Охота на охотника

                Во тьме легко потерять всё, что ты имеешь.
                Даже самого себя.


1.
В небольшой деревушке, которая расположилась среди топей недалеко от Черной реки, люди ничего не знали ни о передовых технологиях, ни просто о том, что творится в этом мире. Предрассудки владели человеческими умами, легенды и суеверия определяли их быт. В здешних лесах водилось много диких зверей, отчего оборотни, шаманы и ведьмы мерещились всем на каждом шагу.
Но при этом все девять дворов жили в мире, соседи старались всегда помочь друг другу: то за скотиной присмотреть, то съездить в далекий город за какими-нибудь вещами.
Но однажды Алексей Игнатьев, военный лет тридцати, привез плохие новости. Война, охватившая всю Европу, добралась и до нас. Враги быстро передвигались, к концу осени они в таком темпе уже могут подойти к столице.
– Но мы-то далеко от столицы. До нас не дойдут, – заявил Попов, который в свои во-семьдесят с лишним лет чувствовал себя не более чем на сорок.
– Не знаю, – засомневался Алексей. – К Ленинграду уже сложно подобраться. Немцы туда тоже потихоньку добираются…
– Все равно. Леса вокруг глухие, никаких дорог поблизости и в помине нет.
– Угомонись, дед, – одернул его Алексашка. – Ты лучше подумай о тех, кто живет за-паднее. Боюсь за них, сил нет…
Попов обиженно засопел и пошел к себе в избу.
– Игорь, ты домой возвращаться собираешься? Тебя все-таки жена ждет, дети.
Игорь Дергачев с грустью посмотрел на Алексея.
– Вернусь – на фронт заберут, а если я погибну, то кто же детей кормить будет? Мо-жет быть я лучше свою семью сюда перевезу?
– Брат, – покачал головой Игнатьев, – ты же знаешь, что это невозможно. Во-первых,  им будет негде жить, а во-вторых, либо фронт, либо расстрел. В первом случае есть еще хоть какой-то шанс выжить, а вот во втором… Лучше езжай. Я к осени также приеду.
– А почему не сейчас?
– Надо со сбором урожая помочь.
– Ты же знаешь, что это неуважительная причина. Защита Родины должна стоять на первом месте!
– Знаю, – глубоко вздохнул Алексей и посмотрел в сторону холма, на котором стоял старый полуразвалившийся трехэтажный дом. – Но не забывай, что нас, жителей этой деревни, по сути говоря, и не существует вовсе. О нас нет свидетельств ни в одном архиве, только я еще как-то где-то оставил о себе напоминания.
– Безусловно, – обреченно вздохнул Игорь и медленно направился на юг, домой.

2.
– Алексашка, посмотри, это у меня галлюцинации, или там на юге действительно виден дым? – прищурившись спросил Попов.
– Вроде как…, да, вы правы.
– Брат…, прошептал Игнатьев, схватил ружье и вскочил на коня. Через секунду его и след простыл.

3.
Два дня пути, а сколько боли. Вот лес начал редеть, и перед глазами Алексея предстала ужасная картина. Пепел, словно дождь, хлопьями падал на землю. Черные деревья скрипели, выделяя огромное количество смолы. Стволы были все еще горячими. То тут, то там виднелись разрушенные дома.
«Камня на камне не оставили», – подумал Игнатьев.
Он восстанавливал в памяти улицы и вскоре нашел то, что искал: дом брата. Он осторожно поднялся по крыльцу и вдруг увидел темную, блестящую в лучах алого солнца дорожку.
«Кровь».
Он вошел в дом, и ахнул от испуга, горя и ненависти: вдоль крайней стены лежали в беспорядке восемь тел, одно взрослое и семь детских. Выражение ужаса, застывшее на их лицах, боль, отразившаяся в их остеклевших глазах, вызвали у Алексея дрожь по всему телу. Он подошел к жене брата, взял ее на руки и аккуратно вынес из дому. То же самое он сделал и с телами ее детей. Их явно не просто расстреляли, но потом добивали штыками и просто сапогами: на телах повсюду были кровавые подтеки и синяки.
У него не было лопаты, чтобы выкопать могилы, поэтому он сложил тела рядом, и завалил их камнями и битым кирпичом, выцарапывая их из фундаментов разрушенных домов. Потом взял две обгоревших доски связал их веревкой крестом и написал на нем небольшим кусочком известняка:
«Здесь похоронены Дергачевы…»
Далее пошли имена:
«Зоя, Оля, Маша, Олег…»
Вдруг камень перестал писать. Игнатьев оглянулся по сторонам, но ничего подходящего не нашел. От нервов он начал месить землю руками, как вдруг почувствовал на них что-то мокрое и липкое. Это была кровь. Он удивленно размазал ее по пальцам и в следующую же секунду продолжил писать:
«…Витя, Федя, Митрофан и Тихон, расстрелянные фашистами 8 сентября 1941 года».
Доделав надпись, он установил крест на созданном им кургане. Кровь медленно потекла вниз струйками…
Опьяненный горем, он уже не знал, что делает. Что-то тянуло его к дому, он, ничего не соображая, снова поднялся на уже знакомое крыльцо и медленно направился к той роковой стене. Кровь хлюпала у него под ногами, от ее запаха у него начала кружиться голова, его мутило. В следующую секунду он прислонился головой к стене, его душили слезы. Вдруг в его душе начала медленно подниматься ярость, он чувствовал, как ее огонь обжигает его изнутри и понимал, что если он срочно не найдет воду, то просто не выдержит и умрет. Но воды вокруг нигде не было…
Его губы ощутили солоноватый привкус крови. Он начал жадно пить кровь, ярость опьяняла его все больше и больше, зрение стало изменять ему…
Вдруг раздался громкий треск, стены зашатались. Пошел снег с дождем, земля покрылась легким белым слоем. Небо разрезали то тут, то там молнии. Но даже оглушительный гром не мог заглушить страшные рыдания и вой, раздающиеся из убитой горем души…

4.
Наступил декабрь 1943 года. Я проснулась, долго пытаясь вспомнить, что же мне снилось. Что-то не очень хорошее, но что именно – не могла вспомнить. В моей душе зародились не самые хорошие предчувствия. Хотя, успехи на фронте в это время уже были велики, еще чуть-чуть, и блокада Ленинграда будет снята. Кто знает, может быть и войне скоро придет конец?
Я вышла на улицу. Бабушка Маланья собирала хворост, изредка поднимая свое измученное лицо к небу. Иногда одна-две слезинки скатятся по ее морщинистой щеке. За последние три года она сильно постарела, убитая горем, ведь ее сын как уехал за своим братом в Тортолово, так и не вернулся. Вскоре пришло известие о том, что Игорь погиб. Маланья до последнего надеялась на то, что Алеша скоро даст о себе знать… Но два года, два года о нем не было ни единой весточки…
Вдруг вдалеке послышался волчий вой. В следующую секунду из своего дома выбежал дед Попов с винтовкой и стрельнул в воздух. Вой стих.
– Проклятые волки, никакого покоя от них нет! – заворчал он.  – Как немчуги здесь два года топчутся, так и они словно вместе с ними из ада пришли!
– Кстати, о немцах, – раздался веселый голос Алексашки. – Мы тут одного нашли. При нем было аж целых пять винтовок. Зачем одному человеку столько оружия – непонятно.
Попов с гордостью посмотрел на своего внука и его товарища Гришку, которые вели под руки испуганного немца.
– Ты понимаешь русский? – спросил старик.
Немец лишь кивнул головой.
– Ты можешь мне отвечать на нем?
Тот опять кивнул головой.
– Тогда скажи, что ты здесь…, – начал было спрашивать Попов, но вдруг снова раздался волчий вой. Немец затрясся и начал с безумными глазами озираться по сторонам.
– Волки, – на ломаном русском пробормотал он, – волки… Они убили весь отряд… Съели… Особо опасен черный… Большой, с серо-зелеными глазами… Демон…
– С серо-зелеными глазами? – изумленно спросила Маланья и, не получив ответа, перекрестилась.
– Врешь! – рявкнул Попов, но, посмотрев на внука, как-то резко растерял весь свой пыл. Алексашка покачал головой.
– Дед, закаленный воин не может вдруг начать трястись, как осиновый лист, услышав обычный волчий вой. Он явно говорит правду. Возможно, что оборотни, все-таки вернулись.
– Оборотни… Не верю я в них. Но голодные волки действительно могут зверствовать… Ладно, заприте его пока что в погребе, а трофеи отнесите домой. Потом решим, что с ним делать. А сейчас лично я пошел спать.
Попов поднялся на крыльцо и скрылся за дверью. Алексашка и Гриша принялись выполнять приказ. А меня почему-то вдруг потянуло пойти погулять к реке.
В лесу было тихо. Снег скрипел под ногами, но я старалась ступать как можно тише. Вдруг впереди меня раздался смех и плеск воды. Я прищурилась и увидела, что впереди меня идут Сережа и Маня, бросающие друг на друга влюбленные взгляды.
Не знаю почему, но что-то подтолкнуло меня пошутить над ними, причем шутка, как потом выяснилось, была плохой. Я завыла по волчьи, раздались крики, и влюбленные убежали. Ха, так скоро они от любого шороха прятаться будут. Я тихо засмеялась, но вдруг по моей спине пробежал холодок. Сзади раздавалось тихое рычание. Я медленно обернулась и увидела того, кого боялась увидеть: бурого волка, смотревшего на меня голодными глазами. Он облизнулся и начал на меня надвигаться. Сзади него показались еще двое.
Мне ничего не оставалось делать, кроме как бежать. Деревья вокруг меня слились в единую полосу. В мозгу промелькнула вся моя жизнь, и я искренне была удивлена, что в меня сзади все еще никто не вцепился. Но судьба любит иногда нехорошо так посмеяться: я споткнулась и упала.
Странно, но почему-то самые роковые моменты тянутся так долго, хотя на самом деле прошло всего лишь несколько секунд. Так и сейчас: казалось, прошел целый час, прежде чем я перевернулась, привстала и стала тщательно искать руками вокруг себя хоть что-нибудь для защиты.
А волки в это время настигли меня. Перед моим лицом промелькнули острые зубы, желтые, полные ненависти глаза…
Раздался жуткий вой, заставивший мою кровь застыть в жилах. Волки забеспокоились и, скуля, умчались прочь. Вдалеке я заметила огромную черную тень, но она быстро исчезла, а я только сейчас сообразила, что немец немцем, но он прав: это действительно были оборотни…

5.
Сумерки медленно опустились на землю. Луна поднялась, освещая все вокруг потусторонне-серебристым светом. Что-то меня тянуло, непреодолимо тянуло к разрушенному трехэтажному дому. Никто не знает, когда он был построен и зачем, но по легенде именно там собирались духи. И как раз они были мне и нужны.
Дом стоял на холме, который резко обрывался. Если подойти к краю и посмотреть вниз, то можно увидеть черную ленту реки. Говорят, что именно отсюда сбросилась вниз одна девушка, узнав, что человек, с которым она была обручена, женился на другой. Теперь ее дух часто появляется здесь, особенно в лунные ночи. Местные называли ее банши, так как она, как и древний кельтский дух, изредка начинала издавать пронзительные крики, из-за которых душа в пятки убегала.
Честно, я сильно тряслась, когда шла вдоль обрыва по узкой тропе, окруженной с обеих ее сторон высокими кустами. Снег скрипел под ногами, где-то вдалеке каркал ворон… И все, больше никаких звуков.
Я подошла к дому, который хмуро смотрел на меня своими заколоченными глазами-окнами. Дверь висела на одной петле. Я медленно подошла к ней и, наклонившись, вошла внутрь.

6.
Это было самое настоящее потустороннее царство. Все вокруг освещалось сине-серебристым светом, который лился через щели окон и стен. Слой пыли на полу и мебели был толще, чем лед на реке в лютую стужу, по углам висела паутина. Везде беспорядочно валялись книги, чьи страницы от сырости пожелтели и свернулись. Справа от меня была лестница, но до того шаткая на вид, что я даже не решилась к ней подойти, не то что на нее ступить.
Вдруг мое внимание привлек комод, стоящий в углу комнаты. Я подошла к нему и увидела иконы. Все они, как и все вокруг, были покрыты пылью и паутиной, со всех них давно осыпалась краска. Кроме одной. Это была рукописная репродукция Троицы Рублева. Я взяла ее на руки и очистила от паутины: на меня смотрели три образа, с печалью и сочувствием.
Никогда не забуду того мгновения, когда весь дом залил зеленый свет и моя кровь застыла в жилах от жуткого пронзительного крика.
– Зачем ты пришла сюда?!
Только после этого вопроса я осмелилась обернуться. Передо мной парила женщина, лицо которой было искажено ненавистью ко всему живому. Вид утопленницы не внушал доверия, но это был мой единственный шанс, поэтому я тихо ответила:
– Вы, возможно, единственная, кто знает, откуда…, – я судорожно сглотнула, – откуда недавно здесь появились оборотни…
– Я не имею к этому никакого отношения! – резко оборвала меня она и отвернулась. При этом на ее лицо упал лунный свет из окна, и я увидела вместо лица утопленницы красивое, молодое, но затуманенное горем лицо. Говорят, что при полной луне духи приобретают чудовищную силу… Но еще бабушка мне говорила, что на самом деле это не так. Просто только при полной луне свет нам видится таким, каков он есть на самом деле. Значит и эта несчастная всего лишь жертва обстоятельств…
– Наташа, подождите! – неожиданно крикнула я. Дух обернулся, на ее лице отобразилось недоумение.
– Откуда, откуда ты знаешь мое имя? – с испугом спросила она.
Я посмотрела на икону.
– Не знаю. Просто оно промелькнуло в моей голове и все…
– Не говори дальше, – она практически вплотную приблизилась ко мне и посмотрела мне в глаза. – Твой друг предаст тебя, вот толкование последних двух лет твоей жизни.
Вдруг она исчезла. Я лишь тихо сползла вниз и села на пол. Слезы разрывали мне душу, потому что мои сомнения подтвердились, но я все еще боялась в это поверить.
Метель заметала за мной следы, но она не могла унести с собой те сомнения, ту печаль, что царили в моей душе.

7.
– Я уже устал от этого воя! – заорал Попов. – Все, Алексашка, собирайся, мы пошли на охоту!
Они быстро собрались и ушли. Я наблюдала за всем этим из окна. События, произошедшие со мной этой ночью, казались мне всего лишь кошмарным сном. Но в этом мире ничего не бывает просто так…

8.
Прошло пять дней, но ни Попов, ни его внук не вернулись. Все мужчины решили отправиться их искать. Немца, почему-то, решили прихватить с собой. Не знаю почему, может быть для того, чтобы он показал им, как пользоваться захваченным вместе с ним оружием, а может быть просто как приманку.
Я решила пойти с ними. Дома все равно делать нечего, а так хоть развеюсь немного. Заодно попробую разгадать загадку этих загадочных волков.
Шли мы быстро. Никаких следов наших товарищей нигде не наблюдалось, мы блуждали по лесу уже три часа, как вдруг увидели страшную картину: истерзанные на мелкие кусочки тела. Повсюду была кровь. На ветвях близ растущих кустов висели обрывки одежды. Винтовки были разбиты.
– Боже мой, – прошептал Степан и перекрестился. Я, услышав это, посмотрела на него. Он кивнул головой вперед, и мы все повернули за его взглядом…
Изуродованные головы Алексашки и Попова были, словно на кол, насажены на два ветки…
– Кто их мог туда так высоко закинуть? – спросил кто-то.
Но его вопрос остался без ответа.

9.
Безумная гонка по всему лесу от безумных глаз и острых клыков лишила меня сил. Я поднялась на холм и, спустившись с него с другой стороны, упала в снег между кустов. Вокруг летали куски и части тел, все вокруг окрасилось алым цветом…
Вдруг солнце зашло за тучи, небо стало угрожающе багрового цвета. На холме появился тот, кого я меньше всего хотела здесь видеть: невероятных размеров черный волк. В зубах он держал трепыхающееся тело немца… Никогда не забуду, как на моих глазах он разорвал его и медленно направился в мою сторону. Шерсть его блестела от крови, которая оставляла на белоснежном снегу четкие следы. Я невольно посмотрела ему в глаза: они были серо-зеленые, абсолютно человеческие. Только у одного из моих знакомых были такие глаза… У Алексея Игнатьева…
Волк вдруг резко сорвался с места, и в следующую секунду мою левую руку пронзила адская боль, которая быстро охватила все мое тело…

10.
Метель танцевала безумный танец, ветер стонал и ломал деревья. Но даже они не могли заглушить волчий вой, в котором было столько боли, сколько никогда не испытывало еще ни одно живое существо…