Глава девятая. Адреналин

Автор: Юрий Харитонов.
Автор иллюстрации: Алекс Гримм.

«Прошлое порой вмешивается в настоящее и это в порядке вещей. Но никак не стоит впускать прошлое в свое будущее – иначе беда».
Неизвестный мыслитель.

- Эй! А ну-ка вали отсюда! - зло прошипел бармен на подростка, пристроившегося у края стойки. Тот печально посмотрел на него, и что-то в его глазах заставило вздрогнуть повидавшего многое мужчину. Скорей всего это были два патрона шумно катившиеся в сторону бармена.
- Ладно, сиди. - сдался как-то сразу суровый мужчина и полез под стойку, роясь там. Потом так же неожиданно вынырнул из-под нее с нераспечатанной бутылкой самогона в руках, которую тут же открыл.
- На, вот. Сегодня всем посетителям с кислой рожей посвящается, - протянул он налитую стопку парню в поношенной и грязной одежде. Хитрость бармена в том, что, выпив раз, парню «полегчает», а потом уже каждый последующий глоток, избавляющий от тяжести мыслей, давящих на сердце, из кармана клиента. - Выпей. Мне кажется, тебе не помешает.
- Спасибо, - тихо ответил тот. – Я просто хочу посидеть здесь.
- Звать-то тебя как?
- Гонец… - опять еле слышно пробормотал тот.
- Как?! – неожиданно громко спросил бармен. – Как-как ты сказал? Гонец? А что, простые имена уже не в моде?! Хах!
Парень покачал головой.
Мужчина лишь хмыкнул, пожал плечами и перестал обращать внимание на своего странного посетителя, взявшись за более полезное дело, нежели пустая болтовня со странным парнем. Точнее, трезвым парнем. Стопку же самогона оставил не тронутой…
Малыш сложил голову на руки, шумно выдохнув, быстро утонул в своих мыслях. Ему мало давали времени просто подумать. Просто понять, что происходит. Слишком много людей, если это, конечно, люди в привычном смысле, решали его судьбу. Знали за него, что ему следует делать. Подгоняли его вечно…
Гонец поймал себя на том, что тайком от самого себя начинает не просто погружаться слишком глубоко в омут густых мыслей, но и потихонечку засыпать.
Очень много в его жизни сейчас появилось омерзительного. Настолько, что отвратительный самогон Тургеневской казался чуть ли не самым райским напитком... Хотелось отдохнуть от всего. Уйти куда-нибудь, чтобы остаться наедине… Уснуть…
Почтальон очень сильно изменился за последнее время. Он точно крыса на бегах – такой же серый и живет на потеху другим. Но этого он уже не замечал, давно привыкнув к такому своему состоянию. Несколько месяцев он скитался по станциям, не зная, куда приткнуть себя и свое не достойное жизни тело. Слишком свежа еще была память о маленьком Антошке и его смерти. Незаслуженной и произошедшей по его вине, когда от его бездействия пал ни в чем не повинный ребенок, но...
Что он мог сделать?
Парень все же притронулся к стопке. Спиртное разлилось теплой волной по телу и несколько расслабило нервы, которые теперь всегда были в напряжении, не столько от случившегося тогда, сколько от происходящего вокруг теперь, во всем метро. Да еще, возможно, из-за постоянного недоедания.
Гонец вздохнул полной грудью, чтобы прояснить взор, но это только усилило эффект от выпитого. Перед глазами странным образом поплыло, и он облокотился на стойку, стараясь унять головокружение.
Неожиданно сзади послышались резкие крики, в которых звучала обида и страх. Звонкий такой юный голос.
- Отпусти меня! Ты! Тварь! - Стас обернулся на голос, и прикусил губу, испытывая омерзение с новой силой.
Там два мужика довольно бандитского вида лапали юную девушку, не позволяя ей уйти и раствориться в обступившей вокруг толпе.
- Пойдем с нами, дорогая! - быстро проговорил один из них - бугай с одним ухом, и, резко зайдя сзади, схватил девушку за талию, пытаясь увести за собой. Но девушка своими ногтями схватила его за лицо и, что было мочи, дернула. Тот с криком отступил, ощупывая свою физиономию и набухающие кровью ссадины. Явное удивление сменялось у него на злость.
- Что ты творишь? - закричал он на девушку. Та, зло посмотрев на него, огрызнулась:
- Что тебе не понятно? Слово "отвали", или то, что ты и твой дружок мне противны?
- Ах ты... - взревел сзади и подался вперед второй нападающий. - Да что с ней церемониться, Локатор? Хватаем и...
Он схватил девушку за руку, и стал ее выворачивать. Та завизжала, отчего толпа, собравшаяся вокруг и наблюдающая за происходящим, еще больше развеселилась. Странно, но людям, столпившимся вокруг, была совершенно безразлична судьба девушки.
То ли от выпитого спиртного, то ли от того факта, что он своим бездействием лишил брата жизни, но теперь наш парень взорвался. Сердце бешено застучало в груди. Кровь прилила к лицу. А кулаки сжались сами собой. И, уже не понимая, что делает, он бросился сквозь толпу на бугая, схватившего и выкручивающего руку девушке.
Как же долго наш герой потом сам пытался понять, как он, худой и еле стоящий на ногах юноша, одним ударом кулака свалил бугая с ног. Тот медленно, словно время вокруг замедлилось, завалился на бок, закатив глаза.
В висках стучало, а в глазах все плыло. С каждым стуком сердца его трясло все сильнее. И тут он испугался! Испугался того, что сделал. Испугался себя. Застыв на месте, как вкопанный, он смотрел, как кровь из носа поверженного медленно капает на пол. Весь недавний запал прошел, и он не знал, что теперь делать.
Толпа притихла от такого развития событий. Девчонка тут же растворилась в ней, а Локатор, слегка отошедший от шока, зло заревев, бросился на защитника. Один хлесткий удар, и юноша уже лежал на полу. А далее, как тогда... когда погиб Антошка. Тяжелые кирзовые сапоги минут пятнадцать наносили по нему удары. Потом к ним присоединилась еще одна пара ботинок - очевидно, сраженный им бугай отошел и присоединился к Локатору...

Прошло время, и Гонец немного пришел в себя, но увидел лишь неизменное лицо бармена, все также протирающего, похоже, тот самый стакан. Кто-то сунул ему небольшую горстку сухарей, что, очевидно, было единственной благодарностью за содеянное. Возможно от девчонки, что он спас, но она так и не появилась, чтобы лично поблагодарить его.

- Может… еще стопку? – поинтересовался бармен осторожно.
Стас опять лишь пожал плечами.
Эх, ну и напился же он тогда. Первый раз в своей дурацкой жизни.


***


Большая серая крыса не появилась…
Для привыкших к соседству с ней людей все еще было неожиданностью каждое появление этого забавного зверька. И даже для тех, кто знал ее много лет, ее внезапное исчезновение оставалось тайной за семью печатями. Да и многие хорошо одетые и стоящие сейчас в полутемных нишах помещения люди просто на просто побаивались ее ровно так же, как и ее удивительной способности все видеть и знать все обо всех. Это безмерно настораживало.
Наверняка кто-то даже облегченно выдохнул, узнав, что крыса не пришла к своему хозяину.
Но сейчас, когда Судья пребывал в ожидании, юркий зверек не взобрался по знакомой штанине и клетчатой рубашке на его плечо. Он больше не притронулась к лакомству, так заботливо уложенному в богато инкрустированную вазу на столе.
Седой, морщинистый мужчина еле склонил на бок голову, задумавшись, затем тяжело вздохнув и не торопясь выпрямился. После минутной паузы, седовласый нагнулся над картой с разноцветными фишками и застыл так на некоторое время. На его лице появилось некоторое напряжение, а скулы очертились строгими контурами так, что все присутствующие переглянулись между собой, не в силах скрыть удивление и страх. Чуть позже он, вдруг снова принял горделивую осанку и посмотрел туда, где сейчас стоял Белый Воротник.
- Где?! - потом он посмотрел в другую сторону. – Где он?! – одним взмахом Судья смел все фишки на пол, многие присутствующие вздрогнули.
- Но... - Подал голос последний. - Что случилось?
Он был явно не доволен. Что-то прошло мимо него, и это событие наполняло сложившуюся атмосферу недобрыми, даже пугающими нотками.
- Игроки становятся вне закона! – Судья, облокотившись на стол, исподлобья зло глянул на Меркурия. - Сама Игра разваливается на глазах, - жестко ответил Судья, - Он пропал совсем.
- Я полагаю, Судья, - донесся из тени, где стоял Белый Воротник, не менее жесткий голос, и очки вспыхнули холодным пламенем. - На это есть веские основания? Если Говорун не пришел, то значит... Так нужно было.
Не многим было дозволенно столь дерзкое поведение. Тем более, что иронический оттенок в голове Воротника задел существо, являвшееся для Судьи глазами и ушами в этом мрачном мире.
- А я полагаю, - в комнате сразу стало как-то темней, будто вся злость и ненависть, живущие в этом человеке, если его можно было так назвать, материализовались сейчас в осязаемую мглу, и та навалилась всем своим весом на единственный источник света в комнате. А тем временем, он продолжал. - Ни один игрок в этой комнате не смеет оспаривать мое право на суд и координацию всего этого бедлама! И еще сдается мне, что за многим творящимся замешана твоя личность! Причем, не один, а в сговоре с твоим верным соратником! – сказав это, он бросил злобный взгляд ни человека в широкополой шляпе, стоявшего чуть поодаль за Воротником. - Не оказаться бы тебе по ту сторону Темной Стороны! Придется тебе объясняться с Конструктором во всем лично! И немедля! Пока все окончательно не развалилось.
- Да, Судья, - вдруг, более мягко, но с какой-то еле заметной насмешкой в голосе согласился Белый Воротник. В очках его вновь вспыхнул огонь и, подхватив свой зонтик, он двинулся к выходу. Потом на самом пороге он обернулся, очки его блеснули, отражая слабый свет, наполняющий комнату, а губы расплылись в улыбке. – Еще увидимся, мой друг.
Сказав это, он вышел на перрон. За ним неслышно проследовал Незнакомец.
Морщины на хмуром лице Судьи чуть смягчились и разгладились, когда эти двое покинули игральный зал. Он некоторое время стоял и обдумывал услышанное и сказанное здесь, потом, слегка повернув голову, проговорил вслух:
- Что-то крупное назревает. И еще... еще… что-то еще.
После этого из полутьмы дальней части комнаты тихо выскользнула крупная фигура, целиком замотанная в черный плащ. Лицо пришельца было скрыто столь же темной маской. Хорошо одетые люди при этом резко и с некоторой долей страха отстранились, боясь оказаться на пути этой фигуры. Он же, грубо толкнув в сторону одного джентльмена, стоящего у него на пути, поспешил выйти за дверь.
- Итак! Игра временно прекращается! Ставки не принимаются! – огласил вскоре Судья. – Свита моя! Через пол часа возвращаемся на Олимпийскую. Пока еще есть шанс...

Белый Воротник стоял в тени колонны, и искорка неизменной сигареты тлела в уголку его губ. Сзади подошел худощавый юноша лет шестнадцати и встал рядом, протянув свою руку Воротнику.
- Дядя Воротник, дай сигаретку, - через некоторое время проговорил он. – И патрончик, если не жалко.
Белый Воротник незаметно улыбнулся краем губ.
- Друг мой, Шкет. Знаешь ли, что курить вредно? Видишь, какой я худой? – мужчина с зонтом-тростью втянул щеки и глянул на паренька. – Это все из-за сигарет. А еще они не вкусные… Вот патрон могу дать, но за дело! – поднял он указательный палец вверх и притронулся к кончику носа юноши, поймав.
- А что за дело? И как там игра? Кто выигрывает? Расскажи, дядя Воротник. Пожалуйста.
- Сколько вопросов в твоей голове крутится, сколько мыслей… и сам не ведаешь, за какую схватится. Может, определишься с вопросом, Шкет? - спросил Белый Воротник и положил свою руку на плечо парню.
- Эм… дядя, а помнишь, ты мне обещал когда-то, что разрешишь мне вступить в Игру?
Воротник тяжело вздохнул и потрепал парня по волосам.
- Возьми лучше сигарету. Эх, мой юный друг, как же мне тебя отговорить от Игры… все по-прежнему мечтаешь сделать ставку? Хах! Мой юный наивный друг, как же ты мал и глуп и не видал больших… заслуг.
- Так что за дело, дядя Воротник? – паренек озорно улыбнулся, очевидно, расценив слова мужчины в круглых очках, как намек в пользу его мечты, в глазах даже загорелись два маленьких огонька, не таких, как в очках Белого Воротника, но все же, настоящих огонька.
- Если все сделаешь правильно – так и быть, приму тебя в Игру. Может, даже мечту свою исполнишь…
- Ставка?! – нетерпеливо перебил его Шкет.
-…Да. Именно ставка. Так вот, мой нетерпеливый друг, что я хотел сказать-то… эм… есть одно дело, специально для тебя, Шкет. Никто кроме тебя с ним не способен справится. Уверяю.
Паренек, слыша такие слова, даже выпрямил спину, наполняясь понемногу гордостью за самого себя.
- Найди человека, которого зовут Малыш. Запомнил? Он сейчас должен быть где-то на Безвозвратной, – дождавшись от Шкета утвердительного кивка, он протянул ему сверток с чем-то тяжелым. Похоже на какую-то шкатулку, завернутую в бумагу. – Лично в руки передай. Сам ни в коем случае не трогай то, что внутри. Я надеюсь на тебя, друг мой. И еще… - Воротник запустил руку во внутренний карман пиджака и вытянул небольшой конверт. – Это тоже предназначается Малышу. Ему же в свою очередь скажешь, чтобы он передал этот конверт моей Тихиро. Да, мой моложавый игрок, - Воротник искренне улыбнулся. – Я влюбился! Но конверт тоже никому трогать нельзя кроме нее, – строго добавил мужчина и отдал конверт юноше. – Скажи ему, что он ее найдет на «Временной». Все понятно, Шкет?
Парень погладил бережно, едва касаясь кончиками пальцев, белый конверт. Стоит отметить, что от бумаги исходил очень приятный аромат. Затем Шкет спрятал все принятое в нагрудный карман своей клетчатой рубашки, пестрой от заплаток и кое-где потертой и потерявшей заветные синие клеточки.
- Я обещаю, дядя Воротник, что не подведу тебя, – гордо выпрямив спину и почти встав по стойке смирно, произнес величаво паренек. Для полноты картины ему оставалось только по-солдатски отдать честь, едва коснувшись виска кончиками пальцев.
- Хорошо, - мужчина с зонтом одобрительно похлопал юношу по плечу. – Можешь бежать уже. И мне тоже пора … отправится на покой. Устал я уже от всей этой беготни. И смотри под ноги там, Шкет. Чего не доброго коленку рассадить можешь.
Воротник повернулся спиной к парню и, не спеша, зашагал в тень, пристукивая своим зонтом о каменный пол. Шкету показались больно странными слова дяди Воротника, как он его называл. И более чем странные, они еще таили некую тревогу в себе, очень плохо скрытую тревогу. Чья-то рука грубо оттолкнула в сторону паренька, свалив того с ног. Длинная фигура одетая в длинный темный плащ даже не глянула в сторону Шкета, словно то был не человек вовсе, а какая-то мелочь, вставшая на его пути – пыль. Широкополая шляпа надежно хранила в тайне личность незнакомца, так что узнать его парень при всем желании не смог, а жаль, он бы ему подножку с радостью поставил при встрече следующей. Жаль…
Рука незнакомца согнулась локте на долю секунды, а затем вновь опустилась, но уже с узким клинком, крепко удерживаемым в ладони. Грубиян уверенно двигался к дяде Воротнику…
- Ну, я же говорил тебе, мой юный друг, быть осторожнее, - с легкой усмешкой, не оборачиваясь, произнес громко мужчина в деловом костюме с зонтом.
Воротник даже рассмеялся…
Юноша прокричал в след: «Дядя!»… Но уже было поздно. Смех вскоре резко оборвался. Глаза парня зажмурились. В голове промелькнула мысль, что это все-таки есть сон. Сначала он казался ему добрым и сказочным, ведь мечты обычно сбываются во снах, а теперь как оказывается, это больше похоже на кошмар.
Распахнув веки, мальчик увидел, как Воротник стоит на коленях, его зонт лежал в стороне, теперь рука сжимала рукоять ножа, который мгновением ранее вытащил из своего сердца. Убийца же пятясь, озорно поднял раскрытую ладонь и пошевелил игриво пальцами, словно прощаясь со старым знакомым. А в следующий миг он ловко прыгнул, нет, даже скорее нырнул, в свою стихию ассасина – во тьму – без следа растворившись в ней.
Шкет бросился к умирающему Воротнику.
- Дядя Воротник… дядя!… - тряс за плечи мужчину парень. – Не умирай …
- Он меня убил что ли? – разглядывая свою кровь, удивленно спросил лишь. – Дела… Шкет! – рука крепко сжала юношеское плечо. – Беги к Малышу. Быстрей… и не забудь… про конверт… - умирающий собрал все свои силы чтобы оттолкнуть от себя тело паренька. – Беги, – прошептали губы в последний раз.
И все, что успел заметить парень прежде, чем скрылся за поворотом туннеля, это то, как его мечта бренным обмякшим телом повалилась на пути, заливая пространство вокруг себя чернеющей во тьме кровью. Он был мертв…


* * *

Гонец очнулся в темной сырой комнатушке. Точнее его пробудили тихие всхлипывания. Он приподнял голову, чтобы осмотреться лучше и, может, вспомнить события, приведшие его до этого места.
Доро плакала, опустившись на корточки, положив на коленки руки и уткнувшись лицом в них.
Гонцу было как-то неуютно от плача девушки. Обычно, как было в его жизни, если рядом слышен плач – значит, кто-то умер. Он, наконец, собравшись с силами и стараясь не обращать внимание на головокружение, приподнялся, а затем плюхнулся безвольно рядом с девушкой, прислонившись спиной к стене. Он не знал, как остановить ее, не знал, как успокоить, сказать, в конце концов, не знал что. Но все-таки, через некоторое время все же предпринял попытку.
- Диана, - тихонько прошептал он. Потом еще раз, так как Доро не отвечала. Девушка вопросительно подняла на него опухшие и полные слез глаза, тут же спеша вытереть их рукавом своей кожаной куртки, но только растерла слезы по всему лицу.
- Что? - Переспросила она, шмыгая носом.
- Диана, - неуверенно начал он. – Привет…
- А ты шутник, - она криво ухмыльнулась.
- Я... Не... - Гонец понял, что сморозил глупость, поэтому стушевался.
- Ладно, - махнула рукой девушка. – Тебя то за что сюда кинули? И в честь чего праздник устроил? От меня освободился что ли? - она нахмурилась, сдвинув брови и посмотрев на юношу. – Или из-за… Снегурочки. - Она вновь зашмыгала носом и, казалось, что только что остановившиеся слезы, вновь польются из глаз. Но Дора все-таки сдержалась. И, вдруг, она начала говорить и говорить. Слова превратились в словесный поток, и Гонец сам уже пожалел, что начал весь этот разговор.
- Ведь я любила ее, любила! Как она не понимала! И бросила я их не потому, что вступила в игру, а потому, что хотела уберечь ее от меня самой! Как она этого не поняла? А я? Что на меня нашло? Что... - Гонец долго слушал, не вмешиваясь в это словоизлияние. Слово за словом, красноречивые жесты, и... В памяти снова картинка, где он в темноте, его братик Антошка и безжалостное чудовище, уносящее безвинную жизнь... Что-то в судьбе Доро было схожее с его судьбой. Только у нее прямо: она, как бы то ни было, лично убила свою сестру; а у него все вышло в каком-то корявом и перевернутом виде. Он убил Артемку, да, но получается не своими руками, а руками того самого монстра. Нет, не того, что действительно его убил, а того, что жил в нем, который именно в тот момент от страха не сделал ничего, чтобы его спасти. Чтобы хотя бы отдать свою жизнь вместо жизни маленького мальчика. Монстра, который тогда спал, либо был слишком молод, чтобы проснуться. Монстра, который с каждой минутой пробуждался в нем сейчас, в чем он убеждался все чаще и чаще на вполне конкретных и явных примерах.
- Слушай, Диана, - неожиданно для самого себя заговорил он, прерывая давно затянувшийся монолог Доро. - Скажи, пожалуйста, я тут давно?
- Я не считала! – резко ответила она. – Привели пьяного в стельку! В крови всего! – она начала переходить на крик уже и обвинения, что-то подсказывало Гонцу, еще не закончились.
Три громких удара приклада автомата о дверь заставили только ее остановиться.
- Тише там! А не то кляп вставлю! Быстро у меня заткнетесь, – послышался из-за двери голос охранника.
Гонец осмотрел себя. Кровь, кровь… И правда, то что он посчитал просто грязью, оказалось запекшейся кровью.
- Я... я ничего не помню… Я сидел в баре… Потом выпил стопку чего-то там… и.. не помню..
- Поздравляю тебя! Вечер удался на славу, как я погляжу. Наверняка с кем-то подрался еще… С тем же с кем и пил.
Гонец прикрыл глаза устало.
«Как же все сложно». – подумал он тяжело вздыхая.
- Ну, отдохни… Может, вспомнишь что еще новое про себя, - Доро хихикнула. – Время теперь есть, да и тревожить никто не посмеет.
Верно. То чего ему так не хватало – тишина, уединение и покой. Вот не ожидал Гонец, что этим местом станет простая кутузка. Верно говорил как-то один умный человек: «Век живи – век удивляйся».
- Ты спицу сохранил? – вдруг, спросила тихо девушка.
Гонец непонимающе взглянул на нее.
- Инструмент, балда! Или пропил все?!
- Инструмент?.. Э-э… Пять… Номер пять… - он похлопал машинально по карманам, ища ту самую диковинку. – Я ничего не помню… - ладошка звонко хлопнула по лбу Гонца. – Ничего не помню!
За какое-то крохотное мгновение, простой шлепок по лбу превратился в столкновение с мотодрезиной. Боль, возникшая в месте удара, прошла насквозь и, отразившись в затылке, вернулась на исходную, раскалывая голову ровно пополам. Ужасное похмелье дало о себе знать.
- Эх ты!
- Подожди, тут что-то есть у меня… Вот оно! – и следующим движением Гонец вытянул откуда-то из подкладки талисман – кроличью лапку.
- Пф… - замотала головой Доро. – Нашел, чем гордится, балбес.
- Мне ее продал, точнее, подарил один очень хороший человек… Не веришь? Я правду говорю, что ты на меня так смотришь? А еще он мне рассказал многое. Об Игре, о цветах и еще что-то…- он потер шрам рукой, напрягая память.
Девушка нахмурилась, но грубить не стала, наоборот, она заговорила очень мягко и вкрадчиво, словно разъясняя простую истину младенцу.
-У меня тоже такой есть. Он давно уже не беспокоит меня. Отец говорил, что шрам живет вместе с игроком, как только ты выходишь из игры – то и шрам становится всего лишь рубцом на коже.
- Скажи, пожалуйста, зачем отец сделал тебе это? - он показал на свой лоб.
- Отец?! – Доро вопросительно посмотрела на сокамерника, но, поняв, что тот говорит на полном серьезе, сбавила пыл и продолжила. - Это не отец сделал. Это сделал другой человек, или не человек... Сама не знаю. А отец всего лишь отличный хирург...
- И добряк, - добавил Гонец.
- И добряк, - согласилась Доро.
- И добряк! – грубо встрял в разговор охранник, проходящий мимо двери и, видимо, услышавший часть разговора. – Вот умора! Ох уж все эти пройдохи с…
Конец его брани утонул в тишине, уносящей говорившего все дальше от камеры.Затем послышались спешные возвращающиеся шаги охранника, который не удержался и выкрикнул еще раз:
- И добряк!!! Мать его...
Взглянув на дверь и поняв, что оглоед ушел в другую часть отсека, Доро продолжила:
- Отец, он ведь только помогает. От его руки зависит, останешься ли ты человеком или нет. А другие... Понимаешь, здесь надо вникнуть в саму суть. На Темную Сторону никто просто так не попадает. Любой, кто уже здесь, привлечен сюда за что-то. Либо за что-то сделанное, либо что-то еще не сделанное. А может и за наличие неких необычных свойств, которые в этом человеке проявлены в неимоверных количествах. Свойства, которые еще только проявятся, и человек, наделенный ими, о них не подозревает. Вот ты, почему здесь? Знаешь? - Гонец пожал плечами. Он сам до сих пор не мог понять, за что такое он попал сюда, в этот непонятный и эксцентричный мир убийц. - А определенно за что-то. В тебе есть наверняка есть нечто такое, что знающие люди разглядели и решили использовать. Вот, например, цвет команды, что ты носишь. Что ты узнал, например? Как ты стал… какой у тебя цвет?
- Красный. Я сам его выбрал.
- Отнюдь, - возразила девушка. - Пойми, цвет команды нельзя выбрать. Его надо заслужить и принять. Ибо цвет выбирает сам, в зависимости от свойств человека, его способностей и предрасположенностей. Ясно? - Доро многозначительно посмотрела на Гонца, но тот явно ничего не понял из того, о чем она говорила.
- А что ты знаешь о цветах команд? О Жаке Звонаре? - девушка внимательно посмотрела на Малыша.
- Так тебя уже посвятили? - спросила она.
- Ну, не совсем. Легенду я слышал, - он приподнял лапку перед глазами. - Но вот некоторые цвета мне отказались объяснять. Может, ты знаешь?
- Ну, мне отец рассказывал... - Неопределенно произнесла она, явно не желая об этом говорить. - Он вообще довольно много знает, если что. Только вот во всем этом какое-то странное участие принимает. Как и Белый Воротник. Как и все они. Вот только те, кто именуется мертвыми душами тут в основном для антуража. Просто так, пушечное мясо, мухи… Вот, к примеру, как этот охранник, что за стеной. Он мало что понимает и знает. Спроси его про игру, даже просто спроси этого… просто спроси, знает ли он где находиться? Не думаю, что он ответит правильно. Смотри всегда сюда, - Доро дотронулась указательным пальцем до своего шрама. - А сам прячься. Даст шанс врагу подобраться ближе, хоть рассмотришь лицо своей смерти, пока убийца рассматривает, есть ли у тебя шрам.
Малыш опустил взгляд. Мысли… мысли… мысли…
- Ну, так что у тебя там с крысой? - Спросила, вдруг, она. Гонец удивленно посмотрел на нее - она что, раньше делала вид, что его не слушает? - Тебе с ней помочь надо?
- Да, - быстро сказал он. - У меня задание ее убить.
- Странное, надо сказать, задание, - задумчиво стала размышлять девушка. - Для его выполнения тебе надо поймать за хвост собственную тень. Ну, в смысле это очень трудно. Это же надо ее искать по всему метро или подловить прямо из-под носа Судьи, а если и из-под носа, то все равно тебе надо добраться до Олимпийской…- Гонец закивал, впитывая информацию, которую, навряд ли сейчас понимал. - Но вот ведь неувязка! Теперь тебе туда не попасть! По крайней мере, обычным способом.
- Как так? - Забеспокоился юноша.
- Да вот так! - Развела руками девушка. - Ты забыл? Тогда оглянись, дорогой мой. Единственный, кто сможет вывести тебя из этого состояния, это Судья. Но вот ведь неудача! Именно его-то крысу тебе и надо убить!
- Что же делать? - Неуверенно начал Гонец. Он был вконец обескуражен создавшимся положением.
- Сидеть пока не произойдет чудо! - Доро воздела руки, словно призывая это самое чудо. Потом она щелкнула пальцами и посмотрела с какой-то садистской улыбкой на Малыша.
- Какого? - юноша с подозрением посмотрел на нее.
В этот момент за дверью послышались спешные шаги и звонкий мальчишеский голос:
«Смена пришла! Пост принял-сдал. Можешь идти спать, солдат!».
«Постой-ка, - вопреки ожиданиям, охранник начал возмущаться».
- Вот дурак же… еще и недовольный. Нравится ему, что ли, торчать на месте! – зло прошипела Доро, явно, держащая именно на этого охранника какие-то свои счеты.
«Дык, до смены еще час целый! Ты что-то путаешь, друган… а ну, стой лучше на месте. Говори пароль!».
«Крот! Доволен! За хорошую службу тебя на час пораньше отпускают, а вот меня… за не хорошую на час подольше. Эх…».

Почему-то Гонец и Доро сидели и выслушивали приглушенный разговор молча, не смея даже пошевелиться. Странно.
Малыш-то, поверив, девушке, ждал чуда и думал, что это оно и есть. Доро же просто не находила слов.

«Ха-ха!..» - маленький спектакль окончился удаляющимся смехом сменившегося охранника.

- Ну вот, вся веселуха закончилась. Я думала, они перестреляют друг друга, наконец! – добавила девушка минуту спустя, вытаскивая Гонца из омута мыслей.
«Эй! – вдруг, зазвучал вновь голос молодого охранника, недавно вставшего на пост. – Есть ли среди вас тот, кого называют… Малыш!» – последнее слово он чуть ли не по слогам пропел.
- Я… То есть, есть! Это я! – встрепенулся Гонец.
Затягивающаяся пауза начала раздражать Почтальона. Парень припал к двери, ударил пару раз кулаком.
- Эй! Ты где там?! Кто спрашивал?!
«Тихо-тихо! Нас могут услышать! – наконец, ответил молодой охранник. – А ты знаешь кто такой Белый Воротник?»
- Это он тебя послал?! Да! Слышишь, я знаю его!
- Не уж-то чудо пришло?.. – девушка осторожно положила ладонь на плечо парня.
Заскрипели петли, дверь чуть приоткрылась, через образовавшуюся щель на пленников глянул тот самый молодой охранник. Рассмотрев лучше, паренек смело открыл дверь шире, выпуская Доро и Гонца.
- Выходите скорей – нас могут поймать! Да, меня прислал дядя Воротник…
- Дядя? – перебила юношу в мешковатой армейской одежде Доро.
-…Сюда быстрей. Я нас отведу в безопасное место. Без посторонних глаз, – парень, поправив на голове, свалившуюся на глаза каску, схватил руку Гонца и понесся в сторону. В другой руке молодой солдат стискивал, явно, тяжелый и неудобный для него короткий автомат.
Вскоре паренек завел их в безлюдный тоннель, затем заставил пролезть через узкую щель и в итоге Малыш, Доро и незнакомый юный спаситель ютились в неком подобии большого шкафа. Хорошо, что было место, чтобы рассесться, не причиняя друг другу неудобства.
- Дядя… то есть Воротник – мертв. Его убил некто в плаще и черной шляпе, скрывающей его лицо. Я его не успел запомнить.
Малыш замер, перестав даже дышать. Доро хотела что-то сказать, но видно передумала, дав возможность продолжить пареньку.
- Судья в гневе, рвет и мечет. Он, вроде бы, что-то потерял очень важное для себя. Теперь закрылся свитой, как плащом… Говорят, война скоро начнется между цветами. Игра разваливается вовсе. Судья остановил ставки и отправился к Конструктору. Еще ходят слухи, что за всем стоят красные – они, будто бы затеяли переворот совершить. Теперь все красные собираются на своей станции… На них ведется охота. То есть на вас. Задания теперь не важны в принципе – Игра-то остановлена. Негласно, за каждую голову красного Судья щедро вознаградит каждого… Вы вне закона. И еще.. дядя Воротник просил меня перед смертью… - парень сглотнул ком в горле. – передать тому, кого называют Малыш вот это, - через пару секунд в его руках находился прямоугольный сверток, который протянул тут же Гонцу. – Вот.
Малыш, осторожно глядя то на парня, то на посылку, протянул руку.
- Что это? – рассматривая шкатулку, наконец, освобожденную от оберточной бумаги.
- Я не заглядывал. Только тебе в руки сказано передать. Я не трогал, я обещал дяде…
Гонец покрутил в руках шкатулочку, осматривая ее со всех сторон. Провел ладонью по отполированной поверхности.
- Как она открывается? – вслух произнес свои мысли Почтальон.
- Там замочек есть… - оживился было Шкет, но потом осекся.
- Не трогал, говоришь, значит? – ухмыльнулась Доро.
Крышка шкатулочки с легким щелчком приподнялась, только палец Гонца нажал на кнопочку замка. Малыш чувствовал, как Доро задерживает в предвкушении дыхание, юный солдат же выглядывал исподлобья на коробочку. Гонец повернул лицо чуть в сторону и удивился, насколько девушка была близко.
- Открывай же! – нетерпеливо толкнула она его в плечо.
Резкое движение…
- Пистолет? – удивился Малыш.
- Игрушечный… Дамский, точнее. Еще один сувенир, что ли? Для меня… - она попробовала заглянуть в глаза Гонцу. – Ну, я же дама? Или как?
Юноша, теребя в руках ремень своего автомата, покачал отрицательно головой, затем, сделав глубокий вдох, произнес:
- Это не просто пистолетик. Это же Колибри! Это… - юноша приподнялся и ткнул пальцем в шрам Гонца.
Шкатулка была сделана специально для этого оружия – весьма малых размеров пистолета, который легко может поместиться на ладонь. Мастер потрудился на славу! Или над этим, без преувеличений, произведением искусства трудился помимо оружейника еще и художник. Взгляд Гонца скользил по замысловато сплетенному узору, проводил по изящному телу самого оружия и в конце остановились на крылатом создании, кажется, называемым птичкой. Очень красивая птичка.
- Это колибри… Ее так зовут. Воротник не расставался с ней. Как и со своим зонтом… Очками…
Рядом с пистолетом покоился небольшой магазин, чуть выше в ровный ряд выставлен десяток особенных патронов горящих золотым огнем в свете большого фонарика. Присмотревшись. Гонец заметил, что одно патрона в ровной шеренге не хватало.
- А где патрон последний? – неуверенно спросила Доро.
- Не знаю.
- Да не важно, что с патроном! Зачем это мне?! – Гонец отвел руку юноши с фонариком в сторону, так как луч попадал ему в глаза.
- Ты должен знать! Эта посылка тебе предназначена!
- А еще есть что-нибудь? – осторожно поинтересовалась Доро.
- Еще? Да… Но это не одному из вас не предназначено! – строго сказал Шкет, затем расстегнул три пуговицы и вытянул из внутреннего кармана белый конверт, один уголок которого был испачкан чем-то. – Кровь Воротника попала на него случайно, но, наверное само письмо не пострадало. Это последняя просьба дяди Воротника. Он сказал, чтобы ты, именно ты, отнес этот конверт Тихиро. Женщине, которую отыщешь на Временной.
Парень замер смотря куда-то вдаль, выключил быстро фонарик, а затем припал ухом к щели.
- Вам нужно уходить скорей, - шепотом произнес он. – Они, наверняка обнаружили побег. – на станции вас живо поймают… даже если удастся выскользнуть незамеченными – впереди Злой Рок. Головорезы поймают тогда. Вы в западне. До своих не добраться.
- Смышленый мальчик… - шепнула Доро. – Выходит, что мы оказались в той же тюрьме. Что он нас выпускал, что нет – все одно.
- Да…
- Знаешь, это пистолет дяди Воротника и… и он передал его именно тебе! Значит, ты должен будешь его заменить! Стать Воротником! А дядя мне обещал, что я стану игроком – настоящим! Я с тобой! Я нас выведу отсюда. Доверьтесь мне!
- Смелый мальчик… - прошептала Доро. - И как ты нас проведешь? Ну-у… - она насмешливо начала размышлять. – У тебя есть даже несколько вариантов. Первый – научиться проходить сквозь стены. Второй – научиться быть невидимкой… эм.. еще вариант есть пройти по поверхности. Нет! Споп! Зачем поверхность – под землей! Как ты нас проведешь, мальчик? Мы в западне, как ты сказал. И с каждой минутой наши шансы выбраться отсюда все ближе к нулю. Надо прорываться напролом. Закидать гранатами и убежать! – она довольно хлопнула кулаком по плечу Гонца. - Вот это план! Да.
- Точно, – вдруг, согласно произнес Шкет, девушка даже хмыкнула, гордясь собой. – Поверхность. Да.
- Эй-эй… Хватит вам валять дурака. Давайте подумаем уже, наконец: Как. Нам. Отсюда. Выбраться, - не выдержал Малыш.
- Я серьезно, - все тем же тоном сказал юноша.
- Серьезно? А ты в курсе, что поверхность – это запрет! Хотя бы потому, что там умереть можно запросто. Я за то, чтобы подохнуть в своем родном тоннеле, чем сгинуть неизвестно где.
- Мне все равно где… - тихо пробормотал Почтальон. – Как тебя зовут, парень?
- Дядя называл меня – Шкет. Но я, по правде, Артемка, – парень направил луч на свою одежду, затем через несколько секунд возни, свет фонарика высветил знакомый до боли Гонцу предмет.
- Это мой инструмент! – привстав с места, обрадовался Малыш.
- Ты его потерял. Теперь он мой, – дразнящий тон заставил Почтальона разозлиться, казалось, что Артемка покажет ему язык, издеваясь. - Я вас проведу, но обещай мне, что ты возьмешь меня в игру.
Шкет направил луч фонарика прямо в лицо Гонцу.
«Поверхность…» – крутилась в голове мысль.
Почтальон коротко кивнул головой. Затем еще раз, подумав, что Артемка мог не увидеть. Затем в третий раз, произнеся тихо: «Обещаю».
«Поверхность…».

* * *


Воспоминания нахлынули с новой силой. И именно о том, о чем он так не хотел вспоминать.
Тогда, на Павелецкой, когда его спас и потом сам чуть не убил странный великан с лысой головой и шрамом на лице, Стас сделал одну единственную глупость, о которой потом всегда сильно жалел.
Нет, тогда он еще не был Почтальоном, как когда-то ему казалось. Он все еще был жалким оборванцем, еле унесшим ноги с Тургеневской. И по кой-то черт его понесло именно на Павелецкую. Где он чуть так жалко не расстался с жизнью.
И в тот момент, когда осечка заставила замолкнуть пистолет великана, он, вдруг, осознал, что не знает, что делать дальше. Как жить и чем заниматься. Он почувствовал себя никчемной пустышкой, которую швыряет по метро, как кому вздумается. Но только не ему самому. Он был никем, и звали его никак.
Слезы обиды накатились на глаза. Почему великан не убил его сразу? Почему оставил жить с этой поглощающей все его чувства обидой на себя самого? На весь остальной мир и всех людей, что в этом мире были хозяевами жизни. Людей, которые не могут помочь, не могут пожалеть, в конце концов, не могут просто убить.
Вытерев рукавом слезы, он встал и, не обращая внимания на шум вокруг, прыгающих монстров и людей, яростно отстреливающихся от них, прошествовал, словно зомби, через всю станцию. Миновав покинутый пост охраны со станковым тяжелым пулеметом, поплелся вверх по эскалатору. Его не волновало, что может быть там наверху, он не думал о себе, ведь скоро не о ком будет думать, и нечем. Он хотел смерти. Он жаждал ее...
Верхние ступени дались с трудом. Как ни крути, но жизнь все-таки цепляется за нас до конца. Сердце трепетало, а глаза ощущали лишь темноту, но... Чуть дальше виднелся слабенький источник света. Стас направился туда, одевая противогаз подобранный здесь же, на Павелецкой.
Одно желание билось в его голове. За всю свою жизнь он ни разу не был на поверхности. Желание увидеть ее не покидало его последние месяцы. Пусть даже если это будет последнее, что он увидит в своей жизни. Побывать на поверхности и уж тем более пройтись по ней, было самой заветной его мечтой. И уж не могло быть ничего лучше, чем умереть на этой самой таинственной обители неведомого.
Он вышел на улицу из окрашенного красным светом восхода вестибюля. Где-то там за зданиями вставало солнце, постепенно стирая полумрак ночи и окрашивая мир вокруг в более яркие цвета. Парень заворожено смотрел, как сочные тени от разрушенных зданий, медленно пятясь, прячутся в своих убогих жилищах и, затаившись, замирают в ожидании ночи. Окружающее пространство пригвоздило его к стене вестибюля. Он с откровенным восторгом наблюдал за мелкими тварями, скачущими по ржавым каркасам автомобилей в поисках места для ночлега. И не обратил совершенно никакого внимания на звук, раздающийся рядом. Наконец, солнце осветило линзы его противогаза, и он ошарашено отвернувшись от вспыхнувшего в глазах света, тут же уставился прямо на большую белесую тварь.
Она находилась в тени вестибюля всего в нескольких шагах от него и скалила клыки, готовясь к прыжку. Человек улыбнулся ей и сделал шаг на встречу, готовый к смерти и спокойный, что умрет вот так. Как настоящий сталкер. Настоящий мужчина, наконец-то ничего не боявшийся. В коем-то веке...
Раздался выстрел, потом еще и еще. Тварь с рыком подалась назад, оглянулась и через несколько мгновений уже лежала, дергаясь в конвульсиях на замусоренном полу вестибюля. Тут же из темноты показался силуэт великана. Он быстрыми шагами направлялся прямо к парню. И все его движения говорили красноречивей возможных слов. Юноша сжался и, сделав пару неуверенных шагов назад, хотел было дать деру, но не успел. Огромная рука в резиновой перчатке схватила его за шкирку и потащила обратно на Павелецкую.
- Ты че это удумал, парень? - Даже сквозь хрип мембраны фильтра его бас пробирал с головы до ног, заставляя дрожать нашкодившего юношу. - Не спеши умирать, умник! Со мной пойдешь. В Полис. Думаю, есть там для тебя работка. Бегать, гляжу, любишь. И слоняться черт знает где. Вот почтальоном и поработаешь...


***


«Поверхность…».

Резиновая маска противогаза неприятно обтягивала лицо, кожа начала жутко зудеть. Стеклышки запотели почти сразу, как в этом дышать, Гонец тоже мало представлял. Доро он еще мог видеть, а Артемка вовсе скрылся из виду. Как Шкет их хочет провести по поверхности – большой вопрос. Похоже, он сам плохо представлял свой план в голове, если, конечно, у него что вроде плана было вообще. Единственное, что Артемка представлял о поверхности так это то, что там должно быть холодно и нужны обязательно противогазы. Вот только зачем нужно второе – он не знал. Стащить три противогаза для Шкета оказалось раз плюнуть. Понятно, как выживал этот паренек все это время. Сложнее оказалось для него найти выход на поверхность. Едва не попавшись солдатам, Артемка провел все-таки двоих беглых заключенных по вентиляционной шахте в небольшую комнату. Гонец сильно ушибся, когда выбирался из шахты в этот самый коридор. В какой-то миг даже показалось, что стеклянные кругляшки противогаза вылетели.
- Готов?! – прокричала Доро.
Говорить в противогазе было бесполезным делом – мало что поймешь с первого раза, да и надрываться приходится неимоверно, чтобы напарники хотя бы половину слов поняли верно.
Малыш кивнул один раз и показал большой палец поднятый вверх. В ответ же девушка попыталась поправить противогаз, с не малой долей заботы, даже протерла перчаткой стекла. Гонец хотел сказать «спасибо», однако все что он смог сделать –утвердительно кивнуть, благодаря ее за заботу.
В тот момент почему-то Почтальону показалось, что Доро улыбнулась. Хотя, наверное, это была всего лишь его фантазия.
Затем он разглядел в трех шага от себя Шкета, который возился с вентилем довольно внушительной двери.
Девушка шагнула к двери, одним движением заставила юношу уступить ей и дернула тяжелый засов, после чего навалилась на дверь всем своим телом. Та еле поддалась, но полностью не открылась, так, что пришлось навалиться на нее еще раз всем троим. Казалось, скрип давно не смазанных петель взорвал тишину. Доро застыла, выглядывая из довольно широкой щели наружу.

«Поверхность…».

Чья-то цепкая рука, ухватив Гонца за рукав бушлата, рывком втянула парня за порог ставшего родным метро. Он и не ожидал, что так скоро окажется на той самой страшной и ужасной поверхности. Думал, еще придется петлять по замысловатым коридорам, тоннелям… Ан нет. Вот так все просто оказалось. Хоть он мало, что мог разглядеть вокруг себя, но все же ошибиться не мог. Почтальон сразу почувствовал «ее» всем своим телом. По коже прошлись мурашки, холод, не глядя на теплую одежду, легким прикосновением обволок его, заставляя всем телом содрогнуться. Даже воздух, вдыхаемый через фильтр противогаза, был другим. Он словно вдыхал некое живое существо, которое только и радо было забраться внутрь теплого человека.
Чуждый холод.
Кто-то посветил ему прямо в глаза фонарем, тем самым, заставляя придти в себя. Затем легкий, но весьма ощутимый толчок в плечо – парень сразу узнал руку Доро. Он двинулся почти наугад. Лишь бы идти. Лишь бы уйти от этого холода, тьмы, только бы снять эту противную резину со своего лица.
В одной руке он сжимал фонарик, который вручил ему Шкет. Правда, он не ведал даже, включен он или нет. Оружие было одно – автомат паренька. И им, то есть коротким автоматом овладела Доро. Пистолет, некогда принадлежащий Воротнику, остался ждать своего часа в шкатулочке, которая уютно примостилась за пазухой, ближе к теплу тела.
Вскоре, а вернее, пройдя десяток шагов в неизвестную сторону – если не было поправляющего толчка от Доро, значит все идет как надо – Почтальон смог привыкнуть к столь ненавистному противогазу. Даже стал различать некоторые предметы вокруг себя, узнал впереди, осторожно идущую пригнувшись, девушку, смог включить непослушными пальцами фонарик, что сжимал так старательно. Он обернулся, направив луч куда-то вдаль - тьма, «мертвые» автомобили… Тьма, тьма, тьма… Все было покрыто, словно неким большим покрывалом, бережной смерти. Только сейчас Гонец смог различить падающие хлопья с неба…
Рука направила луч вверх…
Человек остановился. Крупные черные хлопья плавно опускаются вниз, мягко ложась на землю, одежду парня, на окуляры противогаза. Они вели такой дивный танец, что взор его заворожено следил за выписываемым узором.
«Чудно, – подумал Гонец. – Так вот ты какая… Поверхность».
Еще два легких тельца, накрыли собой окуляр. Казалось, они были живые, как, к примеру, тараканы или подобные насекомые, но эти были куда красивее и чудеснее, нежели, какие-то там насекомые. Казалось, что каждая упавшая на стеклышко пушинка разбивалась, а затем, умирая, таяла. Гонец провел по противогазу ладонью.
Вдруг, сзади кто-то цепко ухватился в его рукав левой руки.
«Фух… Доро!» – по телу прошла новая волна мурашек, а затем он почувствовал, как крупные капельки пота медленно скатываются вниз по тем участкам лица, до которых не достает резина противогаза.
Теперь он из тысячи прикосновений узнает ее руку. Маленькая и цепкая. Но почему-то на сей раз не толчок был, а простое прикосновение. Точнее, она ухватилась за него.
«Испугалась, – мысленно улыбнулся парень. – Храбрая Доро испугалась».
Затем еще одно прикосновение – некто, обладающий такими же цепкими руками, коими обладала рыжеволосая девушка, вцепился в ткань бушлата на спине.
- Шкет? – уже вслух произнес Почтальон, изрядно испугавшись настолько, что задрожали коленки.
Он резко обернулся влево и осветил того, кто прижался к его руке, цепко ухватившись. Луч выявил лишь тень. Человеческий силуэт. Без лица, без одежды… Тень, которую свет не мог разогнать.
Сердце Малыша замерло на миг, а затем заколотилось с бешеной силой. Он чувствовал, как в висках пульсирует кровь.
За правый рукав схватился уже третья тень. Тонкие пальцы впились в мягкую ткань, а затем черное тело прижалось к теплому человеку, в надежде согреться.
- А-а-а-а!!! – заорал от страха Малыш.
Он попытался сбросить со своей одежды призраков, бешено тряся руками из стороны в сторону. Но тени лишь сильнее сжали человека. Парень, рванувшись вперед, осветил вокруг быстро, чтобы найти Доро и Шкет, или хотя бы прямой путь куда ему бежать… Но ни первого, ни второго, Малыш не смог сразу найти. Куда бы ни падал его луч – всюду виднелись одиноко шатающиеся непроглядно черные силуэты. Хлопья начали валить с удвоенной силой, образуя перед человеком настоящую стену, которая мешала увидеть дальше вытянутой руки. На пути напоролся на еще одну блуждающую тень, которая сначала остановилась, провожая человека своим призрачным взглядом, а затем резко набросилась на плечи, мешая двигаться. Каждая тень ревностно не хотела отпускать человека от себя, их прикосновения становились все ощутимее, они начали дергать рывками его за одежду…
Гонец силился отбиться от них, но все его удары не причиняли никакого вреда призракам былого. Даже угольного цвета хлопья бесконечно падающего с неба ловко уворачивались. Вскоре Почтальон не мог поднять правой ноги – новая тень ухватилась за штанину.
Парень выбился из сил, дышать стало совершенно нечем, хотелось сделать новый глоток воздуха, но что-то мешало…
Противогаз, как его хотелось содрать со своего лица…
Тени начали бешено рвать одежду на человеке…
«Некогда немые, стали петь свою песнь».
В ушах начал нарастать сводящий с ума писк – крик забытых душ, вцепившихся в человека, как за последнюю надежду, которую так ждали когда-то…
Гонец налетел на остов автомобиля, фонарик выпал из рук, повалился на землю, забился в истерике, пытаясь скинуть вцепившихся призраков.
- ДОРО!!! – кричал он не жалея своих сил. – Помоги!
Все новые и новые призраки вцеплялись в одежду человека, чувствуя его живое тепло, чуя надежду, живущую в нем… Они хотят ее отобрать силой, хотят вернуть то, что потеряли, тонкие черные ручки рьяно рвут плотную ткань.

В следующий миг все прекратилось – призрачный крик, треск разрываемой ткани…
Настала пустая тишина. Настолько тихо, что Гонец мог слышать, как шелестят хлопья, падая на землю. Стук сердца. Шаги. Одинокие, неспешные… Кто-то приближался. Мягкий багровый свет накрыл тело лежащего на черном снегу человека, в разорванной одежде.
«Доро», – почему-то ее имя первым пришло на ум.
Да, он хотел сейчас увидеть именно Доро.
Если, конечно, он жив.

«Чик…» - раздалось звонкое где-то в стороне.
«Смерть? Я ее слишком хорошо знаю, чтобы хотя бы сомневаться. Нет, мой юный друг. Это не она. Привет, Малыш! Как поживаешь?» - знакомый голос прозвучал совсем рядом.
Гонец повернул голову на звук – просто шевелиться не было желания и сил. Даже через запотевшие стеклышки он узнал блеск его очков, правда, в первый миг, показавшиеся кругляшками противогаза… Узнал раскрытый зонт, который он так величаво держал над собой, прикрываясь от хлопьев… И теплый огонек сигареты у уголка рта, излучающий тот самый теплый свет, что отпугивал черные силуэты…
«Чик…» - легким движением руки Воротник закрыл зажигалку, затушив огонек.
«Как же я рад тебя видеть, Малыш, ты не представляешь… - он, крепко взявшись за ворот бушлата, надетого на Гонца, и одним рывком поднял на ноги. – Пошли скорей, только держись меня. Зонт укроет только того, кто держится в его тени, а не того, кто просто носит его с собой. Вот так вот! Сам придумал», – Белый Воротник звонко засмеялся.