Коридор моих снов

    Это была обычная театральная студия, которые есть в каждом учебном заведении, в каждом городе, сотни  по всей стране. В нашу группу входили студенты разных курсов, разных факультетов. Но что-то, несомненно, было общим. И одиночество каждого, отдельно взятого «персонажа», отрешенность от обыденной суеты,   жизнь – «не жизнь» как у всех.
    Сегодня для нас наступил важный день. Конкурс между студиями  области, в которую входил  наш провинциальный  Смиренск, ну и конечно – смотр молодых актеров, с открывающейся перспективой попасть в областной театр. Ждали мы этот день почти целый год. Готовились. Всем труппам  была задана тема – взаимоотношения полов. «Мальчик-девочка», «девочка-девочка», «мальчик-мальчик». Как в физике, «плюс» и «минус», - вечная борьба противоположностей. Дружба, любовь, ненависть, конфликтные ситуации, - выбор тем был огромен. Мой коллектив остановился на «дружбе». Волновались очень. Выступать нам выпало первыми. А это всегда - «огонь на себя».
    Суматоха  за сценой была неописуемой. Все мои коллеги, тринадцать человек,  словно обезумели от волнения.  Кто бегал по коридорам из комнаты в комнату, кто суетился в гримерной. Я же чувствовала себя на удивление  спокойной. И даже какой-то равнодушной к происходящему. Будто леденящий мороз сковал мое сознание. Единственное, что слегка  щекотало мои нервы – жюри, состав жюри. А он обещал быть довольно интересным. Я подошла к кулисам, слегка отодвинула болтающуюся ткань,- открывшееся зрелище выглядело довольно непривычным – огромный зал, тысяча   копошащихся,  словно насекомые  в муравейнике, людей и, буквально «звездный», состав жюри. Александр Иванович Пупков, драматург и публицист; выдающийся режиссер-постановщик - Лев Анатольевич Синицын; актер городского ТЮЗа - Владимир Демьянович Ольшанский; ну и «прима» областного театра – актриса, режиссер-постановщик и продюсер множества известных  проектов - Ольга Андреевна Орлова. На ней следовало бы особо заострить свое внимание. Именно Ольга Андреевна была самым суровым критиком всех конкурсов, проектов, постановок. Ольга была жестока, непоколебима, могла закрыть спектакль даже при малейших промахах в актерской  игре, и вместе с этим,  именно Орловой удавалось открывать молодые таланты, находить новые, на первый взгляд, абсолютно неприметные, креативные решения в том или ином вопросе.
Она всегда блистала на обложках глянцевых журналов, на первых страницах популярных газет. Единственное, что никто не знал, даже самые пронырливые журналисты – секреты ее личной жизни. Эту тайну она держала за семью печатями. Есть ли муж, дети, - все скрывалось с особой тщательностью.
    Сегодня Ольга Андреевна была  одета в синий костюм, стройная, в туфельках на высоком каблуке,  с аккуратно уложенными волосами и шелковой кожей лица, - она скорее походила на стюардессу, нежели на театрального критика. Но было в выражении ее лица что-то строгое, и даже отталкивающее. Не то, чтобы усталость от происходящего, скорее надменность, желание всем указать на свое место. Это меня напрягло. Ничего, сегодня она увидит мир в ином цвете. Определенно, следует особо постараться.
- Роксана, тебе бы надо подкрасить губы, скоро наш выход, - окликнула меня Дана.
-Да, да, Дана, уже иду. Я любовалась нашими «звездными» судьями. Сегодня присутствует даже сама Орлова, ты в курсе?
- Знаю. От этого – еще больше волнуюсь. Это же не тебе сегодня придется выцарапывать глаза лучшей подруге,- усмехнулась Данута.
    А «выцарапывать» глаза она собиралась мне. Сюжет нашей постановки был банально  прост. История рассказывала о двух студентках, подружках, которые приехали из провинции в большой город. Там, в деревенской глуши, у них все ладилось. Знакомы с первого класса, сидели за одной партой, все делали вместе – уроки, занятия спортом, походы на дискотеки. Здесь же девушкам  приходилось столкнуться с большой и взрослой жизнью. Где в супротив совместности, надо было все делить пополам - жилье, деньги и еду, и даже мужское внимание и любовь. Что готовила подружкам новая глава   их бытия? На какие жертвы они готовы пойти ради дружбы? И что могли себе позволить для обретения личного счастья? Что поставить на кон? Проверенного временем близкого человека,  или сомнительное, но все же мерцающее, как далекая звезда на небосводе, женское счастье?  Тема вечная, и давно избитая. Но нашему постановщику, Борису Антоновичу, как и нам, собственно, хотелось показать жизнь молодых девушек. Взаимоотношения. Нелегкий быт, лишения, которые приходилось терпеть, чтобы хотя  бы всплыть на поверхность в этой суровой реальности.   В этой классической драме я и Дана - были близкими подругами. Помимо театра - мы  тоже дружили. Но это была скорее близость от одиночества, соседство двух изгоев, нежели родство близких душ.
    Глядя на нашу игру на репетициях, Борюсик, как мы звали за глаза нашего режиссера, приходил в неописуемый восторг!
- Браво, девочки! Браво! Я даже забыл, что мы на сцене! Все было настолько натурально, что я невольно подумал, не наблюдаю ли я эту драму,  глядя  в окно чье-либо квартиры?
    Это было совсем не удивительно. И я и Данута, пережили эту историю в жизни. У нее увели парня. А я была той, которая рассталась с близкой подругой из-за любви к одному и тому же мужчине. А потом - сама же его бросила, искалечив все три судьбы.  Эта боль, боль разлуки и  вынужденного предательства уже давно не теребила мое сознание. Я, как пытающийся избавится от вымышленных образов шизофреник, отодвигала ее в самый дальний уголок моего мозга.  Но, разминаясь перед каждой репетицией, когда все замыкали круг, и,  крепко сжимая друг другу руки, закрывали глаза, эхо слов, запечатленных временем, вновь раздавалось в ушах:
- Будь ты проклята, подруга! Будь ты проклята!
- Ты еще встретишь меня, Роксана. Ты еще почувствуешь дыхание сумасшедшего…
- Раз, два, три, четыре, пять….
    Я, словно побывав в параллельном мире, вернулась на Землю. Шла разминка. Готовились к выходу на сцену. Борис Антонович, прикрикнув, дернул меня за руку и потащил в круг. Сцепили руки.
- Сейчас вы все будете молчать, - раздался бас Борюсика, - За иллюминатором море, мы на корабле, и он мирно покачивается  на волнах. Чайки кричат, пролетая над палубой. Капитан судна глядит в даль, покуривая сигарету.  Море справа от нас, слева от нас, - оно повсюду, даже там, где волны ныряют за горизонт. Море сегодня спокойное. И его не надо бояться. Его надо любить. Мы едины. Мы вместе. Мы одна команда. Я капитан, и я тоже спокоен. Так поплыли же вместе на нашем маленьком судне…
    В носу и что-то защекотало. Соленый воздух. Вот оно море, а я и забыла, какое оно…И мы поплыли…
- …«Две жизни»! Постановка Бориса Антоновича Крылацкого! Филиал Санкт-Петербургского  Института Экономики и права,  город Смиренск! Поприветствуйте вашими аплодисментами!
…И вот мы уже переехали в город. В руках студенческие билеты! Мы с Алиской - теперь студентки! Новая жизнь, новые возможности и перспективы! … Разложили вещи в съемной квартире. Прибрались. Пьем чай. Делимся переживаниями. Алиса говорит, что познакомилась с очень интересным молодым человеком.  «Как, уже в кино?» Я не успеваю удивляться скорости адаптации моей подруги. Две недели в городе, а уже столько знакомых. Я пока привыкаю… «А меня зовут Александра!» Я так смущалась, когда познакомилась с Олегом. Первый поцелуй, мы стояли и мокли под дождем. Даже редеющая крона тополя, не могла защитить нас от холодных капель… «Как ты могла!» Алиса вопила во все горло! «Ты забыла, тебя же Андрей в деревне ждет! И он скоро приедет, и вряд ли ему это понравится!» Лиса шла  на меня с кулаками, дергала за волосы,  чуть не выцарапала глаза. Да, хорошего было мало. Всю ночь проревела в подушку.  Лиска так и не вернулась. Хлопнула дверью и не вернулась. «Будь ты проклята!» Как небесный гром, раздавались ее слова. Боже, а они ведь собирались пожениться. … Хотела покончить жизнь самоубийством. А эти таблетки,  оказались какими-то редкими витаминами, которые прописали подруге...  Приехал Андрей. И  уже месяц меня изводит. Не хочу никого из них видеть! В университете проблемы. Может даже отчислят... После трехнедельного разбора полетов и выяснения отношений  Олег  бросил Алису: «Устал я от вас, дур  чокнутых!». Она слегла, какое-то редкое заболевание крови.  На следующий день Лиса теряет сознание… Дальше – кома… Ее организм на пределе. Тишина…. И пустота…
    Больница. Утро. Серый свет.  Подруга еле разлепила глаза. Бледное лицо, слипшиеся волосы.  Главное - она жива. Целую ее в лоб.  «Алиса, Дружба никогда  не умирает».  Аплодисменты. Занавес.
    Данута чмокнула меня в щеку! Неужели все?
- Девочки, девочки мои! – Борюсик подбежал к нам и начал обнимать по очереди! – Умницы! Умницы! А как мы с дождем неплохо придумали? Прямо так все естественно выглядело. А ребята какие красавцы! Вскружили вам головы не на шутку!
    Шквал оваций все не умолкал.  Мы вышли на сцену, взялись за руки, поклонились. Я заметила задумчивое лицо Ольги Андреевны.  «Понравилось? Так-то тебе! Любуйся!»- улыбалась я во все лицо.
    Уже за кулисами я почувствовала облегчение. Словно после долгой жизнь в корсете, впервые вдохнула полную грудь воздуха. Легкого, свежего. Напряжение потихоньку спадало.
- А кто там дальше? – спросил Леха, игравший в нашем спектакле разлучника - Олега.
- Ой, дальше городской колледж, - сказала Дана, - они то уж  точно послабее будут.
- С чего ты так решила?- удивился Максим, выступавший в роли моего парня- Андрея.
- Ну, во-первых, я знаю некоторых ребят. Во-вторых, у них тема скучная. Муж, жена, быт.  Как же там называется?
- «Семейный круг», уточнила я. Не будем загадывать, сейчас все увидим сами.
    Мы вышли в коридор, нас уже ждал волонтер. Он повел в зрительный зал. Мы вошли  через боковую дверь к забронированным местам.
- «Семейный круг»! Постановка Майи Александровны Плехановой! Смиренский Строительный Колледж! Приветствуем!
    Поднимается  занавес.
    Юля и Леша познакомились  при интересных обстоятельствах. Юле нужна была редкая книга, которая была в единственном экземпляре. Книга была у нерадивого студента-двоечника. Леха  не возвращал ее пол года. Юлия начинает искать парня. По прописке он не проживает. В общежитии – замечен не был. Занятия не посещает. Девушка в отчаянии. Остаются считанные дни до экзамена. Интересный материал книги  должен был стать ее коньком. Чтобы как-то отвлечь девушку, подруга почти силой затаскивает заплаканную Юлию в клуб, послушать концерт молодых звезд. Этот поход становится для нее роковым.  Солист – молодой, интересный парень. Юлия  сразу влюбляется. Сессия забыта, еле-еле сдала на тройки.  С певцом завязывается бурным роман, перерастающий в скорую свадьбу. Молодая семья. Леша буквально носит Юлию на руках. Задаривает подарками. Окружает теплом и заботой.
    Со временем  страсти начинают утихать.  Любовь разбивается об супружеский быт. Рождается ребенок.  Денег ни на что не хватает. Девушка бросает университет, перебивается на двух работах, для ребенка – нанимает няню. Алексей занят музыкой. Вскоре, у него начинается творческий кризис. Он начинает пить, неделями не появляется дома.  В один прекрасный день  терпению Юлии подходит конец. После громкого выяснения отношений, девушка выставляет супруга за дверь.
    Чтобы как-нибудь стряхнуться после расставания, героиня решает переехать в другой город, к родственникам. Собирая вещи, Юлия находит книги и тетради Андрея. Он ведь тоже когда-то учился, и даже с ней в одном ВУЗе. Девушка злобно бросает книги в коробку, и тут замечает брошюру – «Ночь в Санкт-Петербурге»,  Дображинский А.В. Именно эту книгу Юля искала тогда в библиотеке... Это судьба?
    Зал взрывается аплодисментами. Занавес опускается.
 - Не так уж и плохо, как ты говорила. Играли хорошо, да и постановка интересная, - обратилась я к рядом сидящей Дануте.
- Да, признаюсь, не ожидала от них такого.
- Девчонки, вы все равно лучше,  - улыбнувшись, сказал Максим.
- Лучше то оно, несомненно. Только вот толкотнянцы могут обскакать. У них, говорят, вообще шедевр, да и к тому же,- какие-то связи в жюри,- промолвил Алексей.
    И он не ошибся. Последними в конкурсе выступал Толкотинский Государственный Университет, постановка Марины Швальц «Паутина».
    Это была тонкая психологическая игра. Картина, вроде и  нарисованная простым карандашом, а  переливающаяся - морем разных оттенков.
    Герои, не были так молоды, как в предыдущих постановках. Напротив - им было почти под сорок. И автор пьесы не пытался обрисовать моментный сюжет, когда возникает  проблема,  и сразу обрисовываются вытекающие из нее  последствия. Нет, здесь все  было более деликатно. В пьесе  были последствия, и только в конце, возникала предшествующая им трагедия.
    В жизни преподавательницы университета, уже не молодой, как говорят, «не первой свежести», Аллы Максимовны все шло спокойно. Работа – дом – работа  и, абсолютно не вписывающиеся в этот  плотный график, выходные дни. Эти дни Алла ненавидела. У всех семья, дети, кто-то даже внуками умудрился обзавестись. У Аллы не было никого. Даже дальних родственников. А ведь у каждого кто-то есть. Бабушки, дедушки, братья, родители, хотя бы  троюродные тети. Только не у Аллы. Поэтому, в выходные она с головой уходила в работу. К тому же, она писала докторскую диссертацию, а это требовало массу свободного времени. Ради нее, Алла отказалась  и от дополнительных  занятий со студентами, несмотря на огромное удовольствие, которое от этого получала. 
   Очередное воскресное утро. Алла заварила себе кофе. Горячий. Надо подождать немного. Подошла к окну. С третьего этажа, на котором располагалась ее квартира, был самый лучший вид. Не так низко, чтобы прохожие разглядывали, как ты переодеваешься по утрам, моешь посуду на кухне, но и не так высоко, чтобы ты сама не смогла разглядеть прохожих. Вон Смирновы всей семьей  пошли на прогулку, это у них по традиции, - каждое воскресенье. А вот и Давыдов с дочкой вернулись из  тура по Европе. Даже Измайлова с  маленьким сынишкой вышла погулять. Немного взгрустнулось, а ведь и у нее могло все это быть…
    Кофе остывал, Алла собралась было уже пойти в комнату, как вдруг  раздался громкий звон. Она влетела в спальную – окно было разбито. На полу валялся булыжник, к нему крепилась записка: «Ты еще почувствуешь дыхание сумасшедшего…»
- Ты еще почувствуешь дыхание сумасшедшего…- тихо шептала актриса.
    Мне стало не по себе. В груди защемило. Надо же, какое совпадение. До боли знакомые строчки.
    Женщина вызвала милицию. Ничего путного они не сказали. Составили протокол, взяли камень с запиской на экспертизу. С этого дня спокойная жизнь Аллы закончилась. Семнадцать лет ее никто не беспокоил. Семнадцать зим она проводила в одиночестве. Но теперь, ее жизнь в опасности. Он не даст ей уйти, не оставит в покое... А может, все это только кажется? Лишь дурной сон? И ничего страшного нет?
    На самом деле – страшное было. Ее жизнь потихоньку стала превращаться в кошмар. Он словно паук, плетя свою сеть-паутину, подбирался все ближе и ближе. Миллионами тонких нитей, тысячами невидимых цепей оплетал ее, обволакивал эффектом присутствия.
    Алла Максимовна перестала спать спокойно. Даже студенты заметили ее нервное состояние, постоянную напряженность, в которой она пребывала.  А страх все сковывал и сковывал ее больное сознание. То в кабинете она находила записки ужасного содержания, то дома ожидали сюрпризы. На прошлой неделе, задержавшись на работе, усталая и разбитая, открыв дверь своей квартиры, Алла чуть не упала в обморок. Вся прихожая, спальная были заставленными свечами, тоненькими, маленькими, которые в церкви ставят за здравие или упокой... В ее случае – свечи стояли за упокой. В довершение картины из колонок музыкального центра раздавался  похоронный марш... Писать заявления в милицию было бесполезно, менять замки – тоже. Он все равно доберется до нее… Все равно доберется…
    Занавес. Объявили перерыв. За кулисами меняли декорации, народ медленно выходил в коридор, проветрится, кто в буфет - подкрепиться.
 - Да, интересное, однако кино, - пробубнил Лешка.
-И не говори, - сказала Дана, - как думаете, за что он так ей мстит? И вообще, кто этот секретный герой?
- Наверное, натворила в свое время дел, бросила его, а может – аборт сделала, - выдвинул свою версию Максим.
    Только мне было не до размышлений. Из головы никак не вылетала зловещая фраза. Я становилась похоже на главную героиню, на Аллу,- боязливой и подозрительной…
- «Паутина», постановка Марины Швальц, второй акт.
   Кто-то сверлил мне спину своим взглядом. Я всегда это чувствую, интуитивно. Обернулась. На три ряда выше располагалось жюри.  Это Ольга Андреевна смотрела в упор. Казалось, еще миг, и ее взгляд мог выстрелить не хуже любого огнестрельного оружия. Я поежилась. Легкая ухмылка растянулась по ее лицу. «И с чего бы это?»,- подумала я отворачиваясь. Но на мгновенье, ее лицо мне показалось давно знакомым.
    На сцене время повернулось вспять. Лет на пятнадцать назад. Нет, на семнадцать, я вспомнила.
    Вот молодая Алла Максимовна идет по улице. Рядом юный парень. Он отличался дьявольской красотой. Правильные черты лица, острый нос, тонкие губы, густые кудрявые волосы,  разбившиеся на отдельные пряди, часть которых  ниспадает  на высокий белый лоб, и черные, темно-черные как уголь глаза. Спокойный бархатный голос. Кажется, они обсуждают предстоящую помолвку и свадьбу. Алла смеется над каждой шуткой, теребя в руках подаренный букет. В этот момент мимо проходит другая влюбленная пара, останавливаются, обнимаются. Молодой человек  целует свою девушку. Алла на мгновенье замирает на сцене, бросает букет и убегает. Это была ее первая любовь, юная любовь, раненая любовь, которую, словно лань, подстрелил искушенный охотник. Антон бежит за ней, пытаясь вернуть свою невесту. Тщетно, и след ее простыл. Николай, только что целовавший свою девушку Ирину, сильно удивлен неожиданной встречей. Ира, встревожено глядя на него, уводит его со сцены. Антон остается один.  Совсем один.
     Три месяца он пытался вернуть все обратно. Девяносто два дня и две тысячи двести восемь минут Алла отвергала его с пренебрежением и даже отвращением. Будто и не было двух совместно прожитых лет, в тесной комнатушке студенческого общежития. Все перечеркнула. Все убила. Вся их жизнь стоила одного брошенного взгляда, одной роковой встречи…
      Невеста бросила его. Одного. Умирать от боли. От горечи потери. Родители погибли. Зачем ему существовать на этом свете? Он всегда был максималистом! Или все, или ничего! Его жизнь буквально сгорала, прогорала чередой прожитых событий. Стерпеть измены и предательства он не мог…  Да и не хотел… Совсем не хотел…
    Время снова побежало, прокрутилось. Плюс семнадцать лет. Комната одинокой тридцати восьмилетней женщины. Полуразвалившаяся кушетка, старый шкаф , рядом трюмо, письменный стол… Все покрытом паутиной. Она везде, - вот свисает с пожелтевшего бра, одиноко висящего над кушеткой, а вот оплетает верхушку зеркала, словно штора, прикрывающая окно… Скоро она достигнет  и  саму Аллу, но не раньше, чем он… Не раньше, чем сам ловец…
     Десятки свеч горели на столе. Алла молча наблюдала за их чутким пламенем.     Тонкий скрип половиц. Она ждала его, ждала. Ей даже не было страшно. Вальяжно развалившись на диване, актриса потягивало красное вино из бокала. Вдалеке, послышались   раскаты грома. Дождя при этом за окном не наблюдалось. Так бывает. И так было в этот вечер.
- Ты ждала меня?- Алла даже не обернулась,- ты разрушила нашу жизнь! Об этом ты помнишь? Ты сейчас за все заплатишь.
    Голос становился все громче и громче. На сцене, спиной к зрителям, к героине медленно приближался сгорбленный мужчина. Его фигура выдавала удаль прошлых лет, но годы его не пожалели, - сутулые плечи, обвисшие руки.
- Тогда, ты ушла даже не попрощавшись. Не соизволив объяснить, в чем причина. А ему было так больно. Моему брату. Моему искалеченному братцу, ведь это ты сделала его инвалидом. Восьмой этаж, прыжок, ты все это помнишь!!! Ты толкнула его с подоконника! Не отрицай! Ты протянула свою невидимую руку,  и - бац! А ведь я любил тебя тоже, любил, и наблюдал со стороны за вашим, казалось бы, счастьем. Ты знала это, знала, и тайно издевалась над моими чувствами! В итоге же, ты предала нас обоих! А за предательством всегда следует кара, не избежать и тебе ее сегодня!..
    Алла сидела не шелохнувшись. Паук приближался к своей жертве, волоча за собой тень-паутину. Он занес руку над Аллой, обнажив при этом острие ножа. По залу прокатилась резкая волна испуганных вздохов.
- Ты еще почувствуешь дыхание сумасшедшего,- прошипел паук.
    Тонкое лезвие пронзило мякоть шеи актрисы. Мгновенно брызнула струя ярко-алой крови. Настоящей крови. Гул пронесся по залу,  кто-то даже истерически  громко закричал. Началась паника.
- Я еще до тебя доберусь, - промолвил герой, и, повернувшись к зрителям, посмотрел  на меня. В этот момент, меня охватил дикий ужас.  Словно все мои внутренние органы сжались в один маленький комок. Кровь запульсировала по огненным венам.
    Это был он! Мой ночной кошмар, ужас прошлых лет, мой бывший жених!  И он явно хотел меня убить! Я вскочила со своего места и побежала вверх по проходу. Кто-то громко засмеялся мне в след. Ольга Андреевна! Боже! Как же я раньше не замечала поразительного сходства! Мать и сын! Решили мне отомстить, оплели меня своей тонкой паутиной! Бежать! Бежать немедленно!
    Я пулей вылетела из зрительного зала. На улицу, быстрее! Я неслась сломя голову! Перебегая дорогу, чуть не попала под машину. Рядом с Театром раскинулся небольшой жилой квартал, за ним - лесопарковая зона. Я мчалась вдоль дороги, практически наравне со скоростью проезжающих машин. Он хочет уничтожить меня! И я постоянно чувствовала его дыхание! Я бросила его тогда, почти сразу после свадьбы. Не смогла жить в предательстве. В своем  и его.  Он попал под машину. Ему было за что мстить. Было.
    Земля горела под ногами! Я  влетела в лесную зону, и сразу почувствовала резкие перемены. Небо над головой практически пропало, лишь проблески синевы изредка просматривались сквозь густые кроны. Что-то устрашающее было в этом лесу. Но погибнуть от рук преследователя  совсем  хотелось!
    Я свернула с тропинки и  побежала напропалую, через густые заросли невысоких кустарников. Колготки сразу же порвались, цепляясь за торчавшие повсюду сухие ветки. Хорошо хоть туфли были на платформе, но даже и это бы меня не остановило. Я неслась сломя голову, боясь даже на секунду замедлить свое бегство!
    Пейзажи резко сменялись один за другим. Земля то была сухой, то дико чвокала под ногами. Начинало темнеть. А я все бежала, бежала, бежала…
    Я почувствовала сырой запах, немного приостановилась, и оказалось - вовремя,  чуть не полетев с десятиметровой высоты широченного оврага. Овраги в нашей местности никогда не встречались. Но удивляться было некогда. Я стала спускать параллельно оврагу, к месту, где он практически сходил на  нет, сливаясь с окружающим рельефом.
    Грудь моя громко вздымалась и опускалась. Я явно устала. Сердце учащенно билось. Я с опаской оглянулась. Вроде бы никого. Стало жарко очень, смертельно жарко. Спустившись к концу оврага, я наклонилась к ручейку,  чтобы умыться.  Боже! Я чуть не закричала, что есть мочи! Я была абсолютно голой. Раньше провалов в памяти у меня не наблюдалось. Я решила умыться. Закрыла глаза.  «Роксана, тебе все это привиделось. Насчет «три»,  ты откроешь глаза,  и все будет в порядке. Восемь, одиннадцать, три!» Все оставалось прежним. Я действительно была голой. Оглянувшись, я заметила свою  одежду, аккуратно висевшую на соседнем кусте. Таких растений я раньше никогда не видела. Метра в полтора высотой, ветвистые, абсолютно засохшие кустарники  были сплошь облеплены темно-бордовыми ягодами.  Ягоды отдаленно напоминали клюкву. Их было так много, что невольно, я представила, что с каждого кустарника можно было собрать ягод  ведер по пятнадцать. Они  были повсюду. Какая красота. Сухие, безжизненные кусты, покрытые сочными, влажными ягодами. Я сорвала пару гроздей. Повесила на шею, пытаясь прикрыть ими голую грудь. Соски сразу затвердели от влаги, покрывающей ягоды. Распустила волосы. На миг, я почувствовала себя лесной феей. Закружилась в вальсе, напевая незнакомую ранее мелодию. Подняв голову к небу,  заметила, что кроны деревьев, будто тоже танцуют со  мной, напевая мотив в унисон. Хорошо было так кружиться и петь! Кружиться и не вспоминать! Стать частью заколдованного леса! Этим оврагом, или ручейком, необыкновенными кустами, что повсюду!
    На секунду, мне показалось, что в лесу резко повеяло холодом. Даже деревья перестали шевелить листьями. Ягоды немного сморщились. Я наскоро набросила одежду. Он снова рядом, мой чудовищный сон! Туфли обувать я не стала, побежала босиком. По мокрой пожухшей листве, по сырой земле. Ветки хрустели под ногами, раздирая в кровь мои ступни.  Мой паук подкрадывался ко мне! Вдали заухал филин. Стало уже совсем темно.  И я летела, не разбирая пути, сквозь густые дебри, скрывающего меня чернолесья. Вдали завиднелся огонек. Я не знала, радоваться или расстраиваться, но бежать было все равно некуда. Плавно лес начал расступаться, словно складной макет из папье-маше, превращаясь в вытянутый прямоугольник. И  я уже могла разглядеть, откуда струился свет. Он лился из тоннеля, в который постепенно начинал переходить лес. Что же дальше? Куда бежать дальше? Я обернулась, высокие деревья, как на лесоповале падали за моей спиной один за другим, проваливаясь в образовавшуюся пропасть.  Впереди был только коридор, длинный белый коридор. Справа-стена, слева - стена, над головой стена, под ногами – такой же белый бетон, покрытый известью. Невольно вспомнились слова Борюсика: «Море справа от нас, слева от нас, - оно повсюду, даже там, где волны ныряют за горизонт».  Коридор был повсюду.  Я почувствовала знакомое дыхание.
    Оставалось только бежать! Вперед! По тоннелю! Я неслась около часа, а коридор все не заканчивался. Наконец,  стены начали становиться все белее и белее, тоннель, все уже и уже. Свет как-то тоже поменялся. Я уже совсем не понимала, что происходит. Ногам стало теплее. Я посмотрела на них – туфли. Я оставила их в лесу. Слегка замедлив шаг, я уже кралась к концу коридора, опасаясь нового открытия. Словно страшная тайна должна была мне открыться.  Оставалось пару шагов, и я уперлась в дверь. Открыть, не открыть. Размышлять уже не хватало сил. Я толкнула дверь ногой, она медленно отворилась. Я сделала шаг, переступила порог. Дверь захлопнулась сама по себе. Я оказалась в гримерной. Замкнутый круг.
    Забежала Данута, и,  хлопнув меня по плечу, сказала:
-Ты, что это застыла с таким выражением лица, будто увидела привидение? А, ну-ка пошли на разминку, нам выходить скоро.
    Мы вышли.  В коридоре толпились актеры из разных трупп. В конце прохода, я заметила очертания  знакомого, сгорбившегося тела. Паук стоял спиной, но даже так я смогла почувствовать усмешку на его лице. Я поспешила к кулисам, отдернула тяжелую штору, все было на своих местах - спешно рассаживающиеся зрители, тот же состав жюри, отрешенная, озлобленная Ольга Андреевна. Она почувствовала мой взгляд, подняла голову, посмотрела в упор и громко сказала: «Ты не сможешь уйти. Никуда. Никогда.  Ты за все заплатишь»
    Я развернулась и быстрым шагом направилась  в гримерку. Потайной двери нигде не было. Я ощупывала голые стены, в надежде все-таки ее найти. Просунула руку за зеркало. Есть. Ручка щелкнула. За моей спиной паук медленно подбирался к своей цели. Я наклонилась, и вошла. Обратно. В коридор своих кошмаров. В коридор своих снов.
    Стена справа от меня, стена слева от меня, под ногами и над головой. Белая. Бетонная. Она повсюду…