Спящая красавица Заколдованный лес

Жили-были король с королевой. А детей у них не было. Долго ждали они ребеночка и надеялись, но годы-то шли и надежда все тоньше становилась, как ниточка. Вот однажды пошла королева на луг побродить. Идет вдоль реки, смотрит как травы свиваются течением и горько ей, что уж косы ее поседели, а не довелось ей понянчить дитя. Взошла луна между башнями замка. Глядит королева на темную воду, на дорожку лунную и видит: выползает из глубокого омута рак.  И сказал ей рак человеческим голосом:
- Не печалься так, добрая и прекрасная королева. Долго ты ждала и дождалась – в скором времени родишь ты дочь.  – сказав так, уполз рак под коряги.
В ту же ночь понесла прекрасная королева и в положенный срок появилось на свет дитя. Не сказать как радовался король позднему своему ребенку, как гордился прелестной крохой.  Решил он на крестины позвать 12 волшебниц, известных  в его королевстве. И отдает король приказ слугам своим верным:
Слуги и служанки, повара и поварята! Готовьтесь к пиру, варите, жарьте, парьте, прибирайте да зал украшайте. Да подайте сюда побыстрее  из дальней кладовой 12 блюд драгоценных, что там спокон веку у нас лежали.
Побежали слуги и докладывают:
Да, действительно спокон веку лежали у нас в дальней кладовой 12 блюд драгоценных. Да вот теперь нашли мы только 11, а куда делось 12тое,  просто ума не приложим. Нет  вот его и все тут. Неудачный случай  такой приключился.
Искали блюдо, искали и виноватого (чтобы пожурить, конечно, в такой день разве казнят?) - да не нашли. Случай  - это дело темное. А без него и жизни нет.
Думает, думает  король – что делать? Волшебниц-то 12, а блюд-то только 11… А - решает король – позову на пир, не 12. а 11 волшебниц. А кого не позову-то? Старуху не позову  с окраины царства. Она  дряхла, безобразна, да и воняет от нее. Ест – шамкает, да и все равно ей, небось, что есть-то: по старости ничего и не чувствует. Даже и к лучшему выходит – смотреть на старуху кому же приятно? Тем более мы тут рождение празднуем, всякие грустные неприятные мысли нам ни к чему.
Вот у короля с королевой  - пир горой начался. И так красиво всё сервировано, изысканно, с тактом, с мерой, изящно  и деликатно. Музыканты играют мелодии приятные и для пищеварения полезные. И так деликатно кушают волшебницы из своих блюд драгоценных – как птички нежные клюют, небесные создания. Не все, правда пришли еще – пока только 10 фей за столом сидят, одиннадцатое блюдо еще ждет свою хозяйку, запаздывает она. Вдруг под окном: тррр, бррр – мотоцикл затарахтел. Да, похоже, без глушителя. Эта  фея, одиннадцатая – она  совсем молоденькой была, лет эдак 14-15 ей, если по человеческим меркам, а по волшебным – кто же их, волшебниц, знает.
Садится она за стол, а на кого она похожа, прости Господи! Платье розовое криво напялено, а под платьем – косуха черная и бензинищем от нее разит и табаком дешевым. Как она есть принялась, так феям прямо стыдно стало с ней за одним столом сидеть. Не ест она, а – жрет. Руками немытыми прямо в салат из соловьинных языков залезла. Ей старшие замечания делают, а она – огрызается и еще пуще хулиганит – напоказ уже. Одно слово – трудный подросток. Проще уж махнуть на нее рукой и внимания не обращать  -  может и перебесится.
Поели феи, попили, новостями обменялись и хотят, как водится, хозяев радушных поблагодарить и дочку их чудесную одарить волшебными дарами.
- Будешь ты красавицей – пожелала первая фея.
-Будешь нравиться людям!
-Будешь мила и пригожа!
-Будешь опрятна, будешь умна, будешь хозяюшкой хорошей, будешь удачлива и везуча, будешь скромна, будешь достойна, будешь ты  здоровой и румяной.. –все феи с радостью давали свои дары новорожденной принцессе, а девочка глядела своими ясными глазками из колыбели и как будто все понимала и принимала. Как хорошо было на душе у всех! Сам ночной воздух и лунный свет казалось, давали ясность и силу, обещали защиту и порядок любви. Благоухали ночные цветы и мотыльки кружились хороводом вокруг нарядных светильников.
И когда у колыбели неожиданно появилась двенадцатая фея, та самая незваная старуха с окраины, король с королевой еще некоторое время по инерции благостно улыбались. Пока не вслушались в речи обиженной колдуньи :
-Да, будешь ты мила и пригожа, будешь ты всеми любима, будешь трудолюбива, послушна, достойна – скороговоркой шептала старуха, - будешь скромна, добра, здорова,- но – тут голос ее  возвысился и сорвался на визг – но это все не помешает тебе в день твоего шестнадцатилетия уколоться веретеном и умереть! – с этими словами старуха торжествующе потрясла клюкой и растаяла в воздухе.
Дааа, как вы догадываетесь, настроение у присутствующих резко изменилось. С надеждой король обратил свой взор к гостьям, но они только огорченно вздохнули – мол, что уж тут поделаешь, как жаль….
Но, дорогой читатель, не всё еще потеряно! Одиннадцатая фея, трудный подросток, не участвовала в раздаче подарков. Ее бесило, что все происходит по правилам: вот скучища-то, прямо зубы вязнут. Зато как кстати она оказалась сейчас, когда начался переполох!
Теперь она глядела на малютку с интересом, не как на безмозглый розовый конверт, а как на избранницу трагедии, фигуру Судьбы.
 - Ты особенная, - сказала она принцессе, - Ты – не такая как все. И у тебя особенная судьба, волшебный мир. Я не могу полностью отменить проклятье старухи. Но кое-что сделать я могу.  – Тут фея обернулась к королю и королеве: - Да, действительно, в день своего 16летия принцесса уколет руку веретеном.  Но не бойтесь, она не умрет. В тот же миг всё в замке и она сама погрузится в волшебный сон. Вырастет вокруг замка волшебный лес. Ровно триста лет проспит принцесса, а потом…. Потом появится принц. И какой! Самый лучший! Тот, который во всем ей под стать, а она – ему. И жизнь пойдет своим чередом – и на свадьбе вы попируете и внуков понянчите.
-Спасибо - сказала Королева, хотя история про волшебный сон не очень ей понравилась.
-Спасибо – сказал король, хотя мысль выдавать замуж наследницу престола не за самого нужного, а за самого лучшего принца не показалась ему такой уж умной.
Одиннадцатая фея сделала книксен, приподняв подол своего розового платьица и все волшебницы удалились.
Тревожно было на душе у королевской четы. Король, конечно, сразу сделал всё что мог – разослал указ королевский во все концы, что не прясть ни ткать  не дозволяется в королевстве под страхом смертной казни, но всё же….
А королева вглядывалась в личико своей маленькой дочери. Странно ей казалось, что во взгляде маленького ребенка мелькали тени чьих-то чужих жизней. Ясность ушла, зато появилась глубина. И какие-то чужие лица наплывали клочками тумана –  слышался то презрительный наглый хохот феи-байкерши, то шепелявленье старухи, то голоса пели сладко – милой будешь, для всех пригожей. Отблеск луны падал на воду. Рак пятился и исчезал со всплеском  и как будто в водоворот всасывало, вертелось, кружилось веретено.
Красивой девочкой подрастала царевна. Но казалась она чужой среди подруг, среди родни, посередине солнечного дня. И любили ее и баловали, но чего-то ей хотелось, а чего – сама она не знала. Крутились девичьи хороводы, пели подружки, за пяльцами круглыми сидели. И не совсем было понятно ей – как же другие обходятся без этого, а без чего?
Однажды утром рано-рано разбудил королевну лучик солнечного света. Опустила она босые ноги на пол и вспомнила : Ах, сегодня же день моего 16летия! Как хорошо-то!» Повела она плечиками, поежилась от утреннего холодка, с удовольствием представила подарки утром и праздник вечером и пошла побродить по замку, пока никто-никто еще не проснулся. Действительно: кругом было пусто и тихо – даже как-то непривычно. И в этой непривычной тишине услышала она слабый звук – как шелест, или  жужжание, ровное и потайное. Откуда он доносился? Смотрит принцесса и видит дверь. И дверь открыта. За дверью – лестница, узкая – в башню. Поднялась принцесса по лесенке и тихо-тихо приоткрыла дверь в круглую залу на самом верху. Но дверь все равно предательски скрипнула и  старуха, что сидела на скамейке посреди пустой залы, отложила свое веретено, обернулась и сказала: « А вот и ты.»
Ну, что вам тут долго рассказывать: вы и сами все знаете – заснула принцесса и все придворные, вся челядь – вместе с ней. Заснул повар на кухне, нож в руке повара и струя воды, льющаяся из кувшина. Заснул сытый служанкин  кот и мыши прикорнули рядом. На конюшне заснули кони и стража заснула прямо в седле. Король с королевой возвращались из гостей, и сразу на лестнице сморил их сон – так и заснули на ступенях. А вокруг замка, как скорлупа вокруг ореха, вырос волшебный лес. Заплели всё ветки, гибкие, упругие, живые. Закопошились понизу звери, завозились, устраиваясь, птицы в листве. « Нам чужого не надо, но и свое не отдадим!» - пели птицы. «Не отдадим, не отдадим» - скрипели деревья. «Выносим и сохраним» - отвечали им трава и мох. «Подожжждеммммм!» - прожужжал, пролетая, шмель и летучая мышь из дупла зашелестела в ответ: «Триста лллетттт…»
Так, в шуршании и шелестении и шло время. Порой какой-нибудь рыцарь, привлеченный рассказами о спящей  под защитой леса красавице-принцессе, за которой наверняка дадут полцарства, пытался проехать к замку. Да только не возвращался он, а  на опушке леса, в том месте, куда он въехал, деревья становились еще живее и пышнее, кора их лоснилась, как кожа холеной лошади, соки под ней перекатывались, как мускулы, птицы пели громче и аромат дурманящих цветов становился еще более пьянящим.
В соседней деревне, за столом сельского трактира, вели, попыхивая трубочками, беседу два заезжих философа.
-Как  думаешь, друг Франц, - спрашивал старший, в сером, видавшем виды плаще – Что сия притча означает? Что за лес, что за сон? Не глупая ли это сказка, из тех, которыми грубые крестьянки тешат своих малолетних  детей?
 -Нет, Йохан, нет – отвечал его собеседник. – Сие не глупая сказка. Сон, этот, по моему разумению – есть сон коллективного бессознательного, Карлом Густавом Юнгом придуманного. Он как универсум – всё в себя заключает, все текучее и стоячее, дробное и недробное, корпускулярное и волновое. Или, если понятнее тебе другое сравнение – подобен он реторте алхимика, где выплавляется, вызревает сияющий lapis philosophorum ,   философский камень , мечта Альберта Великого и преступного маркиза де Сада. Ожидание  же, долгое, терпеливое – есть залог успеха опыта алхимического.А еще сказать можно, коль учения  Юнга придерживаться, что и принцесса и все обитатели замка суть части некоей единой спящей сущности. Все совокупно они спят и сном своим творят сон.
-Коль сон ты так растолковал, что же лес тогда означает? - продолжал расспросы любопытный Йохан.
-  Право же, удивляюсь я тебе, старый друг. Неужели не понял ты, что лес этот – материнская утроба, чрево, питающее и защищающее. От сердца матери он питается и недаром, говорят, ждали царевну долго-долго, и рождение её чудесным было. Веретено же есть атрибут богини судьбы Мокоши, которую русины  на болотах почитают. И Смерть она, и Судьба и Мать всем живущим. – с этими словами умница Франц выбил об стол свою видавшую виды  трубку и перевел разговор на дела житейские  -  о ценах  на пиво в исхоженных им краях и качествах сего благородного напитка.
Так обсуждали  волшебную диковинку приезжие. Ну а окрестные жители давно привыкли к соседству заколдованного леса и ничего удивительного в нем не находили. Ну, есть и есть, не мешает ведь? Рыцари стали ездить все реже и реже – видимо, ума набрались. Местные крестьяне за хворостом на опушку ходили, а дальше – ни ногой: не хотелось как-то…
И проезжает раз те края заезжий королевич. Собой статен, взор орлиный, по земле ступает твердо, на лошади сидит как влитой. И весёлый парень – живет по своей воле, никого не слушает. Что ему охота, то и делает. А охота ему было поехать на охоту. Вот он с собаками, поехал по воле да в чисто поле. Зайца поднять, а может и лисицу –эге-гей!
Поле мимо пронеслось, быстро – луг, взгорок, еще луг. А лисица вдалеке  рыжим пятном маячит. Лес впереди. А не тот ли, заколдованный, о котором краем уха в деревне  он слышал? Он тогда бы и прислушался  повнимательнее, да пот глаза заливал, отереть хотелось, не до того было. Вроде говорили – страшный он, людей чуть ли не ест. И про какую-то принцессу-красавицу речь шла. А что-то ведь зацепило тогда – а не поехать ли глянуть? – а вот он и лес – сам на пути встал.
И вот подъезжает королевич к лесу поближе – конь-то сам его туда и несет. И как-то незаметно – он уже в лесу. А лес-то вовсе не страшный! Такого леса в жизни не видывал королевич: Трава - как шелк изумрудный. Да не шелк – а как будто ткань из настоящих изумрудных ниточек, так играет-сияет каждая травинка. Деревья – как колонны, светом тоже сияют будто розовым и тепло от них, радостно. Птицы поют – душа раскрывается на эту песню. Цветы в траве блестят, бабочки порхают, переплетают в воздухе следы. Каждый цветок посетят – никого не обидят. И как будто музыка в воздухе висит, хоть не слышно ее.
Королевич как зачарованный, едет этой красотой, поводья отпустил, конь верный сам дорогу выбирает. Вот к замку конь подходит. Спешился королевич, внутрь вошел. На лестнице – не пройти- король с королевой лежат, спят. Неудобно как-то через королевские величества переступать, однако внутрь войти хочется – и королевич решился. Идет дальше, смотрит- кругом все спят. Вошел он в залу и, наконец, видит  он принцессу. Как хороша она была! Щечки румяные, губки полуоткрытые, из под прикрытых век глаза блестят как звезды. Волосы черной волной спадают с плеч и вздымается девичья грудь от дыхания – чистого и легкого. Смотрит он на нее и как будто исчез для него мир – ее одну он видит. Воля исчезла его, и чувствует он – ведь это навек! Ведь это решено! Это ведь теперь так и только так. Страшно ему стало, ой как страшно! Он же по своему хотению жить привык, силушкой поигрывать, по миру как в гостях похаживать – все ему рады и отовсюду уйти он волен. Замер он над принцессой  и чует – а ведь она тоже боится. Так боится, что кабы не спала – убежала бы на край света. Сжалось девичье сердечко и стучит-торопит: просыпайся, просыпайся, просыпайся!  Он пришел! Сказка твоя кончается, жизнь твоя начинается!
Да и для нас сказка кончается,  а кто слушал - молодец. Поцеловал принц принцессу, сомкнулись уста их сахарные, открылись глазки ее ясные. Проснулась принцесса и с королевичем под венец пошла. Веселились на свадьбе все, как оглашенные, за 300лет сил-то накопили! Король с королевой плясали как молодые, а придворный звездочет упал в пруд с золотыми рыбками. А умница Франц раскурил свою трубочку и сказал другу Йохану:
-Кароший принцесс всегда найдет свой принц и это есть карашо!