблемы, а тогда мы уже закончили учёбу и открыли свой бизнес, чтоб я обратилась к нему, он поможет нам в любой проблеме, я усмехнулась и спросила сколько это будет нам стоить, он сказал:"Ничего, я слишком симпатизировал именно тебе , ознакомившись с твоим досье." Я была в шоке, а он поднялся , улыбнулся оставил на столе визитку и ушёл.

Румыны  были убеждены, что их телефоны и спальни прослушиваются,
что никто не может избежать слежки. Впрочем так оно и было, не знаю настолько ли маштабно, и всех ли, но 99% были у них под колпаком.
Что больше всего отличало Секуритате от тайной полиции дру-
гих тоталитарных стран, так это культурный и социальный уро-
вень ее осведомителей. Разумеется, всегда существовали вульга-
рные стукачи, работавшие на Секуритате по приказу партии. Од-
нако в связях с охранкой подозревались и многие видные врачи,
писатели и кинорежиссеры. Осведомителями становились даже ве-
дущие интеллектуалы, например, известный переводчик француз-
ского поэта Анри Мишо и писатель-диссидент Саша Ивасюк.
Контингент тайной полиции представлял собой довольно мощную
силу, ибо Секуритате в течение многих лет вербовала как самых
блестящих, так и самых беспринципных государственных служащих,
для многих из которых попасть туда означало получить хорошее
университетское образование. Хотя в Секуритате имелся необхо-
димый «джентельменский набор» головорезов и заплечных дел мас-
теров, в целом это была очень профессиональная организация. По
возможности Чаушеску следил за тем,чтобы убийства и самые гру-
бые формы устрашения проводились не румынами, а заезжими «гас-
тролерами» (обычно палестинцами). Это обстоятельство, очевид-
но, и породило слух о том, что во
время событий 22-25 декабря 1989 года стрелковые отряды и
снайперы, орудовавшие на улицах Бухареста, были подразделения-
ми «арабских боевиков».
Кстати по-рассказам очевидцев, наших знакомых, так оно и было. А то что сейчас это хотят опровергнуть, ну так история переписывалась людьми всегда и во все времена. Здесь я забежала опять немного вперёд..
Жизнь била ключом, и в отличие от сегодняшней, не по-голове. Мы жили на 120 долларов в месяц оба и нам вполне хватало на всё и на гулянки тоже. Мы ездили на речку рядом с Тимишоарой, мы познакомились с деревнями, в которых можно было заказать целую свинью на несколько человек и нам делали колбасы и коптили мясо, мы покупали парное молоко и свежие фрукты, домашние сыры , сметану , сливки и домашнее вино. Мы ездили на пикники на природу и покупали молочных барашков. Мы снимали рядом с Тимишоарой отель для всех израильтян, и праздновали там Пурим, заказывая костюмы в Опере, ибо там возможно было выбрать на любой вкус и стоило это блок сигарет , кофе и какие нибудь дешёвые духи. Мы научились не видеть хмурых рабочих простых людей, проходящий рядом с нами, как тени, и не сострадать им. Хотя я думаю, что многие из нас и так не были особо сострадательны по-своей природе. Это у меня иногда сжималось сердце при виде бледных худых детей, но я заставляла себя не смотреть и воспринимать их как неведимок. Я знала, что всё это неправильно, но чувство оказаться альфой в мире гамм- это невозможно описать, и невозможно от этого отказаться. Мы на каникулы обычно ездили в Будапешт, город -сказка, там был социализм, но он не чувствовался вообще, ибо , как в любой западной стране там было всё и для всех.

И живя такой весёлой жизнью, учась только в сессии дабы сдать экзамены, мы дошли до третьего года учёбы и на зимние каникулы на этот раз поехали в Израиль. И тут в Тимишоаре началась революция.

По мере того как государственный штурвал ускользал из рук
Чаушеску, Секуритате во все возрастающей степени из сугубо ре-
прессивного аппарата превращалась в систему управления. Если
она не могла вылечить экономику, то по крайней мере была спо-
собна обеспечить послушание. Кроме того,она была готова в слу-
чае нужды предупредить Чаушеску о готовящемся против него за-
говоре.
К середине 80-х годов высший командный состав Секуритате со
всей очевидностью осознал, что Николае и Елена Чаушеску стано-
вятся тормозом общественного развития. К 1989 году, когда пе-
рестройка в советском союзе шла полным ходом, уже многие пони-
мали, что Чаушеску обречен. Секуритате к этому времени совер-
шенно прекратила информировать супругов об истинном отношении
к ним румынского народа. Пресмыкательство и естественное жела-
ние избежать неприятностей и личных унижений постепенно приве-
ли к тому, что Секуритате ограничивалась поставкой только та-
кой информации, которая была угодна обоим Чаушеску,к тому же в
последние годы их правления личные помощники Елены просматри-
вали всю корреспонденцию, ложившуюся на президентский «поднос»,
и отбрасывали все «неподходящее», что могло бы задеть досто-
инство президента. В конце концов этот уникальный инструмент
наблюдения, усмирения и подавления совершенно утратил свою ва-
жнейшую функцию барометра общественного мнения.
Секуритате пережила революцию без какого-либо существенного
ущерба; она была переименована в Румынскую разведывательную
службу (SIR).


Рецензии